Анна Май
Счастье
Вы помните, как лет в двадцать просыпались в хорошем настроении? Ощущая беспричинную радость бытия, даже если денег было в обрез и проблем навалом. Но при этом где-то там, очень скоро обязательно ждало хорошее (или так тогда казалось: стоит поднапрячься и все мечты сбудутся. Ну, почти. Ведь это ощущение чудес за поворотом – оно же неспроста!).
А потом чем чаще случался недосып, тем унылей (и даже невыносимей) стало всё казаться. Депривация сна – изощренная пытка, превращающая людей в совсем другие существа. А еще то прежнее чувство, что жизнь хороша (несмотря на) тесно связано с общим состоянием здоровья и уровнем гормонов счастья, серотонина и прочих. Допамина, например – это гормон радости от достижения поставленной цели. Но если, как ты ни бейся, цель не достигается, или достигнутое адскими усилиями приносит лишь минутную эйфорию, ты рано или поздно начинаешь думать: «А стоит ли рвать задницу?». Сперва это относится только к этой цели, и такие размышления даже на пользу, так как делают осмотрительней и мудрей. Но потом начинаешь думать так о всё большем. И вот ты уже не принимаешь участия в очередном конкурсе, не посылаешь резюме-заявки-проекты на очередной клич по поиску талантов (а зачем? Все равно пришлют тысячи, а их не прочтут или сопрут, а победят свои), не отвечаешь улыбкой на улыбку незнакомца. А сверлишь его настороженно: чего тебе от меня надо? И ты тоже нае…ть хочешь? Урвать от меня кусок нахаляву? И если не вышло никому тебя обидеть-задеть-надуть, то день как бы удался.
Я помню, что приносило мне самое большое удовольствие в последние годы: прийти домой из тьмы и холода, скинуть мокрые ледяные ботинки, принять душ и ощутить кайф от горячего чая с домашней едой (любой). Или даже недомашней – потому что голодная. Кто-то скажет, что это тоже игра гормонов, тот же серотонин выделяется при насыщении. Но тут дело в более тонких вещах: в свете после тьмы, тепле и уюте после противной мороси и пробежки по мокрому льду. В ощущении безопасности (наконец) после жути, таящейся во мраке.
