Матильда Старр
Она его собственность. Триана
Глава 1. Триана
Я знаю, что он стоит сзади. Кажется, что его дыхание обжигает шею. Именно кажется, потому что он куда выше и точно не подумает наклониться ко мне, к паршивой овце в их стаде холёных аристократов, грязному пятну на гербе их университета.
А ещё я знаю, что он до мелочей видит всё, что я чувствую. И эту беспомощную злость, и отчаяние, и страх… и… и какое-то безумное предвкушение, от которого замирает сердце. Я пытаюсь прятать это изо всех сил, но удушливая волна стыда поднимается снизу, сметая к чертям мои усилия.
Именно в этот момент его руки ложатся мне на плечи и я слышу тихий, с нотками нескрываемого самодовольства голос:
– Боишься…
Пальцы пробегают по шее, рождая волну крупных мурашек. Сердце колотится так сильно, как будто норовит проломить рёбра. Я хватаю воздух вмиг пересохшими губами и отчаянно вызываю на первый план то чувство, о котором он говорит, – страх. Потому что то другое, неведомое, тягучее, затапливающее меня с головой, сейчас куда опаснее.
– Правильно боишься, – удовлетворённо шепчет мой мучитель. – А может, связать тебя?..
Я представляю, как стою перед ним обнажённая, верёвки впиваются в кожу, не прикрывая, напротив, выставляя всё напоказ. Представляю собственное тело, таким, каким вижу его в зеркале: тяжёлая грудь с крупными тёмно-розовыми сосками, гладкий подтянутый животик, нежный пушок волос там, внизу, – самая малость, оставленная для красоты, всё остальное я вывела ещё в шестнадцать. Дыхание невольно учащается. Я знаю, что красива, хоть и совсем другая, чем белокожие, прячущиеся от солнца девушки тёмных.
Он, кажется, улавливает эту картинку, потому что его дыхание учащается тоже. В этот краткий миг меня наполняет сладкое чувство победы: так тебе, самодовольная скотина. Ты не такой непробиваемый и холодный, каким хочешь показаться. И не так уж сильно ты презираешь меня…
Но самодовольная скотина сразу возвращает себе самообладание. Руки снова скользят по моим плечам – почти не прикасаясь и всё же обжигая. Проходятся над грудью – так, что между тканью моего платья и его ладонями остаётся расстояние не больше волоска, – и я с ужасом чувствую, как соски твердеют от этого призрака прикосновения.
Что же будет, когда он коснётся меня по-настоящему? А он это обязательно сделает.
– Ты ведь сама на это согласилась, – словно отвечая на мой незаданный вопрос, с усмешкой напоминает он.
– Ненавижу тебя! – выдыхаю я.
Он снова усмехается:
– Я знаю…
Это правда. Это он знает и чувствует тоже, как и всё остальное. Больше того, он пробует на вкус каждую мою эмоцию. Как изысканный гурман, изучает меня, проверяя, что ещё за блюдо я могу ему преподнести.
И в одном он прав: я сама на это согласилась.
Я сама виновата.
Глава 2. Триана
Ночью в полуразрушенном Колизее было жутковато. Нет, конечно, я не верила во все эти россказни про души древних магов, которые гуляют между каменных стен и отлавливают глупых ребятишек, которые рискнули сунуться в это опасное место. Я в такую чушь не верила даже на первом курсе, когда старшие студенты пугали байками несмышленых новичков. А уж теперь-то…
И все-таки ветер, слоняющийся по каменным закоулкам, завывал сегодня как-то особенно тревожно. Звуки отражались от стен и были похожи на тихие шаги.
Показалось.
Кому здесь быть ночью? Все нормальные люди спят в своих комнатах под неусыпным приглядом Кербера, и уж точно никому не придет в голову тащиться в это время сюда. Никому, кроме одной сумасшедшей студентки, которой приспичило отработать заклинание четвертого порядка. Которой захотелось подержать в руках ветер…
Хотя нас, третьекурсников, и к заклинаниям второго порядка подпускают только под присмотром опытных магов. Впрочем, большинство моих одногруппников к серьезным воздействиям и нельзя подпускать. Но я – совсем другое дело. Я справлюсь.
Я привычным движением вывела руки вперед, осторожно соединила большой палец с безымянным на правой и с мизинцем на левой, сделала глубокий вдох, правильный выдох.
Оставалось самое сложное: сконцентрировать поток энергии и направить ровно в каменную глыбу, что белела в тринадцати шагах от меня.
– Киар, двадцать монет твои. Тупая человечка и вправду таскается сюда вызывать духов древних магов, – раздался тихий голос рядом.
Этот голос я узнала сразу. Мягкий тембр царапнул нервы, оставив странный след.
Дар Фальверт. Старшекурсник. Отпрыск одного из самых зазнавшихся родов темных. Хвастается, будто его корни уходят куда-то к королям древности. Лучше бы у него мозги куда-нибудь уходили!
Как не вовремя!
Я стала осторожно опускать руки. Резких движений делать нельзя. Заклинание уже заряжено, а с мысли меня сбили. Так вместо камня и самой недолго разлететься на кусочки. А эти кретины даже не понимают, во что вмешиваются. Они хотя бы видят меня в темноте? Наверняка нет.
Паршиво. Очень паршиво.
Я заглушила порыв гнева и раздражения. Не хватало еще разнести тут все к праотцам!
– Ну что, человечка, не хотят с тобой говорить древние маги? Я их понимаю, – голос Дара прозвучал совсем рядом, практически у меня над ухом.
Я вздрогнула от неожиданности. И все-таки старалась оставаться неподвижной. Неподвижной и спокойной.
– Уйди по-хорошему, – прошипела я. – У меня за…
Я хотела сказать “заклинание ветра”, но этот чертов идиот даже не дослушал.
– По-хорошему, – усмехнулся он. – А ты попроси по-хорошему. И я еще подумаю!
Руки негодяя сомкнулись у меня на шее. А его приспешники, сколько бы их там ни было, одобрительно загудели.
– Заклинание ветра, идиот, – прошипела я, едва удерживая равновесие. – Исчезни, пока хуже не стало!
То ли он не услышал, то ли не захотел терять лицо перед своими дружками, но вместо того, чтобы впасть в ужас и сказать: “Ребята, уходим, эта долбанутая человечка сейчас тут все положит в руины!” – сжал пальцы ещё сильнее, совсем лишая меня воздуха.
И я не выдержала. Резко оттолкнула его, прежде чем сообразила, что делаю.
Порыв ветра швырнул Дара через весь зал. Тут же ночной Колизей осветился столпом голубых искр, яркий и жуткий свет выхватил из темноты бледные, перекошенные ужасом лица приятелей Дара.
Парни застыли как статуи, уронив челюсти. Всемилостивые боги! От этих помощи не дождешься.
Я рванула через весь зал – туда, где на камнях лежало неестественно изломанное бездыханное тело.
А дальше словно на автомате. Быстро. Четко. Заклинание-нейтрализатор – алая вспышка, клубящийся розовый дым.
Получилось. Убийственные синие искры погасли. И все же – слишком поздно.
Так. Теперь что там из лечебных подейственнее? Пожалуй, солнечный круг. Еще одна вспышка. И золотая пыль, оседающая на словно изломанное тело. Нет, ерунда, этого мало. Если что-то и поможет, то только дыхание весны.
Я сложила пальцы в замысловатую фигуру, вдохнула и выдохнула, понимая, что силы почти оставили меня. А дыхание весны потребует выложиться без остатка. Спасу ли я этого чертового идиота – большой вопрос. А вот сама, скорее всего, лягу рядом.
Впрочем, разве есть у меня сейчас выбор? Эти кретины, что стоят перепуганные за спиной, не вспомнят и простейшего заклинания. Я сделала глубокий вдох, правильный выдох и направила энергию сквозь пальцы.
Если это конец, то чертовски глупый конец.
Глава 3. Триана
– Триана, – кто-то звал меня, словно сквозь туман.
Я сделала усилие и разлепила глаза. В нос ударил терпкий запах благовоний, а перед глазами поплыли и закружились белые стены. Университетский лазарет. Я сразу узнала это место: подрабатывала здесь на выходных, помогая ухаживать за больными.
Небольшая прибавка к стипендии, но в моем случае даже небольшая прибавка существенна.
– Триана! Ну наконец-то пришла в себя.
Этот слегка ворчливый голос был мне хорошо знаком. Старшая лекарка Малла, постоянно шпынявшая меня за малейшие ошибки. Правда, сейчас в голосе Маллы проскальзывали по-настоящему встревоженные нотки.
Я вздохнула с облегчением. Раз со мной говорит старшая лекарка, а в палате ещё нет ни одного дознавателя королевской тюрьмы – значит, все не так плохо.
– Что с Даром, он жив? – выдавила я на удивление хриплым, будто бы не моим голосом.
На самом деле плевать мне на Дара. Он чертов придурок и таким останется. А вот становиться убийцей совсем не хотелось.
Малла пренебрежительно фыркнула:
– Ишь ты! Едва в себя пришла, как первым делом про мальчишку спрашивать. Он что-то о тебе так не беспокоился!
– Так он в порядке?
Это меня сильно обрадовало. Если я бы не справилась и драгоценный отпрыск семьи Фальверт отправился на тот свет, ответила бы я по полной. А может, не только я… и мать, и сестёр бы в покое не оставили.
– Что станется с этим зазнайкой! – махнула рукой Малла. – Вылетел отсюда в первый же день, и пары часов не пробыл. Ну да куда ему наш лазарет, ему сразу мамаша с папашей лучшего целителя прислали. Хотя говорят, целитель тот ему не самый хороший диагноз поставил. Разбираться будут…
Она не без сочувствия посмотрела на меня. Этот взгляд ясно давал понять: разбираться будут со мной.
– Но ведь я не виновата! Я же спасла его! Он сам полез под заклинание!
Я твердила это и с отчаянием понимала: никому эти жалкие оправдания не интересны. Какому-нибудь Фальверту достаточно приподнять бровь, и меня вышвырнут отсюда под зад. Срочно надо бежать к ректору! Если кто-то и сможет меня защитить, то это он.
– Куда, – мотнула головой Малла, когда я поделилась с ней своим желанием. – Тебе ещё лечиться и лечиться! Да и кто тебя станет слушать.
Я откинулась на подушки. Что-то подсказывало мне, что Малла права.
Кто станет слушать меня, изгоя, единственного человека на все четыре курса? Хватит и того, что моё поступление в университет тёмных два с лишним года назад так взбаламутило общественность, что активисты людей до сих пор использовали моё имя как стяг.
Для персонала, таких же, как Малла, людей, таких, как моя мать, я была символом, надеждой на светлое будущее, на то, что когда-то мы сможем и в самом деле стать наравне с тёмными. Не на лживых словах политиков, как сейчас, а на деле.
Зато для каждого из тёмных я была выскочкой, которую необходимо уничтожить. Все эти два года каждый первый пытался показать мне моё место, и только огромным трудом мне удалось до сих пор никого не убить и не подставиться самой. До сих пор – удавалось. Что получится на этот раз – знает один лишь профессор Сартр и боги на небесах.
Да уж. Когда-то я была полна намерений изменить всё для нас, а теперь хочу лишь того, чтобы мне дали спокойно доучиться.
Глава 4. Триана
– Триана, профессор Сартр ждет вас.
Два дня в лазарете, и я уже чувствовала себя вполне терпимо. Меня не шатало при ходьбе, голова была ясная, и, если бы мне не запретили использовать заклинания, думаю, я бы и с учебой справилась. А вот справлюсь ли я с тем, что мне сейчас объявят?
Я шагнула за порог кабинета, прикрыла за собой дверь. Ну что ж, королевских стражей здесь все еще нет. Значит, по крайней мере, тюремное заключение мне не грозит.
Однако мрачное лицо профессора Сартра внушало опасения. У меня похолодело на сердце и противно засосало где-то под ложечкой. Ну? Что там? Неужели что-то ещё хуже тюремного заключения?
– Ну что ж, Триана, у меня плохие новости, – начал ректор без предисловий. – Ваша, гхм, выходка обошлась господину Фальверту очень дорого. Ваше заклинание повредило его альфа- и гамма-протоки, и если альфа-протоки – дело поправимое, то повреждение гамма-протоков, как вы, надеюсь, понимаете, уже куда серьёзнее.
Я потупилась. Быстренько прикинула про себя: это значит, все возможные повреждения достались только магическому полю Фальверта. Откровенно говоря, я даже вздохнула с облегчением. Из всех последствий, которых можно было бы ожидать от заклинания ветра, это было самым щадящим. Магические потоки поддаются восстановлению, пусть и не сразу.
– Своевременно оказанная первая помощь, – подтверждая мои мысли, сказал ректор, – позволила ему выйти из этой истории почти без потерь. Почти. К сожалению, продолжать учёбу в таком состоянии он не может, не говоря уж об участии в соревнованиях по магборьбе. Ему придётся уйти в академический отпуск, и мы не знаем, как быстро он оправится. Это может случиться и через год, и через два.
Так. Это уже было серьёзнее. Нет, на состояние Дара мне было наплевать, сам виноват. Но и он сам, и его семья не преминут выставить меня виноватой. Возможно, навесят на меня долг за лечение, за моральный ущерб и ещё один чёрт знает какие долги.
Я шумно вздохнула. Тут им вряд ли что-то обломится. Взять с меня нечего, разве что заставят отдавать по частям с будущей зарплаты. Но тут законы на моей стороне, никто не сможет лишить меня последнего. А то, что для тёмных жалкие крохи, для нас, людей, вполне приличные деньги. Как-нибудь справлюсь.
Но ректор сказал кое-что неожиданное:
– Они согласны не требовать с вас возмещения ущерба. Взамен они хотят, чтобы вы были наказаны за эту выходку.
Я напряглась. Наказана? Наказана – это хорошо! Даже нет, наказана – это просто отлично. Я боялась услышать другое слово – “отчислена”, а уж наказание я как-нибудь выдержу. Любое.
– И каково же будет мое наказание? – Видимо, радость слишком хорошо слышалась в моем голосе.
Ректор Сартр посмотрел на меня укоризненно.
– Лишение стипендии сроком на год.
Словно удар под дых.
В моем случае лишение стипендии – это практически то же, что и отчисление. И ректор Сартр это отлично знал. Он сам в свое время ходатайствовал о том, чтобы мне эту стипендию дали. Сама я, разумеется, не смогу оплатить учебу. Да и стипендия… Львиную долю я отсылала домой. Мама и сестры могли хоть как-то прожить на эти деньги. А теперь… Нет, совершенно очевидно: без стипендии мне придется возвращаться домой и искать работу, чтобы помочь прокормиться семье. Самую обычную работу: в поле или в прачечной. Никто не возьмет мага-недоучку ни на какую магическую должность.
– Но… Вы же знаете, без стипендии… я никак… – забормотала я, глядя на ректора умоляющим взглядом. – Мне придется уйти из академии.
Он кивнул:
– Увы…
Он замолчал, словно разговор на этом был завершён. Нет! Это не может быть конец! Я одна из самых перспективных студенток курса! Тот же Сартр предлагал писать у него диплом! Мне! Единственной на всем курсе, к тому же человеку!
– И ничего нельзя сделать? – сделала я последнюю, отчаянную попытку.
Но ректор только развел руками.
– Я сожалею. Против рода Фальверта я не могу ничего сделать. Тем более на этот раз они в своём праве.
Глава 5. Триана
Злые слезы текли по щекам. Я швыряла в сундук одежду, учебники с такой силой, будто это они были в чем-то виноваты. Ну и пусть! Какое мне до них дело! Разве теперь они мне пригодятся? Прощайте, мечты о том, чтобы стать магом, о том, чтобы вытащить из нищеты родных. О том, что я стану не только первой поступившей в магический университет “человечкой”, но и первой окончившей, что мой пример перевернёт отношение к людям.
Ничего из этого не сбудется, вместо того меня ждёт рабский труд от заката до рассвета. Буду выбиваться из сил, как выбивалась мать, чтобы если не я, то хотя бы сестрёнки смогли получить хорошее образование.
Несчастный Дар, небось, надеется, что я приползу к нему на коленях, стану умолять, чтобы он и его семейка утихомирились, чтобы у меня не отбирали стипендию…
Может, я и пошла бы, если бы питала хоть малейшую надежду на то, что он смилостивится. Но я слишком хорошо знала тёмных. Всё, что ему нужно, – это выставить меня на посмешище и в очередной раз убедиться, что они, тёмные, короли мира, а мы, люди, всего лишь их жалкие слуги.
В дверь постучали.
– Войдите!
Наверняка это Кербер. Пришел требовать ключ от комнаты. Я рывком повернулась к столу, схватила ключ и не глядя бросила его через плечо. Лови, сволочь!
– Что это? Приглашение заходить в любое время? Как щедро!
Издевательский голос ещё договаривал эту фразу, когда я повернулась, чтобы уставиться… ну да, так и есть – в лицо красавчика Дара.
И ничуть моё заклинание на нём не сказалось. Разве что немного побледнел и осунулся, но он и так бледный и худой. Улыбочка, по крайней мере, на губах играет всё та же, мерзкая и надменная.
– Что тебе нужно? Убирайся отсюда!
Но он словно не услышал. Прошел в комнату. Хлопнул крышкой сундука и уселся на него сверху.
– Ждал, что ты сама явишься, но раз ты такая тупая, что и до этого не додумалась… пришлось самому, – он поморщился и окинул мою комнатушку брезгливым взглядом.
Собрав всё своё самообладание, я усмехнулась в ответ. Вот как? И в самом деле собирался посмеяться надо мной? В таком случае странно, что явился один, без своей верной свиты.
– Не знаю, на что ты рассчитываешь, но ни о чём просить я тебя не буду.
– А мне это и не нужно, – он откинулся на стену и выглядел таким вальяжно-благодушным, что мне захотелось врезать по его холёной роже. – Как раз наоборот, я собирался тебе кое-что предложить.
От неприятного предчувствия кишки скрутились в тугой узел. Что бы он ни предложил, мне это не понравится. Уверена.
– И что же?
Дар не походил на того, кто мог бы меня спасти. Скорее – на того, кто еще и поглумится надо мной напоследок. В отместку за случившееся.
– Я могу компенсировать тебе стипендию. Для моей семьи – это вполне доступная сумма.
Еще бы, семья Дара могла бы обучить в академии всех голодранцев королевства, да только вряд ли им придет такое в голову.
– И с чего бы тебе это делать? – подозрительно спросила я. Где-то здесь кроется подвох. Не сомневаюсь: ловушка уже расставлена.
– Ты девственница?
Я едва удержалась, чтобы не швырнуть в него толстенный фолиант, который собиралась положить в сундук, да так и держала до сих пор в руках. Щеки загорелись. Да как этот гад вообще смеет!..
– Так я и думал… – На губах Дара играла снисходительная усмешка. – Считай, что тебе повезло. Профессор Сартр сказал тебе, что со мной произошло?
– Допустим.
Я до сих пор не понимала, к чему он клонит и при чём тут моя девственность.
– Я на год, а может, и на два, окажусь в положении инвалида, – теперь голос его потерял все благодушие, был холоден как лёд и резал как сталь. – Мне это, естественно, не нравится. А особенно не нравится то, что это произошло по твоей вине, – его глаза блеснули ненавистью. – Но я согласен забыть обо всем и даже, как сказал уже, возместить тебе стипендию, если ты исправишь всё, что натворила. А именно, раз я не могу сам восстанавливать свои магические силы, это будешь делать ты. Тем самым способом, которым испокон веков пользовались мои предки в отношении ваших тупых человеческих самок.
– Ты ненормальный…
Я почувствовала, как краска стыда еще гуще заливает лицо.
О, я отлично поняла, о чём речь. Ещё бы, это часть нашей истории, наше постыдное прошлое.
Тогда мы, люди, не имели вообще никаких прав, были хуже скота, нас можно было продавать и покупать, бить и даже убивать. В те времена почти все тёмные брали себе человеческих… слуг? Нет, скорее наложниц. Тёмные делали это для того, чтобы восстанавливать свои магические силы – в точности как сказал сейчас Дар. Питались эмоциями, по большей части сексуальными.
Некоторые задерживали своих рабынь на недели, месяцы и даже годы, не пересекая грань. Только девственницы могли долго выдерживать ауру тёмных без вреда для себя.
Сейчас такой дикостью никто не занимается. Защитные амулеты человеческие девочки надевают уже в семилетнем возрасте. Использовать людей запрещено и законом, и моральными нормами. Даже на уроках истории, когда речь заходит о тех временах, все испытывают некоторую неловкость. И уж точно никому в голову не пришло бы вернуться к этой порочной практике.
Вот почему Дар спрашивал, девственница ли я! Он собирается целый год, а то и два, использовать меня как донора сексуальных эмоций, как источник для восстановления своих сил!
Омерзительно!
– Даже думать не хочу! – выпалила я в гневе. – Извращенец! Негодяй! Убирайся к праотцам!
Усмешка пропала с его губ. Он резко поднялся, и я отшатнулась. С грацией дикого зверя Дар приблизился ко мне вплотную и заглянул в глаза. Ледяной взгляд серо-синих глаз резал как кинжал.
Я знала, что сейчас он беспомощен и беззащитен. Да я свалю его простейшим заклинанием – и он ничего не сможет сделать, ни защититься, ни отомстить. Но даже сейчас он прямо-таки источал опасность.
– Подумай об этом до завтра, – низким голосом произнёс Дар. – Уверяю тебя, так будет лучше.
Глава 6. Триана
Я бросила взгляд в зеркало, ухватив сразу и копну кудрявых рыжеватых волос, прихваченную лентой, и платье – простое, но ладное, по фигуре, – и блеск в глазах, и пухлые губы.
И тут же отругала себя. Радуюсь, как будто на свидание иду! Это не свидание, это… это что-то вроде работы. И мне вовсе ни к чему выглядеть красоткой.
Пора!
Я могу идти в апартаменты Дара совершенно спокойно.
Я буду заходить в эти апартаменты довольно часто, и это, конечно, станет для всех предметом злых шуток. Зато точно не станет поводом заподозрить нас с Даром в каких-то там отношениях.
Об этом уже позаботились…
Ректор – единственный, кто в курсе происшедшего, поручил нам разрабатывать один и тот же проект. Все решили, что Дара наказали за какую-нибудь провинность. И правда, это ведь сущее наказание – работать в паре с человечкой! Как он только выдержит, бедняга!
На самом же деле никакого задания у нас нет. Просто Сартр очень хочет, чтобы наша команда в этом году выиграла дурацкие соревнования по магической борьбе.
И по большому счету я понимаю, что должна быть благодарна этой дурацкой борьбе за то, что по-прежнему остаюсь в университете. Да только быть благодарной мне трудно.
Я вышла на улицу. Казалось, все на меня смотрят. И каждый знает, куда и зачем я иду.
Корпус, в котором живет Дар, в нескольких минутах ходьбы. Через парк. И вряд ли мне стоит опаздывать, это же не свидание!
То, что Дар не ждет меня у себя в комнате, я поняла, едва ступив на парковую дорожку. За высокими кустами было шумно: девичье хихиканье, смех парней, а еще один голос – слишком знакомый. Дар, к явному удовольствию присутствующих, рассказывал что-то жутко забавное.
Я даже растерялась. И вот что теперь делать?
Я сделала шаг, другой, и вот уже высокие кусты не скрывают меня. Взоры компании дружно обратились ко мне. Да и я смогла их рассмотреть. Все та же шайка, что была с Даром в Колизее, и несколько девиц-старшекурсниц.
Ну и конечно же, звезда университета Алиада. Только сейчас она не выглядит звездой. Обычно она плывёт, задрав нос, и смотрит на всех с исключительным высокомерием. А тут практически висит у Дара на плече, влюбленно заглядывая ему в глаза, а он небрежно обнимает ее за талию.
Когда я появилась из-за кустов, он как будто ничуть не удивился. Глядя прямо мне в глаза, подтянул ее поближе к себе и смачно поцеловал. Меня почему-то передернуло от этой картины. Алиада тут же покрылась румянцем, притворно стукнула его по руке.
– Ну ты нахал! – протянула она, но даже изобразить недовольство у нее не получилось.
Думаю, если прямо сейчас он задерет ей юбки, разложит на скамейке и возьмет ее на глазах у всех, она точно с таким же притворным смущением скажет: “Ах, ты такой несдержанный”.
Эта мысль меня позабавила. Ну и дура же Алиада, даром что красивая. Наверняка ведь надеется, что они с Даром будут вместе навсегда, а к окончанию учебы он предложит ей руку и сердце.
А вот мне что-то кажется, что шансов на это у нее нет. Во всей академии, пожалуй, только у одной девушки этих шансов еще меньше. У меня. Но мне, к счастью, они и не нужны.
Дар же, закончив мусолить губы своей подруги, посмотрел на меня как на поверженного противника. Гм… так что, это показательное выступление было для меня? Он хотел показать, что наше будущее, как бы это сказать, взаимодействие – это по делу, а для души у него есть кое-кто получше. О! Я впечатлена!
Я выдержала взгляд Дара и спокойно сказала:
– Нам пора заниматься.
В конце концов, он сам назначил это время. У меня получилось: ни малейшей искры неловкости и смущения, так, будто мы действительно собирались готовить проект по побочным явлениям при использовании заклинаний воды.
Но, кажется, его это не устраивало. Ему мало было меня использовать, нужно ведь еще и унизить.
– И что ты думаешь, я сейчас все брошу и займусь тобой? Не видишь, я с друзьями. Приходи часа через два, может, я и найду на тебя время.
Все рассмеялись. Да уж, очень смешно.
Во рту стало кисло от привычного высокомерия тёмных. Но я лишь пожала плечами:
– Через два так через два. Если хочешь, вообще можем перенести все на завтра, после практических.
Я едва заметно улыбнулась. Да-да, красавчик, после тех самых практических, на которых ты круто опозоришься, если сегодня не заполучишь меня в свою комнату. Я-то точно знаю, что тебя уже допустили к магической практике. Видела, как Малла сегодня относила в ректорат разрешение от главного целителя приступить к занятиям.
Дар нахмурился. Я с удовольствием наблюдала, как его прекрасное настроение сходит на нет.
– Я обещал Сартру, что мы приступим сегодня, а слово Фальверта чего-то да стоит. Так что будь любезна явиться через два часа.
***
Я вошла в комнату и закрыла за собой дверь, ожидая очередной насмешки. Комнаты? Ну уж нет. Комнатой можно назвать мою келью… А эти хоромы – вряд ли. Что ж, такие, как Дар, везде устраиваются хорошо, и даже в студенческом общежитии для него нашлись двухкомнатные апартаменты. Полутьма, и лишь тусклый светильник выхватывает из темноты причудливые очертания мебели… Внутри снова все перевернулось.
– Проходи. Или ты так и собираешься стоять на пороге?
Я сделала несмелый шаг вперед и снова застыла. Дар появился из-за темной портьеры. Из одежды на нем были лишь штаны. На обнаженном торсе остались капли, волосы мокрые, словно он только что принимал ванну. Гладкая кожа обтягивала мускулы, свет создавал причудливый рисунок на бледном, словно сияющем в темноте теле. Я отвела взгляд. Вряд ли Дар позволил бы себе появиться в обществе любой другой девушки в таком виде. Но со мной можно не церемониться.
– Вот, твои деньги. – Он бросил мне кошелек с монетами.
Даже не пересчитывая, можно понять: это куда больше, чем моя обычная стипендия. Значительно больше, я бы сказала.
– Здесь лишнее, – я удивилась тому, каким чужим и неестественным стал мой голос. Но я совладала с собой и добавила уже с вызовом: – Я не собираюсь пользоваться тем, что тебе невдомек, какая тут стипендия.
Но Дар лишь рассмеялся, не оценив моей честности.
– Не трудись. Мне нужны особые вкусные эмоции. Не хочешь же ты порадовать меня тоской по какому-нибудь платьишку или горькими слезами о том, что твоя семья голодает.
Я вспыхнула. Хотелось швырнуть эти монеты ему в лицо. Да только поздно. Я уже согласилась – и с этими деньгами, и с тем, что будет позже. Так что я стояла и крутила бархатный мешочек в руках, не слишком понимая, куда их деть.
Дар ухватил меня за плечи, развернул к себе спиной. Я возмущенно вскрикнула: это еще что за бесцеремонность? Но он даже не обратил на это внимания. Запустил руки в мои волосы, отвел их в сторону и перекинул через плечо, обнажив шею сзади.
Я замерла, понимая, что именно он хочет сделать. Зажмурилась, пытаясь скрыть свои чувства от того, кому они сейчас станут доступными.
Дар помедлил, прежде чем расстегнуть застежку. Его пальцы дрогнули, едва уловимо, и я вдруг подумала: то, что сейчас происходит между нами, наверняка внове и для него тоже.
Нечто неизведанное, запретное, неприличное.
Мой амулет, звякнув, упал на столик.
Я сжалась. Дар водрузил руки мне на плечи, большими пальцами поглаживая шею сзади.
– Мы ведь не позволим никому больше видеть тебя, да, дорогая?
Ну да. Без амулета мои эмоции доступны любому темному. Любой темный может мной управлять. А этого действительно позволять не стоит. Хватит с меня одного Дара.
Он сделал росчерк, словно ставил подпись на документе, и я вскрикнула. Шею обожгло не больно, но ощутимо.
Печать темного.
Вот и все. Теперь я его собственность. Как ни горько это осознавать.
