Анна Орлова
Элементарно, мэм!
– Разумеется, – заверил Этан с непроницаемым лицом.
Оставалось лишь восхититься, как непринужденно она переложила свои проблемы на чужие плечи.
***
– Дорогая, – мягко сказал муж, когда мы остались наедине в отведенной для нас комнате, – напомни, зачем мы сюда приехали?
– Наладить отношения с моими родственниками, – пожала плечами я. – Ты передумал?
– По-моему, передумала ты, – возразил Этан, не давая сбить себя с толку. – Общение с семейством Норвудов, определенно, не доставляет тебе удовольствия. И вдобавок оживляет неприятные воспоминания. Так зачем нам здесь оставаться?
Мысль была донельзя соблазнительной, и мгновение-другое я позволила себе помечтать. Как высказываю леди Норвуд, что думаю о ее властных замашках, манере разговора и поведении с людьми… Увы, это было бы невежливо – и неосмотрительно.
– Дорогой, – я потянулась и погладила его по чуть колючей щеке. – Это ведь всего два дня. Обещаю, потом мы будем появляться в Норвуде так редко, как только позволят приличия.
Он перехватил мою ладонь и заключил проницательно:
– Это ради меня, так?
Я с самым честным видом покачала головой, хотя кого я обманывала?
Этан руководствовался заботой обо мне, а я – о нем. И его карьере, если уж на то пошло. Он старался не акцентировать на этом внимания, но я-то знаю, как дорого он поплатился за женитьбу на мне! Как ни крути, бывшая певичка – не лучшая партия для будущего суперинтенданта полиции. Этан даже старшим инспектором стал с немалым опозданием, хотя после нескольких громких дел его просто обязаны были повысить в должности.
Теперь же мне представилась возможность из женщины с сомнительным прошлым превратиться в женщину из приличной семьи, и я не имела права ее упускать. Ради Этана – и ради нашего ребенка.
Муж притянул меня к себе.
– Мэри, – сказал он нежно, как всегда в подобные минуты называя меня этим именем, – не стоит. Я мужчина и вполне способен позаботиться о своих делах.
– А я женщина, – ответила я ему в тон. – И должна быть тебе помощницей и соратницей, а не гирей на твоих ногах. Так что мы остаемся, и не спорь.
***
О принятом решении я пожалела, едва мы вошли в столовую.
Мы немного опоздали, и семья уже была в сборе. Нас дожидаться не стали – эдакая бессловесная демонстрация отношения. Нас усаживали за один стол с Норвудами, однако ровней не считали.
Во главе длинного старинного стола расположился лорд Джордж Норвуд, чья некогда густая каштановая шевелюра окончательно капитулировала под натиском лет, а на лице изрядно прибавилось морщин. Зато острый взгляд и ироничная усмешка из-под пышных седых усов остались неизменны. Дворецкий как раз добавлял в его тарелку вторую порцию рыбы, за чем хозяин наблюдал с привычным благодушием. Лорд Норвуд принимал жизнь такой, какая она есть, и дорожил небольшими удовольствиями вроде вкусной еды и хорошей книги.
Леди Патрисия Норвуд восседала с противоположного конца длинного стола, величественная, будто мраморная статуя. Вот кто не снисходил до простых житейских радостей. Леди Норвуд исповедовала строгость и умеренность, так что на ее тарелке красовались лишь тоненький кусочек рыбы и горка салата.
Регина уже жевала со всегдашним своим аппетитом и приветственно махнула нам вилкой, заставив мать поморщиться.
Бригитта заботливо подкладывала закуски брюнету средних лет и весьма располагающей наружности, который то и дело озарял присутствующих белозубой улыбкой, словно коммивояжер, которому до квартальной премии оставалось всего две продажи. Должно быть, это и был супруг Бригитты, банковский служащий Роберт Крэйг.
Их старшая дочь, Виктория, с мрачным видом разделывала мясо на волокна. Глаза у нее горели яростным огнем, а на впалых щеках рдел лихорадочный румянец.
Младшая дочь, Софи, так мечтательно разглядывала выцветший гобелен, будто вместо него видела портрет красавчика-киноактера. Голубые глаза ее были широко распахнуты, розовые губки приоткрыты, на нежную щечку из чуть растрепавшегося пучка свисает золотистый локон.
Хотя молодой человек напротив нее заслуживал восторженного взгляда куда больше, чем ветхая тряпка на стене. Лощеный красавчик с пылкими черными глазами, набриолиненными волосами и розой в петлице словно сошел со страниц какого-нибудь романчика о светском повесе, который, так сказать, порхал с цветка на цветок, пока взгляд его не остановился на Той Самой.
Судя по тому, как за его стаканом коршуном следила Каролина Норвуд, это и было ее ненаглядное чадо. Вечернее платье Каролины из темно-вишневого шелка явно стоило больше нарядов всех остальных дам вместе взятых, а на шее у нее поблескивало рубиновое колье, вряд ли бывшее подделкой. Следовательно, дела у младшей дочери лорда и леди Норвуд шли прекрасно, хотя выражение ее лица было далеким от безмятежной радости. Каролина хмурила брови и бросала взгляды на дядюшку Фергюса, которого я тотчас узнала.
Годы нисколько не изменили Фергюса Мак-Альпина. Его рыжая шевелюра не поредела и даже почти не поблекла, квадратный подбородок не оплыл, глаза были по-прежнему ярко-голубыми, а кряжистая широкоплечая фигура все еще могла похвастаться крепкими мускулами. Некогда он был женат на Элис, младшей сестре леди Патрисии Норвуд. Брак оказался бездетным, так что дядюшка Фергюс с удовольствием нянчился с племянниками, находя в этом некоторое утешение. И после смерти жены он эту привычку не оставил, со свойственной ему энергичностью умудряясь вести дела – а был дядюшка Фергюс неприлично богат и удачлив – колесить по всей стране и вместе с тем проводить немало времени в замке Норвуд. Во всяком случае, на всех праздниках, которые мне довелось проводить здесь, дядюшка неизменно присутствовал. Дарил подарки, щедро угощал детишек сладостями и прочее в этом духе. Особенно он любил настоящую Мэри Райт, которой приходился крестным отцом. И, как я помнила, даже собирался оставить ей состояние. Во всяком случае, такие ходили разговоры.
По правую руку от него с напряженным видом сидел молодой блондин, который был мне не знаком. Зато, кажется, он знал дядюшку Фергюса – на незнакомцев с такой ненавистью не смотрят, даже если этот незнакомец только что плюнул вам в суп. Судя по вечернему костюму, носящему следы починки и с чуть лоснящимися рукавами, блондин знавал лучшие времена.
Зато мужчина лет сорока с лишним, с породистым лицом и крепкой фигурой, был мне определенно известен. Даже слишком, ведь знакомство это было такого рода, которого в приличном обществе принято стыдиться. А уж тем более – в обществе собственного мужа!
Я обвела глазами этот, с позволения сказать, зоопарк. Лорд Норвуд походил на мудрого филина. Регина напоминала немолодую, но все еще крепкую кобылу. Бригитта – типичная гусыня, почему-то выбравшая себе в пару яркого павлина Роберта Крэйга, причем их дочери также напоминали птиц: Виктория – канарейку в клетке, а Софи – ласточку, порхающую где-то в поднебесье. В Каролине, несмотря на тщетные попытки казаться беззаботной кошкой, угадывалось что-то собачье. Ее сын Оливер – точь-в-точь щенок, который тщился выглядеть матерым волкодавом. Дядюшка Фергюс, разумеется, старый лис. Ну а леди Норвуд… Двоюродная бабка по-змеиному улыбнулась, явно наслаждаясь неловкостью ситуации, и я определилась, к какому виду ее отнести. Аспид! Ядовитый аспид, подстерегающий неосторожного путника.
Так себе зоопарк, надо сказать. Не слишком высокого пошиба.
Этан сжал мою руку, давая понять, что уловил сгустившееся в столовой напряжение.
Я послала ему нежный взгляд и сказала громко:
– Добрый вечер. Простите, мы немного опоздали.
– Добро пожаловать, дорогая Люси! – от улыбки у глаз лорда Норвуда собрались смешливые морщинки. – Очень рад снова тебя видеть.
– Присаживайтесь, – улыбочка леди Норвуд сделалась откровенно хищной, словно ей не терпелось вонзить в меня зубы. – Мы оставили для вас место. Люси, ты ведь знакома с мистером Грегори Уотсоном?
– Кажется, – отозвалась я с тщательно сыгранной безмятежностью. – Но это было так давно…
Леди Норвуд качнула головой, и в мочках ушей засверкали бриллиантовые серьги.
– Ну-ну, моя дорогая, – произнесла она насмешливо. – Какая женщина может забыть… такого джентльмена, как милый Грегори? Присаживайся рядом с ним. Думаю, вам найдется, о чем вспомнить.
Старая грымза!..
Два свободных места – справа и слева от моего бывшего, кхм, знакомца – оставлены были с таким расчетом, чтобы мне некуда было деваться. Разумеется, правила приличий не позволяли усаживать за столом вместе мужа с женой, как мне бы хотелось, но это уж слишком!
Я погладила напрягшегося было Этана по руке.
– Боюсь, у меня амнезия, – ответила я и улыбнулась, не размыкая губ. – Доктора говорят, что неприятные события, увы, стерлись из моей памяти.
– По-моему, ты не находила наш роман неприятным, – подал голос предмет обсуждения и окинул меня оценивающим взглядом, будто кусок говяжьей вывески в лавке мясника. И, кажется, остался вполне доволен увиденным. Он что же, всерьез намерен вновь за мной приударить?
И как двадцать лет тому назад я могла быть так слепа?..
Леди Норвуд чуть подалась вперед, не желая упустить ни малейшей детали.
Регина громко фыркнула, Бригитта поджала губы, а Каролина неодобрительно покачала головой. Лорд Норвуд наблюдал за нами со всегдашним своим отстраненным любопытством. Старый лис Фергюс потирал подбородок. Улыбочка Роберта Крэйга сделалась откровенно сальной. Оливер жадно глотал вино, пользуясь невниманием матери. Незнакомый блондин что-то разглядывал в собственной тарелке, явно испытывая неловкость. И только Виктория и Софи, кажется, ничего не заметили.
Очевидно, семейство Норвудов с примкнувшими по-прежнему видело во мне беспомощную мышку. Ну-ну.
– Разве у нас был роман? – отозвалась я равнодушно. – Простите, не припоминаю. Мистер Флеминг, вы не уступите мне место?
Юный Оливер подавился вином и закашлялся.
– Э-э-э? – с трудом выдавил он.
– Пересядьте, пожалуйста, – попросила я терпеливо. – Думаю, рядом с мистером Уотсоном вам будет удобно.
Оливер вытер губы салфеткой, пробормотал сконфуженно: "Да-да, конечно" и покорно перебрался на предложенное место под ядовитым взглядом бабки. Кажется, бедняге достанется на орехи.
Этан препроводил меня к освободившемуся месту, помог сесть и поднес мою ладонь к губам.
– Приятного аппетита, дорогая.
– И тебе, дорогой! – ответила я нежно и опустила ресницы, безмолвно благодаря за все.
Любящий муж – это счастье, но еще большее счастье – муж понимающий. Мне же повезло вдвойне.
Я улыбнулась Этану, и он подмигнул мне в ответ. Дескать, не дрейфь, старушка, прорвемся!
Увы, Этану пришлось довольствоваться местом рядом с Грегори Уотсоном. Надеюсь, у того хватит ума не говорить сальностей?
Но едва Этан сел на свободное место – прискорбно далеко от меня! – как я наткнулась на вспыхнувший жарким интересом взгляд Грегори.
Такие мужчины не ценят того, что падает им в руки, зато с радостью отнимут нечто ценное у других. "Смотрите! – скажут они вам, демонстрируя свой трофей. – Я добыл в бою! Отобрал у соперника. Как я силен, как молод, как ловок!" Мнение означенного трофея, разумеется, их не волнует.
Беззащитная девушка, угодившая по его милости в неприятности, была Грегори не нужна. Зато женщина, которая пользовалась успехом у других, вновь привлекла его интерес. И теперь Грегори Уотсон был совсем не прочь, так сказать, возобновить знакомство.
Я окинула его прохладным взглядом и повернулась к своему соседу по столу, дядюшке Фергюсу.
– Будьте добры, передайте хлеб, – попросила я негромко.
За столом прислуживал дворецкий, но он как раз отлучился.
– Для такой красивой леди – любой каприз, – хохотнул дядюшка Фергюс и протянул мне требуемое. – Ты стала очень хороша, малышка Люси. Счастье тебе к лицу, а?
Я скромно улыбнулась в ответ. Всегда знала, что за оглушительным финансовым успехом дядюшки стояла не только его удачливость, о которой шептались по гостиным, но и потрясающая наблюдательность. Фергюса Мак-Альпина сложно было назвать человеком образованным, зато в практической сметке ему не откажешь.
– Мы с Этаном действительно очень счастливы, – ответила я на завуалированный вопрос. – И, полагаю, будем еще счастливее, когда родится малыш.
– А как поживает твоя племянница Роуз? – спросил он не без намека и покосился на явно заскучавшего Грегори, который счел наш разговор для себя неинтересным и перестал к нему прислушиваться. Кажется, он даже не соизволил поинтересоваться, как я вышла из затруднительного положения.
– Превосходно, благодарю, – ответствовала я сдержанно и расправила салфетку на коленях. – Недавно она вышла замуж за молодого врача, и я нахожу этот брак очень успешным.
– Я рад, что все так сложилось, – дядюшка похлопал меня по руке. – Не всем везет обрести в браке подлинное счастье.
В голосе его вдруг скользнула горькая нотка, и дядюшка Фергюс отвел глаза. Тетю Элис, его жену, я совсем не помнила, но могла сделать вывод, что в их союзе дела обстояли отнюдь не безмятежно. Похоже, не зря дядюшка, овдовев, больше не женился. Должно быть, он очень ее любил… печально.
Леди Норвуд наконец вспомнила о своих обязанностях хозяйки, предписывающих ей заботиться об услаждении желудков и мозгов гостей.
Она сделала знак дворецкому подавать горячее и попыталась завязать непринужденную беседу.
– Надеюсь, вам всем известно, – начала она таким тоном, будто незнание приравнивалось к смертному греху, – что завтра в четыре часа пополудни состоится благотворительный концерт для деревенских жителей?
Дядюшка Фергюс хмыкнул.
– Опять прохудилась крыша церкви?
Леди Норвуд крайне неодобрительно проследила, как он налегает на жаркое, и ледяным тоном ответила:
– Требует ремонта церковный орган.
– Вот оно что! – воскликнул дядюшка Фергюс, не скрывая насмешки.
Сколько помню, они с леди Норвуд всегда цапались. Интересно, кстати, почему все называли его дядюшкой? Он был, пожалуй, примерно одних лет с лордом Норвудом, разве что на год-другой младше. Но мой двоюродный дед уже давно мало чем интересовался кроме своих обожаемых книг. В дядюшке же до сих пор не истощился огромный запас энергии и жизнелюбия, так что язык не поворачивался назвать его стариком. Мало кто к восьмидесяти годам сохраняет столько сил, чтобы не только не отойти от дел, но и расширять, так сказать, горизонты.
– Не нахожу в этом ничего особенного! – отчеканила леди Норвуд. – Церковные нужды…
Дядюшка издал нечто похожее на "пф-ф-ф!".
– Вечно нужно то одно, то другое. То орган, то колокольня, то обеды для бедняков. Прямо ненасытный зверь, а не церковная касса.
Леди Норвуд гневно выпрямилась.
– Вы что же, намекаете, будто викарий Поттер…
– Прикарманивает церковные денежки, – подтвердил дядюшка весело. – Точнее, не он сам, а его молодая жена. С молодыми женами при мужьях, которые намного их старше, такое бывает, а?
И он с аппетитом принялся за жаркое.
Леди Норвуд покраснела от злости.
– Вы!.. Грубиян. Мужлан!..
Дядюшка Фергюс отсалютовал ей вилкой и вновь принялся за еду. Небольшая перепалка ничуть не умерила его здорового аппетита, скорее напротив, раззадорила.
– Мама очень рассчитывает на наше участие, – вставила Бригитта в наступившей грозовой тишине. – Правда, мама? Я имею в виду нас всех. Мы должны помочь!
– Говори за себя, – ответила Каролина, на мгновение перестав сверлить взглядом непутевого сыночка, который тотчас же этим воспользовался, чтобы влить в себя еще бокал подкрепляющего. – Я ничего никому не должна. И тем более – паясничать на потеху деревенской публике.
– Глупости, – рассердилась Бригитта. – В конце концов, папочка – местный землевладелец.
Лорд Норвуд поднял голову и с нежностью ей улыбнулся. Он хоть и болезненно относился к отсутствию сына и наследника, но дочерей обожал. Даже имена им дал соответствующие: царица, богиня и королева. Каково?
– Да неужели? – подняла выщипанные брови Каролина. – А с каким номером выступаешь ты?
Бригитта вскинулась и прижала ладонь к старомодной камее на воротничке.
– Ты же знаешь, что я до смерти боюсь толпы!
Как же, помню. Даже когда в детстве от нее требовалось прочитать стишок перед десятком гостей, Бригитта немела, краснела и ей делалось дурно. Гувернантка, мисс Томпсон, долгие годы билась, пытаясь одолеть стеснительность подопечной, но все попытки были тщетны. Даже повзрослев, Бригитта оставалась решительно непригодной для музицирования, декламации и тому подобных домашних развлечений, которые раньше считались непременной частью вечера в семейном кругу.
По счастью, теперь у нас есть граммофон и радио.
Каролина издала звук, похожий на свист проколотой шины и прокомментировала:
– Как удобно.
– Но моя роль не менее важна! – повысила голос Бригитта, явно начиная закипать. – Я отвечаю за угощения.
– Еще скажи, что сама их готовишь, – фыркнула Каролина. – Подумаешь, дать распоряжения кухарке.
– Достаточно! – лязгнула голосом леди Норвуд и смерила домочадцев ледяным взглядом. – Я знала, что вы непременно устроите балаган, поэтому сама подготовила план. Выступать будут все.
– Но, мама!.. – вскинулась Бригитта, бледнея.
Леди Норвуд подняла руку. На холеных пальцах сверкнули перстни.
– Хватит, Бригитта. С меня достаточно твоих капризов. Ты, Регина, представишь публике два-три романса. В детстве ты недурно пела и, надеюсь, не утратила навыков. Бригитта, будешь аккомпанировать, когда начнутся танцы. И не притворяйся, будто ты не умеешь! Каролина, ты можешь показать дрессированных собак, раз унизилась до содержания питомника. Оливер может тебе ассистировать. Что же до вас, девочки, – она бросила взгляд на невольно сжавшихся Викторию и Софи, – вы могли бы сыграть простенькую сценку с веселым диалогом. Вы, Роберт, должны устроить лотерею. Эванс, разумеется, зачитает что-нибудь из своих последних творений…
– Буду премного рад, – почтительно вставил блондин, пока остальные пришибленно молчали, осознавая масштаб свалившихся на них проблем.
Кажется, он подвизался секретарем лорда Норвуда, хотя тот позабыл нас представить.
– Разумеется, – не оценила его готовности к самопожертвованию леди Норвуд. – И хотя я нахожу ваши вирши посредственными, но публика такое любит.
Покрасневший блондин лишь склонил голову, а кто-то из девушек чуть слышно фыркнул.
– По правде говоря, – продолжила леди Норвуд тем же непререкаемым тоном, – я рассчитывала, что Люси с Грегори продемонстрируют публике несколько энергичных танцев. Но увы, от этой мысли придется отказаться.
Она окинула неодобрительным взглядом мою фигуру, уже мало пригодную для каких-либо танцевальных па.
– Я тоже могу спеть, – предложил Грегори с готовностью.
Леди Норвуд благосклонно приняла эту идею.
– Прекрасно. Споете дуэтом. Мы должны показать всем, что семья едина, как никогда.
Спорить я не стала. Знала, что леди Норвуд все равно своего добьется. Лишь тихо пробормотала:
– Семья?..
Грегори действительно приходился мне кузеном, однако настолько дальним, что я затруднялась назвать степень нашего родства.
Лорд Норвуд кашлянул.
– Грегори – наследник моего титула.
Совсем забыла, что замок Норвуд – майоратное владение и наследуется только по мужской линии.
– Разве наследник не старший Виллоуби? – удивилась я. – Кажется, он внук вашего кузена.
– Оба Виллоуби погибли в прошлом году, – помрачнел лорд Норвуд. – Утонули вместе с океанским лайнером.
– Я тоже плыла на "Океанике", – вставила Регина, прожевав очередной кусок. Отсутствием аппетита, несмотря на драматичность происходящего, она не страдала. – Я оказалась близко к шлюпкам и успела спастись.
– Такое несчастье, – Бригитта промокнула платочком сухие глаза. – Бедные, бедные Виллоуби.
– Для кого как, – усмехнулся неисправимый дядюшка Фергюс. – Правда, Грегори?
И подмигнул покрасневшему от неловкости свежеиспеченному наследнику, чем навлек на себя гнев леди Норвуд.
– Ведите себя прилично, мистер Мак-Альпин, – попросила она сухо. – Кстати, вы тоже участвуете.
– Чеком или наличными? – тут же поинтересовался он. – Давайте я просто куплю церкви новый орган, а?
Леди Норвуд повела рукой, отметая эту идею.
– Такого рода мероприятия, – заметила она чопорно, – не только преследуют чисто утилитарные цели, но и должны сплотить паству.
– То-то на ремонт органа мы собираем уже третий год, – прокомментировал лорд Норвуд вполголоса.
Леди Норвуд гордо выпрямилась.
– В этом есть и твоя вина! – набросилась она на мужа. – Зачем ты сказал викарию Поттеру, что орган вполне можно слушать в граммофонной записи и предложил выбросить рухлядь?
Лорд Норвуд сконфузился.
– Дорогая, но это ведь правда, – пробормотал он и принялся протирать очки платком, щуря добрые подслеповатые глаза.
Жена смерила его взглядом, поджала губы и вернулась к дядюшке Фергюсу, который давился смехом.
– Не нахожу в этом ничего смешного, – отчеканила она и вскинула подбородок. – А вы, уважаемый сэр, будете вместе со мной и викарием судьей в традиционных деревенских конкурсах.
– На самого симпатичного младенца и прочее в этом духе? – ужаснулся дядюшка Фергюс.
Леди Норвуд мстительно усмехнулась и кивнула.
– Именно!
– Может, Джордж возьмет это на себя? – предложил дядюшка Фергюс быстро. – Это ведь вы, Джордж, местный землевладелец.
– Увы мне, – от улыбки вокруг глаз лорда Норвуда углубилась сеточка морщин. – На меня возложено проведение викторин среди детишек постарше.
Едва ли его радовала эта перспектива, однако лорд Норвуд давно смирился с властью собственной жены и, кажется, даже испытывал от этого некоторое удовольствие.
Леди Норвуд остановила взгляд на Этане.
– Остались вы, мистер Баррет. Я не вполне осведомлена о ваших талантах. Как насчет карточных фокусов? Вы должны в этом разбираться.
Глаза Этана смеялись.
– Полагаю, вы путаете полицейских с теми, кого мы ловим.
– Разве чтобы поймать преступника, не надо стать на него похожим? – заинтересовался неугомонный дядюшка Фергюс, невольно поддержав свою извечную оппонентку.
Леди Норвуд закрыла уже приоткрытый было рот.
Этан хмыкнул.
– Боюсь, – ответил он вежливо, – мое начальство не оценило бы, попытайся я, скажем, стащить у кого-нибудь кошелек.
– Ну хоть стрелять-то вы умеете? – перехватила инициативу леди Норвуд.
– Разумеется, – пожал плечами мой муж. – И недурно.
– Превосходно, – хлопнула в ладоши она, тем самым завершая дискуссию. – Значит, будете соревноваться в стрельбе с местными охотниками. Эванс, составьте список и принесите мне завтра утром.
Секретарь лишь чуть слышно вздохнул.
– Подавайте карри, Рамси! – велела дворецкому леди Норвуд, и все с готовностью уткнулись в свои тарелки.
***
– Что думаешь? – осведомился Этан, вынимая запонки из рубашки.
Я расчесывала волосы у зеркала, а потому ответила достаточно рассеянно:
– О чем?
И вновь провела щеткой по своим золотистым локонам. Я наслышана, что у многих женщин после беременности волосы сильно портятся, но лично меня эта напасть миновала. Примесь крови фэйри избавляла меня от множества проблем, с которыми сталкиваются женщины в ожидании. Скажем, я не изнывала от тошноты по утрам и не испытывала тяги к странным запахам и вкусам. Разве что уборную посещала чаще обычного.
Муж обернулся, и наши глаза встретились в зеркале.
– О призраках, – ответил он после паузы. – Полагаешь, леди Норвуд права?
Я пожала плечами.
– Как ты говорил? Ищи, кому выгодно?
– А выгодно только Девереллу, – кивнул Этан задумчиво. – Но как доказать?
Я подумала и предложила:
– Давай я позвоню леди Присцилле?
Кому лучше ведьмы знать, что могло стрястись с призраками?
Надо поторопиться, пока они с доктором не укатили в свадебное путешествие.
– Отличная мысль, – кивнул муж. – А я попрошу Догсли навести справки. Пусть отправится на экскурсию к этому Девереллу и хорошенько там все разнюхает.
О Грегори Уотсоне и моем темном прошлом он так и не заговорил…
***
Этан уснул, а я все не находила себе места. Крутилась, вертелась, считала овец. С грелкой было жарко, без нее – холодно. Из приоткрытого окна сквозило, а стоило его запереть – сделалось невыносимо душно… Когда я наконец задремала, попросился наружу выпитый чай.
Чай в замке Норвуд был превосходен. В меру крепкий, в меру сладкий, без душного запаха клопов и привкуса прелых носков. (Только не спрашивайте, откуда мне известен привкус носков!) Но зачем же было пить целых три чашки?!
Стараясь не потревожить спящего мужа, я выбралась из постели, накинула на плечи шаль – в спальне было прохладно, а камины уже не топили – и сунула ноги в пушистые тапочки. Шторы были плотно задернуты и ни единый лучик не тревожил покой спальни, а зажечь ночник не позволяли опасения потревожить спящего мужа. Так что пробираться пришлось на ощупь.
По пути я обзавелась синяком на лодыжке – кто придумал ставить комод на проходе?! – и твердым намерением купить наконец фонарик и больше никогда не отправляться без него в загородный дом.
Вот и вожделенная дверь, скромно прикрытая занавеской в тон обоям. Я взялась за ручку и… дверь не поддалась. Увы и ах, ванная была заперта.
Замок строили в те времена, когда из удобств гостям предлагались разве что тазики для умывания и ночные горшки. Впоследствии часть комнат превратили в уборные, в каждую из которых можно было попасть из двух спален.
Дубовая дверь неохотно пропускала звуки, но можно было расслышать журчание воды и немелодичное мужское пение. Похоже, наш сосед любил поплескаться в свое удовольствие. И, судя по голосу, им оказался пресловутый Грегори Уотсон…
Я прикрыла глаза, не без труда проглотив неподобающее леди ругательство.
Ни за что не поверю, что такое соседство вышло случайно. Снова происки леди Норвуд, будь она неладна!
И что делать? Постучаться в дверь и попросить уступить мне ванную на минутку? Только не к Грегори. Чего доброго, он сочтет это лишь предлогом для встречи тет-а-тет.
Потерпеть, пока сосед закончит мыться и уйдет в свою комнату? Увы, с каждой минутой терпеть становилось трудней, а плеск воды все не утихал.
Погодите-ка! Норвуды старомодны, быть может, в замке еще не отказались от горшков?
Я опустилась на корточки и пошарила под кроватью. Увы, безрезультатно. Под кроватью нашлись только пыль и чей-то забытый шерстяной шарф.
Когда вспыхнул свет, я ойкнула и прикрыла лицо рукой. После темноты даже приглушенная абажуром лампочка показалась мне ослепительно яркой.
– Люси? – удивленно окликнул Этан, обнаружив меня на прикроватном коврике, пятой точкой кверху. – Что ты делаешь?
– Прости, дорогой, – кашлянула я, чувствуя себя ужасно неловко. – Я просто захотела в туалет.
– А-а-а, – протянул он, как будто это все объясняло. – Тебе помочь?
Чем, интересно?
Я прикусила язык, чтобы не попросить вышвырнуть Грегори из ванной, и тут меня осенило. Внизу есть несколько гостевых уборных, и я вполне могу воспользоваться одной из них!..
Ближайшая туалетная комната должна быть при так называемой курительной, где мужчины обычно коротали послеобеденное время, предаваясь низменным удовольствиям вроде сигар и бренди.
Я вихрем пролетела по лестнице, галопом промчалась по коридору, миновала библиотеку и музыкальную комнату. Замок спал, лишь кое-где в коридорах горели лампы и тихо скулил на кухне щенок.
Наконец вожделенная дверь. Я ринулась к ней, словно бедуин к оазису… и чуть не полетела носом вперед. Проклятье!
С трудом удержав равновесие, я машинально опустила взгляд. Тело лежало ничком. Ковер у моих ног пропитался кровью, от ее острого запаха к горлу подступила тошнота.
Тусклого свечения лампочки в коридоре да полной луны за окном вполне хватило, чтобы разглядеть дорогой атласный халат, расшитый золотыми и алыми драконами, по-восточному богато украшенные домашние туфли, а главное – огненно-рыжую макушку. Дядюшка Фергюс!
И жизни в нем было не больше, чем в раздавленной телегой лягушке.
О причинах смерти я могла с уверенностью судить даже без полицейского врача. Трудновато заподозрить, знаете ли, болезнь или несчастный случай, когда из спины трупа торчит кинжал.
Убийство!
Мелькнувшую панику – вдруг убийца еще здесь?! – я обуздала почти сразу. Смерть наступила давно, лужа крови успела побуреть и подсохнуть. Какой смысл злодею прятаться на месте преступления, рискуя попасться кому-нибудь на глаза?
Я потерла лоб, собираясь с мыслями. Надо выйти в коридор, разбудить хозяев замка и немедленно телефонировать в полицию. Но…
Несколько мгновений я колебалась, затем осторожно, по стеночке, пробралась в уборную. В конце концов, труп уже никуда не денется!
***
Я вернулась в спальню, зажгла торшер и тронула задремавшего уже мужа за плечо.
Этан вскинулся мгновенно. Сел на постели, тревожно заглянул мне в лицо.
– Мэри, что?.. Ребенок?
– Нет-нет. Со мной все в порядке, – уверила я поспешно. – Просто… Дорогой, я нашла труп!
Глава 2. Убийство в семейном кругу
– Нашла – что? – спросил Этан озадаченно.
– Кого, – поправила я хмуро и потерла лоб. – Хотя… Как думаешь, труп это "кто" или "что"?
– У тебя жар, – предположил он и потянулся, чтобы пощупать мой лоб. – Я вызову доктора.
Спорить с мужем – не лучшая идея, тем более во втором часу ночи.
– Вызывай, – согласилась я, и брови мужа поползли вверх. – Полицейского врача. И труп осмотрит, и меня заодно, если тебе так будет спокойнее.
Несколько мгновений Этан смотрел на меня, и тревога в его глазах постепенно сменялась обреченностью.
Он с силой растер лицо руками и констатировал:
– Ты не шутишь.
Я хмыкнула и присела на постель рядом с ним.
– Стала бы я шутить такими вещами.
Муж обнял меня за плечи, глубоко вздохнул и велел:
– Рассказывай.
Меня запоздало кольнула совесть. Едва ли его сегодняшнее пробуждение можно было назвать приятным, и это следовало немедленно исправить! Я улыбнулась мужу и потянулась за поцелуем…
Сработало безотказно. Когда пять минут спустя я отстранилась, Этан уже вполне успокоился и даже улыбался. Так-то лучше!
– Я спустилась в уборную при курительной, – начала я без дальнейших понуканий. – И обнаружила заколотого кинжалом Фергюса Мак-Альпина.
– В уборной? – несколько удивился муж, размеренно поглаживая мою спину. Эта простая ласка удивительно успокаивала.
Я потерла лоб – все-таки мне следовало хоть немного поспать! – и уточнила:
– В курительной. Давай ты взглянешь сам?
– Логично, – согласился Этан, поднялся и накинул поверх пижамы халат. – Ложись, не жди меня.
Кто бы знал, как мне хотелось согласиться!
– Дорогой, – я не без труда подавила зевок. – Помнишь, что мы обещали друг другу у алтаря? Быть вместе и в горе, и в радости…
– И даже в расследовании? – закончил он и рассмеялся.
***
Подозреваю, втайне Этан надеялся, что труп в курительной мне попросту приснился. Между нами говоря, я и сама не возражала, чтобы это все оказалось лишь дурным сном.
