Анна Валентиновна Павловская
Италия глазами русских
Введение
Италия – одна из самых ярких загадок Европы. Отгадывать ее можно всю жизнь и каждый раз получать удовольствие, открывая для себя все новые и новые грани этого странного, прекрасного и во многом парадоксального мира.
Италия – страна контрастов. Эта емкая формула справедлива практически для любой страны и тем более для характера любого народа. Каждый из них часто сочетает несочетаемое, состоит из противоположных и даже взаимоисключающих черт. Но нигде в Европе эти контрасты не достигли такого совершенства, как в Италии. И в этой способности все довести до крайности, до предела – одна из важнейших особенностей итальянского характера.
Вся жизнь итальянцев состоит из парадоксов. Одно из самых молодых государств Европы (Италия в современном значении и географических рамках возникает в середине XIX века) на земле древнейшей цивилизации. Знаменитые на весь мир оперные певцы – и грубые крикливые голоса жителей. Сильно развитый индивидуализм – и царство толпы. Одна из самых совершенных в Европе систем переработки мусора – и грязные улицы. Культ семьи – и крайне низкая рождаемость. Список этот можно продолжать и продолжать.
Ни один европейский народ не сочетает в своей натуре такого количества взаимоисключающих, на первый взгляд, черт, такого большого количества противоречий. Его трудно, почти невозможно, определить емко и кратко, однозначные эпитеты не удерживаются за итальянцами. Неслучайно они редко бывают «героями» международных анекдотов, в которых представители разных национальностей ведут себя согласно традиционно приписываемым им чертам: англичане – чопорны, французы – легкомысленны и любвеобильны, немцы – медлительны и обстоятельны. У итальянца каждая отличительная особенность характера успешно уживается со своей противоположностью.
Но, наверное, главная загадка Италии – ее отношения с внешним миром. Подобно гигантскому магниту притягивала она во все времена народы всей Европы. Каждый уважающий себя завоеватель считал обязательным отхватить для себя какой-нибудь кусочек страны. Германцы, арабы, далекие норманны, соседи-французы, испанцы, австрийцы – все они упорно рвались в Италию, представлявшую собой после распада Римской империи не самое радостное место для жизни, раздираемую внутренними усобицами и экономическими кризисами. Подобно положению крестьянства в учебниках советской эпохи, положение простых итальянцев ухудшалось год от года, век от века, усугубляясь частыми сменами хозяев-захватчиков.
Вызывает невольное удивление настойчивое стремление в Рим германских правителей, с упорством, достойным лучшего применения, мечтавших короноваться только в этом священном городе. Себя они именовали по образцу римских цезарей – кайзерами, а владения – не иначе как Священной Римской империей, и даже полностью потеряв всякую связь с Римом, сохранили это название, добавив, правда, «германскую нацию» для ясности. Да и мы в своем величии захотели стать непременно «Третьим Римом», а государи тоже на свой лад цезарями – царями.
Когда эпоха героических завоеваний начала катиться к закату, Италия стала притягивать к себе разного рода путешественников. Любители искусства, романтики, художники, паломники, гурманы, знатоки моды, туристы-обыватели – все они стремились сюда, каждый со своими целями – прикоснуться к прекрасному, поклониться христианским святыням, отвлечься от житейской суеты, удовлетворить взыскательные вкусы, наконец, просто чтобы быть как все, иметь возможность, вернувшись домой, небрежно обронить соседу: «Когда я был в Италии…».
Сподвижник Петра I стольник Петр Андреевич Толстой, посетивший итальянские города в конце XVII века, отмечал, что «народов всяких приезжих людей в Венецы всегда множество: гишпанов, французов, немец, италиянцов, агличан, галанцов, сваян, шходов, армян, персов и иных всяких, которые приезжают не столько для торговых промыслов или для учения, сколько для гуляния и для всяких забав». С тех пор поток людей, посещавших Италию, неуклонно возрастал. Сегодня уже многие путеводители рекомендуют посещать крупнейшие города Италии – Венецию, Рим, Флоренцию – в «мертвый» сезон, поздней осенью и зимою, когда страна солнца и тепла залита унылыми дождями, зато можно спокойно пройтись по улицам, зайти в музей без многочасовой очереди и полюбоваться шедеврами искусства не через головы японских туристов.
Отделы, посвященные путешествиям и путеводителям, в книжных магазинах Великобритании и США являются ярким свидетельством преобладания итальянской темы в интересе к окружающему миру. «Месяц в Тоскане», «Зима в Умбрии», «Итальянские соседи», «Вилла на холме» – книги-воспоминания с такими и подобными названиями заполняют прилавки и пользуются неизменным спросом. Путеводители же по Италии не только многочисленны, но и крайне детальны – есть общие по стране, по каждой провинции, по крупным городам, по важнейшим достопримечательностям, по отдельным регионам. Сегодня вышли даже специальные кулинарные и винные путеводители по самым туристическим местам, например, путеводитель по еде в Тоскане (речь идет именно об описании различных видов еды, а не о справочнике по ресторанам или кафе). И это при том, что американцы, например, одни из самых капризных путешественников, вечно недовольны бытом и условиями проживания в разных странах, а недорогие итальянские гостиницы очень часто далеки от совершенства.
Страстное стремление в Италию, доходящее в некоторых случаях до маниакальности, до некоего сакрального чувства, всегда уживалось с крайне критическим отношением к быту, повседневной жизни и, главное, народу, имевшему смелость, а по мнению некоторых – дерзость, проживать в этой прекрасной стране. Записки путешественников по Италии с древнейших времен и до наших дней полны жалоб на плохие гостиницы, неудобоваримые обеды, плохой сервис, обман и жульничество, которые подстерегают на каждом шагу. Как страстная любовь к стране соседствовала и продолжает соседствовать с высокомерным отношением к народу, ее населяющему, – остается одной из тайн Италии. Страна парадоксов вызывала и парадоксальные чувства.
Подобное отношение нередко приводило многих к стремлению отгородиться от реальности, от современности. Возникало желание воспринимать страну только как гигантский музей под открытым небом. Прекрасные памятники искусства, древние здания, ожившая история, красивая природа – вот к чему, казалось бы, стремилась душа. Но, если разобраться, все это можно найти и в других странах мира. Откуда же эта непреодолимая тяга к итальянской земле, это странное чувство преображения, обновления жизни, переоценки ценностей, возникавшее у многих, приезжавших в страну? Откуда ощущение полноты жизни, переполняющее путешественников по Италии, даже если они и спят в не всегда чистых гостиницах, и вынуждены отказываться от привычного образа жизни? Может быть, дело как раз в людях, населяющих эту страну? Может быть, именно их удивительный характер, неповторимый стиль жизни, по-детски ясное восприятие мира и создают то очарование Италии, которое нельзя выразить словами, нельзя передать, но перед которым трудно устоять.
Цель данной книги – рассмотреть особенности Италии как уникального своеобразного региона, выявить важнейшие черты национального характера итальянцев, попытаться понять, что скрывается за парадоксальными и противоречивыми особенностями итальянской жизни. Понять Италию, может быть, до конца и нельзя. Но принять ее со всеми ее загадками, причудами и пристрастиями можно и нужно, ибо знание дает терпимость, облегчает общение и дарит радость.
Италия: своеобразие региона
Каждая страна обладает неповторимым своеобразием, влияющим на все стороны жизни, тем, что можно назвать магией земли. Очевидно также, что народы, живущие на одной территории, обладают схожими чертами характера. С этим соглашаются даже яростные противники концепции национального характера, которых не устраивает либо понятие «национальный», либо «характер». Но отрицать очевидное невозможно.
Что формирует эти особенности, что влияет на них – вот что уже много веков не дает покоя исследователям и путешественникам.
Одни ищут причины в климате – чем жарче, тем страстнее; другие в истории – кто что пережил, тот тем и стал; третьи – в расовой принадлежности (это самые политически некорректные); четвертые – в государственном и социальном устройстве, что может быть выражено переделанной известной формулой «каждое правительство имеет тот народ, который заслуживает».
Каждая из этих причин может быть легко подвергнута критике, опровергнута, после чего доказано что-то прямо противоположное. Но своеобразие характеров все равно сохраняется.
Скорее всего, определяющую роль играет весь комплекс явлений, окружающих народ, – климат, наследие предков, кровь разных племен, перемешавшаяся за века и тысячелетия, пища, традиционно потребляемая, воздух и сама земля, – словом, все та же магия земли.
Многообразие регионов – единство культуры
Сегодня крайне популярны, в том числе и среди самих итальянцев, рассуждения об отсутствии единства в итальянском народе, при этом настойчиво подчеркиваются ярко выраженные региональные различия. В подтверждение приводится тот факт, что объединение Италии произошло совсем не так давно – около 150 лет назад. До этого страна была разбита на небольшие государства, имевшие каждое свою историю и путь развития. В этом случае говорить об особенностях характера итальянцев становится невозможно, остается только рассуждать о ломбардийцах, неаполитанцах, венецианцах и т. д. В одних случаях подобные рассуждения носят ярко выраженную политическую окраску, в других – социальную, в третьих – культурную. Да и средства массовой информации не дают забыться этим различиям, постоянно привлекая к ним внимание, сея вражду и непонимание внутри своей страны.
Безусловно, региональные различия в Италии велики. Заметим, кстати, что есть они практически в любой стране, в которой существует региональное деление. Причем разрыв этот не уменьшается, а во многом увеличивается с течением времени. Прежде всего, это противоречие между Севером и Югом Италии, границей между противоборствующими регионами условно является Рим. Деловой и все более космополитичный Север на первый взгляд мало чем похож на вальяжный и нищий Юг. Сегодня все слышнее голоса политиков и общественных деятелей, призывающих к новому разъединению страны. «Доколе мы, жители Севера, будем своим трудом кормить этих бездельников-южан?» – этот вопрос находит живую поддержку среди жителей северных провинций и яростное возмущение среди жителей южных. Южане, в свою очередь, с презрением смотрят на европеизированный и американизированный Север, считая, что он утратил связь с подлинно итальянской традицией и культурой, которые живы только южнее Рима. Противоречия, успешно разжигаемые прессой и политическими деятелями, нарастают.
Кроме этого, существует и другая важная особенность итальянской жизни – привязанность к своей малой родине. Для итальянца патриотическое чувство сосредоточено в первую очередь на родной деревне или городе, потом уже распространяется на более широкую территорию, постепенно выходя на уровень провинции и в последнюю очередь страны. Если город большой, центром мира может стать один район или даже улица. Трудно сказать, что сыграло определяющую роль в подобном отношении – долгие годы национальной разобщенности и иностранного засилья, когда подлинно своей можно было считать только крайне ограниченную территорию? Традиции средневековых городов-государств? Или особенности итальянского характера, ставящего в центр вселенной, прежде всего, самого себя, свою семью, своих друзей и соседей?
Город Сиена по сей день разделен на 17 районов («contrade»), сложившихся еще в Средние века. У каждого района свое громкое имя, например, «змея», или «дракон», или «единорог», или «волчица». У каждого свой цвет, символ, знамя. Ежегодно проводимые с 1283 года 2 июля и 16 августа на центральной площади состязания на неоседланных лошадях – Палио – не только красочное развлечение для туристов и способ выкачать из них как можно больше денег. Они определяют, какой район будет победителем в текущем году.
Это большое событие для жителей Сиены: к нему сначала долго готовятся, а потом долго празднуют. Один из современных жителей Сиены пишет: «Никакие попытки описать это событие не могут передать всю важность победы и то значение, которое она имеет для жителей Сиены в их повседневной жизни. Чтобы понять это, надо просто родиться в Сиене и прожить жизнь контрады».
Соперничество между районами очень сильно и сегодня. Говорят даже, что до сих пор на браки между районами смотрят без одобрения. Такого рода узкий местный патриотизм отнюдь не исключает существования единого города Сиены и его жителей сиенцев. Так же и в масштабах страны: район – город – область – регион, все это в конце концов выводит на общеитальянское единство.
В Италии существует понятие «II campanilismo», особенно распространенное на юге страны, происходящее от «campanile» – колокольня. Подобного рода колокольни стоят на центральных площадях небольших городков. Особые отношения объединяют всех жителей, находящихся в пределах территории, куда проникает звук колокола. По-русски хорошим эквивалентом является выражение «со своей колокольни». Все то, что можно увидеть со своей колокольни, и является частью своего особого мира, только здесь есть уверенность и понимание. Кстати, исторически русские также остро ощущали приверженность к родной местности, вспомним героя известного фильма, который за машину «Родину продал», т. е. свой отчий дом. До конца своих дней итальянец, даже много раз переменивший место жительства, ощущает себя частью своей родной деревни или города. Человек, родившийся и выросший в Неаполе, но живущий много лет в Турине, остается неаполитанцем, и именно так его воспринимают окружающие.
Еще одно понятие – из более древней истории этой страны – древнеримское «гений места» (genius loci). Согласно античной мифологии, у каждого места есть свой гений, дух-покровитель. Его существование подчеркивало важность общности людей, проживавших в одной местности и находившихся под покровительством одного, общего для них, духа.
Любовь к родным местам красиво передана в народной сказке про колу-рыбу. Заканчивается она страшным землетрясением, полностью уничтожившим город Мессина на острове Сицилия. Известно, что подобные бедствия действительно время от времени разрушают город до основания, последнее, страшное, было в начале XX века (Блок писал: «И дикой сказкой был для вас провал // И Лиссабона, и Мессины»). Так вот, история про мальчика-рыбу, предсказывавшего неразумному правителю катастрофу, заканчивается патриотично: «Однако люди не ушли из Мессины. Ведь каждому дороже всего край, где он появился на свет и прожил всю жизнь. Оставшиеся в живых выстроили новый город, еще прекраснее прежнего. Он и сейчас стоит на самом берегу голубого Мессинского пролива».
Все это – и различия между Севером и Югом, и исторически обусловленная привязанность итальянцев к своему месту жительства в узком смысле, и реально существующие различия между отдельными провинциями и городами – отнюдь не доказывает того, что итальянцев и Италии как единого целого не существует.
Италия существовала и тогда, когда ее фактически не было как страны. Сохранялась она, прежде всего, в названии. Италия, итальянские государства, итальянские города, итальянцы – все эти понятия использовались и были в широком употреблении в период раздробленности страны. Ни у кого не возникало сомнения, кто и что имеется в виду.
В самом начале XVI века Никколо Макиавелли свой самый знаменитый труд «Государь» завершил призывом к освобождению от различных захватчиков-«варваров», как он их всех именует. При этом он пишет о том, что разрозненная и разобщенная Италия готова объединиться хотя бы ради уничтожения врагов и возрождения былого величия: «…как полна она рвения и готовности стать под общее знамя, если бы только нашлось, кому его понести!»[1]. Безусловно, Макиавелли, как истинный итальянец, был, прежде всего, страстным патриотом своего родного города – Флоренции. Но одно не исключает другого, и в данном случае местный патриотизм выразился в том, что именно правители Флоренции, как надеялся писатель, смогут стать во главе объединительного движения.
Не случаен, видимо, и тот факт, что именно в Италии зародилась теория национальных характеров. Философа Джамбаттиста Вико (1668–1744), профессора Неаполитанского университета, часто называют первым этнологом. В своей работе «Основания новой науки об общей природе наций» он впервые поставил вопрос о научном изучении психологии народов и наций. По его мнению, история человечества подчиняется столь же незыблемым законам, что и природа. При этом, подобно тому как каждый человек в течение жизни проходит три стадии – детство, юность и зрелость, так и каждый народ в своем развитии переживает три фазы, обозначенные Вико как «век богов», «век героев», «человеческий век». Естественно, что прежде всего свои концепции итальянский философ основывал на опыте своей страны.
Многие факторы способствовали сохранению итальянского единого начала в разобщенной и формально несуществующей Италии. Это и территория, отгороженная от Европы на севере высокими Альпами, а в остальных местах ото всего мира – водой. Объединял и язык, который, несмотря на сильные региональные различия, был единым на всей территории. А главное, это сохранение представления самих жителей этих разных государств о себе как об итальянцах. Да, безусловно, венецианец и флорентиец были жителями совершенно разных миров, но, в конечном счете, они не отрицали и права на существование таких понятий, как «Италия» и «итальянцы», а, находясь вдали от дома, остро ощущали свое единство. Неаполитанский поэт XVI века Галеаццио ди Тарсиа делился в поэтической форме своей радостью от возвращения домой, в родную Италию:
Седые Альпы – зыбкая преграда —
Остались позади, и ожил я:
Ты предо мной, Италия моя,
Для счастья больше ничего не надо.
Какой была мучительной отрада,
Чужим красотам противостоя,
Не забывать для них твои края,
Не ведают твои слепые чада.
Блажен, кто небольшой земли клочок
Имеет здесь, и кров над головою,
И пропитанье, и воды глоток![2]
Известно, что неаполитанцы – большие патриоты своего родного города, но все местные различия и ссоры теряют смысл перед главным – возвращением на родину. От «зыбкой преграды» – Альп – до родного Неаполя еще очень далеко, но это уже свой мир, понятный и близкий.
Однако самые убедительные результаты дает изучение отличительных черт характера итальянцев, особенностей их быта и традиций, образа жизни и манеры поведения. Это позволяет говорить о безусловном внутреннем единстве этого народа.
Вне всякого сомнения, национальные характеристики не равнозначно выражены в разных регионах: усиливаются, доходя местами до гротеска, к Югу, и ослабевают, европеизируясь, к Северу. Но никогда, даже в самом неитальянском городе Италии – Милане, не исчезают полностью. Достаточно только посидеть полчаса в миланском баре, конечно, не в самом центре, где редко сегодня услышишь итальянскую речь (если только встретишь группу итальянских школьников на экскурсии в Соборе), а где-нибудь на боковой улочке, чтобы почувствовать, что итальянский дух жив и здесь. Пусть он не столь ярко выражен, как в умбрийских городках или Неаполе, но присутствует и здесь совершенно определенно, и его ни с чем не спутаешь. Так же эмоционально разговаривают между собой и с барменом посетители, так же с удовольствием поглощают кофе, с тем же независимым видом забегают пропустить стаканчик чего-нибудь подкрепляющего силы. Или посмотреть на лица миланцев во время ежегодного карнавала, не столь знаменитого и помпезного, как венецианский, но не менее яркого, шумного и итальянского.
Единство, безусловно, существует, а значит, можно говорить и об общих отличительных чертах итальянской жизни и характера, опуская при этом региональные особенности.
Вместе с тем наличие ярко выраженного регионального деления уже само по себе составляет важную составляющую итальянского мира.
Коротко о регионах Италии
Каждая из областей Италии, всего их 20, обладает своими особенностями и очарованием. Яркие и самобытные, они, подобно мозаике, создают неповторимую картину итальянской жизни. Знакомство с Италией невозможно без краткого описания ее отдельных частей. Как и всякие обобщения, подобное описание грешит условностями, однако попытаться передать дух каждого из регионов все-таки стоит.
Лигурия (Liguria)
Лигурия – место, хорошо знакомое россиянам по художественной литературе. Сюда с середины XIX века стекалась сначала русская знать, а потом и простые обыватели, в поисках тепла, солнца, моря и лекарства от сердечных недугов. Конечно, ныне французская, а в XIX веке итальянская же Ницца имела пальму первенства, но и лигурийское побережье, менее туристическое, высоко ценилось любителями и знатоками Италии девятнадцатого столетия.
Область тянется узкой полосой вдоль Лигурийского моря, здесь царство гор и моря. Через всю область проложена автострада – не устающий удивлять образчик итальянского трудолюбия и любви к прямым линиям: тоннели выходят на мосты, а мосты плавно переходят в тоннели, так что многокилометровая трасса, идущая сквозь горы, иногда долгое время проходит исключительно по рукотворной земле. Вот вам и стереотип о ленивых итальянцах! Дорога эта ведет прямиком во Францию, но французского влияния здесь совсем не ощущается, скорее наоборот – Италия чувствуется долгое время и после пересечения французской границы.
Лигурийское побережье делится на две части – западную, более курортную, и восточную, более дикую, хотя и тоже курортную (Ривьера Поненте и Леванте соответственно). Это места не столько для любителей полежать на пляже, сколько для эстетов и ценителей местных традиций. Точнее, это, пожалуй, единственное побережье, где успешно сочетается курортная жизнь и итальянский дух. Сан-Ремо, находящийся на западной части, является вполне космополитичным европейским курортом, с отелями вдоль моря, песчаными пляжами и знаменитым казино. Однако стоит отойти всего на несколько метров и углубиться в так называемый старый город, лепящийся, согласно местной традиции, к горе, чтобы оказаться в совершенно ином мире – живого Средневековья. Узкие улочки, обветшалые дома, шумная жизнь на улице, крики переговаривающихся из окон соседей и практически полное отсутствие туристов.
На восточном побережье Лигурии пляжей и променадов вообще нет. И несмотря на это, здесь находится самый модный курортный городок Италии – Портофино. Набережная, забитая ресторанами всех видов, и роскошные яхты в укромной бухте – вот что определяет дух этого места, ничем особенным, кроме модного названия, не выделяющегося среди других. Кстати, сами итальянцы не любят купаться, для них море – это сидение на пляже в красивых купальниках и поедание мороженого, да и то это занятие в основном для мам с детьми и молодежи. Плещутся в воде с радостным фырканьем и взвизгиванием, под снисходительными взглядами итальянцев, преимущественно немецкие и русские туристы.
Жемчужиной этих мест можно назвать территорию «Пяти земель», Чинкве-Терре (Cinque Terre). Пять деревушек лепятся к спускающимся прямо в море скалам. Склоны засажены оливковыми деревьями и лимонами. Основа питания – все, что ловится в море, обильно политое местным оливковым маслом и соком местных лимонов. Запивается все это местным же вином.
Жизнь в этих местах неспешная и относительно спокойная. Жители вполне доброжелательно, как, впрочем, и по всей Италии, воспринимают сезонных туристов – кормильцев и поильцев многих местных семей. Кстати, это одно из немногих курортных мест, где отдыхает больше итальянцев, чем иностранцев. Улочки и площади заполнены местным населением, размеренно и неторопливо проживающим свою жизнь под наблюдением туристов. Утром – кофе в баре и разговоры, днем – обед в траттории и разговоры, после отдыха – разговоры и ужин дома в кругу семьи. Поздно вечером на улицах галдят только туристы, пьяные от воздуха и местного сладкого лимончелло. Местные жители спать ложатся рано, завтра новый день.
Валле д’Аоста (Valle D’Aosta)
Узкой полосой тянется долина Аоста, врезаясь в Альпы. С одной стороны она упирается в Монблан (по-итальянски Монте Бьянко), другим концом спускается в долину Пьемонта. Этот довольно дикий на вид кусок земли, окруженный с двух сторон высокими горами, был давно освоен и обжит людьми. Несмотря на его кажущуюся замкнутость, он всегда был своеобразной дорогой в Европу и, соответственно, из Европы, что вынуждало жителей во все времена возводить здесь оборонные сооружения. Древние римляне также строили свои укрепления, сопровождая их непременными ареной-театром и банями (остатки всего этого величия сохранились в главном городе региона Аосте).
От Средних веков остались величественные замки, которые, подобно орлиным гнездам, торчат на вершинах неприступных скал. Видно из них, должно быть, было далеко, но не совсем понятно, каким образом туда попадали люди, а тем более доставляли строительный материал. Долгое время здесь находилось герцогство Савойское, потом Сардинское королевство, и французское влияние ощущается и по сей день. Даже официальных языков здесь два – французский и итальянский. С другой стороны гор находится Швейцария, поэтому местные жители балуют себя и туристов еще и фондю.
Именно здесь расположен перевал и монастырь Сан-Бернар, знаменитые собаки которого – в русском варианте сенбернары – спасали незадачливых путешественников вовремя доставленным глотком бренди, бочонки с которым были привязаны у них к шее. С XI века неутомимые монахи занимались их воспитанием. Сегодня, по сообщениям прессы, героических собак вынуждены постепенно распродавать, так как содержать их дорого, а идея спасения с помощью глотка бренди в современных условиях утратила свой смысл.
В 1960-х годах эту традиционную, но довольно сложную дорогу в Европу решили сделать удобной – и прорубили здесь тоннель под Монбланом, самой высокой альпийской горой (4807 м). Но это «окно в Европу» оказалось на первых порах не совсем удачным – после страшного пожара, унесшего жизни 39 человек, его закрыли на несколько лет и долго не решались открыть. К тому же «зеленые» и «антиглобалисты» заявили о том, что, с одной стороны, тоннель с грузовиками портит экологию здешних девственных мест, а с другой – чрезмерная близость Италии и Франции тоже ни к чему, дорога в Европу должна сопровождаться трудностями. Сейчас остатки этой активности свисают плакатами над дорогой к тоннелю, но в основном с французской стороны. У итальянцев много других дел.
Сегодня одиннадцатикилометровый тоннель вновь открыт и весь наполнен разного рода мерами предосторожности против возможных несчастных случаев. В оформлении его явно принимала участие итальянская сторона – все блестит и переливается. За его деятельностью наблюдает через видеокамеры целая армия сотрудников, она же собирает вполне приличные суммы за проезд, так что многие предпочитают менее удобную, но более экономную дорогу через перевалы и тоннели соседней Швейцарии.
В этих местах расположена часть горнолыжных курортов Италии. Схожие архитектурно с соседними французскими курортами, среди которых такие знаменитые, как Шамони, прямо с другой стороны тоннеля, они менее яркие, но зато и более спокойные, так как привлекают меньшее число отдыхающих, что, может, и плохо для бизнеса, но благоприятным образом сказывается на общей атмосфере.
Центром горнолыжного спорта в этом регионе Италии является городок Курмайор – спокойный и вполне итальянский, несмотря на французский язык, который здесь не меньше в ходу, чем итальянский. Окруженный высокими заснеженными горами, он удобно расположен между тоннелем и началом автострады. Огромные отели, построенные чаще всего в форме альпийских шале, большую часть времени пустуют. На центральной улице сувенирные и спортивные магазины соседствуют с продуктовыми лавочками. В барах идет размеренная жизнь – карабинеры попивают кофе, иногда согреваясь чем-нибудь посерьезнее, но не перестают при этом бдительно нести службу и активно общаться с местным населением и барменами. В ресторанах поят местным вином и кормят вполне итальянской пиццей. Если удается, радостно обсчитывают простака-туриста. Обсуждают новости, их здесь много, все-таки совсем рядом Европа.
Пьемонт (Piemonte) и Ломбардия (Lombardia)
Эти два соседствующих региона имеют много общего: они занимают большую территорию на севере страны, наиболее индустриально развитые, густонаселенные и космополитичные. Именно центр Ломбардии Милан претендует на общеевропейское положение, «воюя» с чрезмерно, по его мнению, итальянским Югом. Кстати, северяне любят обвинять южан в коррупции и продажности, в неумении навести порядок на своей земле, но вот парадокс: основные скандалы на почве коррумпированности и взяточничества регулярно случаются как раз в Милане – центре итальянской деловой и финансовой жизни.
Географически здешние территории представляют собой плоские долины, а местами и низины, по большей части которых течет знаменитая река По. Климат – влажный и жаркий летом и холодный зимой – позволяет выращивать любимый местными жителями итальянский рис. Растут здесь и другие зерновые, а также виноград, из которого получается вполне приличное вино. Местность эта, в отличие от остальной Италии, наиболее плоская, однообразная и скучная. Время от времени наползают в миланскую низину туманы, черные и непроницаемые, что не улучшает общего неприглядного впечатления от здешней погоды.
Но и то и другое отнюдь не уменьшает количества желающих здесь жить.
Здесь – самое сердце итальянского бизнеса и деловой активности. В Турине выпускают «фиаты», в Комо – шелк, скрипки – в Кремоне, швейные машинки – в Павии.
Под Миланом в местечке Саронно выпускают столь любимый русскими дамами ликер «Амаретто ди Саронно», появившийся в России одним из первых западных продуктов после начала перестройки и, может быть, поэтому вызывающий сентиментальные чувства. А может быть, из-за сомнительной истории про предприимчивую итальянскую вдовушку, которая якобы случайно создала этот напиток любви. Популярная история рассказывает о художнике Бернардино Луини, который был приглашен в 1525 году расписывать местную церковь. Юная и прекрасная вдова, содержательница гостиницы, позировала ему для образа Мадонны. В благодарность за любовь художника она приготовила для него крепкий напиток, который настояла на абрикосовых косточках. Ее портрет, говорят, до сих пор можно увидеть в церкви в образе Мадонны. А уж ликер продается везде и всюду.
