Анна Пожарская
Жмурки с Иваном-царевичем

Полная версия

Глава первая

Ну и пусть катится колбаской по Малой Спасской! Козел! Казанова недоделанный! Жила без него двадцать девять лет и еще столько же протянет. Мила шмыгнула носом и смахнула некстати набежавшую слезу. Неудобно перед прохожими… Как назло, даже ветра нет, на случайность не спишешь. Да и тушь потечет, а еще на собеседование.

Вздохнула, отгоняя воспоминания, но назойливая картинка так и застыла перед глазами. Сашка, ее Сашка, милуется в кафе с какой-то насиликоненной лахудрой. Целует без всякого стеснения и так и норовит прилюдно залезть под юбку. А ее, Милу, даже за руку при посторонних не брал! Конечно, куда там. Тут обитательница подиума и мечта всех мужчин, а там секретарь финансового директора Людочка, от которой всей пользы, что подмахнуть бумаги без очереди. Впрочем, и этого тоже скоро не станет.

Вытерла еще одну слезу. Надо успокоиться. На поиск работы еще месяц, на работе пообещали оставить до конца января, а она сотрудник без лишних претензий, что-нибудь подходящее непременно найдет. Тем более новый босс оказался по-своему благороден, не гонит по статье – уже хорошо.

Усмехнулась. Работала восемь лет с финдиректором Григорием Соловьевым и горя не знала. Всякое, конечно, бывало: и переработки, и переделки, и цейтноты. Даже как-то ругались разок. Но ничего сверх оговоренного в трудовом договоре шеф никогда не требовал. А новый как с цепи сорвался! Даром что старше предыдущего. В первый же день работы недвусмысленно дал понять, что обязанности секретаря документами, переговорами и организацией встреч не ограничиваются. Нужно «большее». И он готов получить это самое «большее» на столе у себя в кабинете. Мила отказалась и теперь искала новое место.

Снова шмыгнула носом и полезла в сумочку за бумажными салфетками. Как назло, еще Новый год на носу! Один к одному, как в бульварных романах. Героиня теряет любовь, познает предательство и лишается работы. По закону жанра, конечно, дальше придется спасать человечество, порабощать демонов или тащиться в другой мир, но ей такое не светит. Вместо этого она пойдет и съест блин. С шоколадом. Калорий в нем куча, так что по урону для фигуры пострашнее атаки инопланетян будет. Почти смертельная угроза. Махнула рукой: черт с ними, с калориями, зато попустит немного и на собеседование потопает нормальным человеком.

Подошла к окошку маленькой блинной с высокими столиками, спрятанными от ветра стеклянной стеной, и привычно кивнула продавцу:

– Блин с шоколадом и капучино без сахара, пожалуйста, – озвучила буднично и, спохватившись, добавила: – здесь.

Продавец, высокий крепкий брюнет с ясными голубыми глазами, кивнул и отвернулся выполнить заказ.

Мила неловко подернула плечами. Всегда под взглядом этого мужчины чувствовала себя неуютно. Продавец гармоничнее смотрелся бы где-нибудь недалеко от берега Луары, торгуя традиционными гречневыми крепами и озаряя мир вокруг широкой улыбкой. В хмурой промозглой Москве улыбка выглядела немного издевательской. Будто, растягивая губы в голливудском оскале, он говорил: у меня все прекрасно, у вас, вижу, хуже.

Миллион раз Мила клялась себе обходить блинную с таким надменным лавочником стороной, но удобное расположение побеждало: наведывалась сюда каждую пятницу, когда ее Сашка задерживался на еженедельном рабочем совещании. Всегда удивлялась, отчего их собирают именно в пятницу, пока не выяснила, что никаких еженедельных совещаний и в помине нет.

Продавец протянул ей картонный лоток с блином, одноразовые приборы, бумажный стаканчик с кофе и маленькую шоколадку «Аленка».

– Подарок постоянному клиенту, – пояснил торопливо.

Мила поблагодарила и пристроилась за столиком спиной к прилавку. Еще не хватало, чтобы ее блинопеки жалели! Надо срочно менять место встречи с лишними калориями! Не ровен час этот самодовольный тип решит, что она ходит сюда из-за недостатка общения.

Посмотрела вокруг. Все-таки странное место. Как заговоренное. Вроде и центр, и метро рядом, а такая тишина, будто и народу совсем нет. Подмигнула наряженной елке напротив входа в подземку и принялась за трапезу. До собеседования осталось не так много времени, опаздывать было непозволительной роскошью.

После блина полегчало. Мила выкинула бумажные свидетельства своего калорийного грехопадения в стоящую рядом урну и поспешила в метро. Вакансия обещала все офисные радости, и Людмила Кощеева твердо намеревалась получить это место.

Продавец проводил ее внимательным взглядом, гадая, чем так смутил эту славную сладкоежку в розовом пальто. Не шоколадкой же! Да и назойливым показаться не должен был. Просто хотел подбодрить. Вздохнул и занялся приготовлением начинки: близились самые «жаркие» вечерние часы. Давно привык жить по расписанию людей снаружи. Первый всплеск посетителей около девяти, потом с двенадцати до двух, и последний плотный поток шел с шести до восьми вечера. В перерывах блинопек замешивал свежее тесто, мыл фрукты для начинки и становился у окошка.

Он наблюдал. Наблюдал, не снимая улыбки с лица, внимательно и осторожно, как, должно быть, подглядывают за окружающим миром секретные агенты в отставке. Вот опаздывает рыжая девушка в старом грязно-зеленом пальто, она всегда опаздывает, это видно по ее затравленному взгляду и торопливой походке. Вот мальчишка, расхристанный и усталый уже с утра, бредет в школу, вероятно, опасаясь нагоняя за невыученные уроки. А вот брезгливо-испуганно озирается солидный мужчина в дорогом костюме: похоже, сдал «мерседес» в сервис и впервые за много лет спустился в метро. Теперь рад, что вышел оттуда живым.

Сладкоежка в розовом приходила раз в неделю. Всегда с немного виноватым видом. Брала одно и то же, торопливо ела, воровато оглядываясь, и ныряла в метро. Хрупкая милая блондинка с удивительно-теплым взглядом карих глаз… Жаль, что не про его честь.

Громыхнул стоящий в углу блинной мусорный бак. Продавец прищурился и уставился на сидящую рядом большую серую крысу.

– Ваня, у тебя ветчинки не найдется? – по-свойски осведомился грызун, потирая лапу о лапу.

Блинопек вздохнул, отрезал толстый шмат свежего бекона, наклонился и протянул его гостю.

– Ну здравствуй, Серый. Как дела?

– Как обычно все, – проворчал грызун, проворно выхватывая ветчину передними лапами. – На соседней улице устроили дератизацию, а на этой третий день подряд на меня голодным взглядом смотрит бездомная кошка. И чует мое сердце, Ваня, интерес у нее не амурный.

– Ничего, – усмехнулся блинопек, – прорвемся.

– Бабушка надвое сказала… – фыркнул Серый. – Говорил я тебе, царевич, Яга – колдунья и злопамятна до жути. А ты: изжарится в печи, изжарится в печи… Хорошо хоть пожалела, сослала в эту глухомань, а не живьем слопала. Ей-богу, иногда аж выть на луну хочется… – поднял мордочку к потолку. – Сколько тебе еще блинов продать надо? До нашего миллиона?

– Двести двадцать штук, – победно ухмыльнулся Иван. – Завтра уже вернемся домой.

– Хорошо бы, – крыса откусила бекон и потерла мордочку лапкой. – Чует мое сердце, не протянуть мне здесь долго, неуютно стало, суетно. Даже на Тульской, где таким, как я, всегда раздолье было, и то никакой жизни не стало.

– Потерпи, Серый!

– Легко сказать, – дернул хвостом гость. – Что, если Ядвига соврала и все напрасно? Она все-таки Яге сестра, хоть и младшая.

– Брось! Обманывать у нее повода нет.

– Бабушка надвое сказала, – затянула крыса знакомую песню, но подоспевший покупатель заставил ее снова спрятаться за мусорный бак.

***

Собеседование прошло хуже некуда. Сначала юная, худая и звонкая кадровичка долго расспрашивала о планах на ближайшие пять лет и причинах настойчивого желания работать именно в их компании, а потом подсунула нудную анкету на четыре листа и пошла за руководителем. Через сорок минут Мила почуяла неладное и выглянула из душной переговорной в коридор. После недолгих расспросов пойманных в плен обитателей конторы выяснилось: руководитель уехал в головной офис на совещание, а кадровичка ушла перекусить и вернется минут через двадцать. Рассудив, что ей еще не настолько нужна работа, чтобы устраиваться в компанию с таким отношением к сотрудникам, Мила отправилась домой.

По пути забежала в супермаркет за продуктами для себя и соседа Дмитрия Львовича и, уже стоя на кассе, впервые за долгое время испугалась, что на карте не хватит денег оплатить покупки. Нет, у нее были сбережения на черный день, да и зарплату планировала получить еще разок напоследок, но разгневанный шеф урезал премию, а вписываться в новые бюджетные рамки голова и руки отказывались напрочь.

Кассир, молодой мужчина южной наружности, приветливо улыбнулся и начал пищать ценниками. Мила следила за каждым его движением. Будто в замедленном кино видела, как он подносит штрих-код к сканеру и как красный луч с заботливой нежностью скользит по черно-белым полоскам. Отлично понимала, в случае чего просто сделают возврат товара, но сердце стучало так, будто от количества денег на ее счету зависела судьба мира, не меньше. К счастью, средств оказалось достаточно. Мужчина щелкнул кассой и деловито осведомился:

– Фишки собираете?

– Нет, – усмехнулась Мила, пряча карту в кошелек.

– Для тех, кто не собирает фишки, у нас отдельная акция, – лучезарно улыбнулся кассир и протянул пушистый предмет: небольшой, с ладонь, пестрый и продолговатый, – новогодний подарок.

Мила поблагодарила и, покидав продукты в пакет, остановилась поодаль разглядеть, что же ей всучили. Как оказалось, всего лишь елочное украшение, но какое замечательное! Никогда не видела ничего подобного! Игрушка походила на перо экзотической птицы. В свете ярких диодных ламп оно переливалось разными цветами, от ядовито-желтого, переходящего в огненно-красный, до небесно-фиолетового, и выглядело настолько естественно, что можно было без труда принять за настоящее. Только позолоченная проволока каркаса и петелька из дождика выдавали истинное назначение подарка.

Мила улыбнулась: все-таки и на халяву раздают иногда приятные вещи, осторожно положила перо в сумку, прихватила пакеты и продолжила путь домой.

Еле успела в отходящий от метро автобус. Можно было и пройтись, но тащиться с сумками в сгущающихся сумерках не хотелось. Четыре остановки. Ее «Парк» сразу после «Кладбища». Район новый: три высотки в чистом поле, под окнами ЛЭП, детский сад и неухоженный городской лесопарк. Летом с ее тринадцатого этажа он выглядел бескрайним изумрудным морем, а сейчас, зимним вечером, нагонял жуть на редких прохожих костлявыми ветвями опавших деревьев.

Бесстрашно добрела до подъезда, замерзшими руками прислонила ключ домофона, скрипнула дверью и вошла. Сейчас забежать к соседу, и можно будет спокойно отдохнуть. Завтра суббота, найдет, чем развлечься. Нервный лифт подбросил до тринадцатого этажа, и Мила привычно вырулила к двери Дмитрия Львовича.

Старик жил в однушке за стенкой. Попал в новостройку случайно: дети пожелали разъехаться, а квартиры в этих домах на этажах с некрасивым номером как нельзя кстати подходили по цене. Впрочем, Миле иногда казалось, что родственники соседа специально выбрали местечко подальше, чтобы лишний раз не видеть его. Наверное, тем, кто знал Дмитрия Львовича в полном здравии, тяжело было наблюдать за ним сейчас: еще бодрым телом, но уже сдающим разумом. Вот они и защищались, как умели.

Два раза в неделю к нему приходил соцработник, а по пятницам или субботам Мила приносила продукты. Ей везло: в отличие от своих детей, ее Дмитрий Львович узнавал всегда. Сыновья приезжали раз в месяц по очереди. Генералили квартиру, отдавали Миле деньги за покупки и отчаливали восвояси. А старик оставался один: со странными мыслями, воспоминаниями и идеями.

Открыл по обыкновению быстро и, пропуская соседку в гости, улыбнулся ей заправской улыбкой бывалого ловеласа.

– Настаиваю на чае с печеньем! – с шутливой строгостью заявил он, помогая снять пальто и забирая предназначенные ему пакеты. – Хочу обсудить с тобой, Людочка, важное дело.

– И что за дело? – поинтересовалась Мила, когда они устроились за столом и разлили чай с мятой.

В кухне у соседа горел мягкий свет и приятно пахло сушеными травами: то ли гвоздикой, то ли базиликом, то ли всем одновременно. Отчего-то казалось, что за окном не зима вовсе, а теплый осенний вечер.

– Ты ешь печенье, – назидательным тоном заметил старик, – ешь. Подарок у меня для тебя есть.

Мила кивнула и взяла из вазы курабье. Куча калорий, радости никакой, но обижать соседа не хотелось. Откусила и запила чаем. Слишком сладко, но ничего неожиданного. Дмитрий Львович поднялся из-за стола и исчез ненадолго в комнате.

– Вещица ценна тем, – крикнул он, явно копаясь в одном из шкафов, – что бескорыстным приносит небывалую удачу.

Вернулся с продолговатым кожаным футляром, положил на стол и отхлебнул из своей чашки:

– Хочу отдать тебе. Вижу, у тебя все негладко. Удача ой как нужна…

– А как же вы без нее? – нахмурилась Мила, пытаясь разобрать, в себе ли собеседник, и припоминая о постоянных мелких проблемах соседа со здоровьем.

– Мне, знаешь ли, деточка, уже никакая удача не поможет, – вздохнул и натужно улыбнулся. – Всему свое время, – протянул футляр: – Открывай!

Мила откинула крышку футляра и ахнула. На красной подушечке лежало золотое перо. Так бы, наверное, выглядело перо голубя, если бы птичка была из благородного металла. Осторожно вынула и повертела в руках. Вещица оказалась тяжелой и прохладной на ощупь. Мила покачала головой и облизнула губу, возвращая подарок обратно в футляр.

– Я не могу это взять, – возразила она и положила коробку на стол.

– Знал, что так скажешь, – ухмыльнулся старик. Отхлебнул еще чаю и задумчиво продолжил: – Я коллекционировал мистические вещички всю жизнь, и, когда стал забываться, все самое дорогое отдал сыновьям, думаю, они не будут возражать, если это подарю тебе.

– Не могу взять, – снова покачала головой Мила.

– Давай сделаем так, – Дмитрий Львович рубанул по пространству ребром ладони. – Старший приедет в среду. Как он приберется, приходи наряжать елку. Отдам подарок при нем. Если он разрешит, возьмешь?

– Чувствую, что придется, – усмехнулась гостья.

– Вот и славно, – подытожил старик. – А теперь давай займемся чаем, а то остынет все, пока болтаем.

Мила послушно уткнулась носом в чашку. Хотелось закрыть неудобную тему с подарком как можно быстрее. Вряд ли талисман решит ее вполне земные проблемы, а вот устроить Дмитрию Львовичу неприятности и ссору с отпрысками на пустом месте очень даже можно.

Домой попала поздно, засиделись с соседом за болтовней. Скинула одежду и улеглась на неубранной с утра кровати. Отчего-то настойчиво захотелось блина с шоколадом. Махнула рукой. Незачем баловать себя часто, иначе праздник перестанет быть праздником. Закрыла глаза, в который раз мысленно смакуя все свои неприятности, и сама не заметила, как заснула.