Анна Седова
Зыбиха 4
«И много, не хватат?»– спросил Прохор, греясь у печи.
«Да мешков десять, будет»– высказал Белкин, отодвигая счёты, от себя.
«Здравствуй, Иван Алексеич!»– входя в комнату, поздоровался Коровин.
«Здрасть!»– сказал Вдовин, закрывая, за собой, дверь:-«Мы то, чо, пришли? Нам бы, вот, мешки свои, с зерном забрать. В городе, ноне, спрос на пшеницу. Вот, нам, в город, пора, ехать! Пока, спрос, есть».
«Ты, кода, думашь, расплачиваться, за работу? Мужики, ждут, уже»– Коровин, подошёл к печи, обогреть ладони:-«Ты, с этим, не затягивай. Не зли, народ».
«А чо, будет?»– фыркнул Белкин, доставая, свой кисет.
«А то, ты, не знашь, что, за это, быват?!»– пригрозил Вдовин, облокачиваясь, на стол:-«Может, тябе, припомнить? Так, мы, хоть, сейчас». Вдовин ухмыльнулся, щёлкнув пальцами, по костяшкам, счёт.
«Да будя, вам, мужики»-неохотно, ответил Белкин:-«Всё, отдам, как договаривались».
«Так, отдавай»– сказал Коровин, подходя к столу.
«Тут, вот, тако, дело»– испуганно, сказал Белкин:-«Зерна, маненько, не хватат, в остатке».
«А это, не нашего, ума, дело»– грубо ответил Коровин:-«Нам, подавай, наше! Хоть, из, сваво, кармана!»
«Ладно, ладно. Пошутил, я! Всё, отдам!»– залепетал Белкин, отодвигаясь на стуле.
«То-то! Идём!»– Вдовин, повернулся и направился к двери.
«Куда, идём?»– переспросил Белкин, глядя на Коровина.
«Ты, дурака то, не валяй! В амбар, пошли. Зерно, выдавать, будешь»– приказал Коровин, направляясь, в след за Вдовиным.
«Идём»– согласился Белкин, нехотя, вставая со стула, забирая учётную книгу, со стола.
Дождь, моросил. По улице, расползлась грязь. Белкин, под присмотром сельчан, шёл по дороге, завязая в грязи.
«Идём. Не топчись, на месте»– упрекнул Коровин, посматривая на друга.
«Это, вы, кудай то?»– спросила Дашка Лужина, наливая воды, из колодца.
«Куда?! За зерном. Время расплаты, настало!»– усмехнулся Вдовин, махая рукой, детворе, бегающей, возле дома. К амбару, подошли толпой, сельчан.
«Вот, вы, прям, все, сбежались»– упрекнул толпу, Белкин:-«Дома, не сидится».
«А чего, дома, сидеть? На базар, пора, ехать!»– высказался Василий Иванов, поправляя свой картуз:-«Бабы, подарков хотят. Заслужили».
«Эка, заслуга?! Ноги, раздвигать. Это, не землю, пахать»– выругался Белкин.
«Ой! Ты, больно, запахался? Прям, весь, в поту!»– рассмеялась тётка Фрося, стоявшая позади, толпы:-«Устал, наверно, шибко?!»
«Шибко, не шибко, но устал! Всю, кровь, вы, у меня, выпили, за, это, лето!»– возмущался Белкин, отворяя амбар. Из амбара, повеяло холодом и плесенью.
«Это, чой-то, ты, здеся, мокроту разводишь?»– возмутился Филиппов, водя носом, у амбарных ворот.
«Это, тябе, показалось! Холодно, здеся, а на улице, дождь моросит! Не баламуть, мне, здеся!»– возразил Белкин, подошёл к весам, стоящим у стола, возле ворот:-«Становитесь, по очереди, буду выдавать». Бросив, учётную книгу, на стол, Белкин, почесал затылок, вздохнул.
«Ну, чего, медлишь?»– спросил Вдовин, стоя у стола:-«Давай, выдавай!»
«Я, чо ль, мешки, буду, таскать? Берите, несите, сюда»– нехотя, ответил Белкин:-«Первый то, кто, будет?»
«А то, ты, не видишь?!»– усмехнулся Вдовин.
«Вижу. Неси, мешки. Вам, на всех, с детворой, полагается двенадцать мешков, ржаных и девять, пшеничных. Бери, неси, сюда».
Семейство, Вдовиных, залетели в амбар. Стали, складывать мешки, с зерном, возле ворот.
«Вот, считай. Всё, как сказано»– Фрол, указал на мешки. К воротам, подъехала телега.
«Укладывай»– одобрил Белкин:-«Здеся, подпись, свою, ставь». Белкин, указал на графу, в учётной, книги.
Раздача, зерна, за работу, началась. К вечеру, мешков, с зерном, в амбаре, убавилось на треть. Белкин, вздыхая, обошёл амбар, пересчитывая, оставшиеся, мешки. На улице, дождь, прекратился. Выглянуло солнышко, сквозь тучи.
«Всё ль, раздал?»– спросил Прохор, заходя в амбар:-«На завтра, кому, осталось?»
«Надо, в книгу, глянуть. Они, по набежали, как саранча, всех, не упомнишь»– буркнул Белкин, пересчитывая мешки. Подсчитав остаток, Белкин, закрыл амбар, на замок. Пошёл домой. Прохор, усмехнулся, ему, в след.
«Хоть, вздохни, хоть, охни, а всё, легче не будет»– Прохор, махнув рукой, поплёлся к, своему, дому.
Вечер, принёс холод осени. Облака, плыли, по небу, тёмными тучами, скрывая луну. К ночи, домой, вернулся Иван Кузьмичёв.
«Ну, жена, принимай мужа и гостинец, в придачу!»-заходя в дом, с мешком, сказал Иван:-«Ноне, в городе, сахару, много, завезли. Вот, получил оплату, на всю, зиму, хватит. Да, денег, немного дали. На базаре, тяперь, все, овёс спрашиват. Скотину, хоть и запретили, в хозяйстве, держать, но овёс, всё равно, спрашиват. Власть, не дура, запретила, зерном, на базаре торговать, без их, ведома. Ко мне, два раза, подходили, шепотком спрашивали, про зерно. Помнят, меня, ещё. Как, мы, с батей, зерном торговали. Тут то, как? Зерно выдавали? Аль, баламут, всё, сгноить, решил?!»
Иван, сняв, промокшую одёжку, бросил, её, у печи. Татьяна, слезла с печи, поёживаясь. Поставила, из печи, на стол, чугунок, с картохой.
«Белкин, сегодня, раздобрился. Мужики, к нему, с визитом, ходили. Спрашивали, когда, он, думает, оплату отдавать. Вот, выдал, сегодня»– Татьяна, наложив картохи, вынула, из кадки, огурцов. Достала, запечённых яиц, из железной кастрюли. Собрала, с пола, одёжку, мужа. Сюртук, повесила сушиться, Штаны и рубаху, вынесла в сени, положила в корзину, для постирушки.
«А я, тоже, ноне, с подарком, для тебя»– сказала Татьяна, внося в дом, сапоги:-«Глянь! Кто то, расщедрился. Сапоги, в сарай, кинули, аккуратно, завёрнутые. Помнишь, где, наша Зорька, стояла? Вот, там, свёрток нашла, когда кур кормить, пошла. Бог, не Ермошка! Видит, в окошко». Татьяна, поставила кирзовые сапоги, на пол, перед мужем.
«Ну, надо ж!»– удивился Иван, присматриваясь к сапогам:-«И размер, наверно, мой! Не зря, Илья, в деревню, наведался, толк вышел». Кирзовые сапоги, были начищены и подбиты подковами, на каблуках.
«Это, кто ж, такой щедрый?»– удивилась Татьяна, поглаживая мужа, по спине:-«Может, и мне, сапожки подарит?»
«Если подарит, то пристрелю, его»– усмехнулся Иван, доедая картоху, с огурцами и яйцами:-«У него, есть жена, да и дети имеются. Пусть, им, сапожки дарит».
«Ну, чо, ты, впрямь?»– обиделась Татьяна, надув губки:-«Я, тоже, сапожки хочу».
«Хоти. Вот, будешь, у меня, ладная! То так, и быть, куплю, тябе, сапожки, городские, магазинные!» Иван, обнял жену, прижавшись, к её, тёплому животу, головой. Татьяна засмеялась.
«Тогда, я, буду, ладной и доброй»– Татьяна, поцеловала мужа:-«Пойдём, на печку. Ночь, на дворе. Отогреемся». Ночь, завывала, тихо, ветром, в трубах, печей.
Утром, Иван, собрался, идти, к Белкину.
«Я, в церкву пойду. Мне, разнарядку дали, в лесхозе, на пять мешков, овса и пшеницы. Пойду, получу, раз все, получили, в деревне»– сказал Иван, одевая старые сапоги:-«Вернусь, надеюсь, скоро».
«А чо, ты, старые сапоги надел? Новые ж, есть!»– удивилась Татьяна.
«Про новые сапоги, молчи, пока»– таинственно, ответил Иван:-«Знать, про это, никому, не надо. Вот, праздник будет, тогда надену. Я, в этих, ещё, похожу, до зимы».
«Ну, ладно. Уберу, пока, эти, в сундук. Пусть, лежат, тама»– сказала Татьяна, беря Любаву, из люльки, для кормления:-«А праздники то, когда будут?»
«Буду. Скоро»– засмеялся Иван, выходя, из дома.
«А-а. Будут, значит»– улыбнулась Татьяна, мужу.
Иван, запряг телегу, поехал к церкви, в контору, Белкина. На улице, светило солнце. Сельчане, торопились к церкви, на работу. Белкин, стоял уже у двери, на крыльце, сбивая грязь, со своих сапог, об порог.
«Ну чо, сегодня, будем делать?»– спросил Коровин, закуривая папироску:-«Ваше, святейшество?!»
«Как, чо? Продолжаем, строить коровник. Скоро, холода, а крыша, ещё, не достроена! Коровы, в коровнике, должны, стоять! А не, на пастбище»– Белкин, рассуждал, показывая, всем, свою значимость:-«Достроим, коровник, привезём сено, с полей! Вы, не думайте, что, так, просто, выбрали, меня! Я, ещё, кумекаю, как, хозяйствам, управлять! Начальство, в городе, меня, чтит!»
«Это, хорошо, что чтит»– усмехнулся Антон:-«А может, ну её, эту, артель? Коров, всех, по домам, разберём, обратно?»
«Это, ты, брось! Ишь, чего, захотел?»– Белкин, пригрозил Коровину, пальцем:-«Не для того, мы, Советску Власть, делали, что б, частную собственность разводить! Тяперь, всё, будет общим! И поля, и скотина».
«И бабы?»– выкрикнул Гринька, из толпы, перебив оратора.
«Бабы, это дело, такое, не предсказуемое»– ответил Дмитрий Колчан:-«Без гостинцев, не подойдёшь».
«А кто, и с гостинцами, подходит, да не берут»– съязвила тётка Фрося, толкая, в бок, своего зятя, Андрея. Сельчане, засмеялись, глядя на Гриню.
«Ну, хватит, хватит, ржать. На коровник, идите. Там, ещё, печь, надобно, сделать»– сказал Белкин, отмахиваясь своей рукой, от усмешек.
«Строить то, надо! А кирпич, где брать, будем?»– спросил Вдовин, посматривая на сельчан:-«Кирпич, тоже, денег стоит».
«Да, вон, у Кузьмичёвых, дом сгорел, печь, без дела, стоит»– высказался Белкин.
«Это, вы, чего, удумали?»– возмутился Иван, тихо, стоявший у ограды, церкви:-«Батя, за эту, печь, десять мешков, зерна, отдал! А вам, всё, за бесплатно, отдавай? Не-е. Так, дела, не делатся! Воровство, это, воровство».
«Да, чего, его, слушать?! Дом, сгорел! Хозяин, в город, съехал! Не известно, вернётся, сюда, вообще?.. Значит, земля наша, артельная! И печь, на ней, артельная!»– возразил Белкин:-«Правильно, я, говорю, артельщики? Правильно». Сельчане замолчали, поглядывая друг на друга.
«Не прав, ты»– раздался, чей-то голос, из толпы.
«Это, кто, так, думат?»– переспросил Белкин, ища в толпе, бунтаря.
«Я, так, думаю»– отозвался Иван:-«А печь, раз вам, так, мешат, то, мы, в раз, её, свезём, в город. Нам, нужнее, будет!»
«Свези, свези, в раз!»– усмехнулся Белкин:-«А ты, чего, здеся, отираешься? В артель, решил, вступить? Так, вот, не бывать, тябе, в артели! Не бывать!»
«У меня, своей, работы, хватат. Вот, разнарядку, привёз, из города! Должён, ты, мне, выдать, по разнарядке, пять мешков, зерна. Вот, держи, документ».
Иван, подошёл к Белкину. Протянул, ему, документ.
«Это, с чегой-то, таков, приказ? Кто, тебе, эту бумажку, дал? Я, ничего, про это, не знаю и знать, не желаю!»– ответил Белкин, демонстративно, отвернувшись, от Ивана:-«Чего, все, встали?! На работы, идите. Идите, уже».
Белкин, вошёл в церковь. Иван, пошёл следом, за ним.
«Зря, ты, так!»– усмехнулся Иван Кузьмичёв:-«Отдавать, ведь, всё равно, придётся!»
«Не знаю, ни чего!»– грубо ответил Белкин, заходя, в комнату.
«Ох, зря. Ты, хочешь, что б, сюда, Князев, приехал. Тебе, лично, указание дал?»– переспросил Иван, ложа, документ, на стол:-«Так, тебе, потом, объяснятся, придётся, перед Князевым! А ты, ведь, этого, не любишь!»
«Любишь, не любишь. Я, тябе, не баба! Не дам! И всё, тут!»– Белкин, нахмурил брови, стукнув, по столу, кулаком, отказал Ивану, в выдаче зерна.
«Ну, ладно. Поглядим, как ты, скажешь, когда, сюда, начальство приедет»– Иван, забрал разнарядку, злобно, посмотрев на Белкина, вышел из комнаты.
«И ж, ты! Глазами, сверкает!»– расхорохорился Белкин:-«Советска Власть, она, буржуев, за всегда, распознает! Скоро, всей, вашей, кулацкой семейке, кирдык настанет! Готовьсь, придут, скоро». Белкин, оскалился, достал свой кисет, с махоркой, скатал сигарку, закурил.
«Ты, чего, так, вскипел? Человек, тябе, документ принёс. Всё, по закону. Не ладное, ты, затеял. Смотри, как бы, боком, тябе, не вышло»– укоризненно, сказал Прохор, подходя к окну.
«Ты, ещё, по учи, меня»– буркнул Белкин, дымя махоркой.
«Дождя, вроде нет. Пойду, схожу, к коровнику. Гляну, как, работа спорится»– ответил Прохор, собираясь уходить. Белкин промолчал. Прохор, вышел из церкви, пошёл к мужикам, на стройку коровника.
Иван Кузьмичёв, пришёл, домой, обозлённый.
«Баламут, вообще, зазнался!»-сказал Иван, кинув, на стол, картуз:-«Я, ему, разнарядку даю, а он, мне, говорит, что нет, такого права, отдавать, мне, зерна! Вот же, скотина! Выбрали, на нашу, голову! Ну ничего! Я, на него, управу найду! Будет знать, как приказы нарушать!» Иван, шумно, сел за стол.
«Вань. Ванечка, остынь. Вот, лучше, чайку, с пирожком, испробуй»– заботливо, засуетилась Татьяна:-«Баламут, он же, всегда баламутит. Успокойся, не стоит, он, того. Мука, в доме, ещё есть. Сена, для лошади, заготовили. Дождёмся, когда, Белкин, образумится и возьмём, своё».
«Нет. Ты, просто, ничего не понимашь!»– сокрушался Иван:-«Есть приказ! Есть разнарядка! Значит, надо, выполнять приказ!» Иван, резко встал, из-за стола, выбежал на двор. Распряг лошадь, из телеги, вскочил в седло и ускакал.
«Вот, всполошился! Никак, в город, поскакал»– догадалась Татьяна:-«Хорошо, если к отцу, за советом, а то, дров на колит, потом, самим, жарко станет».
Иван, вдоль реки, поскакал в город, на разговор. Перебирая, в голове, доводы Белкина, он, усомнился, своей правоте. Решил, для порядка, посоветоваться с отцом. В городе, он, повернул к заводу, на котором трудился Егор Фомич. Время было обеденное. Егор Фомич и Фёдор Петрович, сидя в кабинете, в управлении завода, рассматривали новые чертежи, присланные из Москвы. Иван, разыскав отца, вломился в кабинет.
«Ты, чего, такой шумный?!»– удивился Фёдор Петрович, завидев Ивана:-«Аль, гнался, кто, за тобой?»
«Да, я, вот, отца разыскивал. Поговорить, надобно, с ним»– извиняясь, ответил Иван.
«Ну, чо, на сей раз, натворил?»– усмехнулся Егор, осматривая сына:-«Вроде, руки, ноги на месте. С Танюхой поругался?»
«Да, не-е»– открестился Иван:-«Тут, вот, како дело. Мне, разнарядку, на зерно, для лошади дали. А вот, Белкин, наш, глава артели, давать отказывается. Говорит не положено, и всё тут!»
«Так, ты, к отцу, прибежал, чтоб, он, баламуту, кулак показал, для острастки!?»– засмеялся Фёдор Петрович.
«Да не-е. Я, решил, в Управление колхозами, пожаловаться. Чтоб, на Белкина, управу, нашли»– ответил Иван:-«Бать, как, ты, думашь, поможет, мне, Управление?» Егор Фомич улыбнулся.
«Управление, может и поможет. Но ты, в Лесхозе работашь. Вот, в Лесхоз и иди, к, сваму, начальству. Пусть, они, там, сами, меж собой, разберутся. Кто, каку, бумагу дал, и кто, кого, не понял. Твоё, дело, лес охранять, да по заслугам, награду ,получать. Сходи, к Махнову, расскажи, всё, ему. Он, сам разберётся, в, этом, деле. Сходи». Получив, нужный ответ, Иван, вышел из кабинета.
«Взрослеет, Иван то»– уважительно сказал Фёдор Петрович:-«Раньше б, драку полез, а теперь, рассуждать» начал».
«Да-а»– вздохнул Егор Фомич:-«Набил, шишек, по молодости, а тяперь, осторожно, к вопросу подходит. Оглядывается».
Иван, отправился в Управление Лесхоза, к Махнову Сергею Никоноровичу. Войдя, по обычаю, в кабинет начальника, Иван, присел за стол. Снял, шапку.
«Вот. Разнарядку, обратно привёз. Белкин, говорит, не такая. По этой, выдавать, зерно, не хочет»– Иван, положил, на стол, разнарядку:-«Завтра, мне, на дальние болота, ехать. Вы, тут, сами, решите, как, мне, зерно, для лошади получить. А мне, некогда. Работать надо». Махнов, взял разнарядку в руки. Посмотрел на неё, через очки.
«Ладно, разберёмся»– вздохнув, ответил Махнов:-«Тебя, теперь, когда ждать?»
«Приеду, недели через две. Раньше не получиться. Там, вышки ставят, уже. Надо, будет, направление на «Замороку», указать. Болото, оно, большое. По нему, только, в зимние морозы, пройти можно. Да и то, не всегда… Пойду, собираться, надобно»– Иван, вышел, из кабинета, довольный собой.
Махнов Сергей Никонорович, взял трубку, телефона.
«Здравствуйте, Севастьян Николаевич! Встретиться бы, надобно. Разговор есть, по поводу, некоторых, твоих, артельщиков»– голос, Махнова, звучал озабочено:– «Хорошо. Сам приеду. Я, не гордый, я, злой».
Дорогой домой, Иван, думал про заботы, которые, будут зимой, в заснеженном лесу, на, вечно, булькающих болотах. В лесу, было тихо. Птицы улетели, в тёплые края, оставив свои гнёзда. Небо, хмурилось, предвещая непогоду. Ветер, путаясь в верхушках, деревьев, срывал остатки листьев, унося, их, к реке, убегающей, в чащобу леса, в болота. Начало, смеркаться. На окраине, деревни Зыбиха, он увидал Аркадия Журбу. Тот, шёл из деревни, к Хавроньей развилки. Завидев, Ивана, Аркадий Журба, замедлил свой ход, но встреча была неизбежна. Когда, противники сблизились, Иван, с ухмылкой, посмотрел на Аркадия. Аркадий, приподняв свой картуз, мотнул головой, в знак приветствия. Молча, они, разошлись по своим делам. Дома, Ивана, ждала жена, переживая за рассорку, с Белкиным, из-за зерна.
«Всё, Танюха! Переговорил, я, с начальством. Сам, товарищ Махнов, пообещал, мне, с, этим, делом разобраться»– радостно, сообщил Иван, жене:-«Ты то, как, тут? Не шибко, осерчала, без меня?»
«Да ну, тябя! Ускакал, как оглашенный. Ничего, не сказав»– Татьяна надула губы, хлопнув, по плечу мужа, полотенцем:-«Соскучилась по тябе, а ты, всё делами занят. Чай поди, опять, в свой лес, завтра, уедешь, меня, одну оставишь!?» Татьяна, накинула на шею, мужа, полотенце.
«Уеду. Работа, важная, предстоит. За неё, заплатят в двое. Договор, я, подписал»– с довольным видом, ответил Иван, подхватив жену, на руки:-«А ты, ждать, меня, будешь!»
«Ой, придёшь, а, меня, нету! Светку, вон, из дома, на машине увезли. Прям, среди бела дня! А может и мне, в город податься?»– Татьяна засмеялась:-«Там, говорят, женихов, с машинами, ещё, много осталося!»
«Я, тябе, уеду! У нас, лошадь, есть. На машине, по лесу, далеко, не уедешь! А лошадь, она, и по дороге, и по лесу, свезёт»– Иван поцеловал жену:-«Не в машине, счастье!»
Утром, Иван, отправился в лес, на дальние болота.
В конце недели, в деревню приехала комиссия, во главе с Князевым Севастьяном Николаевичем. Погода, была, неладная, моросил дождь. Войдя в церковь, Севастьян Николаевич, усмехнулся.
«Эка, как, разукрасили! Не признать!»– Князев рассматривал стены, в приходе. В алтаре, висел портрет Ленина, украшенный венком, из колосьев. На других стенах, висели плакаты, обличающие, все грехи, буржуазии и НЭПа. По середине, церкви, стояли лавки и табуреты.
«Это, что, у вас, тут, такого происходит?»– спросил Собрыкин, у появившегося, из кабинета, Белкина.
«Да, как, что? Вы ж, нам, сами сказали, что сделать молодёжный клуб, надобно. Так, во-о! Сделали ж. Здеся, собрания проводим, днём. А вот, вечером, после работы, конечно, танцы и праздники, устраивам»– разъяснил Белкин:-«А вы, к нам, по какой надобности, приехали? Лекцию, прочтёте, аль собрание проводить, будите?»
«Отчёт, по твоей работе, глядеть, будем»– сурово ответил Князев:-«Давай, показывай, как тут, у вас, работа, идёт. Много ль, дел, наворотить успели?!»
«Да мы, чо?! Чо, обещали, то, в срок, всё, выполним. Ей, Богу!»– засуетился Белкин.
«Так идём. Покажешь, где, что, у вас, тут»– приказал Князев, добавив:-«А это, наш бухгалтер, Зёмин Егор Васильевич. Покажи, ему, книги учёта. Пусть посмотрит, так ли всё, что ты, нам, отписал?! Идём». Прохор, повёл Зёмина, в кабинет, проверять учётные записи. Белкин, повёл Князева, показывать хозяйство, артели. Дождь, перестал моросить, унесённый, осеним ветром, в сторону, лесов и болот. Дорога, в деревне, превратилась в грязь, из-за дождей и телег, груженных брёвнами. Князев, шёл уверенно, не обращая внимание на грязь. Белкин, перескакивая лужи, спешил, перед начальником.
«Вот, здеся, вот, мы, коровник поставили. За ним, вот, конюшню, ставим. Мужики стараются, как для себя, делают. Правда, по, моему, научению, но хорошо, делают»– Белкин лебезил, показывая, рукой, на стройку, конюшни.
Князев, вошёл в коровник, осмотрелся.
«А корма, коровам и лошадям, где храните?»– со знанием дела, спросил Князев:-«Коров, чем, кормите?»
«Так, вот, ведь. Сено, немного, здеся. А основное, сено, в полях, ещё. Закончим, конюшню, привезём, сено. И зерном, тоже, кормим!»– махнул рукой Белкин:-«Вот, будем, тута, печь выкладывать, чтоб коровам теплее было. Кирпич, у Кузьмичёвых, возьмём. Он, им, не надобен. А нам, нужнее».
«Так, что, они, его, сами, делают?»– удивился Собрыкин.
«Нет. У них, дом сгорел. Тяперь, Кузьмичёвы, все, разбежались, кто, в город, кто, в лес. Им, тяперь, не до кирпича. Ещё, не известно, останутся ли вообще, в деревне. Они, здеся, тяперь, чужие»– беззаботно, отмахнулся Белкин.
«Это как, так?»– засомневался Князев.
«Кузьмичёв Егор, он, тяперь, паразитическую жизнь, в городе, ведёт. А сын, его-ный, Ванька, в лесу ошивается, боится нас. К жене, раз в месяц приезжает. Да и она, у нас, долго не задержится, к матери, скоро, уйдёт»– уверенный в своей правоте, ответил Белкин.
«Ты, в этом, уверен?»– переспросил Князев:-« И поэтому, ты, Ивану Кузьмичёву, зерна не дал?»
« Чего, зря, добро переводить то?!»– ответил Белкин.
«Ну давай, теперь, мы, на твоё добро посмотрим»– с ухмылкой, сказал Князев: -«Аль, и нам, его, не покажешь?! Идём, глянем».
Белкин, испугался, недоверчиво, посмотрел на Севастьяна Николаевича.
«Идём»– Белкин, заплетаясь ногами, поплёлся к амбару.
У ворот, амбара, их, дожидались Прохор и бухгалтер. Прохор, курил сигарку. Бухгалтер, рассматривал записи, в учётной книге.
«Давно, стоите?»– спросил Князев, у бухгалтера.
«Да, нет. Подошли, только, что»– ответил Зёмин, закрывая книгу.
«Ну давай, показывай, своё богатство!»– приказал Князев.
Белкин, суетясь, достал ключ, из кармана, штанов. Дрожащей рукой, открыл замок, отворил ворота, амбара. Из амбара, повеяло, мокрой плесенью и гнилью. Перед комиссией, предстал, удручающий, вид. Частично, очищенные, от коры, брёвна покрылись плесенью. Внутри, амбара, было, мрачно, холодно и мокро. От мешков, с зерном, веяло гнилью.
«Это, что такое?!»– закричал Князев, на Белкина:-«Это, как, так, понимать вас, товарищ Белкин! Это, что за диверсия, такая?! А?» Белкин, вжался в ворот, своего тулупа.
«Это. Это»– заикаясь промолвил Белкин:-«Так бывает. Потом, морозы придут, и вся, плесень замерзнет. Будет, всё, хорошо».
«Что то, я, в этом, сомневаюсь?!»– грозно ответил Князев:-«Кукушкин! Глянь, что, тут, твориться?! Скажи, исправить, можно, чего? Да не ври, мне!»
Из присутствующей, комиссии, вышел мужик, лет тридцати пяти. Вошёл в амбар, осмотрелся. Потрогал, брёвна, рукой. Открыл мешок, с зерном. Громко щёлкнул, своим языком.
«Дело худо… Можно, часть урожая, ещё, спасти, но нужны, люди и просушка зерна. В амбаре, вентиляцию, сделать, чтоб воздух гонял. И да, ещё, плесень счистить, со стен, и обмазать, их, чтоб, больше, не заводилась»– дал, заключение, Кукушкин, Князеву.
«Значит, так! Принимай, хозяйство, в свои руки. Делай, что хошь, но урожай спасай! С тебя, спросим!»– грозно приказал Князев, пригрозив пальцем.
«А я, как же, я?»– возмутился Белкин:-«Это, моя, артель! Моё, хозяйство!»
«А ты, ваше благородь, с нами, поедешь! Разговор, для тебя, особый, будет!»– Князев, указал, конвойным, забрать Белкина, в машину. Прохор, стоявший у стены, амбара, прижался, к ней, плотнее, боясь, подать, хоть какой, звук.
Комиссия, во главе с Князевым, и Белкиным, под конвоем, ушла, к машине.
Больше, Белкина Ивана, никто не видел! В деревне Зыбиха, началась другая жизнь, с другим кормчим.
Глава 11. Возвращение
Осень, прошлась, по земле, проливными дождями, с порывистым ветром и тяжёлыми мыслями, о будущем, России. Зима, морозными ночами, давало, время и надежду, на лучшее для России. Весна, внесла ясность, что, лучшее, будет, но когда?
Кукушкин, новый глава артельщиков, собрал сельчан, для подготовки к посевным работа, на полях.
«Ну что, товарищами! Зиму, мы, с вами, пережили, а теперь, Партия, ждёт, от нас, трудовых побед!»– начал разговор Павел Алексеевич.
«Это, сколько ж, можно, бороться? Войны, вроде ж, нет, мы, всё, как на фронте?!»– высказал, недовольство, Коровин Антон:-«По осени, свой урожай спасали, от гнили. Зимой, коров и лошадей, спасали, от морозов. Тяперь, кого, будем, спасать?»
«Да уж. Разъяснения, просим»– подтвердил Зубов Сафрон.
«Осень, у нас, выдалась трудной! Но мы, с вами, справились с, этими, трудностями. Зерно спасли! Правда не всё, треть зерна, всего. Но, что смогли спасли. Теперь, нам, предстоит засеять, этим зерном, новые поля, которые, нам, вспашут трактористы. Зерна мало, но я, надеюсь, что вы, войдёте, в бедственное положение, артели, и поможете, поделитесь, своим зерном, из своих запасов»– Кукушкин, пристально посмотрел на собравшихся.
«Это, с какого, рожна?»– возмутился Коровин Антон:-«У нас, в семье, всякое, зёрнышко, на пересчёт. Самим бы, до нового урожая, дожить».
«Мы ж, молоко, в город, продаём! Вот, пусть, город, и даёт, нам, зерно! А то, молока дай, зерна дай, а в замен чего, получим?»– вступился Дмитрий Колчан.
«И то, верно!»– загудели сельчане, на собрании, доказывая правоту, сказанного.
«Товарищи, товарищи! Тише»– засуетился Кукушкин:-«Ваши, доводы, справедливы. Я, обещаю, что поговорю, с Князевым Севастьяном Николаевичем, на счёт зерна и, его, покупки. Но и вы, не расслабляйтесь! Дело, это, государственной важности! Не забывайте, об этом! Теперь, перейдём к другому вопросу. Школа! Нам, в деревне, нужна школа! Чтобы, наши дети, росли грамотными и патриотичными, членами, нашего, общества!»
«Это, ты, верно сказал! Грамотными!»– одобрил Филиппов Иван:-«Грамотность, нам, нужна. Это дело, такое, завсегда пригодится».
«А чо! Дом, нашего Стефана, как раз, свободен. Пусть, тама, все, учатся»– высказался Вдовин:-«Дом большой, всем, места хватит».
«А куда, учителей, расселять, буде?»– спросил Кукушкин, прищура глаз.
«Так, дома, в деревне, пустуют. Вот, расселим, туда»– предложил Прохор, записывая протокол, собрания.
«И то, верно»– одобрил Коровин Антон:-«Тебя, поселили в дом, и других, расселим».
Сельчане, дружно, стали обсуждать об свободных домах, в деревне. Собрание затянулось, когда, стали обсуждать, хозяйственные проблемы, артели. Разошлись, сельчане, с собрания, уже к вечеру, когда замычали коровы, в коровнике. Решение, об надобности школы, было, принято, единогласно.
Поезд, шёл медленно, монотонно, стуча колёсами. Пассажир, в рваной шинели, с девчушкой, на руках, молча, смотрел в окно. Девчушка дремала. Когда, на переезде, вагон, громко, лязгнул колёсами, пассажиры, поезда, оживились.
«Всё, подъезжаем»– громко, объявил проводник, поправляя, свою униформу.
Пассажиры, суетясь, начали доставать, свои чемоданы, с верхних полок и из-под ног.
«Город Юнаш! Прибыли! Остановка, семь минут. Просьба поторопиться приезжающих. Мне, ещё, нужно новых, пассажиров, принять»– строго объявил проводник:-«Товарищи, готовимся, готовимся к выходу».
Был полден. Солнышко, радостно светило, радуясь, весне. Ветер, сдувал, остатки снега, с мостовой и у заборов, домов, горожан. Мужчина, в рваной шинели, встал, аккуратно, придерживая девчушку. Поднял, свой, чемодан и направился к выходу, из вагона. На вокзале, была суета. Пройдя, сквозь строй, пассажиров, мужчина, вышел, с вокзала, и направился к базарной площади. Девчушка проснулась. Протирая, свои глаза, она, осматривалась вокруг.
«Пиехали»– картавя, сказала она, обнимая, за шею, мужчину.
«Приехали»– тихо ответил мужчина:-«Сама, пойдёшь или у папки, на руках, веселея?»
«У»– буркнула девчушка, прижимаясь к отцу.
Мужчина, подошёл к извозчику, с телегой, беззаботно, стоявшему у «работной стены».
«В Ховровку, свезёшь?»– по интересовался мужчина:-«Мне, с дочкой, идти, туда, не сподручно. Довези, будь человеком». Мужчина улыбнулся, извозчику.
«Ладно. Садитесь. Всё равно, делать нече»– ответил извозчик, указывая на телегу. Пассажиры, сели в телегу и, она, тронулась с места.
Мужчина, был, с обросшей бородой, усталым видом. От шустрого и лихого, молодого Чернова Семёна, не осталось и следа. Девчушке, было, около трёх лет. Она, деловито, расположилась в телеге, осматривая городские дома, иногда, показывая, на них, своим пальчиком. Семён, неохотно, рассказывал про дома, отворачиваясь от, знакомых, горожан. Выехав, из города, телега, быстро, поехала, в деревню. Когда, телега, подъехала к Ховровке, Семён, остановил телегу, снял, с неё, дочку. Расплатившись, за извоз, он, медленно пошёл в деревню, к своему, родительскому, дому. Девчушка, радостно, бежала впереди, него, собирая первоцвет, вдоль дороги. В деревне, было тихо. Сельчане, ушли, на весеннее собрание, в Зыбиху. У колодца, на скамейке, сидели две, старые бабки, обсуждая, домашние дела. Проходя, мимо них, Семён, по привычке, поздоровался, с ними. Девчушка остановилась, посмотрела на бабушек, с любопытством. Семён, не торопясь, подошёл к своему дому. Ноги, не слушались, его. Присев, на крыльцо, он, закурил, поставив чемодан, у лавки. Девчушка, присела на лавку, раскладывая цветы, рядом.
«Это, кто ж, тябе, разрешил курить! Паршивец!»– раздался голос матери:-«Серёга не дури! Я, всё, отцу расскажу!» Из дома, на крыльцо, вышла Тамара. Увидев мужика, в шинели, курящего на крыльце, она, обомлела.
«Мать! Не узнаёшь, что ль?»– тихо, спросил он, гася папироску:-«Это я, Сёмка. А это, вот, моя дочка, Нюся. Анна Семёновна Чернова». Девчушка подбежала к отцу, оставив цветы, на скамейке. Тамара, обомлела, оперлась на перила, крыльца, прикрыла, свой, рот, от удивления.
«Вижу, узнала, меня. Оброс, я, дюже, в дороге. Отец то, дома? Разговор, есть, к нему. Дозволишь, мне, поговорить, с ним?»– Семён, встал с крыльца, взял дочку, за руку.
«Явился, значит. Нет, отца, дома. На собрание, в Зыбиху, ушёл. Посевная скоро. А Сашок, где? Почему, его, рядом, нет?»– спросила Тамара, заглядывая в глаза, сына.
«И Сашка нет, и Ольги нет, убили, их, когда, бунт, подавляли, большевики»– Семён, сплюнул, на землю:-«Один, я, остался, с дочкой. Один».
«Как, так-то?»– ужаснулась Тамара:-«Да за что ж, это, так-то?» В глазах, матери, появились слёзы.
«В дом, пустишь или здеся, разговоры, разговаривать, будем?»– спросил Семён, сжимая руку, дочери.
«Заходи, выслушаю, тебя, но жить, ты, здеся, не будешь. Сам, отрезал дорогу, в дом. Сам, решил, с кем, дальше жить, будешь»– скорбно, ответила мать, впуская сына, с дочкой, в дом.
«Спасибо и на том, что выслушаешь. Я, потом, в Троицкое пойду, в дом, к тётке Марье. Там, жить, буду. Нюся, внучка, её-ная. Тётка Марья, рада будет, внучке»-согласился Семён, заходя в дом, присаживаясь у печи:-«Я, знаю, что был не прав, тогда. Прости, меня, мама. У меня, в голове, было всё, как в тумане, над «заморокой». Ольга, для меня, была всё, и любовь, и ненависть. Мы ж, тогда, все, вместе уехали, из города на Урал. Думали, вот, она, свобода! А оказалось… Ольга, тогда, уже, была беременна, от меня. А я, для неё, на всё, был, готовый. Вот, прикажи, она, мне, луну достать, с небес. Достал бы, не задумываясь! Но всё, это, напрасно, было. Приехали, сначала, в Москву. А там, шум, гам, неразбериха. Познакомились, на вокзале, с Зюминым Сашкой. Безобидный, такой, с виду. В попутчики, к нам, напросился. А мы, что, взяли, его, конечно. Будь, оно, не ладно. Нашли, нужный, нам, поезд, на вокзале. Сели, в него, поехали. Сашок, этот, всё, байки травил, про беляков, немчуров, да краснопёрых. Весело, сказывал, смеялись, долго. Ехали, мы, с месяц, туда, на Урал. Поиздержались, конечно, но, это, не беда. Беда, потом пришла, от куда не ждали, её, вовсе. Приехали, мы, в город Ашу. Вот, не знал, а есть, такой, город, в России. Приехали, а там, наш попутчик, вдруг, стал офицером, белогвардейским, Александром Андреевичем Зюминым. Вот, так, вот, бывает. Как, картоху, с нами, жрать, так, Сашка, друг! А как, в Ашу, приехали, так, ваше благородь! Чего, изволите-с? Эх, обида, нас, тогда, взяла! В общем, ушли, мы, от него, в деревню ближайшую, за городом. На постой, определились. Обстановку, стали изучать. Как, люди, там, живут, поживают? Много ль, денег, зарабатыват? В общем, присмотреться решили, для жизни.
