Анна Уилсон
Принцесса Диана. Жизнь не по правилам
Анна Уилсон
Принцесса Диана. Жизнь не по правилам
«Мне нравится быть свободной духом. Некоторые не любят это, но такова я»
Фотография на обложке Getty Images
В оформлении издания использованы фото из архива Shutterstock
© А. Уилсон, текст, 2022
© Издательство АСТ, 2022
Глава 1
Как стать принцессой
Жизнь самой загадочной женщины XX века началась с разочарования. Не ее собственного, конечно. Что могут чувствовать новорожденные? Ну, разве что испуг. Горькое разочарование испытал ее отец – Джон Спенсер, виконт Элторп, впоследствии 8-й граф Спенсер: «Опять девочка!»
Если бы будущая леди Ди, принцесса Уэльская Диана могла с первых мгновений понимать смысл произносимых возле ее кроватки слов, она бы услышала именно этот расстроенный возглас. И здесь буквально напрашивается предположение, что младенцы все чувствуют и понимают. Одной из главных проблем Дианы всю ее жизнь будет комплекс неполноценности и безумная жажда любви, признания, уверенности в том, что она нужна… Словно она, еще будучи новорожденной, ощутила свою ненужность и так и не смогла избавиться от этого чувства.
Печаль ее отца легко объяснить – дело было в английских законах. Третья дочь! А в семье так ждали мальчика. Он был просто необходим! Титул переходит исключительно по мужской линии, поэтому отсутствие наследника для графского рода означало настоящую катастрофу – по сути, Спенсеры мало чем владели, кроме фамильных имений, переход которых к какому-нибудь дальнему родственнику мужского пола оставил бы всю семью без гроша.
Собственно, Диана была даже не третьим ребенком. После двух дочерей, Сары и Джейн, у ее родителей, наконец, появился на свет долгожданный сын. Но… Удар для всей семьи – он не прожил и суток. Через некоторое время Френсис Спенсер, мать семейства, забеременела четвертый раз. Но пережитое горе отразилось на ее здоровье – она не смогла выносить ребенка. Так что у Дианы было очень много шансов вообще не появиться на свет – выживи ее старший брат, или родись на свет и окажись мальчиком четвертый ребенок – мир так бы и не узнал прекрасную принцессу, которую полюбили народы разных стран.
Так или иначе, но Спенсеры не оставляли упорных попыток произвести наследника. И вот 1 июля 1961 года у Фрэнсис начались очередные роды, которые не просто разочаровали, но обескуражили главу семейства виконта Элторпа. Все до такой степени надеялись на мальчика, что даже не придумали имя на тот случай, если родится девочка. В результате ребенок целую неделю прожил безымянным, прежде чем расстроенные родители взяли себя в руки и подумали наконец об имени малютки. Назвали ее в итоге Дианой Фрэнсис – в честь сестры первого графа Спенсера Дианы, герцогини Бедфордской, жившей в XVIII веке, и в честь матери, носившей имя Фрэнсис. Кстати, герцогиня Бедфордская была внучкой герцогини Мальборо, которую многие знают по фильму «Стакан воды». Кроме того, в юности Диану Бедфордскую прочили в жены принцу Уэльскому, и она тоже умерла молодой.
Много позже, когда Диана выросла и вошла в Британский королевский дом, «желтая» пресса увлеклась версией о «принцессе-посудомойке» и создала для публики красивую сказку о Золушке.
Хотя говорить о Диане как о девушке из народа по меньшей мере, несерьезно. Спенсеры – известный в Англии род, знатнейшая, с семисотлетней историей, дворянская фамилия, связанная родственными или матримониальными узы со всей аристократией Британии. Близкой родней Спенсерам были герцог Мальборо и Уинстон Черчилль. Дальними родственниками – пять президентов США, знаменитые миллионеры Вандербильты, Джонатан Свифт, Чарльз Дарвин и лихой голливудский ковбой Джон Уэйн. А обе бабушки Дианы – по отцу и по матери – были королевскими придворными дамами.
«В каком возрасте нас любят совершенно бескорыстно? – Только на руках кормилицы»
Впрочем, многие забывают, что и Золушка тоже не была девушкой из народа, а терпела унижения в собственной знатной семье из-за злой мачехи. Так что сходство все-таки есть.
Из-за шока и разочарования, вызванного рождением третьей дочери, крестины Дианы оказались неоправданно скромными – на них присутствовали только жена главного мирового судьи Норфолкa и несколько соседей по графству. Хотя крестной матерью старшей сестры Дианы, Сaры, была королевa-мaть, a крестным отцом средней сестры, Джейн, – герцог Кентский. Только у Дианы среди крестных не было ни одного члена королевской семьи.
Такое пренебрежение к факту рождения собственного ребенка не могло не породить массу слухов о том, что девочка, оказавшись при рождении нежеланной, так и осталась на всю жизнь изгоем в своей семье. Нелюбимой, никому не нужной, забытой родителями…
Несмотря на то что существует масса свидетельств, разбивающих миф о несчастной униженной Золушке, сама Диана настолько вошла в предложенную обстоятельствами роль, что искренне поверила в свою ненужность. О чем неоднократно жаловалась сестрам и подругам. Все-таки хоть младенцем она и не могла ничего такого понять, со временем ей, конечно, рассказали, как сильно вся семья ждала и желала мальчика. Ребенку свойственно чувствовать неуверенность в себе и сомневаться в родительской любви, а у такой тонкой и чувствительно натуры, какой была Диана, это особенно сильно влияло на психику. Так что детская психологическая травма несомненно во многом сформировала ее характер и повлияла на всю ее дальнейшую непростую судьбу
На радость всем Спенсерам наследник титула все же появился спустя три года. 20 мая 1964 года Фрэнсис родила-таки сына. Но, увы, семью спасти не удалось. Наоборот, этот факт стал началом конца брака Френсис и Джона.
Но об этом чуть позже. А пока в семье царило всеобщее ликование. Здорового, крепкого малыша назвали Чaрльз Эдвaрд Морис Спенсер. Крестили Чарльза в капелле Генрихa VII в Вестминстерском аббатстве. А крестной матерью стала сама – ну как могло быть иначе? – английская королева Елизавета II.
Интересно, почувствовала ли что-нибудь трехлетняя Диана, впервые в жизни увидев свою будущую свекровь? Маловероятно. Хотя… Близкие к ней люди не раз упоминали в своих записках, что она с детства чувствовала: ей уготована необычная судьба. И на полном серьезе, как настоящая принцесса, ждала своего принца.
А вот мать ее, как оказалось, уже ничего не ждала от своего брака. Все те же ссоры и полное взаимное непонимание.
«Если бы мужчинам приходилось рожать, ни у кого из них не было бы больше одного ребенка»
К отчаянному шагу – разводу – Спенсер невольно подтолкнул свою жену сам. Но, если задуматься, предсказуемо. Брак их давно уже трещал по швам. Биографы Дианы намекали на то, что в семье Спенсеров были постоянные скандалы, подогреваемые тем, что им долго не удавалось обзавестись наследником. Джон унижал и оскорблял жену, обвиняя ее в том. Но когда та через некоторое время после рождения Дианы снова забеременела, даже отправил Фрэнсис к врачу, чтобы тот «разобрался с проблемой». Их сын, Чарльз Спенсер, позже говорил, что, по его мнению, брак родителей развалился еще до его рождения и расставание было только делом времени.
«Наша семья была самой обыкновенной семьей, близкой к королевскому дому»
Как бы то ни было, выполнив свой долг перед Спенсерами, Фрэнсис видимо вздохнула с облегчением, отдалилась от мужа и, оглянувшись по сторонам, вскоре влюбилась. Ее избранником стал Питер Шенд Кидд, тоже женатый, но не слишком счастливо. Они начали тайно встречаться и, вероятно, поначалу не планировали расставаться со своими супругами, все же разводы в то время не очень приветствовались. Но Джону быстро донесли, что жена ему изменяет, и, не будучи сам агнцем в этом отношении, он был крайне оскорблен и попросту вышвырнул неверную жену из дома.
Фрэнсис понимала, что на сей раз оставляет родовое гнездо Спенсеров навсегда. Но того, что ей запретят видеться с детьми, она никак не ожидала. Однако ее просто не пустили на порог дома – дворецкий, следуя указанию хозяина, захлопнул перед ней дверь. Как она ни кричала, как ни плакала, дети, уведенные в дальние комнаты огромного дома, ничего не услышали и даже не знали, что мать пыталась повидаться с ними.
Доведенная до отчаяния, окончательно разлученная со своими детьми Фрэнсис идет на небывалый для Англии того времени шаг – публично объявляет о своем желании добиться официального развода. Джонни был потрясен. Главный и несокрушимый девиз английской жизни «Мой дом – моя крепость» нарушать было непозволительно никому. Тем более женщине.
Любовь между супругами если когда-то и была, то осталась далеко в прошлом, и оскорбленным мужем руководило только одно желание – как можно сильнее наказать опозорившую его женщину. Как? Самый простой способ – окончательно отобрать у нее детей. Навсегда, по закону – через суд.
Несмотря на то что в Англии в то время детей старались оставлять с матерью, в этом процессе суд принял сторону виконта Элторпа. Ведь Фрэнсис мало того что была виновной стороной в этом разводе, она еще и выступила в качестве «другой женщины» – ведь Питер Шенд Кидд был женат, и его брак после этого тоже окончательно развалился. Такого в тогдашней ханжеской Англии не прощали.
Если и был у несчастной женщины малейший шанс побороться за право воспитывать детей, ее лишила такой возможности родная мать, поддержавшая на заседании бывшего зятя. Тщеславная Рут Фермой, сама ради титула и карьеры вышедшая замуж за мужчину намного старше себя и терпевшая его грубое отношение, так и не смогла простить дочери, что та теперь не станет графиней Спенсер и полноправной хозяйкой одного из крупнейших поместий Великобритании. И мстила дочери за свои нереализованные мечты! Процесс был закрытым, но Фрэнсис позже утверждала, что Рут дала в суде показания, будто ее дочь была настолько испорченной, что ни за что не смогла бы стать хорошей матерью. Так что суд отдал Джону полную опеку над детьми, несмотря на то, что, как практически любой аристократ мужского пола того времени, он своих детей почти и не видел. В их кругу было не принято, чтобы мужчины занимались воспитанием своих отпрысков. И действительно, после развода он сплавил их на постоянно сменявшихся нянек, которых дети ненавидели и от которых всячески пытались избавиться. Особенно от молодых и симпатичных – опасаясь, что какая-нибудь из них станет их мачехой. И проделки, в которых активно участвовала Диана, были по-детски безжалостными. Кого-то запирали в комнате, чьи-то вещи выкидывали из окна, а одной няне в стул даже воткнули булавку, чтобы та на нее села.
«Самым большим ударом для меня было то, что мама решила сбежать»
Сильнее всего развод родителей ударил именно по Диане. Две старшие девочки были уже в том возрасте, когда появляются собственные интересы – учеба, друзья, даже первые романтические переживания. Поэтому разлад в семье травмировал их не так уж сильно. Трехлетний же малыш Чарльз вообще плохо понимал, что произошло. Так что основные переживания и баталии, особенно когда позже Фрэнсис разрешили видеться с детьми, разгорались за привязанность третьей – самой нежеланной когда-то – дочери. Чем уж бывшие супруги руководствовались в первую очередь – любовью к ребенку или желанием насолить друг другу – трудно сказать. Но факт остается фактом. Соперничество родителей было явным. И ставило девочку перед необходимостью выбора. Извечный вопрос не очень умных родителей: «Кого ты больше любишь: маму или папу?» – стал для маленькой Ди настоящим кошмаром.
Характерна ситуация, о которой потом не единожды вспоминала уже взрослая Диана. Когда ее пригласили на свадьбу кузины, оба родителя подарили ей праздничные платья. Отец – белое. Мать – зеленое. Поставив дочь перед мучительным выбором: «Они оба были очень красивы. Сейчас я уже не помню, какое из них выбрала. Но я отчетливо запомнила, насколько меня травмировала подобная ситуация. Больше всего я переживала из-за того, что, какой бы выбор я ни сделала, он покажет мою приверженность лишь к одному из родителей».
Справедливости ради надо отметить, что Диана со временем научилась манипулировать своими родителями и получать от создавшейся ситуации выгоду для себя. Но не сразу, а через переживания, превратившиеся в будущем в комплексы, мучившие ее всю жизнь.
Вообще судьба яркой, не самой счастливой и такой короткой жизни леди Ди является наглядной иллюстрацией расхожей фразы «все мы родом из детства» – все, что она когда-либо говорила о своем детстве, было неизменно окрашено в темные тона. И с этим трагическим ощущением она прожила всю жизнь.
Но так ли несчастно было ее детство? Похоже, если смотреть объективно, то все-таки нет. Например, один из ее кузенов вспоминал те дни так: «Вероятно, в ее восприятии жизнь в Парк-Хаусе действительно выглядела так, как она ее описывает. Но на самом деле все было… намного лучше, чем ей казалось в ретроспективе».
«Самая большая болезнь этого века – то, что люди обижаются»
Присоединяется к нему и одна из многочисленных нянь: «Когда я вспоминаю времена, проведенные в Парк-Хаусе, не могу не признать, насколько веселой и легкой была атмосфера в этом доме. Я навсегда запомнила шутки и смех, то и дело разносившийся по коридорам. Причем лучше всех дразнить других получалось у Диaны».
Отец, как умел, заботился о детях – нанимал нянь, устроил в поместье бассейн, давал деньги на всякие развлечения, стараясь компенсировать им расставание с матерью. Вряд ли он испытывал чувство вины, довольно цинично сообщив детям, что мама их бросила. А это способно травмировать даже самого бессердечного ребенка. Но все же по-своему он, безусловно, любил их, и Диану, возможно, даже более других дочерей. Однако в ее памяти остались только обиды.
Уже в детстве у будущей принцессы проявилась одна важная черта. Диана всегда была уверена в своем особом предназначении. И свернуть ее с намеченного пути было невозможно.
Вот что вспоминает одна из нянь: «Диану нельзя назвать трудным ребенком, но она была очень упряма. Уже тогда она отлично знала, что ей хочется. С ней было нелегко. Другим детям скажешь, и они выполняют беспрекословно. Но только не Диана. Если ее просили что-нибудь сделать, это всегда превращалось в противостояние характеров».
«Я всегда знала, что здорово отличаюсь от всех остальных. Я ощущала себя какой-то изолированной, обособленной. Я чувствовала, что внутри меня есть что-то такое, что делает меня особенной. Не знаю даже почему»
Диану нельзя было заставить делать то, чего она не хочет. Однажды они с отцом были приглашены в королевскую резиденцию на традиционное английское чаепитие. Это не было таким уж редким событием – Джон арендовал Парк-Хаус у королевы, и та временами приглашала его с детьми в Сандрингемский дворец, поэтому Диана в детстве общалась с младшими детьми королевской четы – принцами Эндрю и Эдвардом. Но в этот раз она вдруг, сославшись на головную боль, заявила, что не пойдет. Кто знает, правда у нее что-то болело или это была очередная выдумка? Но урезонить дочь Спенсеру не удалось. Он вынужден был извиниться перед королевой и отказаться от визита. Дерзость, надо сказать, невиданная. Нарушающая все правила и ломающая все каноны.
Так дальше Диана и будет жить – вопреки всему. «У нее была какая-то мистическая вера в природное чутье, которое вело ее (хорошо или плохо – это уже другой вопрос) через всю жизнь, – напишет значительно позже о Диане ее биограф Сара Бредфорд. – Как она сама признавалась, у нее было постоянное ощущение неизбежности судьбы. Диана чувствовала себя немного отстраненной от других людей, считая себя созданной для какой-то определенной цели».
Первым «казенным домом» Дианы стала частная школа Силфилд в Норфолке.
«Академические успехи? Забудьте об этом! Другое дело – еда.
Я ела и ела. Попросить меня съесть три куска копченой рыбы и шесть буханок хлеба было одним из самых смешных развлечений в нашей школе»
Местоположение было главным преимуществом школы. Она находилась очень близко к дому Спенсеров, и поэтому дети могли не жить там постоянно (в интернате, как принято у английской аристократии), а возвращаться ночевать домой. Но это было не единственное преимущество. Старший Спенсер входил в попечительский совет учебного заведения и знал о его делах все. Поэтому был спокоен за Чарльза и Диану.
Необычная ученица оставила самые разноречивые впечатления о себе. Кто-то вспоминал ее как грустного тихого ребенка. Кто-то писал в биографических статьях, что воли и дерзости этой неуравновешенной девочке было не занимать.