Анна Велес
Тайная Стража Караса. Ловушка для Дюка
Когда сходили снега, отступали морозы, Карас оживал. В горах просыпались штольни, в деревнях на равнинах готовились к посевным работам, в лесах ждали начала сезонной охоты. Все преображалось, жизнь ускорялась и шла веселее. Герцог на радость своим подданным устраивал празднества, чтобы простой люд мог погулять да потратиться вдосталь перед началом обычных трудов. Радовались карнавалам и балам дворяне. Готовились к возможным новым походам военные.
Но так же вместе с радостью весна приносила и неприятности. Из зимних нор выползали колдуны и ведьмы разных культов, безумные от своей дикой магии, леса и старые погосты все чаще посещала нечисть. Это значило, что и у Тайной Стражи Караса, созданной расчищать страну от таких бед, работы тоже должно прибавиться.
Глава первая
Праздник прихода весны в Карасе всегда отмечался широко. Сам поворотный день, конечно, совпадал с Весенним Равноденствием, но ярмарки и гуляния открывали за неделю до этого. На улицах Терсы – столицы Герцогства, устанавливали новые лавки, открывали на площадях торги. Уличные артисты настраивали свои балаганы.
Дознаватель Тайной Стражи Алан Бежар, или попросту Дюк, никогда не любил излишнего шума. В такие дни он бы с радостью сидел у себя в коморке в доме Марты в Квартале Стражей, попивал любимое южное вино, перебирал бы свои запасы целебных трав, почитывал бы книги. Да вот только именно весенние ярмарки обещали всегда огромные скидки. И хоть толпа Дюка безмерно раздражала, врожденная бережливость, как наивно именовал это свое качество дознаватель, тянула его в ряды за всякой нужной всячиной, пока можно взять ее дешево.
Да и не только по делу стоит пройтись. Сейчас на торгах и поесть прилично можно за горсть медных монет, да сладким насладиться. Да и подарки прикупить стоит. Для Мэйли. Этой егозы, которую оставил на попечение дознавателю его погибший друг, и к которой сам Дюк давно относился как к любимой младшей сестренке.
Трану, надежному своему товарищу, можно было бы каких диковин добыть. Воин отряда Дюка обожал мастерить поделки из когтей, шкур и даже костей и зубов различных жутких тварей, кого встречали Стражи в рейдах. За неимением такого редкого материала, Тран принимался вытачивать ножи и кастеты из чего-то более простого, но выглядели его работы всегда устрашающе. Вот стоило бы на ярмарке поискать для приятеля что интересное.
Да и Жако можно побаловать новой игральной колодой или каким добротным оружием. Этот Страж любил все тонкое и изящное. А пока торговцы отдают свой товар с приличными скидками, можно подобрать весьма неплохое обмундирование и для Жако.
И конечно, Алика. Дюк до сих пор не верил, что эта женщина выбрала его. Такая всегда спокойная и веселая, иногда ироничная, часто упрямая, она могла всегда найти верное слово для дознавателя. Она ему верила. И любила. Что было взаимно. Только при всем этом Алика приходилась еще и любимой кузиной самому Герцогу Караса. И как бы воительница не отнекивалась, как не отрекалась от своего титула, Дюк всегда старался находить для нее нечто утонченное и дорогое.
Теперь же, как полагал дознаватель, пришло время уже как-то позаботиться о том, чтобы показать Алике серьезность своих намерений. А значит, нужно кольцо. Нечто особое. За таким надо топать к ювелирам, а сейчас как раз оказия, когда лучшие мастера Караса тоже выставят свой товар на центральной площади торгового квартала. И снова, как ни крути, скинут цены. Так что надо идти и брать.
Но одинокой прогулки не случилось. По своей дури Дюк проговорился Трану, что намерен погулять на ярмарке, пока не выпало на их долю каких заданий от Герцога. Конечно, приятель собрался с ним, и для уверенности, что дознаватель не улизнет один, воин зашел за ним сам, прямо домой, в несусветную рань, как только расцвело.
Так как Алика жила тут же, в доме Марты, буквально в соседней комнатенке, она услышала шум в коридоре, пока Тран будил командира, и узнав причину, решила тут же присоединиться к их кампании. И даже успела, пока Дюк ворчал и брился, сбегать за Мэйли. Понятно, что и Жако поджидал Стражей у дверей, так как Тран успел сообщить и ему о своих планах.
Так на ярмарку отряд отправился в полном составе, будто на рабочий рейд. Одно хорошо, бурчал в дороге Дюк, что хоть оружия и припасов не набрали, как если бы ехали в горы за очередной нежитью.
Только нарочито дурное настроение его быстро кончилось. Как только на подходе к Кварталу Торгов Стражи встретили лавку со свежайшей, еще горячей ароматной выпечкой и терпкими взварами. Притворяться недовольным при такой роскоши было невозможно. Да и к тому моменту Дюком уже полностью овладело покупательское настроение.
О чем к обеду он уже успел пожалеть, когда его кошель значительно исхудал. Зато были куплены и новые травы у знакомой торговки, и пара бутылей все того же любимого вина. В мешке лежала разукрашенная вручную коробка из тонких деревянных досочек, в которую уложили лучшие шоколадные конфеты одной известной на всю столицу мастерской сладостей. Это для мага. Мэйли через пару недель должно было исполниться целых двадцать лет. Будет, чем ее обрадовать. Сластями и парой книг, которые обошлись дознавателю очень не дешево даже с учетом скидок.
Жако и Тран получили свои подарки сразу. Обещанную колоду и набор игральных костей для одного, и просто ужасающего вида рог неизвестной твари для другого. По просьбе командира успели воины отвлечь Алику, и Дюк нашел таки для нее заветное кольцо. Строгое, тонкое, из белого золота с тончайшей работы узором по ободку, с квадратным широким камнем редкого льдисто-голубого топаза. Под цвет глаз воительницы. Дознаватель спрятал драгоценность в потайной карман своего широкого пояса, где всегда хранил все самое важное и дорогое. Кристаллы магии в рейдах, бумаги важные от Герцога, и прочее-прочее.
Командир отряда был своим днем доволен, особенно тем фактом, что в кошельке еще хоть что-то да осталось после такого загула. Он устроился на деревянных чурках, которые кто-то заботливый удачно забыл под фонарем на самом краю площади. Небо было чистым, синим, светило солнце, еще не слепящее, но яркое и уже теплое, воздух свежий, уже не морозный. Дюк лениво оглядывал спешащих мимо него людей, высматривал в толпе своих.
– О! Командир! – Мэл вынырнула откуда-то справа, таща за собой Алику. – Умеешь ты удачно устраиваться. У меня уже ноги гудят, столько ходить!
– Могу подвинуться, – предложил дознаватель, при этом даже не сделав попытки тронуться с места.
Алика весело улыбнулась.
– Сиди, – успокоила она. – Нам надо еще вон туда зайти.
Воительница указывала на один из домов через дорогу от фонаря, под которым устроился Дюк. Там на первом этаже была очередная лавка. В витрине выставлено какое-то чучело, утянутое женским корсетом с кокетливыми рюшами. На вкус дознавателя, такая вещичка открывала больше, чем скрывала.
– Не увлекайтесь, – буркнул он обеих девушкам. – В рейдах на ваши прелести смотреть особо некому.
– А дома? – хитро поинтересовалась Алика.
Дюк чуть не ляпнул, что дома ему смотреть и не надо, лучше трогать. Но вовремя сдержался.
– В Казармах мужиков слишком много, – заявил он вместо этого. – Смотри, чтобы Мэл не перестаралась с…красотой.
Девушки отправились в лавку. Дюк нашел таки взглядом Жако. Этот проходимец уселся между двух прилавков играть в «бабки» с какими-то солдатами. Наивные! Страж мать родную догола в игре разденет.
Дознаватель все так же лениво оглядывался дальше. Там, далеко, ближе к мясным рядам, показалась знакомая великанская фигура. Конечно, Тран наверняка спорит с мясником, заставляя скинуть цену за окорок еще больше.
Дюк снова повернул голову. Теперь уже бесцельно оглядывал людей кругом, витрины лавок. Громко цокая по мостовой, неторопливо прошла пара гнедых, таща за собой экипаж. Знатная карета. Легкая, дорогая, затянутая черным с вышитыми по задней стенке золотыми вензелями. Оно и понятно. Дворяне тоже люди, кому хочется потратиться да поглазеть на товары в день большой ярмарки.
Лошади плавно остановились чуть дальше, напротив магазина того самого ювелира, у кого Дюк нашел подходящее кольцо для Алики. Кучер спустился с козел, из кареты резво выпрыгнул лакей. Дознаватель ждал, что вот-вот покажется и владелец экипажа. Но никого не было. Похоже, слуги ждут хозяйку, кто задержалась у ювелира.
И, правда, через пару минут двери лавки распахнулись, еще один лакей придержал их чинно, пропуская вперед женщину. Невысокая, одетая в темно-бордовый плащ, волосы и лицо скрывает капюшон. Госпожа спешила к карете. Наблюдая за ней, Дюк невольно нахмурился.
Все хорошее расслабленное настроение, как ветром сдуло. Сердце заколотилось, как бешеное. Дюк знал эту походку. Женщина ступала мелкими шажками, торопливо, при этом низко опускала голову, стараясь смотреть перед собой. Она так ходила всегда. Быстро-быстро, и со стороны смотрелась немного забавно. И так же всегда чуть выше нужного приподнимала юбки. Так, что видны аккуратные ботиночки…
Дюк узнавал все. И фигуру, хрупкую, тонкую, будто у девушки-подростка, и вот этот жест, когда женщина чуть нервно поправляет край капюшона. Он знал ее. Но здесь? Сейчас?
– Марина? – он позвал ее вслух, забыв об осторожности. Привстал со своего места, шагнул вперед. Он наверняка обознался. Не может быть…
А женщина уже пересекла дорогу, дошла до кареты. Второй лакей проворно распахнул перед ней дверцу. И прежде чем юркнуть внутрь, она вдруг откинула капюшон и быстро окинула площадь взглядом. Будто надеялась кого-то увидеть.
Женщина посмотрела на торговые ряды, на витрины, потом повернулась туда, где стоял Дюк. Их взгляды встретились. Тоже лицо, только чуть постаревшее за годы. Те же непослушные густые длинные волосы, рассыпавшиеся по плечам, будто пучок непослушных забавных пружинок. И те же глаза. Темные, бархатные. Удивительно теплые.
Она узнала его. Всего миг…И в ее взгляде Дюк даже с такого расстояния увидел прежнюю любовь и радость. А потом она отвернулась, нервно провела рукой по щеке, похоже, смахивая слезу, исчезла в салоне кареты.
Лакеи и кучер уже были на местах. Экипаж тронулся с места, увозя Марину прочь. Дюк стоял и смотрел ей вслед. У него шумело в ушах, плыло перед глазами. Сердце все так же бешено рвалось из груди. Вслед за ней… Он хотел этого больше всего на свете, побежать, догнать, еще раз увидеть, и наконец-то сказать….
А еще он понимал, что нужно уходить. Нельзя. Он погубит себя и ее. Или…Или просто пришло время все закончить. Дюк невольно протянул руку к поясу, нащупал коробочку с кольцом для Алики. Сердце успокаивалось и теперь становилось больно. От ожидания потери…
Развернувшись, дознаватель подхватил свой мешок и направился к ближайшей таверне. Переступил порог, как во сне, бросил золотой на стойку, заказал кувшин медовухи. Забрал кружку и пойло, кое-как, механически переставляя ноги, добрел до стола. Бросив мешок на стул, сам остался стоять, налил себе полную кружку и жадно выпил. Залпом. И тут же потянулся вновь за кувшином, но чья-то тяжелая рука легла сверху, мешая заново наполнить кружку.
– Не дело, командир, – твердо проговорил Тран.
Дюк смотрел на воина и будто не узнавал. Но Тран пришел не один. За его спиной стоял Жако. А еще Мэйли и Алика. Дознаватель поймал себя на мысли, что проще было бы помереть.
Тран отодвинул кувшин дальше от командира, усадил его почти силой на стул. Дюк не сводил взгляда с воительницы. Он никогда еще не видел у нее такого выражения на лице. Странно отстраненного, какого-то чужого и холодного.
– Та женщина, Дюк, – произнесла она ровно. Слишком ровно.
– Марина, – снова назвал он это имя.
– Ты звал ее в бреду, – сказала Алика. – Тогда, после Ходячего леса.
– Родственница? – поторопился подсказать Жако с какой-то робкой надеждой.
Дюк все же заставил себя оторвать взгляд от лица воительницы. Посмотрел на притихшую Мэл, на ее упрямо поджатые губки и воинственный вид. Девчонка опять готова защищать его, даже не зная от чего. На Трана, какого-то слишком уверенного и спокойного, ждущего продолжения. На Жако. Страж чуть кивнул и даже подмигнул командиру, молча выражая свою поддержку.
– Она самый близкий мне человек, – произнес Дюк. – Единственный родной для меня. Не по крови. По сердцу. Она моя мачеха.
Алика только кивнула. Но дознаватель, привыкший замечать за ней каждую мелочь, увидел, как она расслабилась. Как сразу приняла его слова на веру. Ему бы радоваться ее доверию, но…
– Все, что я делал последние десять лет, было ради нее, – признал Дюк. – И караваны до войны, и Стража сейчас. Ну, война… Это и так понятно. Марина взяла на себя вину за то, что никогда не совершала. Вместо меня. Я должен выкупить ее из острога, дать ей жизнь, какую она так легко отдала за меня. Так что…
Он натужно улыбнулся.
– Я наделся, что мне позволят потом попрощаться с вами, – заявил он наигранно бодро. – Так и лучше. Простимся сейчас. Тран? Может, нальешь всей кампании?
– Прощаться? – Мэл нахмурилась. – Даже не вздумай, командир.
– Вот-вот, – поддержал ее Жако.
– Куда бы ты ни собрался, мы за тобой, – твердо решил Тран. – А налить… Это оно всегда хорошо. Да?
Алика кивнула и жестом подозвала трактирщика с кружками для Стражей. Дюк подождал, пока человек отойдет от столика, и потом спросил у воина.
– Куда ты собрался за мной, Тран? В острог?
– Дюк? – Алика чуть улыбнулась. – Какой острог? Твоя Марина разъезжает в карете с лакеями. Думаешь, мой кузен создает для обитателей того скорбного места такие комфортные условия?
Дознаватель растерялся. За своими переживаниями он, в кои-то веки раз, совсем забыл о наблюдательности и умении соображать.
– И то правда! – поддержала подругу Мэл. – Не знаю я, что там натворила твоя Марина, или, как ты говоришь, ты сам, но тебе за ней точно не туда.
– Кстати, а что ты натворил? – заинтересовался Жако.
– Марина, может быть, и не в остроге, – ответил дознаватель. – Да вот я могу туда легко попасть, если мне не поверят. Ведь тогда все думали, что я совершил убийство. Но я клянусь, что ни я, ни тем более, она, никого не убивали.
– Чего клясться-то? – в своей привычно манере пробурчал Тран. – Оно и так понятно. Дюк! Кто ты там такой, я не знаю. И что там про тебя говорят. Но сколько раз ты нас из такой безнадеги вытаскивал, что никто другой не взялся бы!
– А то! – закивал Жако. – Хоть ту ведьму в предгорье вспомнить? Как ты на себя ее взял, как нас всех прикрывал. Не…Какое там… Сам всегда говорил, нечего слухам верить.
– Луиса вспомни, – жарко вступилась Мэл. – Сколько он мне рассказывал? На войне какой ты был? Как многих ты спас и домой вернул? Дюк, такие, как ты, не убивают. Вернее… Убиваешь, ты, конечно, мастерски. Нечисть всякую или там отступников. Но не…В общем, ты понял.
– Уловил, – не удержался Дюк от усмешки.
Понемногу его отпускало. Эти люди, его друзья. Их доверие, безоговорочное, честное, от него становилось спокойнее. И Алика. С ее знакомой почти веселой улыбкой.
– Никуда ты от нас не денешься, Алан, – произнесла она легко. – Мы пойдем к Роже. Все. И если мой кузен, кто, кстати, считает тебя своим другом, вдруг по какому недоразумению решит все же отправить тебя в острог… Ну что ж!
Она развела руками.
– Тогда я верну себе мой проклятый титул, – продолжила воительница. – И выкуплю тебя оттуда сама.
– Чего это ты одна? – с вызовом заявила Мэл. – У меня тоже деньги есть.
– Скинемся, – решил Жако. – Не тужи, командир.
– А вот к Герцогу пойти, оно дело верное, – более разумно рассудил Тран. – Мы точно за тебя слово поставим.
– Так я хотел идти, – признал Дюк. – Давно надо было. Просто… Я ведь в острог-то и не тороплюсь. У меня есть вы. Как-то жалко было…
Он снова посмотрел на Алику. Она по-прежнему спокойно улыбалась.
– И в нем тоже дело, – признался Дюк, досадливо морщась. – В Ренаре. Ведь он и правда называет меня другом. А я… Столько лет молчу и прячусь. Его доверие мне точно после не вернуть.
– Его сначала потерять надо, – напомнила воительница. – А друзья на то и существуют, чтобы не только в тебя верить, но еще и прощать. Если вообще есть, что прощать, Алан.
Дознаватель чуть кивнул и, все же решившись, вдруг, начал рассказывать.
Глава вторая
– Ален, – прежде всего, сказал он свое имя, которое хранил столько времени. – На самом деле, меня зовут Ален. Родовое имя говорить не буду, это не имеет теперь смысла.
– Но оно у тебя явно громкое, – вставила Мэл. – Тран? Может, все же нальешь выпить-то?
Воин поспешил наполнить кружки. Они по странной традиции стукнули боками кружек, разом все выпили медовухи. Дюк поморщился. Вот же дрянь, а не напиток. Как его угораздило такое взять. Как бы не отравиться… А его люди смотрели на него и жали продолжения.
– Имя громкое, – подтвердил он. – Дом моего отца, больше похожий на крепость, стоял у моря, на самом побережье. Отцу принадлежала чуть ли не половина южной провинции. А еще у него были лучшие на свете виноградники.
Он сам не заметил, как начал улыбаться, вспоминая все это спустя более десятка лет.
– Один сорт, черный, – Дюк все больше увлекался. – Ягоды не большие, но темнее угля, и блестят на солнце. Сок терпкий, густой, цветом, как кровь. А другой сорт, красный. Вы и не видели такой! Эти ягоды с серебряную монету. Крупные. Но кожица тонкая. Такой виноград можно лишь прямо с лозы есть. Иначе лопаются ягодки. И сок сладкий, лучше любых конфет. А когда их смешивают, рождается лучшее южное вино.
– Ого! – усмехнулся Тран. – Так это… И чего мы тут за тебя свои деньги-то ставить собираемся? Ты же явно богаче того самого соседа, что за герцами живет. И себя выкупить сможешь, и Марину свою, да еще и на трон Караса деньги останутся.
Дюк улыбнулся в ответ.
– Я говорил об отце, – напомнил он. – Да. Он был богат. И знатен. Да, его род состоит, конечно же, в родстве с Ренарами. Это к слову про трон. Только отец был всегда верен Герцогу. Как и я. Но это теперь не имеет значения. Отец выбрал себе невесту из дочерей равнинных баронов. Как и многие иные аристократы. Мать… Она была выучена вести хозяйство и исполнять свой долг. Только вот тепла ей как-то Боги не отмерили. Она родила отцу троих детей. Мой брат, наследник, был старше меня на пять лет. И сестра, Алия, кто родилась через год после меня. Только…
Он чуть пожал плечами.
– Я не помню почти матери, – ровно, без давно уже пережитых обид, продолжил дознаватель. – Хотя мне было восемь, когда ее не стало. Просто она всегда была в стороне. Дети были частью ее долга перед мужем. Не более. Я сказал, в ней не было тепла для нас. Да, думаю, и для отца тоже. Когда ее не стало, она скончалась от горячки, он не тосковал. Но честно и не праздновал свободу. Не до того. Тогда были какие-то стычки с соседями, отец был при старом Герцоге, с кем водил дружбу, и кого горячо поддерживал. Да и в мирное время по хозяйству немалому дел хватало. Однако, он всегда находил возможность быть и с нами. С Жераром, братом моим. Со мной. Потому что мы и правда почему-то были близки.
Дюк снова улыбался, непривычно для своих людей тепло и грустно.
– А сестра? – спросила его Мэл. – Девочка как?
– Алия? – дознаватель тут же чуть нахмурился. – Она была общей любимицей. Тут у нас с Ренаром похожее дело. В девчонке мы все души не чаяли, баловали, как могли. Как и герцоги своего Мюррея. Особенно с Алией возилась Марина.
Он снова замолчал, думая, как рассказать все дальше. Дюк отвык говорить долго, да еще открыто. Сейчас хотел все же сократить историю, но оставить суть понятной. Тран воспользовался паузой, чтобы заново наполнить кружки.
– Марина, – снова повторил командир отряда это имя. – Ее взяли нянькой при нас. Прежде всего, как раз для сестры. Она из какого-то мелкого южного дворянского, но обеднелого рода. Но ее знатность никогда и не для кого не имела значения. В Марине тепла и любви было море. Для каждого из нас. Конечно, я не знаю, когда отец ее заметил, когда стал относиться к ней не только как к служанке. Но произошло это быстро. И он при Марине тоже стал другим. Он любил ее. Чего не было в его браке с матерью. Мы все ее любили. Мы стали семьей. Как я наивно полагал тогда. Но когда мне исполнилось 14, все изменилось.
Дознаватель сделал очередной глоток из своей кружки. Не выдержал и все же поморщился от гадостного вкуса. Алика чуть усмехнулась. Дюк улыбнулся своей женщине, надеясь, что веселье получится хоть немного искренним. Но вряд ли ему это удалось. Воительница лишь кивнула в ответ. Будто старалась поддержать, уже понимая, дальше ничего хорошего в его рассказе не будет.
– Заболел Жерар, – все же продолжил Дюк. – По меркам юга даже я в свои 14 считался взрослым, брат в 19, почитался на ровне с отцом.
– Так это и для равнин возраст зрелый, – заметил Жако. – Твой брат, как наследник, уже должен был быть при дворе, перенимать у отца дела.
– Должен был бы, – уточнил Дюк. – Да вот тут и случилась та странная болезнь. У Жерара начались припадки. Когда он рычал, как зверь, и катался по земле. Не понятно, от боли это, или еще что. Но даже не это плохо. Его разум начал тускнеть. Будто повернул назад. За полгода брат превратился из взрослого мужа обратно в капризного ребенка, будто ему не было и пяти лет.
– А что говорили лекари? – Алика подалась вперед, напряглась, чуя неладное.
– Ничего, – ровно сообщил дознаватель. – А вот маги подозревали чье-то проклятье.
– Странно, – заметила Мэйли. – Такая магия…
– Снова дикая что ли? – забеспокоился тут же Жако.
– Нет, – отрядный маг подбирала слова, как всегда в таких случаях, с большим трудом. Девчонке было проще творить магию, чем о ней рассуждать. – Совсем другое. Но и не наша это сила тоже. В той магии, что владеют ученики Ее Светлости или какую используют в храмах, нет таких заклятий. Да и дикие так не делают. В любой формуле есть смысл, есть цель. Убить или излечить, лишить сил. У тех, кто берет от Природы – изменить.
– Так получается, что командирова брата как раз и изменили, – напомнил Тран.
– Но ведь не полностью же! – заспорила Мэл. – Если бы его обратили, другое дело! Вон же, Дюк сказал, брат рычал, как зверь. Стал бы зверем, было бы понятно. Но он же не стал, да?
Она посмотрела на дознавателя.
– Нет, – подтвердил он. – Не стал. Тут ты права. И тогда отцу тоже самое говорили. Потому и думали, что это проклятье. Ведьма какая-то могла за что-то невзлюбить Жерара, и заставила мучиться, усыпляя его разум. Тогда у меня тоже появились способности. Хилые, правда, вы сами знаете. Отец отправил меня учиться в столицу в Школу Тайн. Я и тут тоже пытался понять, как брата спасти. Но… Такому не учат.
– Прости, командир, – без тени вины, и немного с вызовом, сказала маг. – С твоим даром тебя такому и правда учить смысла не было. Да и вообще. Ты же в классах для знати был. Там только боевые заклятья дают, тем, кто осилит, или на лекаря учат. Как тебя. А эти знания, по проклятьям и прочей темной ерунде, это не для вас. Да и мне, пока там сидела до войны, не давали.
– Зато сейчас ты это знаешь, – заметила Алика непривычно твердо и серьезно. – Что это было с его братом?
– Ну… – Мэл пожала плечами. – Не просто проклятье, это точно. Так бы, командир, твой брат просто и жил бы, как ребенок малый, глупым и капризным. Только вот эти, как ты сказал припадки… Они продолжались?
– Да, все время, – Дюк поймал себя на том, что снова начал волноваться.
Теперь уже не боялся. Что друзья узнают лишнее, что осудят. Рассказ о самом плохом все еще не прозвучал. Но Жерар… Дюк столько лет скорбел о брате не меньше, чем об отце или Марине. И сейчас он, может быть, узнает тайну этой проклятой болезни. Жаль, что не догадался как-то хитро раньше повыспрашивать Мэл.
– Вот Тран хорошо сказал, – дальше рассуждала маг. – Все же его будто изменить хотели. В этом и суть. Будто твой брат, Дюк, должен был бы обратиться. Но почему-то не смог. Его вторая природа, какую ему пытались дать, не смогла прижиться. Оттуда и болезнь вся. Только как это возможно, не знаю.
– То есть? – удивился Тран. – Это от перевертышей? Прямо, как во всяких там байках, да? Типа, если оборотень кого укусит, но человек выживет, сам будет в зверя оборачиваться?
– Похоже, – на удивление живо согласилась Мэл. – Командир! А ведь в этом и суть! Обращаются либо врожденным даром, либо же силой магии. Но никак не после укуса или еще чего. Как на площадях брешут. Только… Если кровь с даром к твоему брату попала, то да… Вот такое возможно. А что? Ты знаешь, может, у вас там кто об перевертышах и говорил? Может, слухи какие были?
– Что-то, конечно, трепали, – с сожалением отозвался Дюк. – Да только таких баек в провинциях всегда много. Я тогда на такие вещи внимания не обращал. Меня не было дома, когда Жерар заболел. И Стражей тогда не было. Но отец и Марина искали местных знахарей и ведьм. Видимо, им тоже самое маги сказали, что сейчас Мэл. Вот они надеялись, что есть какое снадобье, Жерара спасти. Только… – он тяжело вздохнул. – Для отца болезнь брата была ударом, тут не поспоришь. А наследник все равно нужен. Меня отозвали из Школы Тайн домой. Стали учить совсем иным вещам. Теперь наследником должен был стать я. Но не случилось.
Он снова посмотрел на Мэйли.
– А тебе спасибо, – признал дознаватель и окинул всех взглядом. – Сами сейчас все поймете, как она права. Насчет перевертышей. Когда я вернулся, отец был занят мной. Да и Марина. Почему-то я всегда был у нее в любимчиках. Может, потому что Жерар старше, потому что наследником всегда больше занимаются отцы. Мы ладили тогда с мачехой, говорили много, смеялись и гуляли. Она заменила мне мать. И в жизни, и в душе. Но ведь была еще и сестра. Алие исполнилось 13. Она расцвела. Для юга, это уже возраст сватовства. Сестра была красива. И умна. Но все так же избалована и капризна. Наверное, в ней было от нашей настоящей матери больше, чем во мне и брате. Она не умела любить. Семья была для нее… Вроде слуг или развлечения. Просто мы давали ей то, чего она хотела. Вот только в тот же год отец нашел ей жениха. И Алие это не понравилось.
– Что? Лицом не вышел? – усмехнулся Тран. – Или богатством?
– Он был достаточно богат, – заметил командир. – Наш сосед. Имел меньше отца, но все же немало. Торговал на море, держал пограничные замки на побережье. Но он был на 15 лет старше сестры.
– Но ведь же не древний старик! – посчитав, решил Жако. – Чуть старше, чем наш Герцог сейчас! И как он к девочке относился?
– Я слышал, что жених сестру полюбил сразу, как увидел, – послушно отвечал Дюк. – Он был хорошим человеком. Верным и достойным. И нравом добр. Но… Алия отказалась. Наотрез. Спорила с отцом и кричала, закрывалась у себя. Она не принимала никаких слов. Отец все же почти сдался. Говорил, что готов искать и других женихов. Но сестра заявила, что не выйдет замуж. Ни за кого.
– Девичий каприз, – немного презрительно бросила Алика. – Частое дело. Сто раз слышала. Но аристократок с детства приучают, что брак, это похоже на торговую сделку. А чувства… Тут, как повезет.
– Будто других девок учат иначе, – буркнул Тран. – Чтоб по любви, оно у всех, если повезет.
– Так же считал и мой отец, – вернул себе слово дознаватель. Он наконец-то дошел в своем рассказе до самого важного, и теперь точно спешил закончить историю. – Так он и сказал Алие. Когда его терпение лопнуло. Соседу была отослана весть, что браку быть. Сестру готовили к отъезду. Ждали провожатых от жениха. И в ту ночь, перед ее отъездом все и случилось.
Отряд совсем затих. Как-то за время разговора все отвлеклись от начального настроения. Увлеклись тем, как командир вдруг раскрывает свои секреты, да и вообще всей этой историей. Но теперь Стражи понимали, что Дюк все же раскроет свою настоящую тайну.
– Когда ждали посыльных от жениха, – теперь он говорил быстро, спешил. – Алия изменилась. Молчала, ходила тихая. Отец думал, она смирилась. Мы с Мариной знали ее лучше. Сестра что-то задумала. В ту ночь я долго не спал, все пытался разгадать ее. Было нехорошее предчувствие. Думаю, это была часть моего дара. Такое чувство неминуемой беды. Уже совсем ночью мне показалось, что я что-то услышал. И я вышел из комнаты. Дверь в покои брата была приоткрыта. Я нашел его на полу в луже крови. Он был мертв. У него было разодрано горло.
– Ого! – Тран всполошился. – Разодрано, это как?
– Рваная рана, будто когтями драли, – довольно четко и грубо пояснил дознаватель. – Я такое видел впервые. Побежал к отцу. Зачем-то по пути содрал со стены какой-то клинок. Хотя…
Он чуть покачал головой.
– Не просто так, – признался Дюк. – Я же говорил, у меня тогда уже был дар. Думаю, в ту ночь я почувствовал магию. Увидел, как вижу ее теперь часто. Потому и взял оружие. Когда ворвался к отцу, там уже шел бой. Две твари. Не знаю, на кого похожи. Вроде волки. Но больше, какие-то нескладные. Лапы длиннее, морды…А еще я видел, как они будто светятся. Тогда не понял даже, что снова работает мой детект. Отец был ранен. Здорово ранен. Но я прорвался к нему. Хотел защитить, отбиться. А еще узнать, что это такое. Тогда он сказал только одно слово. Назвал имя. Алия.
– Нехорошо, – хмуро заметил Жако. – Из-за бабьего каприза? Так с отцом и братом… Но я не понял. Откуда она взяла этих тварей? Или она сама оборотень?
– Не оборотень, – тут же категорично заявила Мэл. – Командир говорил про магию. Он же видел ее. Оборотни имеют дар с рождения.
– И выглядят более похожими на настоящих зверей, – напомнила Алика. – Это маги, кто обращается по своей воле. Если бы Алия была такой, все бы знали в семье. Ведь этого не скроешь.
Мэл важно кивнула, соглашаясь с подругой.
– Дальше-то что? – Тран понимал, что командир и сам все расскажет без рассуждений друзей.
– Дальше они снова напали, – невесело усмехнувшись, сообщил Дюк. – Теперь больше нацелились на меня. Конечно, это были не оборотни. Такие, как эти. Сохраняют мозги в зверином облике. Те зверушки точно понимали, что делают, и кто им нужен. Я старался вытащить нас с отцом в коридор. Он был совсем слаб. И тут же пришла Марина. Принесла факел. Твари отступили немного. Против огня они бессильны. Отец вытолкнул меня в коридор. К ней. Сам остался. Велел уходить. Он понимал, что нас никого в живых не оставят.
– Он остался с тварями? – Мэл сейчас вдруг стала совсем похожа на девочку-подростка, кому рассказывают страшную байку подружки. Такая тихая, глаза большущие. Она явно переживала за командира и его семью.
– Да, – кивнул Дюк. – Марина закрыла дверь. Мы чем-то ее придавили. Хотя понятно, что надолго бы их это не задержало. А потом мачеха открыла тайный лаз. Конечно, такие есть во всех южных замках. Она велела мне идти по нему. Выбираться прочь. Сказала найти конюха, он верный человек, приходился ей дальним родственником. Сказала, что найдет нас.
