Анна Владимирова
Обещанная медведю. Замуж за монстра
И дом мой звучал все так же глухо…
Если бы не мобильный.
Я не спеша направился в кухню и глянул на экран аппарата. Незнакомый. Все интереснее. Незнакомцы мне звонить не могли. Но сегодня возможно всякое.
– И кто ты? – поинтересовался я, ответив на звонок.
– Артур Серый. Приветствую.
Вот как. Сам Серый по мою душу с утра. Я знал, что он за мной гоняется. Его интерес даже делал честь, хотя Харук Хан не любил противостоять ему – слишком много силы приходилось тратить. В одиночку даже не старался, подключал всех – своего сына Дзери и Ису. Хотя мне казалось, что больше натаскивал их на серьезное сопротивление.
– Какая честь…
– Как Катя? – проигнорировал он мой сарказм.
– Это вы бы мне рассказали…
– Что ты хочешь знать?
– Как ты довел ее до самоубийства.
Он помолчал.
– Я был непростительно невнимателен, – отчеканил наконец.
– Трогательно, – поморщился я. – Ей плохо. Как и положено после ночи со мной против воли. Или ты думал, что у нас тут радость воссоединения?
– Я понимаю, ты имеешь право злиться, – задумчиво отозвался он. – Но на меня выплескивать злость бесполезно. Ничего уже не изменишь.
– Это ты науськал Тахира сдать мне Ринку?
– Я решил, что тебе должно быть не все равно.
– Мне не все равно! – разозлился я. – Я бы воскресил всю твою семейку и снова похоронил!
– Понимаю. Теперь. Я не знал, что ты – тот самый оборотень, которого любила Катя в юности. И очень сожалею об этом.
– А что бы изменилось, вед? У тебя есть обязанности перед своими.
– Все бы изменилось, Михаил. Но сейчас я звоню узнать, позволишь ли встречаться с Катей?
– Не наглей, Артур. Я не планирую пока что дружбу с ведьмаками.
– Зря. Потому что Катя – моя наследница. И то, что я обычно в пыли и грязи, не уменьшает моего веса в обществе Высших. Я не намерен тебя прятать. И позволить тебе ее от меня скрывать – тоже. Она заслуживает большего.
– И что же это «большее»? – усмехнулся я.
– У тебя достаточно мозгов, чтобы решиться смыть кровь с рук в конце концов…
– Ты хочешь сделать меня праведником? – оскалился я и обернулся.
У входа в кухню стояла Ринка в моей футболке и штанах.
– Дай с дедом поговорить, – хрипло попросила она.
– Нет, – даже не задумался я.
– Катя? – оживился в трубке ведьмак.
– До связи, Серый, – процедил я и едва не разбил аппарат о стенку.
– Не нравятся мои родственники? – вздернула Ринка бровь, усаживаясь за стол.
– Не заладилось что-то, – съязвил я.
– Миш, мне надо в больницу.
То, что она вдруг назвала по имени, ударило со всей силы в солнечное сплетение, и я тихо задохнулся воздухом.
– Зачем? – еле протолкнул на язык, отворачиваясь к разделочному столу.
– У тебя тут очень тихо…
– Зачем ты воровала для меня препараты? – обернулся я.
– И дождь слышно по-особенному, – посмотрела она в мои глаза.
Ведьма сводила с ума, но я неожиданно нашел в этом вдохновение.
– Что тебе нужно у врача? Ты же сама врач.
– Мне нужна таблетка. Экстренная. Я не хочу от тебя детей.
– А я хочу тебя нарисовать. Ты кофе пьешь?
– Да. Но рисовать тебя я не хочу.
Она вдруг показалась галлюцинацией. Я часто видел ее в своих приступах именно такой – растрепанной, домашней, теплой… и немного сумасшедшей. Рыжая одичалая кошка, которая шипит на любую попытку приблизиться.
– Боишься показать мне, как угробила свой талант?
Ринка шумно засопела, поглядывая на меня из-под бровей, и я улыбнулся, зачем-то снова открывая холодильник.
– Ты уже достал молоко.
– Хотел тебе сливок подлить.
– Не нравится фигура?
– Нравится. Но тебя нужно реабилитировать, а я не знаю, с чего начать.
– С себя.
– С сахаром, – взглянул на нее, протягивая чашку.
– Тебе ничего так и не сделали из инъекций? – спросила она с неподдельным интересом. Я отвел взгляд и оттолкнулся от стола, возвращаясь к своей чашке кофе. – Не доверяешь? – потребовала она нервно.
– Не хочу расстраивать, – глянул я на нее через плечо.
– Значит, ты нанял для этого кого-то бестолкового! Они реально работают!
– Найми сама.
– Да какого же черта?! – вдруг взвилась Катя, и чашка кофе с молоком покатилась по столу. – Я так рисковала! Была уверена, что ты дашь ума! Но с тобой всегда так!
– Что так? – поднял я на нее взгляд, еле оторвавшись от чашки.
– Ты получил свободу, но продолжаешь ходить по краю ямы! Дразнишь судьбу! Подставляешься! Ищешь смерти!
– Кто бы говорил! – И я смел стол между нами одним взмахом, успокаивая дурочку за один миг. Ринка отскочила в сторону и, пошатнувшись, села на задницу. – Точно не проголодалась? – поинтересовался я, пытаясь втянуть когти.
– Придурок, – откинула она волосы с глаз.
– Идиотка, – с чувством процедил я.
– Проголодалась!
– Вот так бы сразу!
И я сгреб ее с пола и резко выпрямился, наслаждаясь тем, как схватилась за мои плечи.
Она неожиданно обняла, впиваясь в кожу пальцами, и мы замерли посреди кухни. Я не хотел спугнуть, она не спешила отталкивать. А потом и вовсе положила голову на плечо и тяжело вздохнула.
– Сливки? – хрипло спросил я. Ответом мне стало громкое урчание в ее животе. – Наверное, я отвезу тебя к врачу. Только к другому.
– Теперь ты можешь возить меня, куда хочешь. Тебе только поводок осталось прицепить к ошейнику.
В груди снова взыграла злость. Сучка то возила меня мордой и пинала ногами, то обнимала, прижимаясь всем телом.
– Ты же сказала, что не хочешь умирать, – напомнил я, усаживая ее на столешницу. – Сидеть.
– Лапу давать не буду.
– Переживу.
Я занял себя приготовлением какого-то бестолкового перекуса, не сразу сообразив, что мне странным образом полегчало. Мышцы перестали ныть от тяжести, а в душе будто просветлело. За окном тоже распогодилось.
Пока ведьма грела пальцы о новую кружку с кофе, я вытащил из шкафа блокнот и отдался порыву. Звук грифеля и его запах на бумаге наполнили рот слюной, а грудь тоской. Давно я не чувствовал жизни в руках и желания что-то с этим сделать…
– Тебе не хватает кота, – заметила она и подтянула одно колено к груди.
– Сегодня и заведем.
– Безответственно. Ты не будешь уделять ему внимание.
– Кошки гуляют сами по себе. Им не нужно внимание.
– Это только кажется, – повернулась она ко мне.
– Замри, – приказал я и вперил в нее взгляд.
Ринка сжала зубы, тяжело дыша, но повиновалась.
– А ты у меня, значит, ответственная. – Ее черты я помнил наизусть. Пусть она и повзрослела, но, чтобы найти отличия, мне понадобилось всего несколько линий. Пока их немного, кажется, что все еще можно изменить. Если бы не ее потухший взгляд. – Ты не придумала, чего хочешь?
И почему такой простой вопрос ставил ее шерсть дыбом? Она терялась, начинала беспокоиться и потирать вспотевшие пальцы о футболку.
– Нет еще.
– Но ведь Тахира ты зачем-то хотела…
Повисла тишина, нарушаемая лишь звуком хриплого чириканья моего карандаша по листу.
– Мечтать не вредно, – отвернулась она в окно.
– Ну а если бы он повелся?
– Он бы не повелся, – настороженно нахохлилась она.
– И это, по-твоему, мечтать? – Я растушевал тени мизинцем и сдул грифельную пыль. – Даже Марине удалось больше…
– Она – не ведьма, – беспомощно спорила Ринка, поглядывая на блокнот в моих руках. – И она – его избранная.
– Ты его не хотела, – усмехнулся я немного разочаровано. Даже такая искра в моей ведьме меня бы устроила. Да, я бы повоевал с ней, убил бы немало столов в своем доме, но это бы имело смысл. – Хотела бы – не отдала никому.
– Я просто не сумасшедшая, – возразила она.
– Ты просто неудачница. Имея такую внешность, потрясающее тело и блестящий ум, ты написала ему прощальное письмо и пошла добровольно умирать. И кто тут ходит по краю ямы?
– А если бы не отдала Марине? – подперла она рукой подбородок.
Критику Ринка всегда воспринимала тяжело. Синдром отличницы.
– Ты отдала, – отвернулся я.
Сил разговаривать о Тахире надолго не хватило. Недоставало мне еще фантазировать о них с Ринкой!
Входная дверь пиликнула, и на мобильный пришло сообщение, что Иса уже на пороге.
– Чем предпочитаешь заняться, пока у меня деловая встреча? – поднял я на Ринку взгляд.
– А где будет встреча?
– Здесь.
Она красноречиво глянула на перевернутый стол:
– Буду завтракать тут.
Я медленно моргнул, чувствуя, как ясность в голове снова начинает затягивать серыми тучами, стоит представить, как я выношу Ринку из кухни на плече. Она же вернется. Как ребенок, ей богу… Зубы скрипнули от злости, но в двери нетерпеливо постучали, и я, плюнув на ведьму, направился открывать.
Глава 2
Ж
Когда Стерегов вышел из кухни, я еле заставила себя не сгорбиться. Руки задрожали, но я продолжала сидеть на столешнице, боясь пошевелиться. Я не хочу быть в его жизни лишь той, которую трахают, когда захочется. Я же видела, как он поначалу относился к Марине в клинике. Как к мебели. Но ей удалось очаровать не только Тахира. Черствое сердце этого монстра она тоже умудрилась смягчить. И ведь он ее так и не тронул…
Меня же…
Я спрятала лицо в ладонях, заполняя их дрожавшим дыханием.
Но когда он вдруг взялся меня рисовать, я растерялась. Стало интересно, рисовал ли он Марину…
На звук голосов я подобралась и подняла взгляд на вход. Почти в ту же секунду в кухню явился смуглый высокий оборотень. Взгляд цепкий, пронзительный. Он оглядел меня с любопытством и улыбнулся:
– Доброе утро. Я Иса, друг Михаила. – Он стянул с себя мокрый кожаный плащ и бросил на спинку стула. – Вернее, изо всех сил пытаюсь им быть.
Я слабо усмехнулась. Странное имя. И оборотень необычный.
– Катя, – тихо представилась.
– Повесь, – буркнул Стерегов, входя в кухню следом. – Мне еще пола мокрого не хватало…
Капли воды, которые уже успели натечь, но вдруг испарились, и оборотень встряхнул абсолютно сухой плащ.
– Стол вернем? – поинтересовался он, и вместе они принялись восстанавливать порядок в кухне.
А я не спускала взгляда с друга Стерегова. Он что, магией обладает? Таких на учете по пальцам одной руки пересчитать.
– Так кто еще будет? – поинтересовался Михаил, когда стол встал на место.
Он оказался под стать хозяину – ударопрочный.
– Сааг, Харук Хан и Батист, – ответил Иса, глянув на меня. – Но меня не покидает идея попросить ребят захватить шампанского и цветов, а не вот это все…
И он, подмигнув мне, улыбнулся.
– Ну, попробуй подарить цветы Саагу, – хмуро глянул не меня Стерегов. – Этого мы с ним еще не пробовали.
Стерегов нервничал. По-звериному. Что я сижу тут перед всеми. И что этот второй оборотень чувствует мой запах. Он обосновался у столешницы, оперевшись на нее и сложив руки на груди.
– Ты безнадежен, – вздохнул Иса.
И полез в холодильник. Периодически что-то ворча себе под нос на каком-то языке, потащил оттуда все, что было.
– Я не собираюсь кормить всех, – нахмурился на него Михаил.
– Я тоже. Это все для меня. И Кати. Не ела же, да? – он глянул на меня, снова улыбнувшись. – Ну, раз ты столом тут махал – точно не ела. – Когда Стерегов ушел открывать двери, Иса снова мне улыбнулся, повернув голову от разделочной доски: – Кать, если вдруг нужно чего – дай знать, – и протянул мне визитку, не пойми как оказавшуюся в его руках.
– Вы мне никто, я вас не знаю… – проигнорировала я визитку.
– Я – его лучший друг, – вздернул он бровь, не сдаваясь. – Я хочу, чтобы он был счастлив. Он заслужил.
Я хотела спросить: а как же я? Только вопрос этот глупый. Я все еще не знаю, чего хочу. Михаил так изящно ткнул меня в очевидное, что я до сих пор чувствовала себя, как после первоклассной психологической терапии. Простой же вопрос. И самый сложный по сути. Только я и не думала задавать его себе. А практику психотерапии давно забросила, позволив себе лишь несколько пациентов. Все они имели отношения к Тахиру.
– Возьми, пожалуйста. – Иса ждал.
А когда из гостиной донеслись громкие возмущенные голоса, я быстро схватила визитку и спрятала в карман штанов.
– Еще одно слово, и полетишь мордой на мостовую, – услышала недовольное рычание Михаила.
– Я в голове не могу уместить! – возмущался кто-то звонко.
– Вот и займись этим или выметайся!
Мы с Исой тревожно переглянулись. Я видела, он очень хочет бросить шинковать колбасу и направиться в гостиную, но волевым усилием остается на месте. Мне же стало страшно. Эта встреча здесь собиралась по моему поводу. И, видимо, про цветы тут думал только Иса. В том, что он в этом вопросе действительно на стороне Михаила, я почему-то не сомневалась. Оборотень располагал доверию. В конце концов, это вообще не мое дело, пусть Стерегов решает, кому тут доверять. А я была бессильна перед теми, кто тут собрался.
Наконец, в кухню вошел невысокий растрепанный ведьмак в модном костюме и с современной стрижкой, которую я терпеть не могла. Он напоминал мокрого недовольного воробья. Представляться не собирался, как и я. Стало даже приятно, когда он чиркнул по мне неприязненным взглядом и рухнул на стул. Я даже слова не сказала, а уже так взъерошила ему нервы с утра. Хоть какая-то радость.
– Это Илья Сааг, – тихо шепнул Иса, протягивая мне тарелку с сандвичем. – Поешь, пожалуйста.
Стерегов в кухню не явился. И вскоре стало понятно почему.
– Да мы ему морду-то подправим! – раздалось громогласное в гостиной, и в просторной кухне Стерегова стало тесновато – в нее вошел здоровенный дядька в татуировках и вдруг рванул стул с взъерошенным ведьмаком к себе: – Даже не думай мне тут желчь расплескивать!
– Сядь, Батист, – придавил его плечо Стерегов, отталкивая от Стриженого Воробья.
Но тут здоровяк заметил меня. Сколько эмоций изобразилось на суровом лице! Он сначала удивился, потом засиял, как ребенок, и развел широко мощные руки:
– Добро пожаловать в семью! Я Батист. Боевой товарищ Миши, – представился громко, но шагу ко мне не сделал. – Мы тебя в обиду не дадим!
Я едва не уточнила, кому именно. Но… что-то было во всем этом утре такое… По крайней мере, оборотни на встрече согревали ее изо всех сил, а главное – они искренне ценили Стерегова и были с ним далеко не из-за каких-то выгод.
Чего не сказать о Стриженном Воробье. Тот скрежетал клювом и топорщил перья, отвернувшись к окну. Но, несмотря на это, я вдруг почувствовала здесь себя уместной, а не наглой ведьмой, изводившей нервы оборотню. Мужчины изящно отгородили меня собой от ведьмака – один переместился к кофеварке, второй продолжал строгать в соломку все содержимое холодильника и готовить из этого завтрак.
– Пока не сожрешь, из-за стола не встанешь, – усмехнулся Стерегов Исе неожиданно тепло, и у меня самой губы дрогнули в слабой улыбке.
У Стерегова есть друзья. Надо же… Я перевела на него взгляд, позволяя себе обмануться на несколько мгновений. Будто он действительно бывает счастлив в какие-то моменты своей жизни после побега. А может, и правда был?.. Или так моей совести становилось немного легче?
– Ты все еще хочешь тут остаться? – прозвучало так близко, что я вздрогнула и чуть не упала со столешницы.
Михаил шустро подхватил одной рукой под ноги, коротко прижав к себе, и усадил обратно. И так захотелось, чтобы взгляд его задержался подольше, как и руки. Но он, не дождавшись ответа, отстранился и шагнул к столу как раз в тот момент, когда в кухню вошел еще один ведьмак.
Шею обожгло обручем, стило ему найти меня взглядом. Так вот чей ошейник я ношу… В горле пересохло, когда он коротко глянул на меня и отвернулся. Такому не стыдно проиграть. Мне до него очень далеко. И ошейник я его никогда не сниму.
Хмурый высокий тип азиатской внешности. Старше всех в этой комнате, разве что, может, младше Стриженного, но и этот кажется цыпленком по сравнению с ним.
– Хан, привет! – махнул ему лапой Батист, но руку ведьмак протянул только Стерегову, коротко кивнув остальным присутствующим.
– Ей лучше выйти, – каркнул недовольно Стриженный.
На него не обратили внимания, только Батист насупился.
– В чем твоя проблема? – спросил он хмуро.
А я нагло откусила большой кусок от сэндвича.
Только сейчас заметила, что мужчины в кухне так и разделились: оборотни по мою сторону, Стриженный – один за столом, и только Хан остался стоять сбоку.
– Проблема в том, что вы, господа волки и медведи, подвергаете наш союз риску. Начиная с того, что даете ей слушать и смотреть в ваши морды, заканчивая тем, что притягиваете к нам хвост в виде высшего ведьмака. Неплохой ход Серого. Михаил, не думал об этом? Сколько он тебя прижимал, и вот…
И он с вызовом развалился на стуле.
– Не ты обеспечиваешь наш союз безопасностью, Илья, – усмехнулся Стерегов и прошел к столу с чашкой кофе, бросив взгляд на Хана.
– Ну так и Хан сегодня здесь не просто так. – Стриженый глянул вопросительно на мрачного ведьмака.
– Я здесь по другому поводу, – хмуро отбрил Хан, усаживаясь за стол вместе со Стереговым.
Не дал Стриженному повода считать себя союзником. Иса тут же изящно подал Хану кофе, словно в благодарность.
– По какому же? – встопорщил брови Стриженный.
– По личному.
– Ладно, – поднял он ладони вверх, – ладно, секретничайте. А со Стрелецким не хочешь посекретничать на эту тему?
– Ну и кто тут подвергает союз риску? – оскалился Иса. – Ты зачем фамилии сбалтываешь, Сааг?
Батист шумно фыркнул рядом, будто обратился в медведя. А физиономию Стриженного надо было видеть! Он принялся зыркать на собеседников в поисках поддержки, но никто не поддержал. И тогда он подскочил со стула:
– Да вы тут ей уже выдали себя с потрохами! – Он заходил туда-сюда, делая вид, что один озабочен проблемой со мной. Я сделала шумный до неприличия глоток кофе. Утро приобретало краски. – Вы правда не понимаете, чем это все грозит?!
– Ты, если хочешь что-то конкретное сказать, говори, – раздраженно рявкнул Стерегов. – Хочешь меня выкинуть?
– Что? – сморщился Стриженный, будто почувствовал неприятный запах. – Нет!
– Мне плевать. Услышал меня? – Михаил сжал кулак перед лицом, потирая костяшками пальцев подбородок.
До боли знакомый жест.
– Услышал, – выплюнул Стриженый и, оглядев остальных, направился из кухни. – Я вас предупредил!
Когда дверь хлопнула, я соскользнула со столешницы.
– Куда ты? – хмуро глянул на меня Михаил.
– Я позавтракала, – пожала я плечами и перевела взгляд на Ису. – Спасибо большое.
И направилась из кухни.
* * *
М
Я с трудом заставил себя отвернуться от выхода из кухни и перевести взгляд на Хана.
– Она – внучка Серого, – посмотрел он на меня прямолинейно. – Ты не сказал.
– Ничего бы не поменялось.
– Для тебя, – терпеливо поправил он. – Для меня это меняет многое. Не думаю, что Артур не станет вмешиваться. Он собирался шею подставить ради твоей женщины. Но явился Сбруев и сам привел тебя к ней.
А я подумал об утреннем звонке.
– Серый звонил, – признался нехотя.
– Чего хочет? – подобрался Хан.
– Показать меня всем.
– Что?! – тихо воскликнул Иса.
– Сказал, что не намерен меня скрывать, и собирается чуть ли не усыновить.
Батист поперхнулся кофе.
– Может, он уже сильно старый? – с сомнением протянул Иса. – Не в себе?
– Ты этого точно не дождешься, – задумчиво хмурился Хан. Он перевел на меня взгляд. – И что собираешься делать?
– Ничего. – Я задумчиво потер подбородок, прикидывая расклад. – Пока ничего.
– Дом твой за городом в безопасности. Мы с Дзери все прочесали.
– Как твой сын? – поймал я его взгляд.
Хан привычно болезненно нахмурился. Вопросы о сыне выбивали его из колеи, а я искренне ждал, когда это пройдет. Нет, я не напоминал ему про долг. Да, я спас его сына несколько лет назад из смертельной переделки, но я не знал, что за этим последует такая награда от его отца. Харук Хан взял на себя многое, с чем в одиночку не справлялся Иса. И я был ему благодарен не меньше, чем он мне.
– Дзери в порядке, – кивнул он. – Шрамы почти зажили. Но он все еще не разговаривает.
– Хорошо. Держи в курсе, если что-то нужно.
– Спасибо, Михаил, – поднялся Хан. – Я буду начеку. Ошейник твоей женщины проверил – надежно.
– Такая сильная? – поинтересовался я, замирая внутри.
– Достаточно. Но опыта маловато. Чутья нет. Она не боевая ведьма.
Я лишь кивнул. Стало мерзко. Я будто препарирую тут Ринку, стараясь добраться до ее нутра вот так – напролом. Потому что сама она не пустит и не покажет.
– Я нужен тебе еще? – напомнил о себе Хан, стоя у стола.
– Нет, – вздохнул я. – Спасибо.
Он коротко склонил голову и вышел.
– Мы тоже пошли, – ткнул в плечо Батиста Иса.
Я слабо усмехнулся.
– Нет, я не понял, – хмурил лоб Батист. Он пытался шептать, но все равно выходило громко. – Сааг совсем охренел?! Он чего тут выпендривался? Заставить тебя хотел бросить самку?!
Я молчал.
То, что Сааг вдруг раскрыл рот на мою личную жизнь, говорило о многом. Силу этот изворотливый вед в себе не почувствовал. А вот чью-то поддержку и мою слабость – вполне. Иса все понимал.
– Ничего нового, друг, – хлопнул Иса Батиста по плечу. – Ведам не понять наших слабостей, но очень хочется их организовать.
– Ну тебе же не организовали, – пробубнил тот. – Не так это просто.
Правда? Слова Саага о том, что Серый мог бы организовать мне Ринку, все же ввинтились в мозги. Я опасался и ненавидел высших ведов за их ушлость, беспринципность и всемогущество. Но мои страхи – моя слабость. А слабости я ненавижу больше.
– Миш, не верь ему, – вывел меня из ступора Иса. – Даже если это и так, мы Ринку не отдадим. Он ее не вытянет. С нами не справится.
– А почему ты думаешь, что Серый один? – зачем-то спросил я вслух.
– Ну, он всегда сам по себе, – пожал плечами Иса. – Вспомни, как мы шарили за ним.
– И ничего не нашарили, – насупился Батист. – Прибить бы его по-тихому.
Когда-то я бы не отказался. Но теперь он – дед Ринки. Единственный ее родственник. А ведь он до недавнего времени не знал, что это я угробил его дочь – экзекуторшу. Выходит, Ринка ему не доверялась. Все держала в себе.
– Ладно, – подогнал Батиста Иса. – Пошли. Еда все равно кончилась.
– Кончилась? – восхищенно усмехнулся я.
– Ну ты же сказал: не встану, пока Батист все не доест, – оскалился Иса.
– Я не так говорил, – улыбнулся я, глядя им обоим вслед.
– Не провожай, – послышалось из гостиной, и раздался щелчок замка.
Я послушал тишину некоторое время, поднялся и направился на поиски ведьмы. Она нашлась в спальне под одеялом. Но не спала. Лежала лицом к окну.
– Я бы хотела продолжать работать, – выдала тихое на мое приближение.
Будто я у нее экзамены пришел принимать.
– Нет.
Она обернулась и села на кровати.
– Ты просил сказать, чего я хочу, – раздула она ноздри.
– И ты нашла самый оригинальный ответ? – оскалился я, опираясь плечом на стенку напротив кровати. – Работать? Тебя ветром шатает, вся ты – один нервный ком и разносчик депрессии, и ты мне рассказываешь, что работать – твое самое настоящее желание? – Как соблазнительно она злилась! И я решил добавить жизни цвету ее лица. – Мне кажется, что даже трахаться ты хочешь больше, чем работать.
Щеки Ринки предсказуемо вспыхнули, и я предпочел рассмотреть ее поближе – оттолкнулся от стенки, на ходу стягивая футболку. Она переполошилась, попыталась отодвинуться к спинке кровати, но так даже интереснее. Она уперлась спиной и широко раскрыла глаза, глядя, как я развязываю пояс на штанах и стягиваю их с бедер. От ее шумного сглатывания и дрожи ресниц захотелось забыться, намотать рыжие волосы на кулак и заставить взять в рот то, на что она так невинно вытаращилась.
– Ты никогда голого мужика не видела? – зло спросил я и содрал покрывало на пол, едва не уронив вместе с ним и Ринку.
Она молчала. Смотрела на меня сверху вниз, как девственница. Девственница, которая изо всех сил пыталась строить из себя пресыщенное безразличие. И на этом контрасте меня больно приложило открытием. Ноги задрожали, и я сделал вид, что просто так опустился рядом с ней на колени. Просто так осторожно толкнул на спину и принялся заботливо раздевать, концентрируясь на ее трепетном отклике.
Мне некого рвать на куски, некого искать и срываться за то, что пользовал мою девочку и не сделал счастливой. Ведь она стоит того, просто сама этого не знает. И переспрашивать лишний раз об этом не стала.
У нее не было никого.
Только я.
И я не знал, как вообще позволил себе вернуться. Еще и так. Но зверь во мне сгорал от тоски и голода. А Ринка хоть и жмурилась и задыхалась от моей близости, пыталась отвечать, строя из себя матерую любовницу, для которой я лишь какая-то пародия, зверюга неотесанная. И я снова оставил на ее нежной коже набухавшие кровью царапины, с упоением зализывая каждую. Конечно, Ринка сжималась в ответ на любую ласку. Но если эта дурочка не перестанет подсовывать мне подделку вместо себя настоящей, я буду продолжать ее наказывать. Выбивать из нее оригинал, не давая передышек, пока не закричит мне правду.
Но ведьма не сдавалась. Обвила шею руками, освежила царапины на коже и впилась зубами в шею… И тут же вскрикнула, когда я сбросил ее с себя, развернул задницей кверху и схватил за горло.
– Растеряла все свои таланты, – прохрипел ей на ухо, грубо прошелся пальцами меж ее ягодиц.
Ринка завертела задницей, пытаясь сбежать, а меня захватила злость. И я принялся трахать ведьму пальцами, срываясь на такую сумасшедшую экспрессию, что чуть не кончил сам, когда она задергалась вокруг моих пальцев и сжала ноги, хныкая, как малолетка. Лучший аккомпанемент для безразмерного чувства вины, заигравшего на совести. Но не было способа заткнуть его лучше, чем заставить Ринку сменить репертуар.
Я не стал сжигать нас обоих в безумии, как вчера. Почему-то вид разомлевшей от ласки и удовольствия ведьмы успокоил злость, и я медленно вошел в нее, наслаждаясь каждым ее рваным вздохом. Настоящая ведьма, породистая. У нее на роду написано сводить зверя с ума. Я и сходил. Медленно, с каждым движением в ней. Ринка трогательно морщила брови и кусала сочные губы, жмурясь. Достало. Она вскрикнула, когда собрал ее волосы и впился в них пальцами, заставляя ее приподнять голову.
– Смотри на меня, – прорычал в ее раскрытый рот.
Но стоило ей подчиниться, меня сорвало.
Я уже не слышал, лишь смотрел, как наполняются влагой ее большие глаза и как капли скользят проторенной дорожкой по ее вискам, вздрагивая с каждым моим толчком. Но долго не смог. Потянул Ринку за волосы, вынуждая подставить мне шею, и впился в метку зубами до полного самозабвения…
Она не принимала меня. Ерзала, пытаясь соскочить с члена, но я лишь вяло пресекал ее попытки, вжимаясь в нее снова и снова.
– Ты меня раздавишь, – прошептала она.
– Жаль, у тебя нос не растет от вранья.
– Миш, отпусти! – проревела вдруг она. – Выпусти!
Я выпустил, удобно устраиваясь на спине, и закинул руки за голову:
– Что, трахаться тоже не хочешь?
Член все еще стоял колом, не давая ведьме шанса избежать его взглядом. Ринка, конечно, попыталась, но, быстро сдавшись, разразилась вдруг таким неумелым и трогательным матом, что я рассмеялся. А она неожиданно кинулась на меня с кулаками. Ну вот и как тут выдержать такой вожделенный напор? Ринка сама меня оседлала и принялась царапаться и кусать мне пальцы, когда я пытался изящно скрутить идиотку и не трахнуть ее снова.
– Тихо! – рявкнул, вынуждая ее остолбенеть, но опрометчиво оставив свободной ее правую руку.
И она сочно заехала мне по лицу.
Мы замерли, тяжело дыша друг другу в губы. Она – испуганно раскрыв глаза, я – наливаясь звериной злостью. Один вдох, один выдох… и я швырнул сучку под себя, игнорируя ее испуганный писк. Сил, как оказалось, у нее осталось прилично, а я тут ее жалею! Теперь не жалел – драл со всей страстью, аж мурашки шли по коже. Но Ринке будто это и было нужно. Видел – отдалась, забылась и перестала путаться в своем вранье. Уже не боялась смотреть. Пусть и из-под опущенных ресниц, но все равно сплеталась взглядом с моим, доверяла, следовала за мной…
Мы взмокли так, будто дождь пролился на нас из ниоткуда и оставил после себя невероятный запах, который хотелось пить – слизывать с кожи ведьмы, собирать, как росу, и бесконечно долго катать на языке…
Я даже не сразу понял, что меня отключило. Вскинувшись, разбудил и Ринку, лежавшую у меня в руках.
– Ты как слон в фарфоровой лавке, – сонно проурчала она.
– Медведь, – прохрипел я, настораживаясь.
Что-то было не так.
Я приподнялся на локте, прислушиваясь.
Дождь… дождь оставил не только запах свежести в нашей спальне. Через открытое окно в занавески бился свежий ветер. И это мешало запаху гари полноценно расцвести у нас в спальне. А когда слух уловил слабый характерный треск, я подскочил с кровати и бросился в гостиную. Но тут же застыл, завороженно глядя, как наша с Ринкой картина тлеет на глазах и разгорается изнутри жрущим ее пламенем. Пожарная сигнализация безмолвствовала.
– Что? – изумленный спросила Ринка. – Что происходит?!
И она едва не кинулась мимо меня по лестнице, но я не пустил. Огонь в это мгновение прорвался через плоть холста и ярко вспыхнул, озарив гостиную целиком. И не сказать что не реальный – жаром от него перло вполне осязаемо. Но когда я уже собрался эвакуировать Ринку через спальню, пламя вдруг вспыхнул ярче… и погасло, не оставив дыма.
Ведьма растерянно обмякла в моей хватке, и я оттащил ее в спальню и усадил на кровать.
– Ни шагу из спальни, – обхватил ее лицо и посмотрел в глаза. – Ты поняла?
– Куда ты? – спросила она хрипло, хватаясь мокрыми ладонями за мои запястья.
– За мобильником. Сейчас вернусь.
