Анна Занадворова
Точки пересечения
Книга
Внутри фигур были не внутренности, как у трехмерных людей, а что-то вроде светящегося тумана, пронизанное чем-то вроде нервов или нейронов. Фигуры могли разговаривать с амбиями, находящимися внутри, и могли слышать их и ощущать.
Снаружи такой разговор слышно не было. Так что фигура могла добропорядочно прогуливаться по улице, а в это время бурно выяснять отношения со своей амбией внутри. Об этих внутренних ссорах никто не догадывался. За исключением скандальных случаев, когда амбия пыталась вырваться из фигуры. Бок фигуры мог от такого сильно надуться и деформироваться. И это считалось ужасно неудобной ситуацией. Не говоря уж о происшествиях совсем за гранью приличий, когда амбия покидала фигуру посреди улицы.
Жизнь такой амбии в дальнейшем была плачевна. Она становилась изгоем. Если, конечно, она не возвращалась обратно к своей фигуре. Впрочем, и в этом случае жизнь ее вряд ли была легка и приятна. В мире плосков такое непослушание не забывалось и наказывалось.
Внутри жилища амбия могла выходить наружу, чтоб присматривать за детьми. Потому что фигурам ходить везде со своим семейством, как улитка наоборот, довольно обременительно.
Более того, продвинутые плоски разрешали своим амбиям выходить из дома в специальном чехле, имитирующем форму старшей фигуры, например в магазин, или сопроводить детей в школу, или на прогулку. Ходить в таких чехлах было крайне неудобно, особенно текучим подвижным амбиям, но это была хоть какая-то свобода.
* * *
В среду в школу я все-таки пошла. География у нас четвертым уроком, сразу после обеда. Я старалась есть подольше. Маша меня торопила – конечно, ее там Слонов ждет. В общем, когда мы вошли, как раз прозвенел звонок, все уже расселись. Вероника на первой парте с Логиновым, Ефремов пересел к Герасимову, и мне стало совсем обидно. Даже какой-то жалкий Ефремов не хочет со мной сидеть. Я заняла свободную парту.
Валерий Семёныч начинать урок не спешил. Он прошелся перед доской, заложив руки за спину. Посмотрел на нас строго. Выдержал паузу.
– Так, я не понял. Вы забыли, кто где сидит? А ну-ка, быстро взяли вещи и сели как надо. Мне напомнить?
– А почему вы нас сажаете? Мы не в первом классе, – возмутился Логинов. Остальные тоже подхватили.
– Я вас не сажаю, молодой человек, а рассаживаю. Сажают в другом месте. Быстренько! Никитина, на первую парту! Ефремов, Герасимов, расселись! Киселёва – на четвертую! Сами себя задерживаете. Вот сколько сейчас времени потратите, на столько задержу.
– Вы не имеете права нас на перемену задерживать! У нас что, диктатура? – это наш «историк» подал голос, Илья Корнеев.
– Про общественный строй будете на другом уроке рассуждать, молодой человек. И да, у меня на уроке диктатура.
– А вы что, помните, куда вы кого посадили? – вылез Слонов. Наверное, перед Машей хочет выпендриться.
– Да, у меня фотографическая память! Обращаю ваше внимание, уже прошло четыре минуты.
– Географическая у него память, – шепнул Ефремов, и все заржали.
Я взяла вещи и пошла за первую парту. Справедливость восторжествовала. А мне это уже было по барабану. Я почувствовала приятную легкость. Никаких «домашних заготовок» для Логинова у меня сегодня не было. Ну и не надо. Я поняла, что мне совершенно на него плевать.
Мы столкнулись в проходе с Вероникой. В руках у нее были учебник, тетрадь и пенал. Я случайно задела ее открытый рюкзак, он сполз с плеча, повис на локте, и из него что-то вывалилось.
– Поаккуратней можно?! – зашипела она.
– Ой, извини! – сказала я, но помогать собирать с пола ничего не стала.
Я села за первую парту, на Логинова даже не посмотрела. Разложила свои вещи, раскрыла учебник и сделала вид, что читаю.
– Нам что-нибудь задавали? – прошептал он.
Я пожала плечами.
Географ запустил презентацию и велел нам конспектировать.
– Слушай, Дин, хочу посоветоваться. Что Оле Клейн подарить, как ты думаешь?
– А я думала, тебе Вероника нравится, – ляпнула я. «Что-то я совсем пошла в разнос. Ну и плевать».
– При чем тут «нравится»? Меня Оля на день рождения пригласила.
«Ох ничего себе! – подумала я. – И что все помешались на Логинове? На день рождения!»
– Подари ей бутылку Клейна, – меня несло.
– Что?
– Ты что, не знаешь? Это такая штука, как лента Мёбиуса. Только в пространстве. – Это меня папа в детстве просветил.
– Ленту знаю. Я думал, ну книжку какую-нибудь. Не знаю только… Она же все читала уже… Какой у нее нет? Вы с ней сидите ж на английском.
«Ой, ничего себе! Он знает, с кем я сижу на английском! Или это он знает, с кем Оля сидит?»
Я достала под партой телефон и погуглила бутылку Клейна.
– Вот, смотри! У нее горлышко входит в бок и превращается в дно.
– Прикольно.
Он тоже достал телефон.
– О, а ее, типа, купить можно!
– Да я пошутила насчет бутылки. Еще обидится. Хочешь, я у нее узнаю? Про книжку. – «Ну вот кто меня за язык тянул?!»
– Супер! Узнай!
– Никитина! Я тебя не для того на первую парту сажал, чтоб ты языком трепала!
* * *
География пролетела очень быстро, хотя нас и задержали, как и обещалось, на четыре минуты. Я чувствовала себя спокойной и сильной, как лев или кит, а еще легкой, как будто проглотила воздушный шарик. Такой кит-колибри.
Я дождалась Машу:
– Прикинь, Клей Логинова на день рождения позвала!
– Да?! – Маша закатила глаза. – Тихие девочки часто теряют голову от плохих мальчиков.
– Как ты от Слонова?
– Ты че, с ума сошла? Во-первых, Слонов хороший! Потом, какая у нас любовь?! Я ему обещала с английским помочь. – Маша слегка покраснела.
– Ну да, феминисткам мальчиков не положено любить. – «Боже мой, кажется, сегодня я скажу всем все, что думаю».
– Дин, откуда такие дремучие представления?! Феминистки за равные права, а не против традиционной любви! Кстати, мы с Димой кино решили смотреть, по-английски, с титрами. Завтра у меня будем. Хочешь – тоже приходи.
«Тоже приходи», спасибо, конечно!
– Не, я завтра пас. А что вы будете смотреть?
– Не знаю, не решили пока.
Английского я ждала с нетерпением. У меня же было шпионское задание! Да и вообще мне нравилось с Олей разговаривать. Когда ее спрашиваешь о чем-то, она всегда задумывается – ненадолго, но чуть дольше, чем обычные люди, – поправляет очки и только потом отвечает. У нас как раз и тема подходящая была сегодня: книги и их экранизации. Нужно было придумать диалог в парах. У Оли вообще английский восьмидесятого уровня. Ее даже в Англию отправляли его учить. И «Гарри Поттера» она читала в оригинале.
Так что мы решили, что я буду задавать простые вопросы, а она будет длинно на них отвечать. А потом мы стали обсуждать вообще книжки, и тут я как раз ее спросила, о какой книге она мечтает. Если б могла выбрать любую книгу. Это я, конечно, глупо спросила.
Оля опять задумалась, еще дольше, чем обычно, даже глаза прикрыла. Они у нее темные, почти черные. Поправила очки и сказала наконец:
– Если совсем-совсем любую, тогда хотелось бы какую-нибудь старинную, средневековый манускрипт иллюминированный.
Мне сразу представилась старинная книжка, обернутая елочной гирляндой, но вряд ли Оля это имела в виду. Спрашивать я постеснялась.
– Не такую, конечно. Из обычных, из тех, что в магазине можно купить.
– Ну, – Оля засмеялась, – у меня целый список. Я в библиотеке беру много, но на новые там очередь бывает. Сложно поймать. Мама устала уже мне книги покупать. Сказала, что читалку подарит на день рождения. Хочешь – приходи, кстати! Я в субботу буду праздновать.
– Ой, спасибо! Конечно! – «Я увижу Логинова», – сразу подумала я и тут же запрезирала себя за такие мысли. Неужели я опять о нем думаю?
– В три часа.
– А когда у тебя на самом деле день рождения?
– В пятницу.
– О, круто!
Тут Оля как-то смутилась:
– Только извини, я тебя без Маши приглашаю. Ну понимаешь, я мало кого зову, ну…
– Ну конечно. Мы же не сестры-близнецы, – засмеялась я и подумала: «С Логиновым даже лучше без Маши общаться. Не хочу, чтоб она потом комментировала, как я на него смотрела и как глупо себя вела».
– А что тебе подарить? – спросила я уже без всякого шпионства.
– Не знаю! Хочется чего-то удивительного. Недорогого, конечно, – спохватилась Оля.
– А пришли твой список книг, ты говорила, у тебя список, что ты хочешь почитать.
– А? Ну да, пришлю, конечно, если интересно.
На перемене я открыла Олин список, почти никого из авторов я не читала или вообще о таких не слышала. Я отправила его Логинову. А потом подумала и приписала: «Вообще, не знаю, хочет ли она книжку. Сказала, что хочет что-то удивительное».
7 ноября
Оля Клейн правда похожа чем-то на бутылку Клейна или ленту Мёбиуса. Когда ее не знаешь, она кажется такой обычной, неинтересной, почти все время молчит или разговаривает с Наташей о чем-то тихо. Не так, как Вероника или Маргоша. Эти приходят и сразу обращают на себя внимание. Громко шутят, подкалывают, но у них что снаружи, то и внутри. А зато когда начинаешь разговаривать с Олей, понимаешь, что у нее так много всего интересного в голове, как будто открывается дверь за дверью, и дверей этих бесконечно много.
* * *
В пятницу Логинов пришел в школу с розой. Я даже не сразу поняла, что она живая. Роза была голубого, почти синего цвета, и листья тоже с каким-то отливом. Я пропустила сам момент, когда он ее вручал, но мне пересказала Маша, а потом еще Вероника в столовой в красках изображала, как Оля носится со своей розой.
Я так и не сказала Маше, что меня тоже пригласили на день рождения к Оле. Глупо получилось. Она меня опять позвала к ней домой, смотреть английское кино, а я зачем-то соврала, что мы с мамой идем в гости.
Что же подарить Оле? Я начала думать со среды, но так до сих пор и не придумала. Можно было, конечно, взять книжку из ее списка. Оказывается, у меня одна даже дома лежала, в той последней стопочке, которую мне мама принесла. Наверное, мама разрешит ее подарить. Но это такое, слишком простое, хотелось Олю как-то удивить.
Я тупо лазила по интернету, смотрела разные сайты с сувенирами. В основном все уже рекламировали всякую ерунду для Нового года. И вдруг я нашла то что нужно! Среди всяких тупых Дедов Морозов и ангелочков я вдруг увидела бутылку со светом! Бутылка была из белого матового стекла, внутри горят фонарики, а снаружи нарисован дикий зимний лес, без всяких оленей и снеговиков. Просто лес, потрясающе красиво! Но стоит ужасно дорого, полторы тысячи. А главное, до завтра точно не успеют привезти.
Я пошла на кухню выпить чаю. Эх, вот найдешь что-то стоящее – и все зря.
– Чего такая кислая? – спросил папа.
Я рассказала ему про подарок.
– Да ну, полторы тыщи за гирлянду в бутылке! – возмутился папа. – Сходи в «Фикспрайс», купи самую дешевую гирлянду, и я тебе ее засуну в бутылку. А лес сама нарисуешь, акрилом.
– Ты ничего не понимаешь! – начала я возмущаться, а потом подумала: а ведь правда, что, если попробовать? У мамы на шкафу на кухне стоит много красивых бутылочек.
В общем, к часу ночи подарок был готов. И по-моему, получилось правда круто. Во всяком случае, волшебно. Я легла в кровать, поставила рядом на столик бутылку и долго на нее смотрела. Надеюсь, Оля оценит.
