Антология
Спецвыпуск «СовременникЪ». Антология, посвященная Екатерине Великой
Альберт Кайков
Кайков Альберт Сергеевич родился 8 мая 1932 году в городе Аша Челябинской области, в семье служащих.
Перед Отечественной войной семья проживала в Анапе. Началась война, отец ушёл на фронт, мать с тремя детьми и бабушкой оказалась на оккупированной территории.
В 1948 году семья приехала на жительство в Новосибирск. После окончания школы в 1951 году Альберт уехал во Владивосток и поступил учиться в Высшее военно-морское училище им. С. О. Макарова, окончив которое служил на кораблях Камчатской флотилии.
После окончания службы получил второе высшее образование в Новосибирском инженерно-строительном институте. Работал на стройках заполярного города Игарка и Новосибирска.
Литературным творчеством увлёкся, выйдя на пенсию. Опубликовал пять стихотворных сборников и 20 книг прозы: «Потерянное детство», «На заполярной широте», «В Туру- ханской тайге», «Чёрная пурга», «Наши студенты в Америке», «На притоках Кети» и другие.
Публиковался в журналах: «Сибирский Парнас», «Российский колокол», «СовременникЪ», «Охотничьи просторы», «В мире животных», «Муравейник», «Охота и охотничье хозяйство», «Юный натуралист» и других.
Награждён медалями Кирилла и Мефодия, А. С. Пушкина, А. И. Грина, И. А. Бунина и другими.
За активное участие в литературном процессе России получил благодарность Государственной думы РФ.
Семья фронтовика
1
Поезд перевалил Уральские горы. Паровоз, натужно пыхтя и пуская клубы дыма, покатил по просторам Сибири. Ещё шла война.
У окна сидел фронтовик Иван Семёнович. Рядом стояли костыли. Ему давно перевалило за тридцать лет. На нём был офицерский китель со следами от погон. Воевал рядовым в стрелковой роте. Его одежда после ранения была непригодна для носки. При выписке из госпиталя его одели в поношенную одежду кого-то из врачей и выдали справку об инвалидности второй группы.
Он смотрел на мелькавшие луга, перелески и вспоминал родную Камышенку. Её деревянные дома, вытянувшиеся одной улицей вдоль речки Ивановки, колхозные поля. Там остались его мать, жена Настя и трое детей. Больше года от них не получал вестей. Находясь в госпитале в тяжёлом состоянии, не мог сообщить свой адрес. Его сердце всегда учащённо билось, когда представлял, как его встретит Настя, как он обнимет её и прижмёт к своей груди. Думал о детях. Старший Фёдор, наверное, стал крепким парнем, а Маша и Гена подросли за прошедшие два года.
Около купе остановилась проводница с пачкой газет и, обращаясь к Ивану Семёновичу, спросила:
– Товарищ офицер, газету читать будете?
Иван замешкался с ответом. Он не умел читать, но, чтобы не позорить честь офицера, за которого его приняли, молча протянул руку. Развернув газету, стал рассматривать заголовки, написанные крупным шрифтом, которые ему ни о чём не говорили.
– Уважаемый, вы держите газету вверх ногами, – произнёс сосед по полке.
– Извините, я задумался.
Иван Семёнович родился в седьмом году двадцатого века. Выучиться грамоте можно было в церковно-приходской школе, находившейся в волостном центре, до которого было около ста вёрст. Крестьяне не имели возможности возить детей на учёбу, и те с ранних лет проходили науку земледелия, работая вместе с родителями в поле и ухаживая за домашними животными.
Во время коллективизации в Камышенке организовали отделение колхоза. Вскоре появилась начальная школа. Иван уже стал взрослым парнем, учиться с детьми было стыдно, да и желания не было. Вот так и остался неграмотным.
2
Осенние ветра сорвали листья с берёз и осин. Деревья стыдливо стояли вдоль дороги в своей наготе. На полевой дороге в колеях блестела дождевая вода. Низко над землёй плыли грязные рваные тучи. Природа наводила грусть и тоску.
Иван Семёнович шёл по обочине, с трудом выдёргивая костыли из мягкой почвы. Ему не терпелось увидеться с семьёй, и он решил пять километров преодолеть пешком. «Если какая-нибудь подвода догонит, то подвезут», – решил он.
Его никто не обогнал. Впереди показалась изба Демьяненко, стоящая на окраине села. Он остановился, опёрся на костыли, решив перевести дух после утомительного перехода.
Чем ближе Иван Семёнович подходил к своему дому, тем сильнее беспокоила нога, не зажившая после операции, и появлялось душевное беспокойство.
Прежде чем открыть дверь в дом, хозяйским глазом осмотрел двор. Он был пуст. Не бегали куры, в свинарне не видно поросят, конура опустела. Ему захотелось заглянуть в коровник, но он тут же передумал. В это время дня корова должна быть на пастбище. Плохое предчувствие усилилось.
Открыв дверь без стука, Иван оказался в прихожей. Слева, на кухне, спиной к нему стояла у плиты мать. На её голове была та же косынка в клеточку, в которой она провожала его на фронт. Мать обернулась на шум вошедшего человека и обмерла. Руки безвольно опустились, а тело медленно стало оседать. Сын одним махом костылей оказался около неё и одной рукой подхватил худенькое тело. Прижав к себе, почувствовал биение её сердца.
Марфа очнулась, посмотрела на сына и зарыдала.
– Мама, я вернулся, всё будет хорошо.
Мать обняла сына, положила голову на его грудь и продолжала рыдать.
– Мама, успокойтесь, я вернулся живым.
– У нас большое горе, – сквозь слёзы произнесла мать.
– Что случилось?
– Настю твою похоронили.
Иван на фронте видел много смертей. Гибель в бою считалась обычным событием. Смерть же любимого человека его потрясла. Вмиг обрушились все мечты радостной встречи.
– Как это случилось?
– Перетрудилась на работе, простудилась, получила воспаление лёгких.
– Когда?
– Скоро будет год. Мы не знали твоего адреса и не могли тебе сообщить. Я даже не знала, жив ты или нет.
– Как же вы жили? Где дети?
Иван выпустил из рук мать и посмотрел в комнату. В нескольких шагах от него стоял мальчик трёх лет и наблюдал за ними. Отец догадался, что это его младший сын Гена. Когда он уходил на фронт, сыну не было и года.
– Гена, подойди ко мне, – как можно мягче произнёс Иван.
Сын не двинулся с места. Удивлённо смотрел большими глазами на незнакомого мужчину.
– Геночка, это твой папа, – сказала бабушка.
Иван сделал на костылях два шага и подошёл к сыну.
– Давай знакомиться, – произнёс отец и протянул сыну руку.
Гена с опаской протянул свою руку.
– Где Федя и Маша? – спросил отец.
– Федя в школе, Маша у подруги.
Сын немного приободрился, услышав знакомые имена.
– Гена, беги к Романенко, скажи Маше, что отец с войны пришёл.
Иван Семёнович снял шинель, повесил на вешалку у входной двери и присел к столу.
Через несколько минут дочь вбежала в дом. Она резко остановилась, увидев человека в военной форме. Когда узнала отца, бросилась ему на шею. Иван Семёнович взял её под мышки и посадил на колени.
– Ты сильно выросла, стала тяжёлой, – произнёс отец.
– На следующий год пойду в школу, – ответила она и поцеловала отца в небритую щёку.
Весть о возвращении фронтовика быстро облетела небольшой посёлок. Соседи потянулись в его дом, чтобы узнать последние новости с фронта. Федя, возвращаясь из школы, уже знал, что приехал отец. Запыхавшись, он с шумом ввалился в дом.
На табурете у стола сидел мужчина в военной форме. Федя вмиг узнал отца и бросился к нему. Иван обнял его и прижал к себе. Бабушка с умилением смотрела на молчаливую сцену. Сегодня у неё был самый счастливый день: сын вернулся живым с войны, внуки обрели отца.
– Мойте руки, – требовательно произнесла бабушка, – будем обедать.
Марфа Фёдоровна налила в тарелки грибную похлёбку и поставила чугунок с варёной картошкой. В целях экономии картошку не чистили, а варили в мундире.
Отец смотрел на похудевших детей, быстро орудующих ложками, и думал: «Не сладко им жилось без меня. На такой еде не располнеешь, лишь бы с голоду не умереть».
– Мама, хлеб у вас есть?
– Откуда ему быть? Осенью колхоз отоваривал мукой трудодни, но у меня их нет.
– За счёт чего же вы живёте?
– Едим только то, что в огороде вырастили да в лесу собрали.
Марфа собрала со стола посуду и унесла на кухню. Вытирая стол тряпкой, сказала внуку:
– Федя, бери ручку, чернильницу, бумагу и садись к столу.
– Зачем?
– Будешь писать письмо Степану.
Ей не терпелось поделиться радостью со старшим сыном, проживающим в Кузбассе. Он работал в шахте. Шахтёров в начале войны в армию не призывали: стране нужен был уголь.
Иван попросил сына сделать приписку от его имени. Он спрашивал у брата совета о своём обустройстве.
4
Письмо от Степана пришло быстро. Он радовался счастливому возвращению брата. Предлагал не мешкая приехать к нему: «На шахте требуются мужские руки, работать остались в основном женщины, мужчин призвали в армию. Заработки хорошие, сможешь прокормить семью. Остановишься у меня. В шахтёрском посёлке хорошая больница, пройдёшь обследование и лечение, устроишься на работу и вызовешь семью».
Иван Семёнович долго размышлял над предложением брата. В колхозе он не работник. Остаться на зиму дома – быть лишним едоком. Работая в шахтёрском посёлке, сможет помогать семье. Приняв решение, выехал в Кемеровскую область.
Дом брата находился на окраине посёлка.
Степан увидел Ивана через окно и быстро выскочил во двор.
– Куда помчался как угорелый? – спросила жена Мария.
– Иван приехал.
Братья обнялись и долго стояли молча. Им не нужны были речи. Их переполняло чувство радости от встречи. Во время войны не многим довелось встречать фронтовиков, вернувшихся с войны. Выпустив брата из объятий, Степан произнёс:
– Дай мне твой рюкзак, пойдём в дом.
В доме Мария уже накрывала стол. Она подошла к Ивану, обняла и, погладив по спине, произнесла:
– Прими мои самые глубокие сочувствия. Война уносит жизни людей не только на фронте, но и в тылу.
Его угощали супом из курицы и жареной свининой с картофелем. Иван ел и думал о своих детях, которые давно не едят мясной еды. Его мучила совесть, что не может обеспечить нормальное содержание семьи.
Иван Семёнович нацепил на китель орден солдатской Славы, медали и отправился в поликлинику. Он чувствовал на себе взгляды прохожих. Одни с восхищением смотрели на его награды, другие – с сочувствием на костыли. Его окружали люди в штатской одежде. Ему хотелось переодеться в костюм. Военная форма постоянно напоминала о войне. Для покупки одежды нужны деньги, а их надо заработать. «Кто меня, инвалида на костылях, примет на работу?»– с огорчением думал он.
После сдачи анализов и обследования его положили в больницу. Рентген показал осколок в левой ноге. Сделали операцию и извлекли его. Постепенно Иван научился ходить без костылей, но слегка прихрамывал. После больницы его направили на ВТЭК. Там признали трудоспособным и сняли инвалидность.
5
Степан посоветовал брату устроиться работать на шахте.
Пожилая женщина в отделе кадров спросила Ивана:
– Какая у вас профессия?
– Хлебороб.
– Что умеете делать?
– Пахать, ухаживать за лошадьми.
– К сожалению, на конном дворе нет вакансий.
Иван не знал, что такое вакансия, и ответил:
– Мне нужна работа, где больше платят, чтобы содержать семью.
Она внимательно посмотрела на посетителя. Перед ней сидел крепкий мужчина среднего роста с мужественным лицом. Серые большие глаза выжидательно смотрели на неё. В его облике чувствовались сила и спокойствие. Большие сильные руки лежали на коленях. Кадровик оценила собеседника и предложила:
– На погрузку угля в вагоны пойдёте? Работа тяжёлая. Женщины справляются. Раньше на погрузке работали только мужчины, но все призваны в армию. Вам, думаю, будет по плечу.
– Согласен.
Она протянула ему лист бумаги и предложила:
– Заполните анкету и напишите заявление.
– Напишите сами, я не умею писать.
Заполняя раздел анкеты «семейное положение», сотрудница кадров обратила внимание на то, что мужчина не женат, и подумала: «Недолго ты будешь холостым, наши вдовы- солдатки быстро тебя подберут».
6
Впервые в жизни Иван шёл на работу по гудку на шахте. Для шахтёров гудки были неотъемлемым атрибутом в жизни. По ним шли на работу и определяли время суток. Часы в то время были не в каждой семье. Он думал, что ему придётся лопатой грузить уголь в вагоны. Оказалось, что вагоны загружаются из бункера, а ему надо следить за загрузкой и разгребать уголь к бортам вагона. Работа для него оказалась нетрудной. Он с детства привык к физическому труду на свежем воздухе. Здесь приходилось дышать угольной пылью, она оседала на лице. После смены требовалось подолгу отмываться. Иван стойко всё переносил. Ему надо было заработать деньги и отправить семье.
Несколько раз в день к нему подходила лаборантка и просила набрать из вагона пробу угля. Иван молча брал совок, насыпал уголь и возвращал женщине.
Зоя обратила внимание на молчаливого мужчину. Среди женщин уже прошёл слух, что он не женат и приехал из села. Под угольной маской на небритом лице трудно было разглядеть его черты. Однажды она не выдержала и спросила:
– Скажите, пожалуйста, как вас звать, а то мы знакомы больше месяца, а я не знаю, как к вам обращаться.
– Иван, – кратко ответил он.
– А отчество?
– Семёнович.
– Иван Семёнович, почему вы не бреетесь?
– Зачем вам это надо?
– Женщины интересуются, сколько вам лет.
– Завтра побреюсь.
Утром на следующий день, подходя к составу, Зоя увидела на вагоне Ивана с чисто выбритым лицом.
– Доброе утро, Иван Семёнович, – крикнула она, – вы, оказывается, очень молодой мужчина.
Он набрал пробу угля, спустился на землю и, прихрамывая, подошёл к ней.
– Вы узнали моё имя, но не назвали своего.
– Меня звать Зоя. Почему вы хромаете?
– Фронтовое ранение.
– Вам повезло, вы вернулись живым, а вот мой муж погиб в начале войны, оставив меня с двумя детьми.
– У меня такая же участь. Жена скончалась, оставив мне троих детей. Как только обустроюсь, привезу их в город. В селе им живётся очень трудно.
– С кем же они остались?
– С бабушкой.
После этого разговора он каждый день ожидал её появления. Его как магнитом тянуло к молодой приятной женщине в чистом халате. Ему хотелось узнать о ней как можно больше.
На шахте работало много незамужних женщин. У одних мужья погибли на фронте, другие не могли выйти замуж из- за дефицита мужчин. С ним неоднократно заводили разговор с целью познакомиться поближе. Некоторые были скромные и стеснительные, другие – бойкие и вызывающие. Ни к одной из них не лежала душа Ивана. А вот Зоя чем-то тронула его сердце. Он ещё полностью не понимал, чем.
7
С фронта приходили хорошие вести. Разгромив немцев под Сталинградом, Красная армия гнала их на запад, освобождая захваченные ими города и сёла. Каждый день, приходя домой после работы, Степан первым делом включал репродуктор, чтобы послушать сообщение: «От Советского информбюро». Как только раздавался голос диктора Левитана, приостанавливались все домашние дела. Взгляды Степана, Ивана и Марии устремлялись на чёрную тарелку, висящую на стене в углу комнаты. Из неё раздавался твёрдый голос Левитана, от которого мурашки пробегали по телу: «Наши войска под командованием маршала Жукова освободили города…». Выслушав сообщение, Мария отправлялась в комнату детей, в которой с их школьных лет на стене висела карта, и переставляла булавки с красными флажками. Она возвращалась к мужчинам и сообщала: «Скоро наши войска подойдут к границе и выгонят немцев за пределы страны».
Такие сообщения с нетерпением ждали и слушали все жители страны. Они доставляли радость и гордость за нашу армию, вселяли надежду на окончание войны и возвращение к мирной жизни.
Иван Семёнович зарплату почти полностью отправлял матери. Скопив денег на недорогой костюм, отправился в промтоварный магазин. У прилавка обувного отдела увидел Зою и подошёл к ней.
– Добрый день, что покупаете?
– Хочу купить осенние туфли.
В глубине её глаз он заметил промелькнувшую искорку радости.
– А за какой покупкой вы пришли? – спросила она.
– Надоело ходить в кителе, хочу купить костюм. Может, вы поможете выбрать?
– Конечно, помогу, пойдёмте в отдел одежды. Она взяла его за локоть и отвела от прилавка.
Выбирая костюм, Иван смотрел не только на качество материала, а больше на цену. Подобрав тёмную расцветку, приложил брюки к себе, проверяя их длину. Затем надел пиджак. Зоя провела руками по его спине и сообщила:
– Пиджак сидит как влитой.
От прикосновения её рук Иван испытал чувства, которые не испытывал с начала войны. Биотоки от её прикосновения проходили по его телу и тревожили сердце.
Со свёртком в руках они отправились к выходу из магазина. Иван спохватился:
– Вы же хотели купить туфли?
– Я не нашла подходящих туфель своего размера. Куплю в другой раз.
Они шли по улице, застроенной многоэтажными домами. С северной стороны домов лежал ещё не растаявший снег. На деревьях и кустарниках начали набухать почки. Весеннее солнце заливало тёплыми лучами улицу и слепило глаза. Иван Семёнович вспомнил, какую радость доставляла ему весна в селе, и свои мысли высказал вслух:
– На селе сейчас готовятся к пахоте, затем начнётся посевная страда.
– Мне тоже весна на селе доставляла больше радости, чем в городе, – поддержала разговор Зоя, – всегда ждала появления первой зелени на лугу, чтобы выгнать корову на пастбище.
Иван Семёнович почувствовал родство душ. «Видимо, она живёт в городе, как и я, по необходимости», – подумал он.
На большом кусте сирени веселились воробьи. Они радостно чирикали и гонялись друг за другом. Глядя на них, Иван Семёнович подумал: «Несмотря на войну, жизнь на земле продолжается».
Постепенно они вышли на улицу, застроенную одноэтажными деревянными бараками. Зоя думала, что им идти по пути, а Ивану не хотелось расставаться с понравившейся ему женщиной.
Зоя остановилась у одного из зданий и произнесла:
– Вот здесь я живу.
– А я живу в доме брата в другом конце посёлка.
Они стояли, прервав разговор, который вели по дороге, и смотрели в глаза друг другу. Каждый думал о своём. Ивану не хотелось расставаться с Зоей, а она думала: «Стоит ли приглашать мужчину к себе после первой встречи?» Затем решила, что это не первая встреча. Они же видятся на работе каждый день. После небольшой паузы произнесла:
– Хотите посмотреть, как я живу?
– Конечно!
– Тогда пойдёмте.
Они поднялись на невысокое крыльцо и вошли в длинный коридор, в котором по обе стороны тянулся ряд дверей. На некоторых дверях в навесах торчали палочки. На замок двери никто не закрывал. Это считалось недоверием и неуважением к соседям. Воровства в те годы не было. Люди жили как одна большая семья.
Зоя остановилась у одной из дверей. В комнате слышались детские голоса. Она открыла дверь и переступила порог. К ней подбежала дочка и протянула руки. Мать взяла её на руки, прижала к себе и поцеловала. Мальчик лет восьми стоял у стола и внимательно смотрел на мужчину в дверях.
– Иван Семёнович, проходите в комнату, – пригласила Зоя.
Затем обратилась к сыну:
– Миша, познакомься. Это Иван Семёнович. Мы с ним вместе работаем.
Сын стоял, не двигаясь с места, о чём-то думая. Только когда Иван Семёнович протянул руку и произнёс: «Дядя Ваня», подошёл к нему.
– Вы воевали? – спросил Миша.
– Воевал.
– Много фашистов убили?
– Не считал, наверное, много.
– Мой папа тоже воевал. Его фашисты убили.
– Сейчас фашистов гонят из страны, наша армия отомстит за твоего отца.
– Миша, если хочешь, пойди погуляй, – предложила Зоя. – Во дворе ребята в догонялки играют.
– Я тоже хочу гулять, – сказала дочь.
– Миша, возьми с собой Валю.
– Хорошо.
– Иван Семёнович, присаживайтесь к столу, напою чаем.
– Зоя, ты каждый день, уходя на работу, оставляешь детей одних?
– Миша – уже большой мальчик, он всё понимает, ему доверяю оставаться с сестрой.
– По короткому разговору с ним я это понял.
Когда дети вышли из комнаты, Иван Семёнович присел к столу и осмотрел комнату. Она была разделена плитой с дымоходом в пять колен на две части. Первая часть служила прихожей и столовой, вторая – спальней. За печью стояли две кровати.
Зоя разожгла примус, стоящий на плите, и поставила чайник.
На столе появились две чашки на блюдцах, хлеб и сахарница с кусочками колотого сахара. Иван отпил глоток чая и спросил:
– Чем вы завариваете чай?
– Это чабрец, или богородская трава.
– Приятный аромат.
Иван допил чай, не притронувшись к хлебу и сахару. Он понимал, что эти продукты продаются по карточкам. На душе появилось беспокойство о своих детях. «Как они живут, что едят?» – думал он.
Прощаясь, Зоя произнесла:
– Теперь вы знаете, где я живу. Будет свободное время – заходите.
8
У Ивана Семёновича часто всплывал в памяти день посещения квартиры Зои и приглашение навещать её. Ему давно нравилась симпатичная стройная женщина с мягким характером. Его душа давно истосковалась по женской ласке. Но каждый раз он прерывал сладкие мечты воспоминаниями о своих детях, которых надо вырастить и выучить. Наконец он не выдержал и при очередной встрече у вагона предложил:
– Зоя, можно я сегодня провожу тебя домой? Мне надо с тобой поговорить.
На её лице появилась улыбка, а в глазах – радостный блеск. Иван понял, что она рада его предложению. В ответ услышал:
– Иван Семёнович, давайте встретимся завтра. Сегодня я обещала маме зайти к ней после работы.
– Хорошо, – ответил Иван.
Его не смутил такой ответ. Мало ли какие дела могут быть у женщины. Она была на тринадцать лет младше его. В свои тридцать восемь лет ему хотелось иметь семейный очаг. Он отдавал себе отчёт о разнице в возрасте, но думал, что дети могут их сблизить.
На следующий день, принимая из рук Ивана пробу угля, Зоя сказала:
– Ваша смена заканчивается позже моей. Я буду вас ждать дома. Найдёте барак?
– В лесу не блудил – в городе не заблужусь, – улыбаясь, ответил Иван Семёнович.
У него возникла проблема: идти в гости с пустыми руками неудобно. Его продовольственные карточки были у жены брата, Марии. «Не покупать же бутылку самогона», – думал Иван. Он вспомнил, что на базаре видел женщину, продающую конфеты – леденцы на палочках.
После смены отправился на базар. Женщину с леденцами в руках увидел издали. Она ходила по рынку и громким голосом предлагала свой товар.
Иван спросил цену. Конфеты оказалась дорогими. Сахар в то время продавался по карточкам. Где торговка добывала сахар, ему было неведомо.
– Дайте мне двух петушков, – попросил Иван.
Когда в его руках оказались две нестроганые палочки, произнёс:
– Добавьте ещё одного петушка.
Он шёл между продовольственными рядами и разглядывал товар. Его взгляд привлекла стопка кусков свиного сала. Мгновенно возникли воспоминания детства, когда мать жарила на свином сале картошку. У него даже потекли слюнки. Иван выбрал небольшой кусок и попросил взвесить.
Найти барак, в котором проживала Зоя, труда не составило. У Ивана была хорошая зрительная память, и он запомнил, что барак стоял третьим от угла по правой стороне улицы. Когда подходил к знакомой двери, испытывал тревожное волнение. Он давно продумал, о чём будет говорить с Зоей.
Постучав в дверь, Иван вошёл в комнату. Ему показалось, что перед ним стоит незнакомая молодая женщина. Красивое платье облегало стройную фигуру, завитые волосы локонами спускались к плечам.
– Зоя, это вы?
– Я.
Иван с трудом оторвал от неё взгляд и, осмотрев комнату, спросил:
– А где дети?
– Они остались у бабушки.
– Я принёс им подарки, – произнёс Иван и протянул ей леденцы.
– Почему три?
– Один тебе.
– Спасибо, раздевайся и проходи.
Женское предчувствие подсказало Зое, что это тот мужчина, который будет заботиться о её детях. Кроме того, она понимала, что у неё нет выбора.
Они допоздна просидели за столом, рассказывая о прожитых годах в сёлах. Это их сближало, они почувствовали родство душ.
Когда Иван произнёс: «Уже очень поздно, мне пора домой», Зоя сказала:
– На улице темень, дорога в ямах, оставайся ночевать.
На следующий день за ужином Мария спросила Ивана:
– Ты где ночевал? Мы за тебя переживали и волновались.
– Засиделся допоздна у знакомой. Пришлось заночевать.
– Знакомая – наверное, вдова-одиночка.
– Не одиночка, у неё двое детей.
– Вот это да, не ожидала от тебя такого номера.
– Что ожидала?
– У нас одиночек пруд пруди, а ты выбрал женщину с детьми.
– Маша, перестань его отчитывать, – произнёс Степан.
– Предупреждать надо, когда не придёт домой.
– Он не маленький.
– Не спорьте, пожалуйста, – произнёс Иван, – я ночевал у женщины, которой сделал предложение.
– Кто она? – удивилась Мария.
– Работает в лаборатории. Звать Зоей. Живёт в бараке с двумя детьми.
– У тебя же своих детей трое. Ты их бросить собираешься?
– Ни в коем случаи, буду поднимать всех.
– Где жить собираешься с такой оравой? У нас не поместить всех.
– Сниму квартиру.
– Иван, – вмешался в разговор Степан, – не торопись. Снимать квартиру – жить впроголодь. Надо построить своё жильё.
– Как и где строить? – заинтересовался Иван.
– К нашему дому можно сделать пристройку, одна стена уже готова. Земли прирежешь для огорода столько, сколько сможешь обработать.
– Где взять материалы?
– Я помогу, на шахте выпишу бывший в употреблении материал.
Зоя неимоверно обрадовалась, когда Иван сообщил, что они будут строить собственный дом. Она положила руки ему на плечи, встала на цыпочки и поцеловала в щёку, невзирая на угольную пыль на ней.
Каждый день после работы братья копали погреб под будущим домом. Землю далеко не отбрасывали, чтобы сделать из неё завалинки с внутренней стороны.
Зоя с детьми регулярно посещала стройку.
10
Иван Семёнович с нетерпением ждал первого отпуска. Почти год не видел мать и детей. Из коротких писем знал, что все живы, здоровы. Он понимал, что мать не сообщает о трудностях. Пишет: «Живём хорошо, как все». Получив отпускные, купил подарки, билет на поезд и покатил в родную Камышенку. За год не смог привыкнуть к городу, его шуму и загазованному воздуху. Ему всегда хотелось в поле, вдохнуть полной грудью воздух, насыщенный запахами сена и лошадей.
Стояли тёплые дни бабьего лета. Иван с солдатским рюкзаком за плечами шёл по знакомой дороге. Идти без костылей по твёрдой почве было легко. На полях пожухлая трава, предвестница конца тёплого периода года, не радовала глаз. А вот небольшой колок привлёк его внимание. Деревья переоделись. Осины горели покрасневшими листьями на фоне пожелтевших берёз. Где-то в глубине леса раздалось:
– Кар-р, кар-р!
Вороны не было видно среди густой листвы.
«Скоро подуют холодные ветра, налетят, как ошалелые, на лес. Загудят, закачаются деревья, и облетит с них вся осенняя прелесть», – думал Иван Семёнович и вновь посмотрел на нарядный колок.
В небе над головой раздалось курлыканье. Иван поднял голову и увидел клин журавлей. «Покидают родные края, – подумал он. – Как пережила этот год моя семья?»
Вот в эту замечательную пору года Иван Семёнович вошёл во двор дома родителей. Во дворе бегали куры, из конуры выскочил щенок, завилял хвостом и, ласкаясь, подбежал к его ногам. «Хорошая примета», – подумал он, нагнулся и погладил щенка.
В огороде кипела работа. Вся семья копала картошку. Работа не лёгкая, но она приносит радость, когда хороший урожай. Иван Семёнович оставил рюкзак на крыльце и, прихрамывая, быстрым шагом отправился в огород. Его заметили. Мать разогнула спину и стояла, опершись на лопату, дети бросились навстречу.
Обняв и поцеловав детей, Иван подошёл к матери. Они обнялись и долго стояли молча. Когда он выпустил её из рук, на глазах у неё были слёзы, на лице стало больше морщин. Чувство волнения и радости охватило Ивана.
– Мама, пойдём в дом. Ты отдохнёшь, а я переоденусь и помогу выкопать картошку.
Работа спорилась. Отец копал, а Федя и Маша выбирали картошку из лунок. Даже младший сын Гена старался помогать брату и сестре. Сухую мягкую землю копать было легко. Картошку рассыпали на выровненную площадку, чтобы подсохла, прежде чем спустить в погреб.
Каждый чувствовал ответственность: остаться в зиму без картошкиравносильно смерти. Будет картошка-будешь сытым. Ребята тщательно ворошили землю в лунках. Мелкую картошку складывали в отдельное ведро. Она пойдёт на корм скотине.
Вечером за столом Иван рассказал о семье Степана: его взрослые дети живут отдельно, они с Марией в доме остались одни. Брат помог ему построить дом, в котором сейчас живёт Зоя с детьми.
Старший сын Фёдор в душе был возмущён, узнав, что отец завёл новую семью. Когда Иван заявил, что собирается всех перевезти в город, первым заявил:
– Я никуда не поеду. Меня в военкомате поставили на учёт, скоро призовут в армию.
Иван стал уговаривать мать:
– Будешь жить в одном доме с сыновьями. Мы сможем о тебе заботиться. Дети будут учиться в школе.
– Сынок, неприспособлена я для города. Не могу бросить дом, огород, Зорьку. Гену не отдам. Мал он по городам шастать.
– Машенька, – обратился Иван к дочери, – ты-то со мной поедешь?
– Куда мы поедем?
– К дяде Степану.
– На чём поедем?
– На поезде. Ты же никогда на поезде не ездила.
– Нет, не ездила.
– Тогда собирайся, не забудь своих кукол.
Маша вышла из-за стола и побежала к подружкам сообщить им новость, что она поедет на поезде.
За время отпуска Иван починил стайку, отремонтировал крыльцо. С Федей съездили в лес, нарубили жердей и поправили ограду вокруг огорода. Фёдор после окончания семилетки второй год работал в колхозе.
Перед отъездом Иван купил поросёнка и принёс в дом. Когда развязал мешок и выпустил его, тот бойко забегал по комнате.
– Ваня, – удивилась мать, – поросят надо покупать весной, чтобы в зиму заколоть, а этого надо кормить больше года.
– Мама, ему два месяца. Покормите до Нового года и зиму будете с мясом.
Уезжал Иван из Камышенки с тяжёлым чувством на душе. Колхозный мерин медленно тянул телегу. Он давно не бегал рысью. Тяжёлый труд в колхозе вымотал его силы. Гнедая масть подёрнулась сединой и превратилась в серую. Управлял конём Фёдор, держа в руках вожжи, не пытаясь понудить коня идти быстрее. Он понимал, что с отцом осталась недосказанность, но разговаривать не хотелось. Федя со своим детским эгоизмом не мог простить отца.
Иван понимал, что с сыном скоро не увидится, и старался завязать разговор, но тот на все вопросы отвечал односложно. Сын довёз отца и сестру до Кыштовки. Дальше им предстояло ехать на попутной машине до железнодорожной станции Чаны. Прощание было для Ивана горьким.
В поезде он немного успокоился, его мысли унеслись в Кузбасс. Он был уверен, что Зоя встретит Машу приветливо. Он договорился с ней, что привезёт всю семью. Его думы были о матери и детях, оставшихся в Камышенке.
Маша впервые ехала в поезде. Она сидела у окна и наблюдала, как мимо проносятся столбы и деревья. У неё возникало много вопросов, которыми она отвлекала отца от раздумий.
– Папа, почему деревья убегают назад?
– Это мы едем быстро, а деревья остаются на месте.
Зоя с нетерпением ждала возвращения Ивана Семёновича с детьми. Когда он вошёл в дом только с Машей, удивилась: