Антология
Воскрешение Лазаря и Вход Господень в Иерусалим. Антология святоотеческих проповедей
Причины чуда воскрешения Лазаря: святоотеческое понимание
Говоря о тесной духовной взаимосвязи воскрешения Лазаря и победы Христа над адом, святоотеческая традиция перечисляет и иные, также весьма важные, причины совершения Господом этого чуда.
Во-первых, святые отцы говорят о чуде воскрешения Лазаря как совершаемом Христом в преддверии Его страданий – ради учеников. Зная, что апостолы вскоре увидят Его в бессилии висящим на Кресте, Господь хотел показать им – посредством чуда воскрешения Лазаря – Свое Божественное всемогущество. Он желал таким образом укрепить в апостолах веру в Себя как в Сына Божия. Святитель Иоанн Златоуст говорит об этом так: «Спаситель, много и часто беседуя с учениками о Своем страдании, видел, что они цепенеют и ужасаются таких слов, считают предуказываемое страдание более следствием слабости, нежели Домостроительства, колеблются еще человеческими суждениями и трепещут. Поэтому, когда уже приближается страдание и готов водрузиться Крест, Он воскрешает умершего Лазаря, чтобы самым делом научить учащихся, что Крест и смерть не следствие слабости, чтобы убедить присутствующих, что Он повелевает смертью и вызывает душу, отрешившуюся от земных уз». Господь «предначертывает на Лазаре Свое трехдневное Воскресение… в преддверии Креста ослабляя надлежащим образом страх учеников и показывая, что дарованное Им другому легко будет осуществлено Им и для Себя Самого…». А святитель Петр Хрисолог подчеркивает: «[Господь] знал, что они [апостолы] будут так угнетены бременем страдания, что в них не останется ничего: ни жизни, ни веры, ни света – все [в них] почти помрачится ночью неверия. И для того [Он] продлил смерть Лазаря даже до четвертого дня, и попустил ей действовать в нем даже до смрада, чтобы ученики не имели сомнения, что [и Сам] Господь может по трех днях воскреснуть невредимым. Чтобы, когда они увидели раба, уже смердящего, воскресшим по четырех днях, то уверовали бы, что Тот, Кто таким образом возвратил к жизни другого, может легко возвратить жизнь и Самому Себе».
Во-вторых, по мысли святителя Андрея Критского, Господь хотел явить Свое Божественное всемогущество – посредством воскресения Лазаря – еврейскому народу, в том числе и враждовавшим против него иудейским старейшинам. Он воскрешает четверодневного, уже начавшего разлагаться мертвеца, показывая, что, хотя они Его и распнут, Он властен воскреснуть даже на третий день после смерти.
В-третьих, по словам преподобного Ефрема Сирина, Господь воздвигает из гроба Лазаря еще и ради того, чтобы делом и чудом подтвердить истинность учения о грядущем всеобщем воскресении мертвых. Как говорит преподобный Ефрем, «на умершем Лазаре, который уже смердел, угодно Ему показать могущество Свое, что действительно воскрешает Он мертвых, а не словом только проповедует воскресение».
В-четвертых, Спаситель избирает для совершения чуда именно Лазаря потому, что тот был известным человеком, знакомым очень многим жителям Вифании, и не только Вифании, но и Иерусалима. Если бы Господь избрал кого-либо малоизвестного или же вообще кого-нибудь из давно умерших древних праведников, Он бы не обрел в сердцах жителей Иерусалима такой сильной веры и не вызвал бы такого возмущения и смущения иудейских старейшин. Как говорит об этом, например, преподобный Ефрем, «не кого-либо из отдаленных или из давних родов воскресил Он, чтобы не могли ближние усомниться и спрашивать: „Кто он и чей он сын?“ Если бы воскресил Он Сифа, или Еноса, или самого Адама, то можно было бы сомневаться в их воскресении, потому что никто их не знал. Напротив того, воскрешает мертвеца современного, о котором известно было, чей он сын, чтобы те самые, которые предавали его погребению, стали свидетелями и его воскресения».
Наконец, в-пятых, Он, конечно же, совершает это чудо по любви к Своему другу Лазарю и к его сестрам. В связи с этим святитель Андрей Критский восклицает: «Кто столько блажен, что любим Христом, Который есть Сама Любовь? И что удивительного, если и жены, мужи по духу, любимы были Тем, Который пришел всех призвать к Себе? Он так сильно любил их, что и чудо, сотворенное над братом их, отличил величием действия в сравнении с прочими чудесами». Спаситель совершает чудо также и в ответ на живую и исполненную надеждой веру Марфы и Марии во Христа как в Сына Божия. Ведь по словам того же святителя Андрея, «ясно проповедав», что Господь есть «Христос, Сын Божий, грядущий в мир (Ин. 11: 27)… [Марфа] заключила в один ответ все богословие и все Домостроительство спасения».
Христос вдали от Иерусалима: известие о болезни Лазаря
Итак, к моменту смерти Лазаря Господь находился на большом расстоянии от Иерусалима, вне пределов Иудеи. По убеждению святых отцов, предвидя болезнь и смерть Своего друга, Спаситель нарочно пребывал вдалеке от Иерусалима, чтобы дать время смерти вступить в абсолютную власть над умершим. Слыша известие о болезни Лазаря, зная – по Своему Божественному всеведению – о времени его кончины, Господь медлит с приходом в Иерусалим. Почему же Он так поступает? Ради того, чтобы совершаемое Им чудо было еще более удивительным. Прежде Христос воскрешал только что умерших людей, тех, чьи тела еще не подверглись действию тления, – дочь Иаира и сына Наинской вдовы, теперь же Он намерен воскресить четверодневного мертвеца. При этом чудо воскрешения пролежавшего несколько дней во гробе мертвеца должно было оказаться для его свидетелей еще и явным предзнаменованием того, что Господь по Своему всемогуществу так же сможет Сам восстать по трех днях из гроба. Как говорит святитель Иоанн Златоуст, «теперь же Он нарочито ожидает его смерти, и долго медлит, и с намерением откладывает Свое прибытие, чтобы показать победу над смертью прежде Своей [Собственной] борьбы со смертью; Он откладывает на три дня, для подтверждения действительности смерти…».
Готовясь совершить это чудо, Господь твердо знает – по силе Своего предведения – и то, что именно оно, возбудив к Нему еще большую ненависть со стороны Его врагов, окажется одной из главных причин ареста Спасителя, суда над Ним, казни Христа. Святитель Андрей Критский говорит об этом так: «Он знал, что по совершении этого чуда иудеи будут возбуждать и возмущать против Него народ, что Каиафа придет в бешенство и что Сам Он претерпит крестную смерть».
Святые отцы считают необходимым подчеркнуть, что Господь, пребывая в отдалении от Иерусалима по Своему человечеству, не имея возможности как человек оказаться рядом с другом во время его предсмертных страданий и кончины, в то же время как Бог, по Своему Божественному естеству, неотступно присутствовал подле Лазаря: ведь для Бога вообще не может быть никаких пространственных или временных ограничений. Спаситель поддерживал Лазаря в его страданиях, наполнял Его Своим Божественным присутствием, Божественной благодатью. Святитель Амфилохий Иконийский говорит об этом так: «Когда Лазарь естественным образом оставил жизнь, то Господь хотя не присутствовал в Вифании видимым образом, но Божеством присутствовал везде и все Собою наполнял». Поэтому промедление Христа никак нельзя считать признаком якобы присущего Ему равнодушия к страданиям и смерти любимого друга.
Теперь обратимся более подробно – в согласии с порядком евангельского текста – к святоотеческому изложению и истолкованию обстоятельств чуда воскрешения Лазаря.
Был болен некто Лазарь из Вифании, из селения, [где жили] Мария и Марфа, сестра ее. Мария же, которой брат Лазарь был болен, была [та], которая помазала Господа миром и отерла ноги Его волосами своими. Сестры послали сказать Ему: Господи! вот, кого Ты любишь, болен (Ин. 11: 1–3).
Как отмечает святитель Петр Хрисолог, Господь получает это известие от очень близких Ему людей. Сестры Марфа и Мария в послании к Спасителю настойчиво подчеркивают именно ту духовную близость, ту сердечную привязанность, которую имели друг ко другу Христос и Лазарь. Святые отцы не устают свидетельствовать о том, что Лазарь был настоящим и очень близким другом Христа, что их тесно связывала взаимная духовная привязанность, подлинная небесная любовь. Как говорит святитель Андрей Критский, «любимый [Лазарем и Христос его] любил. И справедливо. Любящих меня, – говорит, – я люблю (Притч. 8: 17)».
Итак, Марфа и Мария с предельной силой призывают Господа поскорее прийти к другу и помочь ему. Господь не следует их просьбе. Однако делает Он это не по равнодушию, а по еще большей любви к Лазарю, чем та, которую ожидают увидеть от Спасителя сестры болящего. Они ждут от Него лишь помощи во врачевании, но Господь готовит для возлюбленного величайшую славу воскресения. Как учит об этом святитель Петр, «говоря так, [Марфа и Мария] побуждают [Господа] проявить любовь, склоняют [Его] к состраданию. Но Христу предстояло большее дело, чем остановить болезнь – победить смерть; [потому-то Его] любовь склонилась не к тому, чтобы воздвигнуть любимого [от болезни], но чтобы возвести его из ада, приуготовив вскоре возлюбленному не исцеляющее недуг врачевание, но славу воскресения».
Иисус, услышав [то], сказал: эта болезнь не к смерти, но к славе Божией, да прославится через нее Сын Божий (Ин. 11: 4).
В каком смысле эта болезнь Лазаря должна принести славу Христу? Только ли потому, что благодаря будущей смерти Лазаря, за которой последует чудо его воскрешения, Господь приобретет бо́льшую известность и стяжает славу великого чудотворца среди жителей Иерусалима? Конечно же нет, отвечают нам святые отцы. Так святитель Андрей Критский подчеркивает, что Сын Божий приобретет через посредство смерти и воскресения Лазаря особую славу – «славу… Креста», ибо «слава Христова есть Крест». Кто же воздаст Господу эту славу? Его противники – иудейские старейшины. Именно они, иудеи, ставшие свидетелями этого чуда, «воздадут» Христу славу Его распятия: пригвоздят к Крестному Древу – из ненависти и из страха перед Его всемогуществом и известностью. При этом то, что будет им ложно казаться Его уничижением, позором, на самом деле окажется подлинным явлением предельной славы Господа: через Крест Он совершит дело нашего спасения, восторжествует над адом, воскреснет из мертвых.
Иисус же любил Марфу и сестру ее и Лазаря. Когда же услышал, что он болен, то пробыл два дня на том месте, где находился (Ин. 11: 5–6).
Зная, что Лазарь болен, что он при смерти, Господь медлит, давая смерти и тлению время полностью вступить в свои права. Он предвидит, что Лазарь вскоре умрет, и при этом ждет, чтобы настал его смертный час и чтобы им целиком овладело телесное разложение. Как говорит преподобный Ефрем Сирин, «Иисус медлил и дозволил тлению овладеть плотью, чтобы зловоние от мертвеца ясно свидетельствовало [затем] о [чуде] его воскресения». Согласны с ним и святитель Иоанн Златоуст и святитель Андрей Критский. Святитель Петр Хрисолог также настойчиво подчеркивает: «Когда же Господь услышал, что Лазарь болен, то пробыл два дня на том месте, где находился (Ин. 11: 6). Видите ли, как дает место смерти, как дает свободу гробу, как попускает явиться силе тления? Как ничего не отнимает у тления, ничего – у смерти? Как позволяет аду – да похитит, да влечет, да владеет? Как поступает так, чтобы погибла вся человеческая надежда и чтобы ее место заступило отчаяние? [Он поступил так,] потому что то дело, которое Он далее намеревался совершить, – Божественное, а не человеческое».
После этого сказал ученикам: пойдем опять в Иудею. Ученики сказали Ему: Равви! давно ли Иудеи искали побить Тебя камнями, и Ты опять идешь туда? (Ин. 11: 7–8)
Святитель Андрей Критский замечает, что эти слова учеников исполнены «малодушия, и в еще большей степени – неведения!» В учениках говорит их робость, слабость и нетвердая вера. Конечно, они страшатся не без причины, однако даже отдаленно не понимают подлинного значения того, ради чего Господь грядет на муку, которая Ему неизбежно грозит. А ведь, направляясь в Иерусалим, Господь не только готовится пойти на верную смерть, но и желает, приняв «страдания… совершить таинство спасения!»
Иисус отвечал: не двенадцать ли часов во дне? кто ходит днем, тот не спотыкается, потому что видит свет мира сего; а кто ходит ночью, спотыкается, потому что нет света с ним (Ин. 11: 9-10).
Как же изъясняют эти непростые для понимания слова Господа святые отцы?
Святитель Андрей Критский поясняет, что под этой притчей Господь подразумевает обстоятельства Своих грядущих страданий. День здесь – время благодати и истины, освещаемое сиянием немеркнущего Света, Который есть Сам Христос – по Его слову: Я свет пришел в мир (Ин. 12: 46), Я свет миру (Ин. 8: 12). Кроме того, под светом этого дня можно понимать и саму проповедь евангельской истины, а также возрождающую благодать таинства Крещения. И еще – христианскую благочестивую жизнь, которая светится отраженным светом Христова сияния по слову Евангелия: Так да светит свет ваш пред людьми (Мф. 5: 16). Ночь же здесь – это отсутствие благодати в век дохристианского ветхозаветного закона, когда еще не сияла Христова истина, когда у многих не было верного понимания смысла ожидаемого пришествия в мир Спасителя, Его подлинной роли в грядущей победе над грехом и смертью. Некоторые из иудеев, слепо принадлежа ветхозаветному закону и не желая принять Нового Завета, ложно истолковывают этот закон, неправо верят. Ошибочно понимая содержащиеся в ветхозаветном Писании пророчества о Спасителе, иудеи претыкаются, как бы спотыкаются о спрятанные, сокрытые в законе предуказания на Христа, ложно интерпретируют пророчества о Мессии.
Помимо этого, по убеждению все того же Андрея Критского, «под днем можно еще понимать и очевидность этого чуда [воскрешения Лазаря], которое подобно солнцу облистало омраченные сердца, и вдруг – всю Иудею…». Под мраком, по его мнению, можно понимать мрак неверия, духовной слепоты, что лежит на очах врагов Христа, предстоявших в момент совершения Господом чуда у гроба Лазаря. Они оказались свидетелями удивительного события воскрешения четверодневного мертвеца, однако не приняли Христа, но, напротив, еще более озлобились против Него, продолжая ходить во тьме (ср. Пс. 81: 5). Как иначе можно назвать такую вражду против Господа, если не ночью, мраком?
Святитель Иоанн Златоуст в своей 62-й гомилии на Евангелие от Иоанна так поясняет слова Господа: если даже ходящий при материальном свете дня находится в относительной безопасности, потому что ясно видит перед собой дорогу и избегает различных препятствий, то тем более находится в безопасности тот, чей духовный путь освещается Самим Господом, Который ведет его ко спасению.
Сказав это, говорит им потом: Лазарь, друг наш, уснул; но Я иду разбудить его (Ин. 11: 11).
Святитель Андрей Критский подчеркивает, что Господь произносит эти слова без малейшей доли тщеславия. Ведь Он – истинный Бог, чуждый всякого внешнего честолюбия и при этом – абсолютно всемогущий, поэтому для Него воскресить человека все равно что пробудить его от сна.
Ученики Его сказали: Господи! если уснул, то выздоровеет. Иисус говорил о смерти его, а они думали, что Он говорит о сне обыкновенном. Тогда Иисус сказал им прямо: Лазарь умер; и радуюсь за вас, что Меня не было там, дабы вы уверовали; но пойдем к нему (Ин. 11: 12–15).
Поначалу Господь говорит Своим ученикам о Лазаре намеренно неопределенно. Он использует слово «сон» вместо страшного «смерть». Теперь же Христос прямо и ясно свидетельствует о наступившей смерти друга. Тем самым для Господа наконец настает время отправиться в Иерусалим: и ради совершения величайшего чуда, и для Его прославления народом во время торжественного входа в Иерусалим, но более всего – ради Креста и Смерти.
Святые отцы вновь настойчиво подчеркивают: хотя Христос и говорит, что не находился подле Лазаря в момент его смерти, Он имеет в виду Свое отсутствие лишь по человечеству, а не по Божеству. Ведь по Божеству Господь вездесущ. В связи с этим святитель Петр Хрисолог говорит: «Братия, был там Христос как Бог, но не был там как человек. Был там Христос как Бог, когда Лазарь умирал, но к мертвому пришел уже как человек, когда и Сам пожелал идти на смерть». Согласен с ним и святитель Андрей Критский, отмечающий, что Господь «не был там» лишь «видимой» для людских глаз «частью [Своей] природы», но присутствовал «величеством славы Божественной».
Говоря радуюсь за вас, Господь радуется за апостолов, потому что они смогут стать свидетелями величайшего чуда воскрешения четверодневного мертвеца. Если бы Господь находился вместе с ними и с Лазарем в час его смерти в Вифании, Он, конечно, тотчас воскресил бы друга. Но теперь они увидят нечто большее: воскрешение того, кто уже тлеет. Кроме того, печаль смерти, слезы по Лазаре обратятся для них вместе с воскрешением Христова друга в огромную радость: величайшую из тех, что до сих пор Господь пережил вместе со Своими апостолами. И еще Христос радуется за учеников потому, что горестное событие кончины Лазаря и грядущее ликование при его воскрешении даст им некий важный прообраз и твердый залог грядущих – куда больших по мере – скорби и ликования: скорби Креста, как кончины Спасителя, и ликования Пасхи Христовой, как Его Собственного Воскресения. Святитель Петр Хрисолог, приводя евангельские слова Спасителя и затем разъясняя их, учит об этом так: «Лазарь умер; и радуюсь (Ин. 11: 14–15)… Христос радовался, потому что печаль о смерти должна была вскоре обратиться в радость воскресения. И радуюсь за вас (Ин. 11: 15). Почему за вас'? Поскольку в смерти и в воскресении Лазаря всецело предызобразился образ Смерти и Воскресения Господа. То, что вскоре должно было совершиться в Господе, перед этим совершилось в рабе».
Теперь уже Господь Сам выражает готовность отправиться в Иерусалим и призывает учеников следовать за Ним: но пойдем к нему (Ин. 11: 12–15). Пора отправляться в путь, ибо, по слову святителя Андрея Критского, теперь уже настало «время исполнить закон дружбы, время явить могущество силы, время запретить смерти словом и разрешить гласом пелены мертвого». Настало время явить Иерусалиму силу Христова всемогущества, Его власть даже над мертвецами, которых Он в силах воскрешать.
Святитель Кирилл Александрийский в «Толковании на Евангелие от Иоанна» (Книга 7-я) делает одно интересное наблюдение. О ком мы обычно говорим «пойдем к нему»? О живых, о тех, к кому мы идем в гости, кого намереваемся навестить, чтобы побыть с ними рядом, пообщаться… Но ведь именно так говорит теперь Господь о Лазаре: пойдем к нему. Христос не говорит: «пойдем на его могилу, на гроб», но именно к нему – то есть как живому. Почему? Да потому что Христос – истинный Сын Божий, а у Бога все живы. И даже мертвые для Него – те, кто призваны неизбежно воскреснуть, предназначены к вечной жизни… Потому-то Господь и говорит апостолам о Лазаре: «пойдем к нему… как к живому, ибо живут для Него, как Бога, мертвецы, как имеющие жить».
Тогда Фома, иначе называемый Близнец, сказал ученикам: пойдем и мы умрем с ним (Ин. 11: 16).
По мысли святителя Андрея Критского, в этих словах апостола Фомы проявляются два противоположных чувства: «пламенная любовь, поскольку он с заботливостью побуждает и других идти на смерть с Учителем; и робкое малодушие, поскольку представляет как бы совершившимся то, чего еще не произошло». Однако в них все же больше «горячей и нежной любви к… Учителю» и готовности к самопожертвованию, нежели человеческого страха за судьбу Господа, а также боязни собственной смерти.
Итак, Господь отправляется вместе со Своими апостолами в Иерусалим и подходит к Вифании…