Юбилей (адаптированный текст) – Антон Чехов

Чеховские водевили («Медведь», «Предложение», «Свадьба», «Юбилей») имели неизменный успех при постановках как на столичной, так и на провинциальной сцене. В основу одноактной пьесы-шутки «Юбилей» положен рассказ «Беззащитное существо», но добавлены и новые герои. Каждый из четырёх главных персонажей зациклен исключительно на себе и не слышит окружающих, что приводит к самым разным комическим эффектам и превращает долгожданный юбилей в сногсшибательный фейерверк эмоций и выходок участников событий.

Председатель правления банка Шипучин пребывает в сладостном предвкушении праздника, посвящённого 15-летию вверенного ему финансового учреждения:«Это мое profession de foi [исповедание веры],

или, лучше сказать, мой фейерверк…»Полным ходом идёт подготовка к мероприятию, хотя и выглядит она несколько странновато. Доклад, на который возлагаются огромные надежды, срочно готовит для председателя старый и больной бухгалтер Хирин, по вечерам гоняющийся за женой с ножом и постоянно всех предупреждающий, что он может совершить преступление. А претенциозный и любящий пускать пыль в глаза Шипучин собственноручно сочиняет поздравительный адрес и покупает серебряный жбан, который преподнесут ему сотрудники. В разговоре о женщинах председатель заявляет, что «женское общество возвышает», а бухгалтер считает, что «от них всякий вред и беспорядок». Но есть ли в этом банке женщины? Ну, безусловно, будут и они. )В этот же день легкомысленная супруга банкира возвращается от матери, куда она ездила, чтобы расстроить свадьбу сестры. Всё у неё там прошло как маслу, если не считать, что несостоявшийся жених от горя пытался застрелиться. Заскочив буквально на одну минутку, не в меру болтливая Шипучина начинает подробно рассказывать, как весело она в дороге проводила время с мужчинами, сообщая им, что она не замужем.Но тут неожиданно врывается сварливая жена губернского секретаря Мерчуткина («женщина слабая, беззащитная») с абсурдной просьбой-требованием выплатить ей деньги, вычтенные из зарплаты мужа, которые он якобы брал из товарищеской кассы. Но, по твёрдому убеждению просительницы, этого ведь никак не могло быть, потому что муж, разумеется, нигде ничего не берёт без её согласия. Непробиваемую и упрямую Мерчуткину в ведомстве, где служил супруг, и ещё в нескольких местах слушать не стали и выгнали, поэтому она и явилась за деньгами в банк. Разве это не логично?!Когда же эти две своеобразные дамы уже доводят раздражённых мужчин до умопомрачения, в дверь торжественно входит депутация от членов банка с серебряным жбаном. И один из них громко зачитывает адрес в бархатном переплёте, в тексте которого ставится «ребром гамлетовский вопрос: „быть или не быть?“», комически переиначенный автором…

Как это ни странно, но именно в военные годы (1944г, 40 лет со дня смерти писателя) был снят короткометражный фильм «Юбилей» по одноименной пьесе-шутке Чехова.

Иногда Антон Павлович берётся за темы, которые кажутся заранее проигрышными. Ну, скажите пожалуйста, что можно написать нового о юбилейных вечерах?! Все они проходят, как под копирку – славословие юбиляра, много тостов за его достижения, успехи и здоровье, и… Собственно всё… Что можно нового внести в эту избитую тему?!..Итак, юбилейный обед трагика Тигрова «в честь его двадцатипятилетнего служения на артистическом поприще». За столом собралась актёрская братия. Кажется, что всё идёт традиционно. Тосты. Резонер Бабельмандебский произносит краткий тост за здоровье Василиска Африканыча Тигрова! А вот Виоланский, который держит у себя в номере словарь «30000 иностранных слов» говорит очень длинную речь со столь витиеватыми выражениями о творческом пути юбиляра, которые можно слушать только в пьяном виде, настолько они бессмысленны, а заканчивает заявлением, что «оценить Тигрова может одно только благодарное потомство».Все тосты сопровождались обычными для столь экзальтированной публики, как актёры, поведением, как бесконечными вскакиванием с места, поцелуями, выражением самых нежных чувств. Можно после каждой речи писать ремарку – «…Актеры рявкнули ура, поднялись с мест и повалили к юбиляру». Чоканья, поцелуи, братания, смех и слёзы. Дальше все рассаживаются и новый тост. В этом и есть содержание юбилея.Конечно, отдельные уже напившиеся выступающие в свою речь вставляют отсебятину. Так простак Борщов в силу своего амплуа прямо заявляет юбиляру, что тот далеко бы пошёл, если бы «не эта штука (оратор щелкнул себя по шее) и если б не твой собачий характер… Чёрт тебя знает, везде ты лезешь в драку и в ссору, суешься со своей честностью куда и не нужно… Ты меня, брат, извини, но я по совести… ей-богу! Такой у тебя сволочной характер, что никакой чёрт с тобой не уживется…» Что поделать, на любом юбилее найдётся подобный персонаж, способный внести свою ложку дёгтя в общую бочку мёда.Как всегда, юбиляр говорит ответную речь. Если бы это был обычный юбилей, со 100% уверенностью, можно было бы сказать, что будет ответное благодарственное слово в адрес всех поздравлявших его. Только не на актёрском обеде! Это же совершенно необычные люди.. Как говорил кинорежиссёр Андрей Арсеньевич Тарковский – «Актёры глупы. В жизни ещё ни разу не встречал умного актёра. Ни разу! Были добрые, злые, самовлюблённые, скромные, но умных – никогда, ни разу. Видел одного умного актёра – в „Земляничной поляне“ Бергмана, и то он оказался режиссёром».Спорить с великим режиссёром нет смысла, но, главное, на мой взгляд, что это особенные люди, с необычными свойствами и характера, и души. Поэтому ответная речь Тигрова была, как мне видится, его представлением из различных сыгранных ролей. В ней были радость и слёзы, патетика и пафос, вещественные доказательства в виде трактирных квитанций из тридцати шести городов, где он играл, где было известно его имя… Но главное он приберёг для финала речи. Как говорит Антон Павлович – «существует закон природы, по которому русский актер, говоря даже о погоде, не может умолчать об интригах…» Немного помешал ему неожиданно появившийся антрепренёр Фениксов-Диамантов. «Вошел он, как входят вообще все российские антрепренеры: семеня ножками, потирая руки и пугливо озираясь назад, словно только что крал кур или получил хорошую встрепку от жены. Как и все антрепренеры, он имел озябший и виноватый вид, говорил противным, заискивающим тенорком и каждую минуту давал впечатление человека, куда-то спешащего и что-то забывшего».Надо сказать, что антрепренёр не просто так опоздал. Он на обед не сбрасывался, поэтому заскочил только поздравить юбиляра. Появился он очень кстати, так как следующие слова Тигрова были в очень большой степени рассчитаны на него – «…в последние годы сценическое искусство па… пало… А почему? А потому, что оно попало в руки… (трагик сделал зверское лицо и продолжал шипящим полушёпотом)… попало в руки гнусных кулаков, презренных рррабов, погрязших в копейках, палачей искусства, созданных, чтоб пресмыкаться, а не главенствовать в храме муз! Да-а!»

Впрочем, Диамантов был не лыком шит, поэтому быстро сориентировался, в чей огород был брошен этот камешек, поэтому осадил патетический напор Тигрова, уличив того в непонимании современных тенденций театра – «… Искусство, действительно, пало, но почему? Потому что изменились взгляды! Теперь принято требовать для сцены жизненность. Мамочка моя, для сцены не нужна жизненность! Пропади она, жизненность! Ее ты увидишь везде: и в трактире, и дома, и на базаре, но для театра ты давай экспрессию! Тут экспрессия нужна!»На это Тигров попытался сказать о наболевшем, что «актеры по целым месяцам жалованья не получают!» Тут же Диамантов, обидевшись на эти слова, сбежал, сославшись на дела. Не получилось у Тигрова поднять бунт, так как никто его из собравшихся не поддержал.А дальше… Дальше всё пошло по накатанной колее обычной актёрской пьянки. «Со всех концов стола посыпались анекдоты, а когда запас анекдотов иссяк, начались воспоминания о пережитом. Эти воспоминания всегда служат лучшим украшением актерских компаний. Русский актер бесконечно симпатичен, когда бывает искренен и вместо того, чтобы говорить вздор об интригах, падении искусства, пристрастии печати и проч., повествует о виденном и слышанном…» Трудно не согласиться с Чеховым, наверняка, не раз бывавшим в актёрских компаниях, где – «Достаточно послушать воспоминаний, чтобы простить рассказчику все его прегрешения, вольные и невольные, увлечься и позавидовать».А после того, как выпито уже столько, что даже юбиляр «совсем раскис и стал неприлично браниться…» Остановиться в своём разгуле ни один ещё уважающий себя актёр не может. Хочется бесконечного продолжения праздника, поэтому обед перетекает в ужин, затем тур по другим ресторанам и трактирам. Пока деньги на закончатся. И даже дольше, всё продолжится розыском средств для продолжения банкета…Фраза – «Я все выскажу! Пусть волосы ваши станут дыбом, пусть кровь замерзнет в жилах и дрогнут стены, но истина пусть идет наружу! Ничего не боюсь!»Прочитано в рамках марафона «Все рассказы Чехова» # 570

Вот честно, я бы с удовольствием сходила на эту пьесу! И весело, и задорно, и очень жизненно. И хватает наполненности сюжету без всяких спецэффектов.

Юбилей в банке, все в ожидании поздравлений и отмечания. Ну, почти все. Потому как надо ещё закончить доклад и старый бухгалтер продолжает работу. И вместо тишины его постоянно дёргают. То председатель правления зайдёт с поручениями, то его жена приходит поболтать, то посетители требуют непонятно что и почему. И такая кутерьма, что и смех и слёзы. Гражданка, которая требует денег, не понимающая, что ей не сюда. И которой легче дать требуемое, чтоб оставила в покое. Женушка председателя, мило щебечущая без остановки, словно птичка…мозгоклюйка. И доклад, который требует тишины и вдумчивости. А председатель всё ждёт поздравления. И когда это самое ожидаемое событие происходит, уже ни радости, ни сил.Хирин (топочет ногами). Вон, черт бы меня драл! (Засучивает рукава.) Дайте мне ее! Преступление могу совершить!

Входит депутация из пяти человек; все во фраках. У одного в руках адрес в бархатном переплете, у другого – жбан. В дверь из правления смотрят служащие. Татьяна Алексеевна на диване, Мерчуткина на руках у Шипучина, обе тихо стонут.Шипучин. Депутация… репутация… оккупация… шли два приятеля вечернею порой и дельный разговор вели между собой… Не говори, что молодость сгубила, что ревностью истерзана моей.

Член банка (продолжает в смущении). Затем, бросая объективный взгляд на настоящее, мы, многоуважаемый и дорогой Андрей Андреевич… (Понизив тон.) В таком случае мы после… Мы лучше после…

Уходят в смущении.При этом описано всё задорно и с юмором.