Антон Демченко
Хольмградские истории: Человек для особых поручений. Самозванец по особому поручению. Беглец от особых поручений (сборник)
Глава 8
Сегодня вы проснулись от боли? Может, лучше было умереть вчера?
Надо было все-таки бежать… Расслабился, идиот… Ну как же, вокруг все такие хорошие, белые, добрые и пушистые… Добился своего, князь… Ох, больно-то ка-ак!… Стоп. Мне больно. Значит, жив? Вроде бы да. Но лучше бы сдох. Суставы выворачивает, в живот словно лавы налили, а голова… Моя несчастная тупая черепушка, хоть бы она раскололась наконец. Блин, до чего же больно!…
Меня знобит. Тело будто ватное и трясется как холодец в руках алкоголика… Та-ак. Это мы уже проходили. Неужели меня снова куда-то закинуло? И хрен бы с ним. Ох. Надеюсь только, что и здесь найдется свой Грац. Его помощь мне бы сейчас не помешала.
Спустя несколько минут боль начала неохотно отступать, и я хоть и с трудом, но нашел в себе силы пошевелиться. Приоткрыл веки, и из груди вырвался облегченный вздох. Я в спальне флигеля. Подушки довольно высокие, так что мне прекрасно видно большую часть знакомой обстановки. В спальне темно. Вечер, утро? Неясно. Узкое окно с опущенными шторами, конторка, дверь… И кто это там решил побеспокоить мое болящее «благородие»?
– Виталий Родионович, к вам тут Меклен Францевич просятся. Пускать или как? – прогудел Лейф, придерживая входную дверь.
– Так что ж ты меня-то спрашиваешь? – проговорил я, ужасаясь хриплому клекоту, в который превратился мой голос. – Как-никак, он тебе жалованье платит.
– Так-то оно так, да не так, – протянул Лейф. – Я уж, почитай, неделю как расчет взял… А Владимир Стоянович разрешили пока при флигеле, временным поваром для вашего благородия. И жалованьем не обидели ни меня, ни… Так что, пускать дохтура-то?
– Да уж пропускай, – проговорил я, тихо удивляясь поступку повара, но решил, что расспросить его можно и попозже. Лейф кивнул и отодвинулся в сторону. Тут же в комнату вошел профессор. Застыл на мгновение на пороге, смерил Лейфа укоризненным взглядом и, покачав головой, подошел к моему изголовью.
– Что, дела настолько плохи, что мне сразу прислали патологоанатома? – не сдержался я.
– Шутите, Виталий Родионович? Это хорошо, – покивал Грац, одним неуловимым движением мысли, растягивая надо мной небольшую сеть познания. Э-э, чего? Я зажмурился, но отчетливое ощущение висящей надо мной ментальной конструкции никуда не делось. Даже с закрытыми глазами я могу с идеальной точностью указать, где находятся основные узлы этой сети и в какую точку надо «ткнуть», чтобы она рассыпалась. Что я, естественно, тут же и проделал.
– Виталий Родионович, голубчик, я вас очень прошу, дайте мне спокойно вас обследовать, а развлекаться будете позже, – как маленькому ребенку, погрозил мне пальцем Грац. Ну профессор… Впрочем, в чем-то он, конечно, прав. Я ничуть не сомневаюсь, что здешние дети точно так же обожают влезать в чужие ментальные творения просто с целью понять, что это такое и как его можно использовать или сломать… на крайний случай. Те самые пресловутые естественные реакции… Вот и получается, что я вроде как взрослый тридцатилетний дядька, но в плане ментального развития сущий ребенок. Ну и хрен бы с ним. Зато у нас все получилось! Ну не у нас, у исследователей… И все-таки. Опс.
Я с трудом заставил себя развеять созданный, почти помимо моей воли тонкий щуп, словно бы выраставший из моей ладони и незаметно подбиравшийся к ментальной конструкции профессора, и обреченно вздохнул. Кажется, это называется «гиперактивностью». Эх. Хорошо еще, что мне подгузники менять не нужно. Или нужно? Я смутно припомнил свою почти сточасовую медитацию и топчан с «уткой», но вспышка головной боли заставила вернуться в реальный мир. Кажется, для воспоминаний сейчас не время.
– Ну что же, вы определенно прогрессируете, Виталий Родионович. На мой взгляд, даже неоправданно быстро. Ваши тонкие оболочки восстанавливаются в хорошем темпе, но вот физическая составляющая меня беспокоит. Пожалуй, я рекомендую вам усиленное питание… и всё, – проговорил профессор, закончив обследование. – А теперь, если не возражаете, я вас покину. Мне необходимо поговорить с этим прощелыгой-поваром о надлежащей диете. Иначе с него станется накормить вас вареными овощами. Поправляйтесь, Виталий Родионович… и надеюсь видеть вас у себя в гостях в ближайшее время.
– Уверены, Меклен Францевич? – через силу усмехнулся я, вспомнив нашу последнюю встречу. Ментал вокруг профессора взбурлил, окутывая его фигуру плотным коконом.
– Как мне кажется, пока у вас нет повода для… нежданного визита. Согласитесь, Виталий Родионович? Честь имею, – чуть побледнев, проговорил Грац и, резко кивнув, вышел из комнаты. М-да, профессор, блин, адъюнкт. Ну-ну. Самый что ни на есть кадровый офицер он, а не трупорез. Я проводил взглядом фигуру своего первого знакомца в этом мире и откинулся на подушки.
Вот, Вит, кажется, у исследователей все получилось. Блокировка свернута. По крайней мере, я очень четко ощущаю, что при необходимости могу укрыться в ней, словно моллюск в раковине. Вот только удастся ли мне оттуда выбраться? Во всяком случае, на вторую медитацию я точно не соглашусь… Меня вообще от этого слова тошнить начинает. Я передернул плечами и уставился на входную дверь. Что-то с ней было не так. Что именно, я пока не возьмусь определить, но эта неправильность просто бросается в глаза. Уже знакомый, любопытный щуп, точно такой же, как тот, что чуть было не помешал Грацу в обследовании моей бренной тушки, медленно, стараясь не спугнуть кого-то, прячущегося за дверью, потянулся к тяжелой бронзовой ручке.
Я только и успел подхватить парой созданных и тут же выброшенных навстречу щупов падающую Ладу. Девушка испуганно пискнула и зависла в полуметре от пола, удерживаемая как моими жгутами, так и собственной, довольно сложной ментальной конструкцией, обращенной не только на саму экономку, но и на поднос, который она умудрилась удержать в руках и ничего с него не уронить! Вот это эквилибристика!
– Виталий Р-родионович! – Чуть не плача, Лада повернула ко мне покрасневшее лицо, и я, спохватившись, вернул девушку в вертикальное положение, после чего рассеял щупы, от греха подальше. Тактильные ощущения от них, оказывается, иногда передаются ничуть не хуже, чем если бы я действовал руками, а Лада… в общем, поверьте, там есть за что подержаться. М-да. Кобелизм прогрессирует. С этим надо что-то делать.
– Извини, Лада. Я пока еще не освоился с этими… щупальцами, – повинился я перед девушкой.
– Ох, да не переживайте вы так, нешто я не понимаю. Вы же сейчас, что Лешко – племянник мой, тот тоже, пока ему оградник не сплели, все мыслью норовил делать, ложку и ту не заставишь его в руку взять! Ну что поделаешь, ребенок… Ой. Простите, бога ради, Виталий Родионович, ваше благородие! – зачастила экономка. А я как идиот, лежу и улыбаюсь.
– Не мельтеши, Лада. – Я приподнялся на кровати. – Лучше давай сюда поднос. Мне доктор велел хорошо питаться.
– Что ж это я! – Девушка подошла к кровати и опустила на нее поднос. Умница. Черт с ним, с балыком, но вот за то, что Лада приготовила мне кофе, я готов ее расцеловать. Стоп. Отставить. Я заметил, что девушка, только что хлопотавшая вокруг меня словно наседка, напряглась и постаралась отстраниться. Ну да, меня же теперь сфера не защищает, так что настроением своим я должен фонить, как протекающий реактор радиацией. Вот девчонка и насторожилась.
– Лада. Что бы ты себе сейчас ни напридумывала, знай, я тебя не обижу и другим не позволю. – Я постарался быть насколько возможно искренним, говоря ей это, и кажется, подействовало. Девушка чуть расслабилась и даже улыбнулась. А я понял, что мне нужно срочно обзаводиться эмоциональной защитой. Иначе погорю, как Плейшнер на Цветочной улице… Вот не было забот, купили порося!
– Что Берг Милорадович? – спросил я Ладу, расправляясь с завтраком.
– Вот уж не знаю. Как вас, три дня тому, принесли сюда, так все крыло исследователей и закрыли. Охранители чуть не под каждым окном сидят. Злые, ужас. Кушанья и те только после досмотра им относят. – Лада пожала плечами и, на мгновение задумавшись, заметила: – Вам бы о том с Владимиром Стояновичем говорить надобно, уж он-то к розмыслам каждый день ходит. Или с господином Сакуловым, тот тоже все дни там пропадает.
Девушка забрала у меня опустевший поднос и поплыла к выходу, плавно покачивая бедрами, туго обтянутыми тканью длиннополой юбки… Да что же это такое-то?!!! Словно прыщавый подросток какой, честное слово!
У самых дверей Лада вдруг обернулась, и в ее глазах мелькнуло лукавство. Так это она?! Я хмыкнул. Ну да, отомстила, несносная девчонка, за мои ментальные «щуповодства». Но как действовала, а? Я же ничего не почувствовал… Впрочем, это как раз немудрено, с моим-то отсутствующим опытом в подобных вещах. Не-ет, надо срочно учиться управлять менталом, хотя бы на бытовом уровне, и обязательно найти способы защиты от подобных воздействий. Я, конечно, не Аполлон и не считаю, что меня будут «привораживать» на каждом шагу, но ведь если с помощью ментала можно пробудить желание, то наверняка можно и манипулировать другими чувствами, страхом, гневом, например. А оно мне надо? Вот-вот.
Я проводил взглядом закрывающуюся за Ладой дверь и решил, что пора вставать. Судя по обмолвкам моих гостей, я и так провалялся во сне целую неделю… Это если считать медитацию. Меня передернуло. Врагу такого отдыха не пожелаю.
Кряхтя, словно столетний дед, я выбрался из-под одеяла и опустил ноги на пол. Но даже сидя почувствовал, насколько ослаб. Голова кружится, конечности еле шевелятся. Ужас, конечно, но ничего, бывало хуже. Держась за спинку кровати, я поднялся на дрожащие ноги и, перебирая непослушными руками по опоре, медленно двинулся в сторону ванной комнаты. Очередной гость застал меня в момент тяжелых раздумий. Я как раз пытался сообразить, как мне преодолеть пустое пространство до двери в уборную.
– Виталий Родионович, вы с ума сошли! Зачем вы встали? – Голос от входа в спальню заставил меня дернуться. В результате я чуть не потерял равновесие, но тут же был подхвачен руками визитера, одним прыжком преодолевшего разделявшее нас расстояние. М-да. Прыгающий князь – редкое зрелище! Придерживая за плечи, Телепнев усадил меня на кровать и, убедившись, что я не грохнусь, встал напротив. – Положительно, вас ни на минуту нельзя оставить в одиночестве. Обязательно выкинете какую-нибудь штуку! Вы еще не восстановились после нашего опыта, вам необходим покой!
– А профессор Грац так не считает. Он всего лечения и назначил-то, что усиленно питаться, а про то, что мне с кровати встать нельзя, он даже не заикался, – огрызнулся я. Честно говоря, с приходом князя на меня накатило раздражение, причем не на него, а на себя любимого, мою расслабленность и неосмотрительность, из-за которых я и пребываю сейчас в таком плачевном состоянии. И ведь понимаю, что не в силах был изменить что-либо и вроде пока никаких намеков на то, что меня ликвидируют, нет. А раздражение не уходит. Встало комом в горле и саднит. Гадство.
– Что с вами, Виталий Родионович? – Мне показалось или князь не на шутку перепугался? Вон как его силуэт лимонным светом полыхает! Блин, опять выверты этого чертова ментала… Нет, как только смогу более или менее нормально передвигаться, сразу запрягу Буса, пусть учит всем этим премудростям, иначе и свихнуться недолго. От осознания нового открытия злость во мне растворилась без следа, и я смог сосредоточиться на беседе с князем.
– Ничего, Владимир Стоянович. Все уже прошло. – Я смахнул ладонью выступившую на лбу испарину. – Лучше скажите, как дела у наших розмыслов.
– Эк вы их, на старый манер, – покрутил головой Телепнев. – Поди, от обслуги вашей услышали?
– Почему это моей? – удивился я.
– Ну а чьей же еще… – пожал плечами князь и усмехнулся. – У вас служат, с вашего жалованья кормятся, стало быть, ваши и есть.
– Охренеть. Без меня меня женили, – тихо пробормотал я и уже громче договорил: – Хорошо, Владимир Стоянович, оставим пока этот разговор. Тем более что вы ведь так и не ответили на мой вопрос, ваше сиятельство.
– Работают, работают наши исследователи, – отмахнулся Телепнев. – Уж и подвижки кое-какие имеются. Правильно Хельга Милорадовна методу выбрала. Пока вы с Бусом Ратиборовичем сферу сворачивали, она ее изучала. Жаль, в точности повторить сей феномен невозможно. По крайней мере, так считают исследователи.
– То есть все зря? – Кажется, мне сейчас поплохеет.
– Ну что вы, право! Конечно нет. Пусть пока нет способов воссоздать «хрустальную сферу». Но! Увиденное помогло открыть очень интересное и, что значительно важнее, полезное направление. Я не специалист в естествознании, но сам факт того, что в ближайшем будущем мы сможем СОЗДАВАТЬ тонкие тела, а не только видоизменять уже наличествующие от рождения, для каких-то конкретных нужд, это, знаете ли, дорогого стоит. Даже если смотреть только с точки зрения моего ведомства, то сфера применения таких искусственно созданных оболочек поражает воображение. Так-то, Виталий Родионович. Сами того не подозревая, вы стали маленьким камешком, вызвавшим целый камнепад в естествознании…
Ну кажется, началось. Сейчас этот ушлый князь будет ездить мне по ушам, доказывая, что теперь моя жизнь будет в опасности, поскольку конкуренты непременно захотят прикоснуться к такой интересной теме и могут начать охоту на несчастного иномирца.
– Ладно, Виталий Родионович, я ведь к вам буквально на минутку зашел, проведать. Дела, дела, – опроверг все мои ожидания Телепнев, сворачивая разговор. – Уж простите меня за столь краткий визит.
– Да что вы, Владимир Стоянович, я все понимаю. Как-никак, время-то рабочее, не так ли. Спасибо, что выкроили хоть минуту, – проговорил я. Князь покивал, мол, верю-верю.
– Ну что ж, тогда до встречи. Надеюсь в следующий раз увидеть вас уже совершенно выздоровевшим. И… Виталий Родионович, примите мой совет. Как почувствуете сколько-нибудь значимое улучшение самочувствия, загляните к нашим исследователям. Думаю, они будут рады помочь вам научиться следить за вашими тонкими оболочками. – Телепнев усмехнулся и вышел.
Да, сделал меня старый лис. Конкретно, как сопливого. Для него-то все мои эмоции теперь как открытая книга… С другой стороны, а что я ожидал? Что на такой должности окажется дедушка – божий одуванчик, не видящий дальше своего носа? Ой, сомневаюсь. Может, конечно, местные спецы и недотягивают немного по классу до моих соотечественников, но и считать их полными лохами – занятие крайне вредное для здоровья. Ну что ж, будет мне на будущее урок. Если доживу, конечно, до этого самого будущего. А сейчас попытка номер два. И на этот раз попробую воспользоваться своими «новыми» возможностями.
Пара «жгутов» уперлась в пол, и я попытался встать на ноги. Дохлый номер! Стоило только опереться на эти щупальца, как они попросту исчезли. На втором дубле я сотворил более мощные щупы, и они так же исчезли, едва я сделал первый шаг. Еще и полыхнули так, что вспышка была заметна невооруженным глазом. Странно, ручку входной двери я нажимал без всяких проблем… В чем причина?.. А вот Лада удержалась от падения совершенно другим способом. Ее ментальная конструкция больше была похожа на сплетенную из таких же жгутов подушку… И их было чертовски много! Может, дело в том, что у пары щупов просто не хватает плотности для большого веса? Тогда понятна и вспышка. Это неизрасходованная энергия, высвобожденная с разрывом жгутов, преобразовалась в свет. Страшно подумать, что было бы, если бы я накачал щупы по максимуму! Никакой динамит изобретать не надо… И что мне делать?
Идея передвижения с помощью ментальной силы так меня захватила, что я и забыл, зачем это затеял… Пока организм не напомнил острым желанием повстречаться с унитазом. Непреодолимым, можно сказать, желанием. В ту же секунду десяток щупов, уперевшихся в пол, подбросили мое тело вверх и вперед. В один гигантский прыжок я оказался у заветной двери, нехило приложившись к ней лицом. Но, право, это такие мелочи! Зато теперь я, кажется, понимаю, каким образом делаются по-настоящему великие открытия. Как говорилось в одном известном фильме: «Жить захочешь, еще не так раскорячишься!»
Решив проблемы физиологического характера, я облегченно вздохнул и, пользуясь ментальными жгутами, как костылями, эдакой осьминожкой выбрался в гостиную. Видок у меня наверняка был тот еще! Да я и сам не удержался от нервного смешка, увидев в висящем над камином зеркале, как выглядит мое передвижение со стороны. Страшноватое зрелище, доложу я вам. Нечто среднее между подергиваниями сломанной марионетки и движениями зомби из голливудских ужастиков.
Аккуратно доковыляв до кресла у камина, я рухнул в него и только потом сообразил, что раз я сюда добрался, то неплохо было бы взять что-нибудь почитать… Хм. Продолжим тренировку. Мгновенно сформировавшийся щуп дернулся к книжным полкам, пробежался по корешкам книг (видеть с помощью этой «ложноножки» – весьма странное ощущение, надо сказать), и вот у меня на коленях уже лежит знакомый томик записок Хейердалла. В отражении зеркала это действо выглядело донельзя фэнтезийно. Ну да, «…и могучий маг, не пошевелив и пальцем, слевитировал нужный гримуар…» Да уж! Кажется, медитация повлияла на меня самым печальным образом. И ладно бы перед девушкой какой выпендривался, так нет, «самолюбуемся», блин… Аллес. Кажется, к диагнозу «кобелизм» пора добавить «нарциссизм»… Я ухмыльнулся своему отражению и принял горделивую позу. В этот момент дверь, ведущая на лестницу, отворилась, и в проеме появилась Лада.
– Ой! Виталий Родионович, а как вы… – Девушка на мгновение стушевалась, но тут же приняла обычный вид. – Может, желаете откушать? Лейф как поговорил с Мекленом Францевичем, так сразу к плите и встал. Он там, наверное, уже на целый полк еды наготовил.
– Все что есть в печи, все на стол мечи. – Я демонстративно облизнулся, чем вызвал на лице Лады улыбку. Мой желудок предвкушающе заурчал. Кажется, для него недавний завтрак уже стал древней легендой. Ну и ладно. Мне доктор прописал много-много кушать. А докторов надо слушаться. По крайней мере, иногда, правильно?
Услышав мое присловье, Лада опрометью понеслась обратно на кухню. А я переместился за стол, и к моменту ее возвращения мое благородие уже с тоской взирало на пустую столешницу, укрытую белоснежной скатертью.
После обильного и сытного обеда с тонкими, «кружевными» блинами, стерляжьей ухой и пирогом «в четыре угла», я почувствовал неожиданный прилив сил и, почти не помогая себе ментальными жгутами, отправился в крыло исследователей. Уже на лестнице было заметно усиление режима безопасности. Охранители начали встречаться на каждом углу, так что до знакомого кабинета я дошел, будучи расстрелян подозрительными взглядами, от которых не спасало даже удостоверение. А у дверей в кабинет оно и вовсе «отказало». Уже у самой вотчины исследователей проекта «Лед» меня тормознули два дюжих охранителя и, выдвинув вперед массивные челюсти, в унисон рявкнули: «Не велено!» Не знаю, что бы я делал, если бы на этот грохот камнедробилок не выглянул Берг. Смерив синемундирников гневным взглядом, он буркнул: «проходите», и охранители тут же подались в стороны. Все исследователи проекта, к моему удовлетворению, оказались в сборе.
– Здравствуйте, господа… Хельга. – Я отвесил барышне отдельный поклон и, с удовольствием заметив, что мне здесь рады (исследователи не посчитали нужным скрывать от меня свои эмоции), попытался расспросить их о ходе работ. Но нарвался на такой вал абсолютно незнакомой мне терминологии, что почти тут же перестал понимать, о чем идет речь, и сдался. – Господа философы, остановитесь на мгновение и вспомните, что у меня нет степени по естествознанию! Будьте проще, и люди к вам потянутся.
– Простите, Виталий Родионович. Увлеклись, – первым опомнился Берг. А следом и остальные смущенно заулыбались. – Если вкратце, то все у нас получилось как нельзя лучше. Сейчас мы уже начали работать над примерной моделью тонкой оболочки, которая могла бы взять на себя некоторые функции ментального тела и поддерживать их самостоятельно. Его сиятельство возлагает большие надежды на это начинание.
– Я рад, что все, что мы с вами претерпели, не прошло зря и принесло пользу науке. – Вот опять Берг покраснел. Что я опять не так… наука? Стоп. Ну конечно! Наука – это пар и телефонная связь, а ментал и тонкие тела – это естествознание. И здесь философию за науку не считают. Ну понятно, в «моем» мире, там, у противников есть веский аргумент: сами философы не могут прийти к единому мнению, что является предметом их изучения. Но здесь-то такого нет! А спор все тот же…
Ладно. Буду считать, что одной тайной в моей жизни стало меньше. А теперь надо раскрутить моих «розмыслов» на ликбез по правилам пользования открытыми ими способностями. А то они, понимаешь, нагадили, а мне разбирайся! Не пойдет. Будут учить, куда они денутся?
И не делись. Нет, особого восторга моя просьба не вызвала, но и отказываться от этого бремени никто из исследователей не стал. Так что я получил сразу пять наставников… и все бесплатно. Ну хоть какой-то плюс на кладбище моих интересов…
