Антон Игоревич Абрамов
Побег из Содома
26 Разговор с Консулом
– Первый Консул ожидает вас!
Голос секретаря отозвался гулким эхом под сводами приёмной. Князь встал, отряхнул полы кителя и энергично прошёл через просторный зал. Массивные двери распахнулись, и он оказался в огромном кабинете. Посередине расположился напольный глобус, а рядом с рабочим столом стояли два кресла, друг против друга, и низенький столик между ними.
– А, это ты… Проходи, Князь, садись.
Консул оторвал взгляд от планшета и указал на кресло.
– Ваше Сиятельство!
Князь склонил голову в почтительном поклоне. Он впервые был в кабинете второго человека в Федерации.
– Так! Ну-ка, прекрати немедленно! А то я в ответ начну называть тебя Вашей Милостью, – рассмеялся седой старик в тёмно-синем мундире, украшенном орденами, с расстёгнутым воротом и голубой орденской лентой через плечо.
– К чему эта официальщина! Разговаривай нормально. У меня вечером приём, я с самого обеда сижу в этом наряде, как Пальмовый Какаду! Так этого мало, ты ещё мне нервы треплешь! Вытянулся, как на параде… Так, ну хватит стоять! Садись, живо! – насмешливо и одновременно ласково приказал тот.
Князь опустился в широкое и удобное кресло, стоявшее слева от стола.
– Спасибо за подарок, он великолепен. Где ты его достал? Я думал, что их уже давно нет.
Консул смотрел Князю прямо в глаза.
– Я тоже так думал. Но в моём Парке бывает много разных людей…
– И многие тебе должны! – закончил фразу Консул.
– Можно сказать и так.
– В наши дни это редкость, – задумчиво произнёс Консул. – Не только голубой ара! Хотя это очень редкий попугай. Но ещё реже я встречаю молодых людей, которые начинают разговор с подарков. Это и есть уважение. Ты просто вынуждаешь меня ответить.
– Нет, нет! Что вы, не надо, господин Консул, – затряс головой Князь.
– Надо, надо! Кофе Князю! – громко скомандовал он. – Как ты любишь, латте с корицею.
Князь кивнул и с облегчением выдохнул. Консул не собирался отдариваться, а значит, готов выслушать его просьбу.
– Я буду краток, господин Консул, потому что знаю, насколько вы заняты.
– Ну, не настолько, чтобы не выслушать тебя. Такие, как ты, не утомляют. Утомляют другие. Знаешь последний анекдот про нашего Спикера? – оживился Консул.
– Нет, – наклонил голову Князь.
– Журналист берёт у него интервью и спрашивает: «Ваша Светлость, скажите, а с кем вам приходится иметь дело на службе чаще всего? С военными, гражданскими или сенаторами?» – Спикер тяжело вздыхает, смотрит ему прямо в глаза, и отвечает: «С идиотами!»
Князь не слышал этого анекдота, поэтому смеялся искренне и от души.
– Ну, давай, рассказывай…– кивнул Консул.
– Я хорошо помню, как однажды в Парке вы сказали мне, что если у меня будут настоящие проблемы, я могу прийти к вам, – осторожно начал Князь.
– Конечно. Прекрасно помню.
– Так вот. У меня есть одна проблема. Глобальная проблема, я бы даже сказал – стратегическая…
– Дай-ка угадаю, – перебил его Консул. – Эта проблема называется «Фармакия Индастриз». Я прав?
– Господин Консул, вы всё понимаете, вы видите ситуацию лучше меня. Что мне сделать, чтобы получить хотя бы маленькую дольку? Хоть десять процентов от их рынка? Я готов нести все необходимые расходы, в надежде, что они окупятся с лихвой, – добавил он, взяв в руку изящную чашку кофе, принесённую безмолвным секретарём.
– Долька в десять процентов сделает тебя миллиардером. Не так ли? – задумчиво проронил Консул.
– Я с огромным трудом снабжаю Новый Содом расходными материалами! – твёрдо продолжил Князь. – Но всё, что мне удаётся добыть, – это крохи, падающие со стола «Фармакии». Если закупаться на аукционе, это убьёт бизнес меньше, чем за год. Я знаю, что многие очень влиятельные люди проводят массу времени в моём Парке, и вы там тоже бываете. Я убеждён – это очень важный, общественно полезный бизнес. Буду честен, сейчас – я с трудом выживаю. А мне бы хотелось не только решить свои кадровые проблемы, но и самому продавать товар на аукционе.
– Я тебя понимаю, – согласился Консул. – Но и ты постарайся понять.
Он сделал глубокий вдох и посмотрел Князю прямо в глаза.
– Скажи мне, что в тебе заменили после того ранения?
Князь как будто ждал этого вопроса. Он опустил голову и начал перечислять:
– Лёгкие, сердце, селезёнку, пару рёбер и ещё много чего по мелочи.
– Вот видишь! Ты жив только благодаря тому, что Институт военной трансплантологии кого-то выпотрошил и подлатал тебя. А расходники для института поставила «Фармакия». Так что, в какой-то мере, ты обязан жизнью своему заклятому конкуренту. Мы, к сожалению, до сих пор не можем выращивать органы для экстренной трансплантации. Вот если бы правительство не остановило экспериментов в сфере модификации… Тогда, возможно, у нас не только были бы склады, забитые запчастями, но и нечто гораздо большее – Истинный Сын был бы уже здесь… Тогда все наши проблемы были бы позади…
– Не думал, что первые лица государства столь религиозны…– вскинул брови Князь.
– Я тебе больше скажу! В некоторых областях нас спасёт только явление Истинного Сына, – тяжело вздохнул Консул.
– Неужели всё настолько плохо? – спросил Князь, стараясь изобразить удивление.
– Очень плохо, поверь мне… Вряд ли кто-либо знает о положении дел в государстве больше, чем я. Если вдруг, сохрани Мать, Халифат всерьёз решит нас атаковать, нам крышка. У нас едва хватает людей на охрану границ и поддержание внутреннего порядка. Нормальных, боеспособных самцов практически не осталось, – сказал Консул, разводя руками. – Гендерное просвещение – это прекрасно, но на тестостерон и боеспособность оно влияет удручающе. Мужчина-защитник, мужчина-воин стал вымирающим видом. Если бы не гарантированное взаимное уничтожение, Халифат вырезал бы нас за пару недель. Пустошь, в прямом смысле этого слова, висит на волоске. Про внутренние проблемы я вообще молчу…– вздохнул Консул, устало взмахнув рукой.
– Но пока Истинный Сын не с нами, проблемы решать нам, – тактично заметил Князь.
– Послушай, Князь, ты ведь неглупый молодой человек. Ты никогда не задумывался над тем, как успешно двигается твой бизнес? Ведь, по сути, в твоей нише экстремальных развлечений у Содома нет конкурентов. Борделей, в которых можно выпороть наглотавшуюся «ТриКокса» проститутку, полным–полно…
Он презрительно ухмыльнулся.
– Я не говорю о технопарках, с этими резиновыми куклами. В которых пасутся нищеброды и технофилы разных мастей. Но ты – единственный в своём роде. Особенный. Никогда не задумывался, почему?
– Ну, наверное, потому что мама всё прекрасно организовала, и мне осталось лишь только продолжить её дело.
– Не только. Твоё скромное «с трудом выживаю» – это одно из самых рентабельных предприятий в стране. Я понимаю, ты, как и любой активный бизнесмен, хочешь развиваться, но лучше всего оставить всё как есть. Поверь мне на слово, твой бизнес процветает благодаря договорённостям, достигнутым задолго до твоего рождения! – произнёс Консул, глядя на Князя из-под седых бровей.
– У Нового Содома есть много преданных друзей, но первенство «Фармакии» так трудно поколебать, что я вынужден отнимать ваше время, чтобы обсуждать этот вопрос, – изобразил смирение Князь.
– Поверь мне, – перебил его Сенатор. – Не стоит замахиваться на «Фармакию»! Не стоит даже заикаться о том, чтобы подвинуть её с рынка, хотя бы на пару процентов. Если произойдёт что-то подобное, то все друзья Содома, включая меня, будут абсолютно бессильны, – предупредил Консул и развёл руками.
Князь понимал, что всё кончено, и думал только о том, как удалиться, не теряя лица.
– А что касается твоей проблемы, – спокойно продолжал Консул, – …то у неё есть простое решение. Когда у тебя появится нужда в расходниках, просто пришли мне список, я всё улажу. Любой заказ, в разумных количествах и в разумные сроки. Это будет неплохое, взаимовыгодное партнёрство.
– Другими словами, Консул, вы предлагаете мне передать вам снабжение Парка? – переспросил Князь с едва скрываемой злостью.
– Только частично! Вольняшек можешь набирать так же, как и прежде, на свободной бирже…
То, что дальше говорил Консул, Князь уже не слышал. Тяжёлая волна ненависти прокатилась по всему его телу. Такого он не ощущал очень давно. Он смотрел сам на себя как бы со стороны, не понимая, что же с ним происходит. Чистая, ничем не замутнённая чёрная ярость клокотала внутри его груди, подкатывая к самому горлу.
Он прекрасно помнил, как такое случилось впервые. Он помнил стук крупнокалиберного пулемёта, крики бойцов Халифата и вкус крови во рту. Тогда он отнёс эту странную волну ярости к горячке боя и всплеску адреналина. Тогда она очистила разум, укрепила волю и привела к победе. Но сейчас он сидел в тёплом кабинете, его жизни ничто не угрожало, а огненный шторм бушевал в его груди с такой же силой. Это удивляло, радовало и пугало одновременно.
С трудом дождавшись паузы, Князь встал и как можно учтивее проговорил:
– Благодарю вас, Консул, что уделили мне время.
После чего стремительным шагом покинул кабинет.
– Я отомщу! Пока не знаю как, но обязательно отомщу, – говорил он вполголоса, идя по коридору. – Поганая «Фармакия», весь Сенат на корню скупили! Если вам мало моей Хиросимы, я вам устрою битву при Гавгамелах! – гневно продолжал он, стремительно спускаясь по мраморной лестнице.
Старый Консул откинулся в кресле, не спеша закинул ногу на ногу и широко улыбнулся, проводив Князя долгим, задумчивым взглядом.
– Вот это да! Надо же, как он кипит! Как вулкан. Так и брызжет лавой, – усмехнулся он. – Прямо обжигает! Того и гляди, взорвётся. Какой красавец! Весь в мать…– тихо сказал Консул, открыв на планшете фотографию длинноволосой, улыбающейся блондинки.
– Весь в мать… – задумчиво прошептал он, пристально глядя на экран.
27 Охота на фуру
– Оператор, мать вашу за ногу, куда подевалась штурмовая группа?
– Не могу знать, господин Полковник, Штурмовая не выходит на связь.
Седой Полковник в охотничьем камуфляже развернулся и оглядел свой командный пункт.
– Святой Милк! Кинь запрос на спутник, на командире – маяк, плюс на каждом бойце биометрия! – возмутился он.
– Уже запросил. Спутник их не видит. Вообще, – ответил молодой Оператор с погонами обер-лейтенанта, не убирая рук с сенсорной клавиатуры.
Перед ним стояли два огромных экрана, показывавшие картинку со спутников.
– Едрить твою в качель! – громко выругался Полковник. – Кто-нибудь, объясните мне, как можно потерять целую штурмовую группу?
– Не могу знать, мой командир! – ответил за всех Оператор.
– Ладно, запрашивай беспилотник. И выведи его на громкую, чтобы всем было слышно.
– «Небо 4-2», что видите? – спросил Оператор.
– «Крепость 1», на связи «Небо 4-2», ваш радиомаяк на месте, сигнал отличный. Биометрия на маячке показывает, что в кузове люди. Повторяю, кузов забит людьми. В кабине стрелков нет, только водитель.
Плавно качнув крыльями, разведывательный беспилотник сделал ещё один круг над фурой.
– Марширует на крейсерской, аж пыль столбом, – продолжил доклад равнодушный голос. – В инфракрасном излучении – выхлопы, как два факела. Свет не включил, видимо, идёт по приборам. Но сверху его прекрасно видно. Через пару минут будет на трассе. Съезд на пятнадцатом километре.
Голос оператора беспилотника звучал в динамиках командного пункта.
– Кто у нас есть рядом с пятнадцатым? – спросил Полковник, глядя на экран.
– Сейчас посмотрим…– ответил ему Оператор, не отрывая глаз от мониторов. – Так… Ближайший к развязке Седьмой Дорожный патруль Миротворцев, находится рядом с сорок девятым километром.
– Быстро разворачивай и гони их к пятнадцатому, на перехват, – приказал Полковник. – И передай, что я приказываю по людям не стрелять – только по колёсам. Там все безоружные, их надо брать аккуратно. Устроят мясорубку – могут забыть про бакшиш. И про премию на ближайший месяц. Вообще будут перед трибуналом отвечать! Так им и скажи!
– Вас понял, – ответил Оператор, выходя на миротворческую частоту.
– Командир, они развернулись и едут к пятнадцатому, – через пару минут доложил Оператор и добавил несмело:
– Только…
– Что только? – нахмурился Полковник.
– Они говорят, что на резервном счёте пусто, бакшиша нет, – неуверенно передал он.
– Вот ведь хмыри миротворные…– прошипел Полковник. – Сколько человек в экипаже?
– Двое.
– Передай им, пусть скинут нам данные, сейчас всё переведём.
– А что там с вертушкой? – спросил Полковник.
– Вылетают через пять минут, не позже.
– Чего так долго? – скривился Полковник.
– Никак не могут собраться. Вы же знаете, как они не любят срочные вылеты вне графика.
– Мать моя Аткинсон! А где же дежурная пара?
– Это и есть дежурная…
– Понятно… Опять нажрались, летучие свиньи!
Полковника перекосило, как от кислого.
– Седьмой докладывает, деньги пришли на резерв, и они любят вас в два раза сильнее, – доложил Оператор, на миг оторвав взгляд от мониторов.
– Любят они… Ага… Наёмники проклятые, – выругался командир.
– «Крепость 1», это «Небо 4-2», докладываю: фура выехала на шоссе. Включила фары и габариты, прибавила скорости. Шпарит на максималке, по крайней левой полосе, – доложил голос из динамиков.
– Вот сейчас штрафов насобирает…– усмехнулся Оператор и продолжил, переключив частоту:
– Седьмой, докладывайте, как догоните фуру.
– «Крепость 1», это Седьмой, ожидаем прямого контакта через полминуты, – весело отрапортовали Миротворцы.
– Во как разогнались-то, от жадности… – проворчал Полковник.
– «Небо 4-2», доложите, как увидите, – передал Оператор.
– «Крепость 1», это «Небо 4-2», вижу Седьмой патруль рядом с фурой. Фура движется в крайнем левом ряду.
– Седьмой, попробуйте тормознуть по-хорошему, – приказал Полковник.
Завывая сиреной, патрульная машина повисла на хвосте у фуры.
– Приказываю снизить скорость, принять вправо и остановиться! – неслось из динамиков. – Повторяю, немедленно снизьте скорость…
– Сейчас, снизим, – пробормотал Илия и, упершись руками в руль, изо всей силы ударил по тормозам. Патрульная машина в страхе шарахнулась в сторону, с трудом избежав столкновения. А Илия рассмеялся и снова нажал на газ.
– «Крепость 1», это Седьмой, на приказы остановиться не реагируют.
– Хорошо, Седьмой, тогда пробейте им колёса, только аккуратно. Постарайтесь не уронить.
– Вас понял, «Крепость 1», выходим на исходную, – ответили Миротворцы.
– «Крепость 1», это «Небо 4-2», вижу вспышки рядом с фурой.
Голос оператора беспилотника был таким же невозмутимым.
– Седьмой докладывает, у них катки из кевлара, или из чего пожёстче, не пробить, пули отскакивают.
– Вот барыги проклятые, всю страну уже распродали… Ну вот как можно защищать такое общество, где даже военные колёса будут списаны, украдены и пропиты! – рычал Полковник на весь КП.
– Седьмой спрашивает, что им делать, – виновато доложил Оператор.
– Что делать?! Как будто они не Миротворцы, пусть пробьют задние колёса, может, у них кевлар только на передке.
– Седьмой говорит: сейчас попробуем.
– Мать моя Морган! Не надо пробовать! Надо делать! Пробует большая собачка на маленькую! – орал Полковник, багровея от досады.
– «Крепость 1», это «Небо 4-2», вижу вспышки. Повторяю, отчётливо вижу вспышки у ведущих колёс.
– Седьмой, это «Крепость 1», доложите обстановку! Седьмой, не молчите, что там у вас?
– «Крепость 1», это «Небо 4-2», фура машет хвостом, повторяю, фура агрессивно маневрирует!
– Докладывай, что видишь! Фура потеряла управление? Перевернулась? Что с ней?
Полковник вцепился в стол, нависая над Оператором.
– Это «Небо 4-2». Никак нет! Фура пытается сбросить Семёрку в кювет. Повторяю, манёвром толкает в кювет!
– Оператор, где, мать их, вертушка?
Полковник обвёл взглядом КП.
– Вертушка взлетает, – отозвался тот.
– Сколько ходу до казармы?
– Семь с половиной минут, Полковник.
– Поторопи этих паралитиков! Их же подняли по тревоге!
– «Крепость 1», это «Небо 4-2», фура скинула Семёрку в кювет. Повторяю, Семёрка в кювете.
– Седьмой, это «Крепость 1», доложите обстановку.
– «Крепость 1», это Седьмой, мы на обочине.
– Можете продолжить преследование?
– Никак нет! Без помощи не сможем, мы лежим на крыше, вверх колёсами.
– Вот дебилы… Так, Оператор, передай барыгам, пусть у этих двух ослов бакшиш заберут обратно! С элементарными задачами не могут справиться! – брызгал слюной Полковник. – Оператор, где вертушка?
– На подходе к казармам, господин Полковник.
Тем временем фура продолжала бег по шоссе, обгоняя редкие автомобили. Илия крутил баранку и радостно улыбался, мурлыкая себе под нос какую-то песню. Время от времени он откусывал маленькие кусочки халвы. Доехав до неприметной развязки, Илия свернул с шоссе и оказался на извилистой бетонной дороге, ведущей к Пустоши. «Больше газа – меньше ям! Есть работа слесарям!» – пробормотал он, включая автопилот и приборы ночного видения.
– «Мотылёк 5», вы видите фуру?
– «Крепость 1», это «Мотылёк 5», визуального контакта не подтверждаю. Виден только радиомаяк.
– Значит, опять свет вырубил, – проворчал Полковник.
– «Крепость 1», это «Небо 4-2», вижу вертушку на радаре, ухожу на второй эшелон.
– «Мотылёк 5», вы сможете пробить движок?
– «Крепость 1», это «Мотылёк 5». Пока катит по серпантину – рискованно, вдруг сорвётся. Но, как только выйдет на прямую, будем стрелять.
Вертолёт с грохотом пронёсся в нескольких метрах над фурой. Илия улыбнулся и проводил его довольным взглядом.
– Интересно, куда они так ломятся? – спросил сам себя Полковник.
– Там в горах, недалеко от Пустоши, есть медные шахты, очень глубокие. Может, они туда бегут или вообще собрались в Халифат? Дорога ведёт как раз в ту сторону, – размышлял вслух Оператор.
– Что они там забыли? Эти шахты давно затоплены.
– Возможно, что затоплены не все. А может быть, есть что-то, чего мы не знаем.
– Великая Мать! Да как можно нести службу в таком бардаке. Не то что разведданных, элементарной информации нет. Одни догадки, – выругался Полковник.
В предрассветных сумерках фура продолжала карабкаться по серпантину. Вертолёт нарезал круг за кругом над горной дорогой. Наконец, фура выскочила на прямой участок шоссе. Илия вдавил педаль в пол, и, грозно рыча турбиной, машина рванула по прямой дороге. Вертолёт прошёл над ней, готовясь занять позицию для обстрела.
И в этот момент из предрассветной мглы позади фуры появился огромный чёрный внедорожник. Откуда он взялся на узкой провинциальной дороге и куда так спешил, было неизвестно. Упершись в фуру, загораживающую дорогу, он начал лихорадочно сигналить, требуя уступить дорогу.
– Да куда же ты лезешь… – пробормотал Илия, глядя то в зеркала, то на заходящий на атаку вертолёт.
Но разъярённый водила всё-таки поймал момент и, бешено ускорившись, рванул в открывшуюся створку. В то же мгновение он увидел вертолёт Охотников, заходящий прямо на фуру.
– Приказываю немедленно остановиться! Повторяю! Немедленно остановитесь или мы будем стрелять.
Чёрной внедорожник испуганно шарахнулся в сторону и замер на обочине. Илия только улыбнулся, откусил халвы и снова нажал на газ.
– «Крепость 1», это «Мотылёк 5». На требование остановиться не реагирует, – раздалось из динамиков на командном пункте.
– «Мотылёк 5», огонь по готовности! – ответил Оператор.
Увидев, что вертолёт заходит для атаки, Илия ещё раз глянул на автопилот и упал на сидение. Раздался грохот выстрелов и стук пуль по корпусу грузовика.
– «Мотылёк 5», доложите о результате.
– «Крепость 1», это «Мотылёк 5». Результат отрицательный. У него бронированная кабина. Интенданты почти все такие. Водилы на них ещё минную защиту вешают, броню на капот и стёкла усиливают. Чтоб не грабили, груз-то ценный…
– «Мотылёк 5», это «Крепость 1». Попробуйте бронебойными, – нетерпеливо ответил Полковник.
– Бронебойных нет, – ответили с вертушки.
– Что значит нет? Вы что, их пропили?
– Их у нас уже полгода как нету!
– Как полгода нету? – ошалело протянул Полковник.
– Эй, комрады, Полковник спрашивает, где бронебойные?
Через мгновение в динамиках раздался нестройный хор бойцов, прокричавших в один голос:
– Спросите Канцлера!
Тем временем фура, не снижая скорости, неслась по направлению к шахтам.
– Полковник, через 10 минут они будут там, – негромко заметил Оператор.
– Можете точно сказать, где вход в шахту? – спросил Полковник, обводя взглядом командный пункт.
– Никак нет. Нам это неизвестно, – ответил Оператор. – Точнее – известно, но только предположительно. Мы знаем, где главный вход, а есть ли там ещё, толком никто не знает.
– «Мотылёк 5», это «Крепость 1». Приказываю любой ценой остановить грузовик, не разбивая содержимого. Там дети – целая фура, если верить датчикам. Это куча денег! Не остановите, их угонят в Халифат. Придумайте что-нибудь! – почти умолял Полковник.
– «Крепость 1», это «Мотылёк 5». Насколько вам важен водитель?
– Вообще неважен! Жгите его заживо, к едрене фене, главное – дети в кузове.
– «Крепость 1», это «Мотылёк 5». Вас понял. Готовлюсь к стрельбе.
И прибавил с усмешкою:
– Сейчас поджарим!
Только что вставшее солнце освещало прямую дорогу, ведущую в сторону горного хребта. Каждые две минуты Илия смотрел то на часы, то в сторону гор. Стрелки на приборной панели горели ровным красным цветом. Дорога была полностью пуста.
– Мы успели, почти успели, – радостно проговорил Илия. – Так, интересно, а куда делся вертолёт?
Не успел Илия закончить фразу, как мощный удар наклонил фуру. Через мгновение из раскуроченного капота повалил сизый дым. Яростно виляя, ставший почти неуправляемым, тягач беспомощно замер на обочине.
– «Крепость 1», это «Мотылёк 5». Цель успешно поражена! Остановилась на обочине. Не горит.
– «Мотылёк 5», это «Крепость 1». Чем вы их приложили?
– Из пушки. Сразу бы сказали, что вам водила не нужен, мы бы не порхали столько времени, – усмехнулся вертолётчик.
– «Мотылёк 5», высаживайте десант, срочно эвакуируйте детей.
– «Крепость 1», это «Мотылёк 5». Вас понял, приступаю к эвакуации.
Через минуту Охотники окружили фуру и запрыгнули в кабину. Оглушённого Илию, с кровью, текущей из ушей, грубо бросили на землю.
– Где дети? – прокричал ему командир Охотников.
– Что? – переспросил Илия, моргая глазами.
– Где дети? – командир кричал ему прямо в лицо.
– Какие дети? У меня нет детей!
– Так, всё ясно. Этого придурка в наручники. Быстро вскрывайте фуру.
Тотчас же лязгнули двери контейнера, и из него с жалобным блеянием стали выскакивать овцы, одна за другой.
Илия смотрел на овец и довольно улыбался. Наконец, последнее животное покинуло фуру, и всё стадо собралось вместе, испуганно блея. Увидев это, командир Охотников подошёл к нему и снова повторил свой вопрос:
– Где дети?
– Здесь нет детей, только овцы, – ответил ему Илия и с облегчением рассмеялся.
