Антон Медведев
Враг Империи
Структурно Отдел состоял из нескольких подразделений, ответственных за определенные направления. Подразделение «А» отвечало за безопасность государства и правительственных чиновников. В обязанности этого подразделения входила не только физическая охрана, но и выявление и предупреждение разного рода заговоров, мятежей и террористических актов. В ведении подразделения «Б» находились вопросы экономической безопасности, в основном здесь занимались раскрытием разного рода финансовых преступлений.
В обиходе подразделение «А» называли Первым, или Альфой. Подразделение «Б» – Бетой, Вторым, хотя чаще именовали просто Двойкой. Служба в Двойке считалась менее престижной, и новичков обычно отправляли именно туда. Поэтому то, что Ким попал сразу в Альфу, можно было объяснить лишь непосредственным указанием Чалми.
Отдел Дознаний занимал северный корпус Департамента, он соединялся с главным корпусом длинными застекленными галереями. Именно здесь и предстояло теперь работать Киму.
Ему выделили отдельный кабинет на сорок шестом этаже, чему Ким был очень рад. Кабинет был светлым и просторным, Ким даже стал подумывать о том, что все рассказы о творящихся в Отделе Дознаний безобразиях были несколько преувеличены.
* * *
Первый рабочий день Кима на новом месте прошел достаточно скучно. Ему не дали никакой конкретной работы, вместо этого Фельдман сунул ему пачку документации, предложив для начала ознакомиться с основными правилами и принципами их работы. Ким до вечера добросовестно изучал документы, но уже на другой день отложил их в сторону. Насколько он успел понять, ничего особо нового для него здесь не было. Фельдман куда-то уехал, поэтому Ким слонялся по зданию, знакомясь с его планировкой и просто привыкая к царившей в Отделе Дознаний атмосфере, к стилю работы его сотрудников.
На взгляд Кима, работа здесь была весьма оживленной, а порой даже просто суетливой. Все вкруг чем-то занимались, и вскоре Киму даже стало неловко за своё ничегонеделание. На его счастье, вскоре вернулся Фельдман, его и без того самодовольное лицо светилось счастьем.
– Четырёх заговорщиков взяли, – пояснил он Киму свое хорошее настроение. – Один сейчас в лазарете, я ему ногу прострелил. Сбежать хотел, гаденыш. Остальных сейчас Терри с Голаном допрашивают. Пошли, Ким, пивка попьем…
Они сидели в баре и неспешно потягивали пиво, Фельдман рассказывал о подробностях проведенной операции. В принципе, все было достаточно просто, Фельдману удалось внедрить своего человека в самое логово преступников. Около месяца тот исправно собирал и передавал доступную ему информацию, а когда та иссякла, помог организовать захват банды. Правда, кое-кому все же удалось ускользнуть, но это ничуть не портило Фельдману настроения.
– Ты пойми, – говорил он Киму, – через этих четверых мы выйдем на остальных, возьмем их. А там и до главарей недалеко – похоже, эти гады на самого Седрика работали. Дело пахнет большими деньгами, Ким, и новыми звездами на погонах.
– Думаешь, они все расскажут? – несколько неуверенно заметил Ким.
Фельдман усмехнулся. – Скажут даже то, чего не знают. Голан мастер на такие вещи.
– Кто это? – спросил Ким.
– Это великий человек… – Фельдман мечтательно закатил глаза. – Золотые руки. Не было еще никого, кто бы у него не заговорил.
– Ты говоришь о пытках? – в голосе Кима появилось напряжение.
– Мы называем это интенсивным допросом, – уточнил Фельдман. – Тебе, кстати, тоже придется этому научиться. Да не робей ты, Ким! Это же твари, нелюди. Помнишь, генерал-губернатора в прошлом месяце грохнули? Их работа. А выволочку нам устроили. Да этих гадов давить надо… – Фельдман нервно смял пустую жестянку от пива.
Ким ничего не ответил. Похоже, дурные предчувствия его все же не обманули.
Остаток дня он помогал Фельдману разбираться с документами, а точнее, с отчетами осведомителей. Ким уже уяснил, что работа в Отделе велась небольшими командами по два-три человека. Если того требовала ситуация, брали поддержку в штурмовом батальоне. Сейчас Ким помогал Фельдману, но со временем у него будет своя группа и свой фронт работы – как только наберется опыта.
Закончили они в шестом часу вечера.
– Все, Ким, хватит на сегодня. – Фельдман устало потянулся, собрал папки с бумагами и спрятал в сейф. – Да, кстати, не хочешь с Голаном познакомиться?
– Поздно уже, – неуверенно заметил Ким. – Может, в другой раз?
Фельдман засмеялся. – Да не дрейфь ты, Ким… А к Голану нам все равно надо зайти, узнать, что удалось вытрясти. Пошли…
Пока они спускались в лифте, Ким думал о том, что завтра обязательно поговорит с Чалми. По крайней мере, запишется на прием. Они так не договаривались.
Лифт остановился на самом нижнем подвальном этаже. Сюда пускали не всякого, поэтому Фельдман приложил ладонь к панели идентификатора. Двери лифта тут же открылись.
– Тебе надо зайти в двадцать пятый кабинет, чтобы твои отпечатки внесли в память. Сделай это завтра же с утра. Я их предупрежу.
– Хорошо, – отозвался Ким, все внимание которого было приковано к открывшейся ему панораме.
Как оказалось, нижние этажи были просто вырублены в скальной породе. Сначала Ким решил, что здесь будет на редкость мрачно и уныло, но быстро понял, что ошибся. Яркий свет, хорошая отделка, на полу ковровые дорожки – о том, что помещения вырублены в скале, говорили лишь сводчатые потолки да не всегда геометрически ровное расположение стен.
Ким шел следом за Фельдманом, думая о том, что здесь не так уж и страшно, когда где-то поблизости раздался жуткий крик. Или не крик даже, это был безумный вой терзаемого заживо существа. Ким вздрогнул, его лицо мгновенно покрылось испариной.
Фельдман взглянул на побледневшего Кима и усмехнулся. – Не робей, Ким, все в порядке. Это Голан работает.
Ким не нашелся, что ответить, ему вдруг захотелось повернуться и бежать назад, к лифту. Но мысль о том, что Фельдман посчитает его трусом, заставила подавить страх и идти дальше.
Далеко идти не пришлось. Метров через десять коридор повернул налево, взору Кима открылась большая светлая комната, облицованная белым кафелем.
В комнате находились три человека. Первый, в форме капитана, сидел на стуле, закинув ногу на ногу. Второй, раздетый догола, был привязан к большому металлическому столу, крик этого человека и слышал Ким. Но примечательнее всех был третий…
Среднего роста, слегка лысоватый, в темном рабочем халате с закатанными рукавами и фартуке, он не спеша перебирал инструменты в низком металлическом лотке. Его серые глаза были затянуты туманной дымкой, в них не было никакого выражения. По крайней мере, именно так показалось Киму.
Судя по всему, это и был знаменитый Голан. Его длинные узловатые пальцы любовно касались полированной стали – казалось, тихий металлический лязг, издаваемый страшными орудиями пыток, доставлял ему удовольствие.
– Ну и как? – спросил Фельдман, подходя к офицеру. – Да, Ким, знакомься. – Он повернулся к Киму. – Это Терри, теперь мы будем работать вместе. А это Голан, наша знаменитость…
Терри, не вставая с места, пожал Киму руку. Что касается Голана, то тот просто взглянул на Кима, как бы приняв к сведению его появление, и снова углубился в работу.
– Ну и что он, молчит? – Фельдман снова взглянул на Терри.
– Пока упирается, но мы с ним только начали. А двое ничего, раскололись. Один, наверное, сдохнет, со вторым потом еще поработаем.
– В лазарет их отправил?
– Да, пусть оклемаются. А этот молчит, падаль… – Терри взглянул на часы. – Домой уже пора.
– Ну так оставь его до завтра, пусть подумает.
– Да я говорил, Голан не хочет.
Фельдман повернулся к Голану, тот в это время выбрал из своего инструментария длинную толстую иглу, примерился и стал медленно вводить ее в тело пленника.
Ким сглотнул подступивший к горлу комок. Хотел отвернуться – и не смог. С трепетом смотрел он за тем, как стальная игла медленно вползает под ключицу привязанного к столу человека.
Человек не кричал – стиснув зубы, терпел из последних сил. Его лицо покрылось потом, тело дрожало от невыносимой боли. Введя иглу, Голан с легкой улыбкой стал покачивать ее из стороны в сторону, пленник заскрипел зубами.
– Это только начало, – произнес Голан, нагнувшись к лежавшему перед ним человеку. – Тебе будет очень больно. То, что ты чувствуешь сейчас, ничто по сравнению с тем, что будет. Расскажи нам все, что ты знаешь, и я уйду. Пожалей своё тело.
Терри поднялся со стула и подошел к пленнику.
– Не упрямься, Виктор, – произнес он таким же проникновенным голосом. – Твои друзья и так уже все рассказали, с твоей стороны это не будет предательством. Нам просто нужно услышать все это еще раз от тебя. Потом я тебя отпущу, обещаю. Могу даже устроить тебе побег, никто ничего не узнает… Итак, Виктор, где находятся ваши базы? Когда и куда отправляется транспорт с оружием? Говори, Виктор…
Человек молчал. Улыбнувшись, Голан вынул иглу, затем положил на ранку смоченную голубоватой жидкостью ватку.
– Всё, Голан, хватит, – твердо сказал Фельдман. – Поздно уже. Завтра с утра и начнем. Терри, позови охрану, пусть его уведут.
– Как хочешь… – Голан пожал плечами и стал складывать свои инструменты.
Фельдман повернулся к Киму. – Пошли, завтра с ним разберемся. И не робей, скоро сам попрактикуешься. Это может даже понравиться. Особенно с девками приятно работать.
Ким молча кивнул, к горлу снова подкатил комок. Обратно он шел молча, думая о том, что завтра с утра обязательно встретится с Чалми. И если тот ему откажет, он его просто убьет.
* * *
К удивлению Кима, Чалми принял его почти сразу. Увидев вошедшего офицера, улыбнулся.
– Садись, Ким. Я ведь говорил, что мы еще обязательно увидимся. Только не думал, что так скоро.
Ким сел, на душе у него скребли кошки. Вряд ли Чалми выполнит его просьбу.
– Я хотел поговорить с вами, сэр. – Он взглянул на шефа.
– Я слушаю, Ким. – Чалми достал сигару, не спеша закурил. В его холодных глазах мелькнуло какое-то подобие удовольствия.
– Мне… Я хочу попросить вас о моей отставке.
– Ты хочешь уйти со службы? – Чалми в притворном удивлении вскинул брови.
– Да, сэр. И я прошу вас помочь мне с этим.
– Но ведь ты подписал контракт, Ким. На пять лет. Тебе служить еще почти два года.
– Я знаю, сэр. Поэтому и пришел к вам.
– Но Ким, ты же знаешь наши правила. Я не могу нарушить закон.
– Тогда переведите меня на другую службу, в любой другой отдел.
– Вакантных мест мало, Ким. Или ты хочешь назад, в Исполнители?
Ким ответил не сразу.
– Не хочу, сэр. Но согласен, если нет других вариантов.
– Тебе не понравилось в Отделе Дознаний? Тебя плохо приняли?
– Нет, сэр, не в этом дело… – Ким еще больше помрачнел. – Просто я никогда не смогу пытать людей. Не моё это.
– Ах, вот ты о чём… – Чалми улыбнулся. Глубоко затянувшись, выпустил к потолку облачко дыма. – Ты слишком серьезно все воспринимаешь.
– Да, сэр. Я не могу по-другому.
– Но ведь ты был Исполнителем, а это тоже что-то, да значит. Так в чем же дело, Ким?
– Там совсем другое. Хотя и там мне было трудно. Но пытать людей… Я не люблю крови.
Чалми хмыкнул. – Не любишь крови… Да ты знаешь, кто эти люди? Знаешь, чем они занимаются? Скольких наших они погубили? Это враги, Ким, а с врагами надо поступать соответствующим образом.
– Да, сэр. По закону. Насколько я знаю, в уставе ничего не сказано о пытках. Значит, это незаконно.
– Просто ты плохо разбираешься в ситуации, – медленно ответил Чалми. – В прошлом месяце эти люди убили генерал-губернатора Волкова. Подложили мину в его крейсер. Вместе с ним погибло около восьмисот солдат. А теперь представь, что пару месяцев назад ты бы взял человека, имевшего информацию о готовящемся взрыве. Ты считаешь, он бы тебе о нем рассказал?
Ким молчал.
– Не рассказал бы, – продолжил Чалми. – А вот в подвале у Голана он бы рассказал все. Да, под пытками. Потому что по-другому эти твари не понимают. И мы бы спасли Волкова и его людей. – Чалми внимательно смотрел на Кима.
– Да, сэр, я понимаю. – Ким едва заметно кивнул. – Но ведь есть какие-то другие методы. Ведь еще сотни лет назад применяли специальные препараты, человек сам говорил всю правду. Но там, в подвале… Это же какая-то дикость, там у них всё в крови.
– Голан – мастер своего дела, – произнес Чалми. – Его методы всегда дают результат. Еще не было случая, чтобы человек не рассказал ему правду. Все другие методы не дают гарантии.
– Но ведь вы сами говорили о гуманности. Разве это – гуманно?
– А ты спроси об этом жен и детей погибших солдат. Знаешь, что они тебе скажут? Пойми, Ким, нельзя сейчас по-другому. Вчера вы взяли четверых из банды повстанцев, это большая удача. И можешь ты поручиться за то, что они не знают об очередном теракте? Неужели ты не хочешь спасти тысячи жизней, Ким? Ведь все очень просто – или они, или мы. Забудь о том, что перед тобой люди. Идет война, Ким – война!
– Это все так, сэр, – согласился Ким. – И все же я прошу вас перевести меня на другую работу. Или вернуть назад, в Исполнители.
– Я бы рад, Ким, но не могу. Твое место в Отделе Исполнений уже занято. Кроме того, ты нужен мне там. Там, понимаешь? Я ведь говорил, что все это временно, помнишь? Пройди через это, преодолей в себе все это детство, всю эту глупую жалость и сострадание. И через год я возьму тебя в Особый Отдел. Вряд ли ты даже слышал о нем, Ким, в нем работает только элита. Даже Фельдмана я не пригласил – а тебя приглашу. Потому что ты другой, в тебе есть такие качества, о которых ты даже не догадываешься. Тебя многому научат, Ким, ты будешь работать в других мирах, облетишь все Внеземелье. Ты будешь планировать и проводить такие операции, о которых большинство офицеров может только мечтать. Не упусти свой шанс, Ким!
В голове у Кима всё перемешалось. Он не обратил внимания на слова об Особом Отделе, но упоминание о Внеземелье, о космических перелетах всколыхнуло в его душе давно позабытые чувства. Он будет летать. Он увидит другие миры…
Чалми едва заметно улыбался. Похоже, для него не были секретом бушевавшие в сознании Кима чувства.
– Ким, мальчик мой, – тихо произнес Чалми, эти слова пробудили в сознании Кима образ дяди. – Поверь, через это должны пройти все. Должны, понимаешь? Ты должен знать, как это делается, должен уметь, должен быть готов к этому. Тогда я буду знать, что на тебя можно положиться, что в трудную минуту ты нас не подведешь. Что сможешь вытянуть из попавшего в твои руки подонка нужные сведения и спасешь этим кучу людей. Это ведь тоже мораль, Ким, тоже своего рода гуманность. Спасти многих – ценой одного. Разве я не прав? Пойми, за нами всё человечество, а это десятки освоенных миров, сотни баз и поселений. Это наш долг, Ким, наша обязанность. Да, порой нам приходится заниматься очень грязной работой. Но ведь её тоже кто-то должен делать. И разве справедливо перекладывать её на чужие плечи?
– Да, сэр, я все понимаю. – Ким торопливо кивнул. – Просто очень трудно ко всему этому привыкнуть.
– Это моя ошибка, Ким. И ошибка Морриса. Тебе нужно было все объяснить, тебя нужно было ко всему подготовить. Ведь и Исполнителем ты стал не сразу. А Фельдман без подготовки потащил тебя в подвал. Мне жаль, что так получилось, Ким.
Ким не ответил. Просто не знал, что можно добавить к сказанному Чалми.
– Давай сделаем так. – Чалми устало вздохнул. – Сейчас ты можешь пойти домой, я даю тебе выходной. Отдохни, расслабься. Завтра с утра подойдешь к Моррису, он даст тебе книги, видеофильмы. Позанимаешься немного, а там будет видно. А теперь иди, Ким. И помни, мы в ответе за человечество…
Домой Ким прилетел лишь в начале второго часа дня. Мог и раньше, но специально погнал глайдер прочь от города, туда, где никого не было. Долго летал над лесом, затем опустил машину на поляну близ небольшой лесной речушки. Выбравшись из глайдера, продрался сквозь кусты к воде, не спеша умылся. Вода текла сквозь пальцы на китель, но сейчас ему это было глубоко безразлично.
Он долго сидел на берегу, глядя на медленно текущую воду. Речные струи шевелили поднимавшиеся со дня реки пряди водорослей, их ритмичное движение завораживало и успокаивало.
Чалми прав, – думал Ким. Прав, как всегда. Если не мы, то кто? Должен же кто-то делать и грязную работу. На что была неприятна ему работа Исполнителя – а ведь как без них? Ведь никак не обойдешься. Должен, должен кто-то этим заниматься…
В сознании всплыл образ Шейлы. Хорошая девушка. Красивая. Надо ей позвонить…
Ким против воли усмехнулся. Получается, что он звонит ей в основном тогда, когда ему плохо. Так нельзя. Это может ее обидеть.
Он снял с пояса линком, набрал номер.
– Шейла? Это я…
* * *
Шел седьмой час вечера. Чалми удобно устроился в своем любимом кресле, в зубах у него, как всегда, была сигара. Напротив сидел его заместитель генерал Моррис, верхняя пуговица его кителя была расстегнута, потная лысина блестела в свете скрытых светильников.
– У тебя здесь слишком жарко. – Моррис с досадой взглянул на Чалми. – Надо открыть окно.
– Я не люблю сквозняков, – отозвался Чалми. – И отопление здесь включили специально для меня.
– Я так и понял. – Моррис уныло кивнул, понимая, что спорить с шефом не приходится. – Но вернемся к нашему разговору. Я по-прежнему считаю, что он не подходит для этой работы. Слюнтяй и размазня. Как его вообще приняли…
– Да, он слюнтяй и размазня, – согласился Чалми. – Но в наших силах сделать из него человека.
– А смысл? – Моррис явно был не в духе. – Зачем возиться? Что, других офицеров мало?
– У него хорошая нейрограмма, к тому же он достаточно умен. Ты же знаешь, нам не хватает толковый людей.
– Знаю. – Моррис в упор взглянул на Чалми. – Но с ним у нас ничего не получится. Он слабак.
– Ты не прав. Это как с самоцветом – сначала это может быть бледный, грязный, вроде бы никуда не годный камень. Но если его как следует обработать… – Чалми стряхнул пепел с сигары и улыбнулся. – Немножко работы, и он засверкает всеми гранями. У Кима есть талант, и это главное. А недостатки можно исправить.
– Я смотрел его нейрограмму, – кивнул Моррис. – Ты забываешь о том, что люди этого типа склонны к суициду. Пока это не проявляется, из-за его слабости. Но в будущем могут быть проблемы.
– У него есть недостатки, как и у всех нас. – Чалми выпустил в сторону Морриса облачко дыма. Моррис не переносил сигар, и Чалми это хорошо знал. – Но в его случае они суть продолжение его достоинств. Если он не ценит свою жизнь, то чужие не ценит и подавно. Он ведь довольно легко стал Исполнителем. Что, к слову, лишь подтверждает его таланты.
– Ну не знаю… – Моррис еще больше нахмурился. – Боюсь, что с ним будет слишком много проблем.
– Вот тебе и придется проследить, чтобы этих проблем не было. Аккуратно, постепенно. Сначала книги, видео. Потом пусть Голан покажет ему свой инвентарь. Ведь все очень просто, не мне тебя учить.
– Я сделаю все, что нужно, – ответил Моррис. – Но все-таки мы делаем ошибку.
– А вот об этом, мой дорогой Себастьян, предоставьте судить мне. – Чалми вновь выпустил облачко дыма и улыбнулся.
* * *
Ему нравилась Шейла. Глядя на девушку, Ким никак не мог понять, почему она до сих пор его не бросила. Ведь стоит ей захотеть, и весь мир будет валяться у ее ног. Но вот она здесь, лежит рядом с ним, ничуть не стесняясь своей наготы. Разве он достоин её?
Ким медленно провел ладонью по девичьему бедру, Шейла мягко улыбнулась.
– До чего же ты странный, Ким, – тихо сказала она. – Не такой, как все.
– Да, – ответил Ким с невольной грустью. – Таких, как я, действительно очень мало.
– Таких плохих – или таких хороших?
Она чувствовала каждый нюанс, каждую нотку в его голосе. Ничто и никогда не ускользало от ее внимания.
– Не будем об этом, – попросил Ким и поцеловал девушку.
– Значит, не будем… – Шейла снова улыбнулась, потом запрокинула голову и закрыла глаза, когда руки Кима коснулись ее груди.
Утро выдалось пасмурным, моросил мелкий дождь. Включив для безопасности радар, Ким вел глайдер и думал о том, что на словах оно, конечно, все хорошо, но вот как всё будет обстоять на деле… Сама мысль о том, что ему придется изучать технологию пыток, казалась Киму кощунственной. Да, они в ответе за человечество, с этим никто не спорит. Но как совместить одно с другим, как убедить себя в том, что пытки людей, пусть даже самых отъявленных негодяев, могут пойти человечеству во благо? К тому же не берут ли они на себя слишком много, заявляя о своей ответственности за человечество?
Ким не знал ответа на эти вопросы. Чем больше он думал, тем больше запутывался и в итоге пришел к выводу, что надо просто верить Чалми. Это казалось самым простым и логичным.
Посадив глайдер на посадочную площадку, Ким спустился на десять этажей и направился в кабинет Морриса. Но увидеть своего начальника в этот день ему не пришлось – повернув в нужный коридор, он едва не столкнулся с Фельдманом.
– О, а я как раз к тебе собирался. – Рик сунул ему в руки стопку книг. – Это Моррис тебе передал. Иди в семьсот десятую, там для тебя все приготовлено. Вот ключ, у тебя на всё три дня. Прочтешь все от и до, видеозаписи тоже просмотри полностью, ничего не пропускай. Тебя могут проэкзаменовать, так что будь внимателен.
– Да, Рик, я понял. – Ким взял карточку ключа.
– Вот и умница. А сейчас извини, у меня дела…
– Постой… – Ким остановил готового было уйти напарника. – Я хотел спросить… Тот человек, который был в подвале. Он всё рассказал?
– А куда бы он делся, – усмехнулся Фельдман. – Правда, Голану пришлось потрудиться.
– Он жив?
– Сдох этой ночью. Исполнителям меньше работы будет. – Фельдман снова усмехнулся, затем похлопал Кима по плечу. – Не переживай, на наш век этого добра хватит. Всё, мне пора… – Рик повернулся и быстро пошел по коридору.
Ким задумчиво смотрел ему вслед, придерживая левой рукой книги, а в правой сжимая ключ. Когда Фельдман скрылся из глаз, Ким взглянул на карточку. Итак, семьсот десятый кабинет…
Нужный ему кабинет оказался в тихом полутемном коридоре. Разглядев номер кабинета, Ким провел карточкой по замку, открыл дверь и вошел внутрь.
Здесь было тихо и довольно уютно. Покрытый зеленым сукном стол, удобное кресло. Напротив стойка с видео. У самой стены примостился небольшой диванчик.
Ким положил книги на стол, здесь уже лежали три кристалла видео. Вместо надписей на кристаллах были лишь порядковые номера – очевидно, просматривать их тоже следовало по порядку. Ким представлял, что на них могло быть, поэтому начать решил с книг. Так ему будет проще.
Через минуту он понял, что книги тоже пронумерованы, поэтому нашел первую, сел за стол и углубился в чтение.
Эта книга не содержала в себе ничего особо страшного и носила скорее просветительский, общеобразовательный характер. В ней давались философские и моральные основы допроса с пристрастием, ясно и логично обосновывалась его необходимость в современном цивилизованном обществе. Рассуждения неизвестного автора сопровождались реальными примерами из жизни Отдела Дознаний, Ким с интересом читал подробные комментарии к происходившим когда-то событиям. И все больше убеждался в том, что Чалми был прав. Особенно ему понравился один довод автора книги, там говорилось о том, что преступнику совсем необязательно терпеть боль, ведь он в любой момент может рассказать правду и этим закончить допрос.
На эту книгу у Кима ушло почти два часа, за это время он устал от доводов и размышлений, а потому был рад, когда взял из стопки новый том.
В этой книге рассматривались вопросы физиологии и медицины, причем уже в сугубо практическом русле. Ким узнал, как надо вести допрос, чтобы пациент не потерял сознание от боли – оказалось, что для этого существовала не только специальная техника допроса, но и особые препараты, так называемые стабилизаторы. В обычных условиях человек способен переносить боль до определенного предела, затем сознание отключается, спасая человека от мук. Стабилизаторы позволяли держать пациента на гребне боли неограниченно долго, что весьма положительно сказывалось на результатах допроса.
Вторым важным типом препаратов являлись активаторы. Сюда входили вещества, активирующие жизненные функции организма, в результате даже после весьма интенсивного допроса, сопровождаемого большими потерями крови, травмами тела и внутренних органов, пациент сохранял жизнеспособность. А значит, появлялась возможность продолжать допрос до получения нужного результата.
Приводились и конкретные примеры такой выносливости – читая об этом, Ким снова ощутил у горла комок. Он и представить себе не мог, что с человеком можно сделать такое…
Собственно медицинские знания тоже не были обойдены стороной. Они были нужны в том плане, чтобы по возможности продлить пациенту жизнь. Ким узнал, как бороться с кровотечением, как правильно накладывать жгуты и зашивать раны. Здесь же была подробно описана техника ампутации, обычно она проводилась по суставу, спилу или излому кости. Вчитываясь в сухие строки, Ким приходил в ужас, понимая, что все эти знания добыты на практике, что книга, которую он держит в руках, оплачена муками сотен и сотен людей. В конце концов Ким не выдержал и отложил книгу в сторону. Уж слишком все это было страшно.
Он подошел к дивану, лег и закрыл глаза. Ким понимал, что надо успокоиться, что всё это в его же интересах. Ведь идет война, эти люди преступники – а значит, заслужили наказание. Нельзя сейчас быть мягким, нельзя. Или они, или мы. Другого не дано.
Не получилось… – Ким с грустью подумал о том, что не может убедить себя в правильности происходящего. Да, вроде бы все логично и складно. Но до чего омерзительно…
По коридору кто-то шел. Ким услышал шаги, вскочил и быстро сел за стол, рывком придвинул к себе книгу. Но человек прошел мимо, Киму стало стыдно. Господи, в кого он превратился…
Он снова вчитался в строки, стараясь вникнуть в таившийся за ними смысл, пытаясь заставить себя читать это. Не получилось – прочитав около страницы, Ким вдруг поймал себя на том, что глаза читают текст, а мысли заняты совсем другим.
Ему стало жарко. Ким расстегнул ворот, встал и распахнул настежь окно. В комнату тут же ворвался холодный ветер, зашуршали страницы книги. Сев за стол, Ким не стал искать прежнюю страницу – так было ближе к концу. В итоге он осилил и эту книгу, читая сначала через строчку, а в конце уже и вовсе через страницу. Почему-то был уверен, что все это ему не понадобится.
Осталось прочитать две книги. Вздохнув, Ким придвинул к себе очередной том.
После первых же страниц стало ясно, что на этот раз Ким добрался непосредственно до техники пыток. Начало было довольно спокойным, на цветном развороте приводились схемы человеческого тела, отдельно мужского и женского. Как оказалось, в пытках тех и других тоже была своя специфика.
Книга содержала около двадцати разделов, в каждом из них описывалась конкретная методика пыток с применением разного рода инструментов, от очень древних до современных, а так же с использованием огня, воды, звука, электричества, различных кислот и прочих химических препаратов. Эту книгу Ким читал очень подробно – не потому, что это было нужно, а в силу каких-то необъяснимых внутренних причин. Ему казалось, что он все глубже и глубже погружается в пучину зла, и не противился этому. Порой его захлестывал ужас, но Ким продолжал вчитываться в строки, чувствуя, что вот-вот ему откроется некая тайна, что миг откровения уже так близок. Наконец он понял, почему не отпускала его эта книга – вчитываясь в технологию пыток, он лучше понимал окружающий его мир. Мир Чалми, мир Морриса и Фельдмана. Мир, к которому принадлежал и он сам.
Последняя книга не содержала ничего принципиально нового, у Кима сложилось впечатление, что она просто была написана другим автором. Наскоро полистав страницы, Ким отбросил ее в сторону. Не было нужды читать эту мерзость дважды.
Только сейчас Ким ощутил холод – окно все еще было открыто. Глянув на улицу, осознал, что уже вечер. Он просидел здесь весь день…
Закрыв окно, Ким вышел из кабинета, запер за собой дверь. Коридоры были почти пустынны, сотрудники Отдела Дознаний свято берегли часы досуга. Это он, Ким, задержался почти на два часа. Было бы из-за чего…
Дома он без всякого аппетита поужинал, потом больше часа смотрел видео. В новостях смаковали сообщение о гибели очередного танкера, доставлявшего топливо на одну из внешних баз, затем было зачитано срочное обращение Императорского Совета. В нем говорилось о том, что в связи с произошедшими событиями вынуждено, с личного разрешения Императора, вводится режим чрезвычайного положения. А значит, запрещается то-то и то-то, специальным службам даются такие-то и такие-то полномочия. Граждане, что-либо знающие об обстоятельствах гибели корабля, могут позвонить по такому-то номеру, вознаграждение гарантируется…
Устав слушать эту муть, Ким пощелкал каналами, но так и не нашел ничего толкового. В конце концов он выключил видео, взял с полки одну из своих любимых книг и лег в постель. Но получить удовольствия от чтения не смог, в глазах все еще стояли те, другие, строки. Шуршание книжных страниц вызывало отвращение, Киму нестерпимо захотелось запустить книгой в стену. Однако он медленно и аккуратно закрыл ее, осторожно положил на край стола. Не виновата она в его бедах.
Новый день обещал быть теплым и солнечным. Ведя глайдер над городом, Ким с удовольствием смотрел на выползающий из-за горизонта оранжевый шар солнца. Вот ведь как – светит оно себе, светит. Несет тепло. Для всех одинаково, не разбирая правых и виноватых. И ничего не прося взамен…
Добравшись до своего корпуса, он торопливо прошел в семьсот десятую комнату – не хотел ни с кем встречаться. Закрыв дверь, облегченно вздохнул, затем с неприязнью взглянул на кристаллы видео. Сегодня их очередь…
Тем не менее, начинать не хотелось. Ким подошел к окну и несколько минут задумчиво смотрел на стены центрального корпуса, ничего другого отсюда видно не было. Даже солнца не было, все заслоняла эта мрачная серая коробка.
Наконец он отошел от окна, взял в руки кристаллы. Три штуки, на каждый входит до десяти часов записи. Оставалось надеяться, что они записаны не полностью.
Взяв первый кристалл, Ким вставил его в гнездо видео, затем сел в кресло и с затаенным страхом стал глядеть на экран.
Фильм был учебным, об этом ему сразу сообщила заставка. Предупредили Кима и о том, что фильм предназначен для служебного пользования, поэтому любая попытка несанкционированного копирования повлечет за собой суровое наказание.
Дальше на экране появился лысоватый пожилой человек, в котором Ким без труда узнал Голана. Не тратя времени на разговоры вокруг да около, тот сразу приступил к делу.
