Антон Чехов
Рассказы. 1887
Свадьба
Впервые – «Петербургская газета», 1887, № 259, 21 сентября, стр. 3, отдел «Летучие заметки». Подпись: А. Чехонте.
Вошло в издание А. Ф. Маркса.
Печатается по тексту: Чехов, т. I, стр. 372–379.
При подготовке рассказа для собрания сочинений была проведена сплошная стилистическая правка. Сняты, в частности, слова иностранного происхождения, а также некоторые нарочито комические обороты в речи персонажей. Изменен финал рассказа, при этом усилен комизм концовки.
В рассказе отразились воспоминания о юношеских годах Чехова в Таганроге. Его гимназический товарищ А. Дросси рассказывал, что во время посещения Чеховым-гимназистом их дома туда же забегал живший напротив приятель А. Дросси С. Х-ди. Если последний засиживался долго, то родители посылали за ним старую няньку, которая, не входя в дом, протяжно кричала: «Сп-и-и-ра». И тот неизменно отвечал: «Чичас» (см. А. Дросси. Юношеские годы А. П. Чехова. – «Приазовская речь», 1910, № 41, 18 января).
А. С. Лазарев (Грузинский) высоко оценил рассказ: «…мне „Свадьба“ очень нравится, я считаю ее прекрасным рассказом» (ЦГАЛИ, ф. 189, оп. 1, ед. хр. 19, л. 360).
Л. Н. Толстой относил «Свадьбу» к лучшим рассказам Чехова (см. т. III Сочинений, стр. 537).
Беглец
Впервые – «Петербургская газета», 1887, № 266, 28 сентября, стр. 3, отдел «Летучие заметки». Подпись: А. Чехонте.
Перепечатано, с небольшими изменениями, в иллюстрированном календаре «Стоглав», СПб., 1889.
Включено в сборник «Детвора», СПб., 1889; перепечатывалось в двух последующих изданиях (1890 и 1895) сборника.
Вошло в издание А. Ф. Маркса.
Печатается по тексту: Чехов, т. II, стр. 281–289.
По воспоминаниям М. П. Чехова, в рассказе отразились впечатления, полученные Чеховым во время практики в Чикинской больнице в 1884 г. (Чехов в воспоминаниях, стр. 85). Это подтверждает М. П. Чехова в своей книге «Из далекого прошлого» (стр. 34).
Ал. П. Чехов сообщал брату 1 октября 1887 г.: «От твоего „Беглеца“ все в восторге». Среди самых восторженных поклонников рассказа он назвал полковника В. К. Петерсена, журналиста, военного инженера, постоянного сотрудника «Нового времени» (псевдоним: Н. Ладожский). «Говорил этот самый полковник, что вся почти журналистика обратила на твоего Пашку внимание, но я ничего не читал» (Письма Ал. Чехова, стр. 174).
При переизданиях рассказ печатался почти без изменений. Для «Стоглава» было сделано несколько стилистических поправок; в сборнике «Детвора» исключены три фразы. Готовя рассказ для издания А. Ф. Маркса, Чехов произвел еще небольшие сокращения и внес несколько стилистических изменений.
29 марта 1888 г. К. С. Баранцевич обратился к Чехову с просьбой прислать для сборника памяти В. М. Гаршина «Красный цветок» рассказ «Отец». Чехов послал «Беглеца», сообщив, что рассказа «Отец» он не нашел. Баранцевич ответил 11 апреля 1888 г.: «Спасибо за „Беглеца“. Убежден, что он будет лучшим украшением нашего сборника. Мне и Альбову он очень нравится» (ГБЛ). Однако 18 апреля 1888 г. М. Н. Альбов в письме к Чехову сообщил, что «Беглец» не может быть напечатан в сборнике, так как он составляется из вещей, еще не появившихся в печати (там же). 19 июля 1888 г. Баранцевич в письме к Чехову выражал сожаление, что «такой прекрасный рассказ», как «Беглец», не появится в сборнике (там же).
Этот рассказ высоко ценил Л. Н. Толстой. Т. Л. Толстая писала С. Л. Толстому 5–6 февраля 1889 г.: «Папá очень понравился маленький очерк Чехова в календаре „Стоглав“, и он несколько раз его вслух читал» (ГМТ, АСЛТ, п. 16). Толстой неоднократно перечитывал «Беглеца». 25 сентября 1907 г. он читал его гостям и членам семьи (Л. Н. Толстой. Полн. собр. соч., т. 56. М., 1937, стр. 395). 8 сентября 1909 г. Толстой снова читал «Беглеца», о чем есть упоминание в его «Дневнике» (Л. Н. Толстой. Полн. собр. соч., т. 57. М., 1952, стр. 134). Д. П. Маковицкий, врач и близкий друг Толстого, присутствовавший при этом чтении, записал отзыв Толстого: «Как это хорошо читать! – сказал он. – Я иногда, когда трогательно или смешно, волнуюсь» (ЛН, т. 68, стр. 874). В дневнике Маковицкого 6 февраля 1905 г. приведены следующие слова Толстого: «У меня выписаны названия тридцати хороших рассказов Чехова ‹…› Из них есть хорошие про детей: „Детвора“, „Беглец“» («Л. Н. Толстой в воспоминаниях современников». Т. 2. М., 1960, стр. 250. Ср. т. III Сочинений, стр. 537).
Толстой писал Л. Ф. Маркс, вдове издателя А. Ф. Маркса, в феврале 1905 г.: «В составленной мною книге „Избранный круг чтения“, в которую, кроме нескольких тысяч изречений и мыслей, войдут более 50 статей и рассказов, я желал бы поместить с некоторыми сокращениями рассказы А. П. Чехова „Душечка“ и „Беглец“» (Л. Н. Толстой. Полн. собр. соч., т. 75. М., 1956, стр. 218). В «Круге чтения» (т. II, вып. 1, 1906) «Беглец» помещен без изменений. Во второе издание «Круга чтения» (1908) рассказ не вошел, о чем Толстой впоследствии сожалел.
В библиотеке Толстого в Ясной Поляне на экземпляре сочинений Чехова (2-е изд. А. Ф. Маркса, т. III) в тексте «Беглеца» вычеркнуто: «Это была длинная процедура» и «походили на языческих божков» («Библиотека Льва Николаевича Толстого в Ясной Поляне. 1. Книги на русском языке». Ч. 2. М., 1975, стр. 439–440).
Актер П. Н. Орленев рассказывал о разговоре с Чеховым в 1893 г. в театре, за кулисами, когда Орленев играл в водевиле «С места в карьер» Мансфельда. На слова Чехова о том, что ему очень понравился крик сапожника-Орленева «Ма-а-мка!», Орленев заметил, что эту деталь он «украл» из чеховского рассказа «о беглеце, мальчике в больнице». «Вот как, разве у меня есть такой рассказ?.. Не помню…», – ответил Чехов («Чехов в воспоминаниях современников». 1954, стр. 422).
При жизни Чехова рассказ был переведен на датский, немецкий, сербскохорватский, французский и чешский языки.
Ю. Твероянская писала Чехову из Парижа (1893), что в «Revue des deux Mondes» напечатаны ее переводы рассказов «Гусев» и «Беглец» и что «успех новелл полный» (ГБЛ).
Задача
Впервые – «Петербургская газета», 1887, № 287, 19 октября, стр. 3, отдел «Летучие заметки». Подпись: А. Чехонте.
Включено в сборник «Рассказы», СПб., 1888; перепечатывалось в последующих изданиях сборника.
Вошло в издание А. Ф. Маркса.
Печатается по тексту: Чехов, т. IV, стр. 59–67.
При переизданиях рассказ печатался почти без изменений. Включая его в сборник, Чехов заменил лишь три слова и поправил газетную опечатку. Несколько мелких поправок было при переизданиях сборника и в издании А. Ф. Маркса.
К. М‹едвед›ский отозвался о рассказе резко отрицательно, в особенности о его конце: «Между ним и предшествующими сценами нет строгой причинной связи. Как и во многих произведениях г. Чехова, мы не видим здесь человека, мы не имеем возможности самостоятельно судить о нем ‹…› Мы должны верить автору на слово, что его герой негодяй или праведник» («Русский вестник», 1896, № 8, стр. 285).
Г. Качерец утверждал, ссылаясь на рассказ «Задача», что у Чехова «дело всегда ограничивается каким-нибудь отдельным, случайно подмеченным происшествием по большей части единичного характера…» (Г. Качерец. Чехов. Опыт. М., 1902, стр. 23). По мнению критика, такой случай уместно рассказать «где-нибудь на именинах в обществе ‹…› Но поставлять в известность всю Россию о том, что у Усковых племянник вышел шалопай, может быть, не так уж было необходимо» (там же).
При жизни Чехова рассказ был переведен на английский, венгерский, немецкий, сербскохорватский, словацкий и чешский языки.
Переводчик Р. Лонг обратился 7 июля 1898 г. к Чехову с просьбой разрешить издание переведенных им рассказов в Англии. В сборнике «Черный монах и другие рассказы» (Лондон, 1903), содержащем 12 произведений Чехова, «Задача» напечатана под названием «Семейный совет» (Н. А. Алексеев. Письма к Чехову от его переводчиков. – «Вестник истории мировой культуры», 1961, № 2, стр. 105).
Интриги
Впервые – «Осколки», 1887, № 43, 24 октября (ценз. разр. 23 октября), стр. 4. Заглавие: Интриги! Подпись: А. Чехонте.
Вошло в издание А. Ф. Маркса.
Печатается по тексту: Чехов, т. I, стр. 210–215.
Рассказ был послан Н. А. Лейкину 19 октября 1887 г. (см. письмо к Н. А. Лейкину от этого числа).
Включая рассказ в собрание сочинений, Чехов снял восклицательный знак в заглавии, значительно сократил текст, провел стилистическую правку, изменил фамилии: «Трынкин» на «Жила», «Бесструнко-Балалайский» на «Бесструнко», «Обже» на «Семирамидина». При сокращении были сняты благодарственная речь «избранного», название реферата фон Брона («Случай Elephantiasis’a обеих ушных раковин»), а также названия работ Шелестова, носящие утрированно-комедийный характер: «Влияние соловьиного пения на рождаемость и смертность народонаселения в N-ском уезде» и «Случай морской болезни на суше».
Г. Задёра в статье «Медицинские деятели в произведениях А. П. Чехова» отмечал глубокое знание писателем жизни, его интерес к медицине (Ежемесячные лит. и попул. – науч. приложения к «Ниве», 1903, № 10 и 11). Останавливаясь на рассказе «Интриги», критик писал: «… „Общество“ врачей производит впечатление такого нравственного болота, полного самых отвратительных мерзостей, что становится страшно и за науку, которая находится в руках такой отъявленной братии, и за больных, вынужденных доверять этим господам свое здоровье и жизнь» (№ 10, стр. 306–307).
Старый дом
Впервые – «Петербургская газета», 1887, № 294, 29 октября, стр. 3, отдел «Летучие заметки». Подзаголовок: Рассказ суеверного человека. Подпись: А. Чехонте.
Вошло в издание А. Ф. Маркса.
Печатается по тексту: Чехов, т. III, стр. 120–127.
Рассказ вошел в т. III сочинений после тщательной редактуры. Был снят подзаголовок, сделаны значительные сокращения, в частности, устранены некоторые просторечные и экспрессивные выражения. В конце прибавлено несколько слов, усиливающих драматизм рассказа (о дальнейшей судьбе Васи на службе у «барышни» – он «бегал по ночам, исполнял какие-то поручения, и его звали уже „вышибалой“»).
Холодная кровь
Впервые – «Новое время», 1887, № 4193, 31 октября, отдел «Субботники», стр. 2 и № 4196, 3 ноября, стр. 2–3. Подпись: Ан. Чехов.
Включено в сборник «Хмурые люди», СПб., 1890; перепечатывалось в последующих изданиях сборника.
Вошло в издание А. Ф. Маркса.
Печатается по тексту: Чехов, т. V, стр. 82—103, с исправлением по «Новому времени» и сб. «Хмурые люди», изд. 1—10.
Стр. 377, строка 26: с навеса станции – вместо: с навеса станций
10 или 12 октября 1887 г. Чехов писал брату Александру Павловичу: «Царапаю субботник, но с грехом пополам и на тему, к‹ото›рая мне не симпатична». 21 октября он сообщал ему же: «…посылаю сейчас большой, фельетонный рассказ, который не понравится, ибо написан (по свойству своей темы) боборыкинскою скорописью и специален ‹…› описанные в рассказе безобразия так же близки к истине, как Соболев пер‹еулок› к Головину пер‹еулку›» (московские переулки в районе Сретенки).
Большой объем рассказа вызвал затруднения при публикации его в газете. Ал. П. Чехов писал в связи с этим 30 октября 1887 г. брату: «Твоя „Холодная кровь“ наделала немало хлопот старичине-генералу ‹А. С. Суворину› своей необъятной величиною. Уж он кроил-кроил ее на два и три номера, но ни черта не сделал, передал Гею ‹…› Старичина содержанием „Крови“ доволен, но по поводу ее длинноты свирепствовал и серьезно разругал меня» (Письма Ал. Чехова, стр. 187).
Готовя рассказ для сборника «Хмурые люди», Чехов значительно сократил его и снял эпиграф. В дальнейшем рассказ почти не нравился. Небольшие стилистические изменения были внесены в 7-е издание сборника, а также в собрание сочинений (в частности, сняты многоточия).
В рассказе отразились непосредственные впечатления Чехова от поездки на юг весной 1887 г. В письме-дневнике от 7 апреля 1887 г. он сообщал: «Просыпаюсь в Славянске ‹…› Тут новая компания ‹…› Судим железные дороги. Контролер рассказывает, как Лозово-Севастоп‹ольская› дорога украла у Азовской 300 вагонов и выкрасила их в свой цвет».
М. П. Чехов писал: «К таганрогским сюжетам принадлежит также и рассказ „Холодная кровь“. У нас, Чеховых, был дядя Митрофан Егорович, женатый на Людмиле Павловне. У этой Людмилы Павловны был брат Андрей Павлович ‹Евтушевский› – симпатичный человек, которому не удалась его служба в качестве чиновника при таганрогском градоначальнике, и он решил выйти в отставку и заняться коммерцией. В виде опыта и на последние деньги он накупил скотины на мясо, погрузил ее в товарные вагоны и отправился продавать ее в Москву. По дороге его, человека неопытного и непрактичного, так обобрали железнодорожники и так его притесняли, что он приехал в Москву почти ни с чем, не попал „к цене“ и, полный разочарования, разыскал в Москве Антона Павловича и рассказал ему всё о своих дорожных несчастиях, подтвердив все их документами, которые и передал писателю в подлинниках. Антон Павлович использовал их для своего рассказа „Холодная кровь“ и привел в нем все подробности, рассказанные ему Андреем Павловичем» (Антон Чехов и его сюжеты, стр. 19).
П. Сурожский в статье «Живые персонажи Чехова» привел рассказ А. П. Евтушевского: «Читали „Холодную кровь“? Это я рассказал про нашу с отцом поездку из Таганрога в Москву с быками, и это он меня описал в Яше. Читал и потом и удивлялся: так верно и метко описано, будто сам он с нами был. И всё правда, и телеграммы посылали, и жалобы писали, и взятки давали – всё было» («День», 1914, № 177, 2 июля). О том, что в рассказе «Холодная кровь» отразились таганрогские впечатления, говорил и В. Г. Богораз (Тан) в статье «На родине Чехова» («Чеховский юбилейный сборник». М., 1910, стр. 486).
Рассказ был высоко оценен писателями-современниками. По свидетельству П. А. Сергеенко, «Холодная кровь» принадлежала к тем рассказам, которые Л. Н. Толстой «перечитывал по нескольку раз» («Л. Н. Толстой в воспоминаниях современников». Т. I. М., 1960, стр. 547). В. И. Немирович-Данченко приводит в своих воспоминаниях отзыв Д. В. Григоровича: «Поместите этот рассказ на одну полку с Гоголем ‹…›, вот как далеко я иду» (Чехов в воспоминаниях, стр. 420).
С произведениями Гоголя сравнил «Холодную кровь» и критик В. Л. Кигн: «До сих пор все беды наши приписывались внешним „независящим обстоятельствам“. Г-н Чехов смотрит на вещи глубже. Его независящие обстоятельства лежат внутри русского человека. Так, „Холодная кровь“ – цепь взяток и произвольных действий мелких железнодорожных служащих. Эти служащие взятки берут охотно, но так же охотно дает взятки жертва служащих, купец, везущий в Петербург своих волов. Невозмутимое, почти идиллическое добродушие, с которым обе стороны относятся к злоупотреблениям, говорит очень многое. Зло, отлившееся в форму идиллии, – это пахнет уже не простым обличением, а „Мертвыми душами“ и „Ревизором“. Это уже не беспорядок, а несчастье» («Книжки Недели», 1891, май, стр. 212).
Иной была оценка А. Р. Дистерло, который в статье «О безвластии молодых писателей» высказал мнение, что вещь, подобная «Холодной крови», могла быть создана лишь в результате поверхностного отношения писателя, вышедшего «погулять в жизнь», к увиденному. «Только подобным образом, – писал Дистерло, – и можно объяснить появление таких рассказов г. Чехова, в которых то бог весть зачем описывается длинный путь старого гуртовщика, везущего в Петербург свой скот, то совершенно эпически рассказываются приключения собачонки, попавшей к клоуну цирка» («Неделя», 1888, № 1, стр. 33).
Близок к Дистерло в оценке рассказа и его идейный противник Н. К. Михайловский, который писал о случайном выборе тем у Чехова, о равнодушии к изображаемому. «Везут по железной дороге быков в столицу на убой. Г-н Чехов заинтересовывается этим и пишет рассказ под названием „Холодная кровь“, хотя даже понять трудно, при чем тут „холодная кровь“. Фигурирует, правда, в рассказе один очень хладнокровный человек (сын грузоотправителя), но он вовсе не составляет центра рассказа, да и вообще в нем никакого центра нет, просто не за что ухватиться» («Русские ведомости», 1890, № 104, 18 апреля).
В рецензии на сборник «Хмурые люди», опубликованной в «Книжном вестнике», 1890, № 5, стр. 198, говорилось, что рассказ «посвящен описанию некоторых железнодорожных злоупотреблений и взяточничества», что, по существу, снижало значение рассказа.
П. Краснов стремился раскрыть общественное значение рассказа. Он писал об «основных чертах общественной души», показанных в произведениях Чехова. Вялость, равнодушие, общее «хмурое настроение», характерные для персонажей «Холодной крови», обусловлены, по мысли критика, «царящею в нашем обществе пошлостью и скукой» («Труд», 1895, № 1, стр. 207). Позже Краснов отмечал интерес Чехова исключительно к прозе жизни: «Он не хочет внешнего миража красоты, а хочет добраться до ничтожной сущности предмета…» Поэтому Чехов ведет своего читателя в самые прозаические уголки, в частности «на товарную станцию к поезду, перевозящему скот» («Книжки Недели», 1900, № 4, стр. 174–175).
«…Прозаическим донельзя и словно специально написанном для путейского ведомства» назвал рассказ критик Е. Ляцкий в статье «Л. П. Чехов и его рассказы» («Вестник Европы», 1904, № 1, стр. 145). Лейтмотив рассказа, равно как и характер Малахина, критик нашел нетипичными. По его мнению, отношение к убыткам так же нетипично «в российском купце, как неестественен и весь подбор черт для характеристики роли этой „холодной крови“ в различных сферах обывательской жизни» (там же).
При жизни Чехова рассказ был переведен на болгарский и шведский языки.
Дорогие уроки
Впервые – «Петербургская газета», 1887, № 308, 9 ноября, стр. 3, отдел «Летучие заметки». Подпись: А. Чехонте.
Вошло в издание А. Ф. Маркса.
Печатается по тексту: Чехов, т. III, стр. 45–52.
При подготовке собрания сочинений рассказ был значительно переработан и сокращен. Были сняты, в частности, просторечия и вульгаризмы, придававшие иронический оттенок характерам героев. Изменена форма изложения (вместо приятеля Воротова его ведет сам автор). В этой связи Чехов устранил случаи прямого вмешательства рассказчика в повествование. Комическая сторона рассказа была не только сохранена, но и усилена.
При жизни Чехова рассказ был переведен на венгерский, немецкий и сербскохорватский языки.
Лев и Солнце
Впервые – «Осколки», 1887, № 49, 5 декабря (ценз. разр. 4 декабря), стр. 3–4. Подпись: А. Чехонте.
Вошло в издание А. Ф. Маркса.
Печатается по тексту: Чехов, т. I, стр. 238–243.
Публикацией рассказа «Лев и Солнце» закончилось постоянное сотрудничество Чехова в «Осколках».
Готовя рассказ для собрания сочинений, Чехов существенно изменил его и написал другой конец – в редакции «Осколков» Куцын не получал ордена «Льва и Солнца». В первой части рассказа сделаны многочисленные стилистические поправки. Значительно сокращен разговор Куцына с секретарем, к которому в журнальном варианте Куцын безуспешно обратился за помощью как к переводчику.
Писатель В. Г. Богораз (Тан), учившийся почти одновременно с Чеховым в таганрогской гимназии, утверждал, что приведенные в рассказе стихи были посланы в аналогичной ситуации «честолюбивому таганрогскому голове» («Чеховский юбилейный сборник». М., 1910, стр. 486–487).
С. Званцев, сын таганрогского врача И. Я. Шамковича, учившегося с Чеховым, ссылаясь на рассказы отца, сообщал, что всё, о чем говорится в рассказе, «случилось с таганрогским городским головой Фоти» (С. Званцев. Были давние и недавние. М., «Сов. писатель», 1974, стр. 9—10).
П. П. Филевский в воспоминаниях «Таганрогская гимназия в ученические годы А. П. Чехова и его местные биографы и отношения писателя к родному городу» писал, что история с орденом не имеет никакого отношения к таганрогскому голове. Подобный орден, утверждал он, «получил от персидского шаха строитель Курско-Харьковско-Азовской железной дороги Я. С. Поляков, он же строитель и железных дорог в Персии» (см. об этом: Л. П. Громов. Этюды о Чехове. Ростов н/Д., 1951, стр. 31; В. Седегов. Чехов и Таганрог. – В кн.: Великий художник. Сб. статей. Ростов н/Д., 1959, стр. 362–363).
Стихотворение, приведенное в рассказе неточно, было напечатано в «Русской старине», 1887, № 4, стр. 164, с предположением авторства А. С. Пушкина. В заметке В. Н. Давыдова, сопровождавшей публикацию, говорилось, что в четверостишии высмеивался комендант одной из кавказских крепостей, чрезвычайно взволнованный тем церемониалом, который он должен был будто бы исполнить в честь приезда персидского посла (собственноручно зарезать барана). В № 6 «Русской старины» за 1887 г., стр. 737, было напечатано опровержение М. И. Венюкова, сообщившего сведения о подлинных авторах четверостишия: молодом офицере генерального штаба Н. Н. Зубудском и ставропольском полицеймейстере. Они написали в 40-е годы эпиграмму на ставропольского губернатора Волоцкого, который извинялся перед возвращающимся из Петербурга персидским послом за то, что не зарезал для него барана, как это было во время встречи посла по дороге в Петербург.
А. Басаргин видел в этом рассказе, так же как в «Толстом и тонком», «Женском счастье» и др., критику чиновничьего мира «с его формалистикой и до смешного развитою субординацией» («Московские ведомости», 1900, № 36, 5 февраля).
При жизни Чехова рассказ был переведен на болгарский, немецкий, сербскохорватский и чешский языки.
