Иван Оченков
Воздушные фрегаты. Гросс
© Иван Оченков, 2024
© Антон Перунов, 2024
© ООО «Издательство АСТ», 2024
Глава 1
«Все мы родом из детства», – сказал как-то один умный человек и был абсолютно прав. Ибо именно в этом нежном возрасте закладываются основы характера и мировоззрения, а также появляются первые привычки и манера поведения. И потому никого не удивляет, когда из недолюбленного ребенка вырастает озлобленный на весь мир мизантроп. Однако иной раз случается и так, что и семья благополучная, и дитя своего все любили, а, тем не менее, оснований для комплексов хоть отбавляй…
Цесаревич Николай, как и полагалось отпрыску столь знатного рода, рос окруженный любовью и заботой, пока наконец не пришло время учиться, и для него подобрали подходящую компанию. То есть сверстников, принадлежавших к самым аристократическим и могущественным родам империи. В принципе, в этом не было ничего выходящего из ряда вон, если бы не одно «но». Коля оказался в этой компании единственным, у кого так и не прорезался Дар.
И вроде бы родители сделали все от них зависящее, ибо мальчика, равно как и всех его сестер, с детских лет окружали самые разнообразные амулеты с адамантами, но, видимо, не судьба…
Впрочем, если не считать этого крайне печального обстоятельства, все было неплохо. Николай рос добрым, послушным и любознательным, обещая со временем, несомненно, стать неплохим государем. Но он ко всему был еще и неглуп, а потому скоро стал догадываться, о чем шепчутся за его спиной придворные и почему другие дети поглядывают на него с плохо скрытым чувством превосходства. Осознавать это было неприятно, и он постепенно отдалился от остальных, открывая свою душу лишь сестрам, ближе которых у него никого не было. Ведь родители так заняты государственными делами…
– Николенька, ты здесь? – раздался совсем рядом знакомый голос.
– Да, матушка, – тут же отозвался цесаревич, отставив в сторону модель воздушного фрегата, которую клеил уже целую неделю.
– Вот и славно, – привычно улыбнулась государыня, скользнув равнодушным взглядом по поделке сына. – А я тебя искала по очень важному делу.
– Я к вашим услугам, ваше величество, – заметно поскучнел Николай.
– Мне нужно представить тебе одного человека.
– Хорошо.
– Я очень надеюсь, что вы подружитесь, – продолжала, не обращая внимания на его слова, мать.
– Конечно, – не стал спорить юноша, с тоской подумав, что речь об очередном представителе золотой молодежи, от которых его, по правде говоря, уже тошнило.
– Итак, ваше императорское высочество, позвольте рекомендовать вам Мартемьяна Андреевича Колычева, – немного торжественным голосом провозгласила императрица, и в комнату вошел молодой человек. Довольно рослый и крепкий, с ярко-синими глазами и густой светло-русой шевелюрой. Одет он был даже не в мундир, а в простую летную куртку и брюки навыпуск. Ни наград, ни иных знаков отличия привыкший подмечать такие мелочи цесаревич не заметил, разве что на груди красовался необычный значок с крылышками.
Царский сын на его фоне, прямо скажем, терялся. Ни ростом, ни атлетическим сложением он не вышел, лицо имел самое заурядное, да к тому же отличался близорукостью, отчего был вынужден носить очки, которых жутко стеснялся.
– Вы пилот? – заинтересовался царевич.
– Да, – просто и без всякой аффектации ответил новый знакомый и дружелюбно улыбнулся.
– Качу заканчивали?
– Нет. Порт-Артурскую летную школу.
– Никогда о ней не слышал, – пожал плечами Николай. – Хотя нет… что-то такое было по радио.
– Вы про резню в Дальнем?
– Да. Вы тоже о ней слышали?
– Я был там, – спокойно ответил Март, ни единым движением не выдав, что это воспоминание ему неприятно.
– Что ж, мне пора, – царственно кивнула головой государыня и величественно выплыла из комнаты, оставив их одних.
После ее ухода в воздухе повисло неловкое молчание. Цесаревич не знал, о чем говорить c новым знакомым, что, как ни странно, того не смутило.
– Классная вещь! – заинтересованно посмотрел на модель Колычев и неожиданно перешел на «ты»: – Сам делал?
– Да, – немного смутился Николай, – правда, получилось не очень…
– А мне нравится! Она у тебя копия или свободнолетающая?
– Что? – явно не понял его цесаревич.
– Ну, смотри, – принялся объяснять Март. – Модели бывают свободнолетающие, кордовые, радио… хотя это вряд ли, ну и точные копии. Где главное: чтобы не летала, а была похожа. Хотя эти два пункта можно и совместить.
Март, как и многие мечтающие о небе подростки, в свое время занимался авиамоделированием, но из-за постоянных переездов родителей больших высот в этом не достиг. Но кое-что в голове все равно осталось, а потом, когда стал работать над дронами, это все пригодилось. Ведь в сущности, беспилотники – это те же самые модели, только радиоуправляемые.
– Тогда у меня копия, – вздохнул впечатленный потоком информации царевич и немного грустно добавил: – Нелетающая. И не особо точная…
– А, по-моему, так вполне похоже, – ободряюще улыбнулся Колычев. – Это ведь «Пожарский»?
– Да. Только я его никогда не видел. Просил папеньку хотя бы общие чертежи достать, но из штаба почему-то прислали лишь схему.
– Безобразие! – едва заметно улыбнулся Март. – А хочешь посмотреть?
– Хочу! Но он еще на заводе. Вот когда войдет в строй, и на нем проведут смотр…
– Это долгая история. Но дело поправимое, его командир – мой опекун. К слову, в недалеком прошлом он, как и я сейчас, был капитаном-рейдером.
– Почему был?
– Долгая история. В награду за подвиги его вернули в строй. В целом же, несмотря на возраст, я вполне самостоятелен.
– А почему тебе был назначен опекун? – проявил свойственную ему дотошность Николай.
– Я сирота, – не стал вдаваться в подробности новый знакомый.
– Простите…
– Мы же вроде на «ты»?
– И в самом деле, – озадаченно посмотрел на него Николай, после чего неуверенно улыбнулся.
– Ну и как? – пытливо посмотрела на Колычева императрица.
– Для первого знакомства все хорошо. Насколько я могу судить, ваш сын немного зажат и трудно сходится с людьми…
– Это я и без вас знаю! – бесцеремонно прервала его государыня. – Скажите, сможете ли вы пробудить в нем Дар?
– Пока не могу сказать ничего определенного…
Помолодевшая и заметно похорошевшая императрица испытующе посмотрела на Колычева и очень твердо, даже жестко произнесла:
– Мартемьян, мое расположение открыло вам, еще недавно безродному сироте, дорогу на самый Олимп. Вы обязаны мне почти всем. Не рискуйте же потерей этой высокой милости. Сделайте то, о чем я вас прошу. И можете рассчитывать на любую награду.
«Вот даже как? Ставки растут, а прошлые заслуги уже ничего не стоят? Это уже не благопожелание, это рык львицы, защищающей своего детеныша и его будущее».
– Я вам бесконечно признателен, государыня. Но мне с трудом удалось разглядеть даже обычную ауру принца. Я так понимаю, у вашего сына на груди постоянно висит мощный артефакт?
– Конечно! – удивленно посмотрела на него Евгения Федоровна. – В окружении моего сына множество одаренных. И любой из них при желании мог бы воздействовать… Ну, вы понимаете?
– Хм, в этом есть определенный смысл, – кивнул Март. – Однако его излучение слишком сильное даже для меня. Нельзя ли его снять?
– Вы что, с ума сошли? Это же государственная измена!
– А во врачебных целях?
– Пожалуй, это возможно, – немного подумав, согласилась императрица. – Но только в медицинском центре и под наблюдением соответствующих специалистов.
– Я так понимаю, речь о гроссах Ермольевой и Марцевой?
– Не только, но да. Без них не обойтись.
– Понятно. И как скоро это можно будет сделать?
– Даже не знаю. Вы полагаете, это необходимо?
– Без этого точно ничего не выйдет.
– Хорошо, я подумаю, как можно все устроить.
– А в чем проблема?
– В том, что об этом сразу же узнает мой муж!
– И?.. – никак не мог сообразить Март.
– Есть вещи, – поджала губы царица, – которые лучше никому не знать. Включая и его величество. Ему вообще пока неизвестно о вашем знакомстве с цесаревичем, и если узнает, то ему это может не понравиться.
– Даже так?
– Он такой подозрительный!
– Но что, если он застанет меня здесь?
– Скажете, что пришли к своей невесте. Должны же вы видеться?
«Так вот почему Сашка застряла во дворце!» – с досадой подумал Март, но вслух произнес совсем другое:
– Ваше величество так добры!
– Не без этого, – кивнула царица. – Кстати, она ждет вас. Ну-ну, не стоит, идите уже, а я подумаю, что можно сделать.
Александра и впрямь дожидалась своего суженого в соседнем зале и, увидев входящего в двери жениха, недолго думая, бросилась ему на шею.
– Боже, как я соскучилась! – всхлипнула она, награждая Марта крепким поцелуем.
– Я тоже…
– Никогда не думала, что фрейлиной быть так утомительно…
– Что, уже не хочешь делать придворную карьеру? – ухмыльнулся молодой человек.
– Колычев, еще слово, и я тебя убью!
– А рука поднимется?
– И поднимется, и опустится! Хотя нет, сначала я выйду за тебя замуж, а только потом убью!
– Сударыня, да вы охотница за наследством?
– Бог с ними, с твоими миллионами, – отмахнулась Саша. – Главное, что фрейлинами могут быть только незамужние девицы.
– Ничего страшного, испрошу для тебя место статс-дамы…
– Тогда тебе точно конец!
– Ну ладно-ладно. Неужели все так плохо?
– Да не то чтобы, – наморщила хорошенький носик будущая мадам Колычева. – Просто скука смертная, и рожи эти ехидные кругом. Фу!
– И что, никаких красавцев кавалергардов?
– Нашел красавцев, – фыркнула Зимина. – Напыщенные болваны в блестящих мундирах! А придворные – сплошь прохиндеи или идиоты, застывшие в прошлом веке, как мухи в патоке.
– А цесаревич?
– Даже не знаю, странный он какой-то.
– В смысле?
– Нелюдимый, наверное, – задумалась Саша. – И отца боится.
– Почему?
– Да откуда же мне знать, я тут всего неделю!
– Понятно. А с матерью у него как?
– Трудно сказать… она его постоянно контролирует, а он не смеет возражать.
– Друзья у него есть?
– Близких точно нет. Но это еще полбеды…
– А что главное?
– Цесаревичу недавно исполнилось шестнадцать, а он все еще не обрел Дара.
– Это настолько важно?
– Более чем. У многих членов августейшей фамилии сыновья если и не гроссы, то все же одаренные и при том обладают значительной Силой. Многие сенаторы просто не допускают и мысли о нахождении во главе страны простеца, пусть и сына императора. И тут закручиваются такие интриги, что…
– Понятно. И чего хочет от меня супруга Александра Третьего?
– Она узнала, что ты смог инициировать Виктора.
– Это случайность.
– Может и так, но Марцева считает, что это одна из твоих уникальных способностей, и сумела убедить в этом царицу.
– В чем?
– В том, милый, что ты сможешь пробудить Дар в наследнике.
– Да она с ума сошла!
– Не думаю, – с сомнением покачала головой юная фрейлина. – Лидия Михайловна один из крупнейших мировых авторитетов в сфере инициирования и вряд ли поставила бы на кон свою репутацию в столь щекотливом вопросе. Так что не вздумай отказываться. И лучше сообрази, что потребовать в ответ за такую услугу.
– Угу, – хмыкнул Март. – Меньше чем на полцарства не соглашусь! И чтобы цесаревич был у меня на побегушках… Бедный парень, еще ничего толком в жизни не видел, а уже всем должен!
– Слушай, ты по мне скучал или по его высочеству? – подозрительно посмотрела на своего суженого Александра.
– Ну, конечно же по тебе! Я вон все дела бросил, в надежде тебя увидеть…
– Врешь! Тебя императрица позвала, а ей не отказывают!
– Одно другому не мешает. И вообще, если бы не приглашение, я все равно сюда бы забрался…
– Под покровом ночи в темном плаще? – загорелись глаза у Саши. – Как романтично!
– Ага, с гитарой и шпагой.
– Мадемуазель Зимина! – раздался из-за двери чей-то голос. – Вас ищут!
– Кто это? – вопросительно посмотрел в ту сторону Март.
– Да так. Подруга. Прости, милый, мне пора.
– Мне тоже, – вздохнул Колычев.
Глава 2
Говоря о занятости, Март нисколько не преувеличивал. Сан гросса и дедовское наследство не только ввели его в высший свет Санкт-Петербурга, но и навалили множество дел, которые, сколько ни занимайся, только увеличивались, разрастаясь как снежный ком. И если с финансами еще как-то помогал разгрестись Беньямин, то что прикажете делать с приглашениями на одно и то же время из трех разных салонов. Княгини Оболенской, баронессы Клейнмихель и графини Паниной?!
Впрочем, с последним Шурка его все-таки просветила.
– Ты думаешь, тебя там к стулу привяжут? Приедешь сначала в одно место, как ты говоришь, потусуешься, потом во второе…
– А потом в третье, – понимающе кивнул Март.
– В третье не вздумай!
– Почему?
– Потому что род графов Паниных пресекся еще в конце прошлого века, и все нынешние – самозванцы! Конкретно эта – из купцов. Титул купила в Австро-Венгрии и упорно лезет в высшее общество, так что появляться там жуткий моветон!
– Понятно, значит, проигнорирую…
– Нет! Это невежливо. Пошлешь записку с извинением, что не сможешь. Дескать, во дворец вызвали или что-то в этом роде.
– Все так сложно?
– А ты как думал, милый?
Но это были еще цветочки. С наследством рода Колычевых все обстояло гораздо сложнее. Чем глубже Март погружался в дела семейного предприятия, тем яснее ему становилось, что ОЗК находится на краю пропасти. Впрочем, начиналось все почти благостно.
Как принято говорить в нашем богоспасаемом отечестве, в один прекрасный день к Колычеву явились его адвокаты или, точнее, поверенные в делах – Петр Петрович Вересаев и, конечно же, Семен Наумович Беньямин, собственной персоной. Судя по довольным лицам юристов, новости были более чем хорошими. Во всяком случае, Бенчика просто распирало от радости.
– Поздравляю, Мартемьян Андреевич, – прочувствованно заявил он, с трудом сдерживаясь, чтобы не сжать своего клиента в объятиях. – Все получилось!
– Рад слышать, – улыбнулся в ответ Март, одновременно делая приглашающий жест, дескать, садитесь. – Но мне хотелось бы знать подробности.
– О, этого у нас хоть отбавляй! – засмеялся адвокат, плюхаясь в кресло. – Начинать с хороших новостей или с тех, что похуже?
– Даже так? Пожалуй, лучше с хороших. Кстати, господа, кофе будете?
– Непременно и лучше всего с коньяком. Впрочем, последний можно и без кофе!
– Танечка, – нажал кнопку интеркома капитан. – Свари для наших гостей… вы с чем предпочитаете?
– Со сливками, – подал голос молчавший до сих пор Вересаев.
– Один капучино и два американо, – продолжил Март, после чего, посмотрев на Беньямина, добавил: – И нарежь лимона.
– Ну а пока, если не возражаете, я посвящу вас в подробности, – взял на себя инициативу Петр Петрович. – Документы о признании вас наследником родового состояния прошли все инстанции и даже утверждены государем. Так что поздравляю, отныне вы полноправный владелец большей части империи Колычевых.
– И насколько велика эта часть?
– О! Больше, чем может представить самое смелое воображение! Заводы, фабрики, шахты, многочисленные складские и портовые комплексы, а также иные объекты недвижимости. Плюсом к тому банковские счета и пакеты акций сторонних предприятий.
– Это понятно, но вы сказали «большей части». Значит, есть еще часть, не так ли?
– Совершенно справедливо. Итак, вы контролируете напрямую или через принадлежащие вам паевые фонды примерно три четверти корпорации. Это, как вы, надеюсь, понимаете, дает вам абсолютное большинство голосов при любых раскладах.
– У кого же остальная четверть?
– А вот тут не все просто, Мартемьян Андреевич. Изначально этот пакет принадлежал вашей покойной тетке – Нине Ивановне.
– И кому же он перешел после безвременной кончины графини Оссолинской?
– Ее сыну и вашему двоюродному брату, разумеется. Отставному ротмистру лейб-уланского полка графу Оссолинскому.
– Отцу пана Анджея? – понимающе кивнул Март. – Это пустяки. Я уж боялся, что на имущество изменника наложит руку казна…
– Это было бы меньшим из зол, – вмешался помалкивающий до сей поры Беньямин. – Но все гораздо хуже.
– В смысле?
– По факту, у Оссолинского не более десяти процентов акций, да и те по большей части в залоге.
– А где же остальные?
– Ваша покойная тетя, к сожалению, жила не по средствам и время от времени продавала принадлежащее ей имущество. В том числе и акции.
– Кто их купил?
– Точно неизвестно. Официальным держателем является один трастовый фонд, зарегистрированный на Виргинских островах. Кстати, заложенные акции также контролирует он.
– Постойте-ка, – задумался Колычев, – а это законно?
– Не совсем, – осторожно подбирая слова, ответил адвокат. – Формально иностранцам запрещено владеть предприятиями оборонного значения, однако в этом фонде, скажем так, находятся средства некоторых подданных Российской империи, причем очень влиятельных, так что…
– Серая область права?
– Совершенно справедливо!
– Эти акции можно выкупить?
– А вот тут самое интересное, – снова подал голос Семен Наумович. – Ваш дядя, я имею в виду Федора Ивановича, несмотря на свою увлеченность наукой, вполне понимал опасность подобной ситуации и начал выкупать акции сестры. Но успел провести сделки только по части пакета.
– И что же ему помешало завершить задуманное?
– Смерть!
– Даже так?
– Боюсь, что многоуважаемый коллега несколько преувеличивает, – поморщился Вересаев. – Не стану скрывать, такая версия существует, но сколько-нибудь твердых доказательств у нас нет!
– Ха-ха-ха! – саркастически рассмеялся Беньямин. – Покойный приостановил выплаты по всем акциям, разом уронив их стоимость на бирже, после чего предложил сестре и всем прочим держателям выкуп по прежней стоимости и тут же скончался… Вы верите в подобные совпадения?
– Загадочная история.
В этот момент в кабинет вошла Таня, и разговор на время прекратился. «Ночная птица» в последнее время стояла на приколе, а бумажных дел было столько, что девушке пришлось взять на себя работу с корреспонденцией, а потом и всю остальную секретарскую службу.
Это, помимо всего прочего, вызвало некоторые перемены в ее облике. Строгую летную форму сменил куда более женственный английский костюм, а уставные полуботинки уступили место изящным туфелькам. Парикмахер привел в порядок волосы, каким-то чудом сумев превратить мальчишескую стрижку в модный «паж», а легкий макияж добавил ее личику выразительности.
Расставив чашки с напитками и блюдечко с разложенными веером дольками лимона, она немного робко улыбнулась присутствующим.
– Танечка, вы – чудо! – тут же подскочил со своего места Бенчик и попытался приложиться к ручке. – Ей-богу, был бы я моложе, непременно за вами приударил!
– Полно вам, Семен Наумович, – смутилась девушка, все еще не привыкшая к тому, что может нравиться, и вопросительно посмотрела на Марта. – Вам еще что-нибудь нужно?
– Благодарю, Татьяна, пока нет.
– Тогда я пойду?
– Конечно!
– Эх, молодость-молодость, – с сожалением проводил ее взглядом Беньямин. – Куда же ты удалилась?
– Осторожнее, – хмыкнул Колычев, доставая из сейфа початую бутылку «Мартеля» и маленькие стопки. – Витька в последнее время ревнив как черт!
– Уже боюсь, – пренебрежительно ухмыльнулся адвокат.
– Господа, если вы не против, я продолжу! – вмешался Вересаев. – А уж потом не грех будет и выпить…
– Да-да, я вас слушаю.
– Остались, впрочем, сущие пустяки. На фоне прочего, разумеется. На депозитных счетах компании в данный момент находится сумма порядка ста сорока миллионов рублей золотом.
– Приличная сумма. А сколько мои личные активы стоят в целом?
– Точную цифру я вам озвучить не смогу, но думаю, по самым скромным оценкам, это еще не менее полумиллиарда рублей золотом. Все земельные участки и здания не находятся в залоге и не имеют обременений. Налоги мы по ним платим исправно, равно как и получаем прибыль, резервируемую на особом накопительном счете. Прошу ознакомиться с балансовым отчетом за прошедший год по управлению имуществом, – и Вересаев, вынув из портфеля небольшую папку, положил ее на стол перед Мартом.
– Да, спасибо. – Колычев отложил документы в сторону. – То есть я реально располагаю этими средствами?
– Если вы о возможности взять кредит под залог активов, то, думаю, несколько меньше.
– Есть еще что-нибудь, что мне следует знать перед завтрашней встречей с советом директоров?
– Пожалуй, да. Перед вами непременно поставят вопрос о кораблях.
– Что, простите?
– Видите ли, в чем дело, еще ваш дед Иван Архипович учредил фонд, который приобретал у ОЗК тяжелые транспорты и грузопассажирские лайнеры, а затем сдавал их в аренду с правом выкупа. Часть флота работает по прямым контрактам с перевозчиками, часть – через крупные конторы-арендаторы, ведущие дела с субарендаторами.
– И сколько всего у меня воздушных судов?
– Пятьсот семьдесят три гражданских транспорта. Суммарная грузоподъемность порядка полутора миллионов тонн.
– Впечатляет!
– Несомненно. Кусок, как вы сами понимаете, лакомый, а потому до него множество охотников. После безвременной кончины вашего дядюшки в совете неоднократно поднимался вопрос об избавлении от непрофильного актива, но пока что у них ничего не получалось.
– И почему?
– Есть там одна юридическая тонкость. Совет управляет компанией, а эти деньги и корабли являются личной собственностью вашей семьи. В общем, нужно их согласие. Покойная Нина Ивановна, несомненно, пошла бы навстречу пожеланиям дирекции, но, поскольку ее нет, решать придется вам.
– Понятно. Что-нибудь еще?
– Вот документы, здесь даны подробные характеристики, сведения о доходах, родственных связах, имуществе и прочие данные по каждому из них, включая и временно исполняющего обязанности главного управляющего Фадеева. Внутри также находятся и Устав компании, и собственноручно написанная Иваном Архиповичем «Памятка руководителя», в которой он кратко изложил все основные правила собственной работы, – Вересаев передал Марту толстый, тяжеленный фолиант в твердом переплете.
– Что за временное правительство? Почему только и. о.? Как давно этот человек работает в ОЗК?
– Назначен вскоре после гибели Федора Ивановича. Но сроки контракта господина Фадеева не были согласованы, поэтому на сегодня Илья Сергеевич – временно исполняющий обязанности. Что в некотором роде даже удобно. По крайней мере, в случае надобности, его можно достаточно безболезненно сместить.
– Э, да, спасибо. Обязательно все внимательно изучу. Если правильно понимаю, до сих пор звучали хорошие или, скажем так, нейтральные новости. Сейчас настал черед плохих?
– Можно сказать и так. Полтора года назад Сенат создал для ОЗК особый комитет по опеке, призванный исполнять роль коллективного распорядителя от лица отсутствующих главных акционеров. Затем гроссы через общее собрание пайщиков провели в совет директоров своих представителей. Именно они и заправляли всем до сегодняшнего дня. Идеальным для нас выходом стал бы роспуск этого временного органа в связи с прекращением его полномочий. Ведь теперь у корпорации есть законный владелец. Но сенаторы решили иначе. Они уцепились за ваш, Мартемьян Андреевич, возраст. И постановили, что до совершеннолетия, то есть до тех пор, пока вам не исполнится двадцать один год, комитет будет еще и чем-то вроде опекунского.
– Это реальная проблема, – нахмурился Март, живо представив себе масштаб возникающих затруднений. – А то, что у меня есть законный опекун, значения не имеет?
– Я вас умоляю! – с сожалением посмотрел на молодого человека Бенчик. – Сами подумайте, где вчерашний рейдер Зимин, а где господа сенаторы?
– Коллега прав, – кивнул Вересаев. – Даже если бы Владимир Степанович имел статус гросса, и то нельзя было поручиться за исход противостояния. А без него и говорить не о чем…
– И насколько эти важные господа могут мне мешать?
– Достаточно сильно. Ваши решения по основным финансовым параметрам должны проходить согласование в комитете. И они могут отказаться их подтверждать.
– То есть без их визы мои приказы будут недействительны?
– К сожалению, да, особенно в вопросах, которые утверждались ранее. В случае же возникновения между этим органом и вами, как владельцем, неразрешимых противоречий, они вправе передать дело на рассмотрение Сенату.
– Чего бы совсем не хотелось, – вмешался Беня, – это будет прецедент. За первым делом последуют другие, а там не заметим, как все управление окажется в руках гроссов.
– Это худший сценарий, но в целом да, я согласен с коллегой, – склонил голову в знак одобрения и Вересаев.
– Да уж, весело. И как мне от них избавиться?
Адвокаты многозначительно переглянулись, после чего Петр Петрович осторожно спросил:
– Надеюсь, под словом «избавиться» вы не имеете в виду…
– Физического устранения? – еле заметно улыбнулся Март. – Ну что вы. Тем более что это бесполезно. На место безвременно усопших обязательно найдутся другие, еще более наглые и жадные. Нет, я говорю только о законных возможностях распустить этот откровенно избыточный аппарат опеки.
– Говоря откровенно, пока мы не видим подходящего средства. Разумеется, можно подать на Сенат в суд. Но дело в любом случае будет идти не один год, а судебные издержки превысят все разумные пределы. Между тем всего через четыре года вы достигнете совершеннолетия, и все разрешится само собой…
– Угу. Если только «комитетчики» за это время не пустят меня по миру!
– Думаю, что вы преувеличиваете…
– Вообще-то есть одна возможность… – начал Беня, но тут же и осекся.
– Продолжайте, Семен Наумович… прошу вас.
Беньямин пожал плечами.
– Если помните, Мартемьян Андреевич, наше богоспасаемое отечество – самодержавная монархия. А посему его императорское величество Александр Николаевич вполне может продавить абсолютно любое решение. В том числе и в вашу пользу. Дело за сущей безделицей. Надобно, чтобы это было ему выгодно…
– Пустое, – покачал головой Вересаев. – У государя и без того есть в опекунском комитете свои люди. Да и остальные, буде случится конфликт интересов, не решатся прямо выступить против монаршей воли. Так что его все устраивает. Во всяком случае, пока.
– Понятно, что ничего не понятно. То есть Сенат, пользуясь своими не вполне даже прописанными правами, фактически занялся рейдерским захватом моей компании. Это война, господа. Но мне она не выгодна. Значит, пока будем маневрировать, играя в компромиссы. А параллельно искать настоящее решение. Потому что за три года, у меня нет и тени сомнений, желающие погреть руки за мой счет вытащат из ОЗК десятки, а то и сотни миллионов. И попросту разорят компанию, заодно еще и обвинив во всех ее бедах меня – молодого и неопытного.
– Кхм… В ваших словах, Мартемьян Андреевич, много правды. Мы идем по тонкому льду. И жесткий конфликт сейчас крайне нежелателен. Осторожность и еще раз осторожность. Это про ваших «опекунов». Если же возвращаться к более приземленным темам, то я бы рекомендовал вам скорейшим образом решить вопрос с графом Оссолинским.
– Конечно. Кстати, а каков он, мой двоюродный брат?
– Мы не так часто с ним виделись, чтобы я смог составить сколько-нибудь объективное мнение, – уклонился от прямого ответа Вересаев.
Беньеямин же, в отличие от него, стесняться не стал.
– Человечишка он пустой. Ни богу свечка, ни черту кочерга. Нельзя сказать, чтобы совсем дурак, но и не ума палата. Привык жить на широкую ногу, отчего постоянно находился в долгах. Во время службы в лейб-гвардии был замешан в нескольких скандальных историях, но умудрился выйти сухим из воды. Тем не менее полковое собрание дало понять, что не желает видеть графа Оссолинского в своих рядах, после чего тот ушел в отставку.
– Как интересно! А что было дальше?
– Да, в общем-то, больше ничего примечательного. Женат, но с супругой вместе не живут. С единственным сыном вы знакомы. Имеет кое-какие связи в театральном мире, благодаря чему время от времени заводит интрижки с начинающими актрисами.
– А в бизнесе?
– Особых коммерческих талантов не замечено, но входит в попечительские советы нескольких благотворительных фондов, а также совет директоров ОЗК. Впрочем, в дела особо никогда не лез…
– Это пока, – не удержался от реплики Петр Петрович. – Раньше его Нина Ивановна сдерживала, а вот что будет теперь…
– Полагаете, будут проблемы?
– Это уж как пить дать. Ваша роль в аресте его единственного сына хоть и не афишируется, но, тем не менее, общеизвестна. Добавьте к этому ускользнувшее из-под носа наследство и вообще… Поэтому повторю свой совет. Не откладывайте решение на потом.
– Резать к чертовой матери, не дожидаясь перитонита?
– Примерно так!
– Кстати, а в нашей корпорации есть служба безопасности?
– Простите, как вы сказали? Служба безопасности… любопытное название.
– Значит, нет.
– Не совсем. Единой, как вы изволили выразиться, «службы» нет. Но есть несколько подразделений, занимающихся охраной имущества и интеллектуальной собственности компании.
– Уже хорошо. И кто руководит этими подразделениями?
– Непосредственной охраной объектов до недавнего времени господин Торсеев. Но с тех пор, как его отправили в отставку, а на освободившееся место никого не взяли.
– Оптимизировали затраты? – выразительно посмотрел на него Март. – А что с прочими видами защиты?
– Для этого существует юридическая фирма «Вересаев и партнеры», – изобразил легкий поклон адвокат. – Что же до господина Торсеева, то он, вправду сказать, довольно стар. Его ведь еще Иван Архипович взял на службу.
– А где он сейчас?
– Точно не знаю, но можно выяснить.
– Сделайте такое одолжение. Я хотел бы навестить старика.
– Отличная идея! – хмыкнул Бенчик. – Наверняка старый хрыч знает много интересного. Не зря же его турнули!
– Кстати, Семен Наумович, – внимательно посмотрел на него Март. – А как вы смотрите на возможность занять место начальника службы безопасности?
– Я?! – удивился тот.
– Именно вы. Есть у меня нехорошее предчувствие, что кое-кто запустил свои шаловливые ручки в мои закрома. И мне нужен человек, способный по ним надавать, невзирая на разные щекотливые обстоятельства.
– Это что же, мне считать себя уволенным? – немного растерянно посмотрел на Колычева Петр Петрович.
– Никоим образом. Вы будете продолжать заниматься теми вопросами, которые можно решить легальным путем. А вот все остальные возьмет на себя ваш коллега. У него богатый опыт в делах подобного рода.
– Марик, что я тебе сделал, что ты хочешь моей смерти?! – с деланым видом ужаснулся Беньямин. – Это же поссорит меня с половиной деловых людей Питера!
– А со второй половиной подружит, – усмехнулся в ответ Колычев.
– А знаете, – снова перешел на «вы» Бенчик, – я согласен!
– Понимаю вас, Мартемьян Андреевич, – покивал головой все еще встревоженный Вересаев. – Я, к слову сказать, хотел порекомендовать вам найти человека со связями и положением, чтобы представлять вас на совете директоров, в случае вашей занятости. Прошу прощения, несмотря на все мое уважение к коллеге, но Семен Наумович для этого дела не годится.
