Антон Рундквист
Эра бумажных мостов
ГЛАВА ВТОРАЯ,
в которой к Алексу приходит необычный посетитель, с чего, собственно, и начинается по-настоящему вся эта история
Для февраля погода стояла относительно теплая, около нуля по Цельсию, однако нескончаемый снегопад доставлял массу неудобств, особенно владельцам электромобилей. Впрочем, Юля к ним не относилась, ибо было ей всего двенадцать, но и она терпеть не могла крупных хлопьев мокрого снега, летящих прямо в глаза. Фу, противно! И пускай до трамвайной остановки насчитывалось от силы минут десять ходьбы, это время могло показаться вечностью, когда приходилось продираться сквозь чрезмерно плотную завесу кристаллизованных капель воды. Да и на остановке стоять в ожидании транспорта, медленно покрываясь белым саваном, – то еще удовольствие. Хорошо хоть, трамваи, оснащенные автоматической системой управления, приходили точно по расписанию, а благодаря тому, что для них были построены специальные надземные линии, вероятность застрять в какой-нибудь пробке сводилась к нулю. Проезд оплачивался еще при входе на остановку, как в метро, от развития которого пришлось в конечном итоге отказаться, поскольку слишком твердый грунт осложнял прокладывание разветвленных подземных путей в Екатеринбурге. Построить дополнительный уровень надземных дорог специально для общественного транспорта на поверку оказалось проще и дешевле, чем прокопать десятки километров туннелей под землей. Вообще, проблема транспорта является наиболее актуальной для любого крупного города, а если учесть, что в семидесятые годы двадцатого века генеральный план Екатеринбурга был рассчитан на гораздо меньшее количество индивидуального транспорта по сравнению с тем значением, какого оно достигло уже двадцать лет спустя, то для столицы Урала данный вопрос стоял особенно остро. Конечно, когда вступил в силу запрет на использование автомобилей с двигателями, работающими на бензине, уличное движение ненадолго разгрузилось. Но уже совсем скоро народ полностью переоборудовал свои старые машины в экологически чистые электромобили, и проблема возникла вновь. Тогда местным властям ничего больше не оставалось, кроме как начать строить многоэтажные дороги, а для большего удобства архитекторы при проектировке зданий взяли за правило предусматривать несколько ярусов подъездов. Таким образом, весь город оказался разбит на уровни, а отдельные районы (в первую очередь образовавшиеся за последние пару десятков лет) отныне походили на цельные большие здания со множеством этажей, причем на верхних уровнях обычно располагались респектабельные офисные помещения наиболее крупных компаний, пятизвездочные отели, квартиры олигархов и прочие фешенебельные помещения, в то время как средние уровни оккупировали в основном торговые центры, кинотеатры, а также пусть и дорогое, но относительно доступное жилье. Ну а нижние слои отдали в распоряжение той части населения, до которой руководящим верхам не было никакого дела, – малоимущим, гастарбайтерам (в том числе малоимущим гастарбайтерам) и людям, скажем так, проявляющим различные уголовные наклонности. Словом, вы уловили суть: лучше воздержаться от необязательных ночных прогулок по улицам нижнего уровня. Равно как и от дневных.
Тем не менее для Юли рассуждения об особенностях современного градостроительства не имели никакого значения, ведь, во-первых, она в силу возраста не застала тех времен, когда могло быть по-другому, а во-вторых, ее занимал сейчас только один вопрос: что с папой? И, желая получить на него ответ, она решила обратиться за помощью к человеку, чью визитку нашла в ящике отцовского стола. Алекс – так звали этого человека.
Если верить визитке, офис частного детектива Алекса располагался на первом этаже жилого дома на улице Дацюка в недавно отстроенном спальном районе города. Представлялось довольно странным располагать офис здесь, а не в деловом квартале. Обычно же как: на первых этажах жилых домов размещают парикмахерские, круглосуточные продуктовые магазины, отделения стоматологии или небольшие закусочные, но вот видеть среди них конторы частных детективов Юле прежде не доводилось. С другой строны, она до сих пор не имела с профессиональными сыщиками никаких дел, поэтому и не стала слишком уж сильно удивляться. Главное, чтобы этот Алекс ей помог. Все-таки на визитке написано, якобы он лучший в мире детектив, из чего следовало по меньшей мере два вывода: а) детектив не страдает от заниженной самооценки; и б) он просто обязан оправдать возложенные на него высокие ожидания.
Юля внутренне обрадовалась, когда на ближайшем к остановке доме увидела сквозь снежный туман табличку с надписью «Алекс, частный детектив»: хотя бы долго искать не пришлось. Она быстро прошагала к входной двери, за которой скрывалось небольшое помещение вроде тамбура в поездах. Видимо, его специально соорудили, дабы клиент не мерз на улице в ожидании приглашения войти. Также Юля заметила скрытую камеру, установленную под потолком, а значит, «лучший в мире детектив» соблюдает все необходимые меры предосторожности. Она еще подумала, что эту камеру вряд ли замечает большинство посетителей. У нее-то самой имелся достаточно обширный опыт общения с различной техникой, потому-то устройство слежения и бросилось ей сразу в глаза.
Юля подошла к двери, ведущей в офис, и нажала на кнопку, расположенную рядом. Если бы это был домофон, то в ответ она обязательно услышала бы нечто вроде «кто там?», но это был не домофон, и ничего такого она не услышала. Дверь просто открылась, и, зайдя внутрь, Юля увидела сидящего за столом молодого мужчину, она даже назвала бы его парнем, так как выглядел он не старше двадцати пяти. Одет «парень» был в ослепительно-белую рубашку с засученными рукавами и черную жилетку, очевидно являющуюся частью очень дорогого костюма. На шее у человека за столом висел черный галстук со слегка расслабленным узлом. Каштановые волосы «парня» были коротко подстрижены, причем стрижка, судя по всему, так же как и костюм, влетела ее обладателю в копеечку. В руках он вертел маленький металлический предмет, похожий на головоломку. Но больше всего привлекали внимание его холодные голубые глаза, которые, казалось, пронзали тебя насквозь. В этом остром взгляде одновременно чувствовались искренний интерес и некая отстраненность, словно смотрящий внимательно тебя изучал, но не как человека, а как объект какого-то серьезного научного исследования.
На столе стоял компьютер. Справа от него располагалась кнопка – по-видимому, именно она открывала входную дверь, слева лежал предмет, похожий на смартфон, а рядом с ним размещалась фоторамка на подставке, однако изображения внутри нее Юля со своего ракурса не могла разглядеть.
– Добрый день, – поприветствовал девочку человек за столом. – Могу я вам чем-нибудь помочь?
Ее не прогнали – уже хорошо, следовательно, есть надежда быть выслушанной.
– Здравствуйте, – сказала Юля. – Вы детектив Алекс?
– Он самый. Алекс, лучший в мире детектив.
«Интересно, – подумала Юля, – он всегда так представляется? И как люди обычно на это реагируют? Хвастунов ведь вроде не очень любят».
Вслух же она сказала:
– Мне нужна ваша помощь.
– Я бы предложил вам сначала представиться.
– Меня зовут Юля, Юля Иванова. Хотя вы уже, наверное, это знаете.
– Почему вы так решили?
– Но вы же сами сказали, что вы лучший в мире детектив, а я в книжках читала про сыщиков, которым достаточно одного взгляда, чтобы все рассказать о человеке.
– Ах вот как! Ну разумеется, все слышали про так называемый дедуктивный метод, – согласился Алекс. – Конечно же, я соответствующими навыками тоже владею, и ваше имя могу назвать, лишь глядя на маникюр у вас на ногтях…
– Или прочитав информацию, полученную с камеры со встроенным сканером, висящей на входе.
– А вы весьма наблюдательны, Юлия… – Алекс быстро посмотрел на экран и добавил: – Петровна. Так что же привело вас ко мне?
– Мой папа исчез.
– Как давно и при каких обстоятельствах? – Если до этого во внешнем виде детектива ощущалась некая расслабленность, то теперь стало заметно, как он внутренне напрягся и сосредоточился, точно бы его мозг из спящего режима перешел в рабочий.
– Вчера утром он уехал по делам в Москву. А сегодня должен был уже вернуться, но его до сих пор нет, и на звонки он не отвечает… – Произнося последнюю фразу, девочке с трудом удалось удержать себя в руках и не разрыдаться.
– Так, давайте по порядку: назовите полностью фамилию, имя и отчество вашего отца и место его работы.
– Степанченко Петр Николаевич, пишет программы для «Парадокса».
– Хм… – Алекс задумался, ему понадобилось какое-то время, чтобы вспомнить, где он слышал это имя раньше. – А я ведь его знаю…
– Я так и подумала, когда нашла вашу визитку в его столе.
– Любопытно…
– Что именно?
– Любопытно, что он попросил у меня тогда визитку, что я ему ее дал и что он ее сохранил. Но это неважно. Вы спрашивали о вашем отце на его работе?
– Да, я сегодня же утром, прямо перед тем, как прийти к вам, позвонила им. Они мне сказали, что он поехал в московское отделение их компании разобраться с каким-то вопросом. Мне дали московский номер, я позвонила. Там подтвердили: да, папа был у них, но уже ночью собирался лететь обратно домой.
– Вы знаете, где он остановился в Москве?
– Понятия не имею. Наверное, в гостинице какой-нибудь. По крайней мере, ни о каких его друзьях или родственниках в Москве я ничего не знаю.
– Хорошо, в таком случае, я сейчас все проверю.
Алекс пару раз щелкнул мышкой, что-то набрал на клавиатуре, а потом сказал:
– Согласно единой международной базе отелей, ваш отец остановился в номере 619 гостиницы «Атлантика». Причем данных о его выезде нет.
– То есть он еще там?
– Трудно сказать, проживает ли он все еще в гостинице, меж тем номер по-прежнему зарегистрирован на него.
– Значит, надо узнать у них!
– Прямо сейчас им и позвоню, – Алекс взял смартфоноподобный предмет со стола и, введя на устройстве номер телефона гостиницы, включил громкую связь.
– Гостиница «Атлантика», – произнес женский голос на другом конце.
– Здравствуйте, меня зовут Алекс Круглов, я детектив, номер удостоверения 920202. Я хотел бы поговорить со Степанченко Петром Николаевичем. Он остановился у вас в номере 619.
– Одну секундочку. – Видимо, работница гостиницы сверялась с базой данных. – Петр Николаевич действительно остановился у нас, но сейчас его нет, и, как мне подсказывают, сегодня он здесь не ночевал.
– А вы не могли бы точнее сказать, когда он был в гостинице в последний раз?
– Насколько я помню, он зарегистрировался, поднялся к себе в номер, оставил там вещи, после чего ушел и больше не появлялся.
– И когда это было?
– Вчера, около одиннадцати утра.
– И вы уверены, что он больше не приходил?
– Сейчас уточню. – Алекс с Юлей услышали, как женщина советуется с кем-то. – Нет, точно. С тех пор он не появлялся, и нас это беспокоит, поскольку номер оплачен только за одни сутки.
– А если попробовать с ним связаться? Он же должен был оставить номер телефона.
– Мы пробовали, но не смогли дозвониться.
– Хорошо, спасибо вам за помощь. До свидания.
– До свидания.
Алекс, задумавшись о чем-то, молча смотрел на потухший экран гаджета, а потом сказал:
– Боюсь, вы правильно поступили, придя ко мне.
– Вы думаете, с папой что-то случилось? – спросила Юля, и глаза ее при этом увлажнились от невольно подступивших слез.
Алекс решил не расстраивать девочку раньше времени и потому ответил уклончиво:
– Определенно пока нельзя сказать…
Увы, аккуратный подбор слов не помог, девочка расплакалась, и лучший в мире детектив, несмотря на весь свой интеллект, не имел ни малейшего представления, как ее успокоить.
– Пожалуйста, не надо. – только и смог вымолвить он. – Лучше расскажите о вашем отце. Мне необходимо получить наиболее полное представление о нем.
– Но вы же с ним знакомы, – хлюпая носом, ответила Юля.
– Мы общались не более получаса, так что…
Юля начала рассказ. Ее отец по образованию программист. Человек он умный, добрый, правда, не очень общительный. Оказалось, мать Юли, будучи женщиной с характером, на него однажды (и уже неизвестно, по какой причине) так обиделась, что даже не сказала о рождении дочери. Об этом счастливом событии Степанченко узнал лишь одиннадцать лет спустя и сразу поспешил забрать дочку из детского дома, где та очутилась после смерти матери. И стал он Юле хорошим отцом. Все свободное время посвящал ей. Именно он привил девочке интерес к высоким технологиям, разработкой коих сам занимался. А она пребывала на седьмом небе от счастья, заполучив наконец-то самого настоящего папу. И хотя Юля провела рядом с ним сравнительно немного времени, она могла отозваться о нем, исключительно как об очень хорошем человеке: честном и порядочном. Недоброжелателей у него, кажется, не водилось и особых проблем тоже.
– А я ведь пыталась отследить сигнал его телефона, – сказала Юля, закончив с общей характеристикой пропавшего отца. – Однако у меня не вышло. Я не хакер, я только учусь…
– Зато я знаю человека, способного нам помочь. Сейчас ему позвоню. И, кстати, об идее с телефоном – она абсолютно верная.
Где-то через полчаса раздался звонок, оповестивший о прибытии Степы Кабанго, темнокожего спортивного парня девятнадцати лет от роду с ноутбуком под мышкой, обучающегося в Уральском федеральном университете и обладающего глубокими познаниями в сфере компьютерной и иной техники. Лет эдак тридцать назад его отец приехал из Мозамбика на учебу в Россию, и настолько здесь прижился, что решил остаться насовсем. Женился Кабанго-старший на своей сокурснице из Узбекистана. И в результате сложившегося интернационального союза на свет появился Степа, которому от папы достались кофейный цвет лица и атлетичное телосложение, а от мамы – раскосые глаза. Имя же он получил в честь михалковского Дяди Степы, являвшегося, по мнению супругов Кабанго, настоящим мужчиной и истинным образцом для подражания.
– Привет, Степа, – поздоровался Алекс. – Познакомьтесь: это Степан, мой помощник в технических вопросах, а это Юлия Петровна, мой клиент.
Любой на месте Степы пришел бы в недоумение, увидев в офисе лучшего детектива в мире маленькую девочку, именующуюся одновременно в тем «клиентом». Однако Степа уже неплохо успел узнать Алекса, и поэтому ничему не удивлялся. Шеф, как называл Алекса Степа, был весьма неординарным человеком (может быть, даже несколько эксцентричным) и порой совершал поступки, выходящие за рамки принятых в обществе правил поведения.
– Здрасьте, – сказала Юля.
– Привет, – коротко ответил Степа и обратился к Алексу: – Ты сказал, тебе нужна помощь.
– Да, надо определить место нахождения одного телефона. Вот номер.
– Кроме номера, что-нибудь еще известно? Пин-код, пароль?
– Нет, потому-то я тебя и вызвал.
– Придется повозиться со взломом.
– Могу выписать тебе официальное разрешение.
– Я читал закон о частной детективной деятельности, и там подобных полномочий для обычного детектива не предусмотрено.
– Так я и не обычный детектив.
– Знаю, знаю: лучший в мире – я уже слышал. Раз двести. На этой неделе. Ладно, покажи еще раз номер, сейчас попробуем найти ваш несчастный телефон.
На взлом у Степы ушло минут пятнадцать. Все это время Юля внимательно наблюдала за процессом из желания научиться делать так же. По завершении работы Степа показал Алексу и Юле карту Москвы, где было отмечено место нахождения искомого аппарата.
– Хочешь сказать, телефон сейчас на городской сортировочной свалке1? – спросил Алекс.
– Плохо дело, да? – уточнил Степа.
– А может, он просто сломался, и папе пришлось его выкинуть? – с надеждой предположила Юля.
– Все может быть, – неопределенно ответил Алекс. – Единственное, в чем я уверен, так это в том, что надо ехать. И вам, пожалуй, стоит поехать со мной, Юлия Петровна.
– Куда поехать?
– В Москву, в Москву…
ГЛАВА ТРЕТЬЯ,
в которой Алекс и Юля пытаются найти Петра Степанченко, и им это удается, но слишком поздно
Москва – один из крупнейших городов мира с населением более чем в двадцать миллионов жителей. Забавно, как люди, приезжающие из провинции в тот же Екатеринбург, говорят, будто бы в нем они долго привыкают к быстрому темпу жизни. Хотя, по правде сказать, если с точки зрения данного показателя сравнить Екатеринбург с Москвой, то сопоставление получится аналогичным сопоставлению умирающей черепахи и молодого гепарда. А все потому, что Москва – безумный город, живущий исключительно по собственным законам, которым странным образом подчиняется подавляющая часть его жителей. Всякий раз приезжая в Москву, Алекс отмечал про себя крайнюю степень непригодности столичного города для постоянного места проживания. При этом детектив прекрасно понимал, что сами москвичи в большинстве своем так отнюдь не считают. И с ними, чего уж там, бессмысленно спорить: они давно привыкли жить здесь, привыкли к местным неписаным и подчас странным законам и даже не подозревают, будто может быть как-то иначе, вызывая тем самым недоумение среди обитателей других городов. У москвичей с остальными россиянами в принципе частенько возникает недопонимание по разным вопросам. Отсюда, вероятно, и проистекает противостояние между первыми и вторыми – столь же вечное, сколь и абсурдное.
– Я никогда раньше не была в Москве, – призналась Юля, когда они с Алексом сидели в аэротакси, направляющемся в столицу России. После усовершенствования двигателя, работающего на энергии солнца, летательные аппараты стали быстрее и дешевле, и вскоре по всему миру распространились новые машины, функционирующие по принципу, схожему с обычным такси, с той лишь разницей, что перевозили они людей по воздуху и на гораздо более дальние расстояния. За такими машинами и закрепилось название «аэротакси».
– Москва – хороший город, – ответил Алекс. – Безумный, но хороший.
– Кстати, я хотела бы вас поблагодарить.
– За что?
– За то, что помогаете мне.
– Это моя работа…
– В полиции людей начинают искать не раньше, чем пройдет трое суток.
– На самом деле это миф, придуманный недалекими полицейскими-лентяями, попросту не желающими работать, миф, каким-то непостижимым образом превратившийся в норму. И дураку понятно, что человека гораздо проще найти по горячим следам. А по истечении семидесяти двух часов они уже наверняка исчезнут. Уж лучше расследовать ложный вызов, чем потом жалеть об упущенном времени. Поэтому, Юлия Петровна, вы правильно поступили, сразу обратившись ко мне.
– Да, и еще. Перестаньте называть меня по имени-отчеству, а то я чувствую себя старой, как моя бывшая учительница начальных классов.
– Хорошо. Так как же мне к вам обращаться?
– Просто «Юля». Меня все так называют.
– Тогда я – просто «Алекс», я сам себя так называю.
– А еще можно без «вы»?
– Тебе, похоже, вовсе не нравятся официальные обращения.
– А вам?
– Ну, они позволяют держать определенную дистанцию с людьми.
– А зачем?
– Для дела лучше.
– И чем же?
– Позволяет сохранять беспристрастность. Твои выводы и суждения остаются максимально объективными, а лишние эмоции только мешают.
– Хм, – задумалась Юля. – А у вас много друзей?
– К чему этот вопрос?
– Да так, просто интересно.
– Нет, не много. Совсем мало. Если вообще есть.
– Как ни странно, я вас понимаю. То есть у меня тоже почти нет друзей. Я, конечно, весьма открытая и общительная…
– Я заметил.
– Но настоящих друзей, кому я могла бы полностью довериться, наверное, и нет. Разве что папа.
– Мы его найдем. – Алекс сам не понял, зачем это сказал. Обычно он не давал обещаний, в выполнении которых не был полностью уверен. Но ему почему-то хотелось подбодрить девочку. Вероятно, потому, что, если с ее отцом случится беда, она останется совсем одна, а лучший в мире детектив прекрасно знал, каково это…
– А можно мне вас тоже называть на «ты»? – спросила Юля. – Вы ведь тоже совсем не старый.
– Мне так-то тридцать.
– Ой, а я думала, двадцать с небольшим.
– Спасибо за комплимент. Ты можешь обращаться ко мне, как хочешь. – И вновь: почему он так ответил, для него самого также осталось загадкой.
По прибытии в Москву они остановились там же, где и Степанченко, в гостинице «Атлантика». Алекс заодно решил осмотреть комнату 619, но ничего необычного там не обнаружил – только чемодан с ноутбуком, сменной одеждой, бритвой и зубной щеткой.
Затем Алекс отправился на поиск телефона, попросив Юлю остаться в гостинице на случай, если отец вернется. Намереваясь как-то скоротать время в ожидании, девочка решила проверить папин компьютер – вдруг что-нибудь прояснится. Для входа в систему требовалось ввести пароль, а его Юля, естественно, не знала. Зато она знала своего отца, великого программиста, затрудняющегося при всех его навыках, умениях и заслугах запомнить код на двери в подъезде. Следовательно, пароль на ноутбуке должен быть предельно простым. Знать бы еще, сколько в нем символов – это сильно бы облегчило задачу. Юля попыталась поднапрячь память, ведь она не раз видела, как папа включал ноутбук и набирал одну и ту же явно привычную комбинацию. Но детально вспомнить и не удалось бы: слишком уж быстро двигались отцовские пальцы по клавишам – точно у пианиста, исполняющего Шопена. Так что ничего не оставалось, кроме как пробовать разные варианты. Юля начала последовательно вводить слова: «Петр», «Степанченко», «Юля», «Юлия», «Юленька». Лишь перебрав три формы собственного имени, она сообразила, что пароль вряд ли связан с ней, ибо ноутбуком отец обзавелся еще до знакомства с родной дочерью – да, странная ситуация, а все же лучше поздно, чем никогда. Далее в ход пошли: «Татьяна» (имя мамы), «Иванова» (фамилия мамы), «Парадокс», «ЭВээМма» (имя суперкомпьютера, испытывающего к отцу нежную привязанность; узнав о той истории, Юля сказала папе, мол, иметь мачеху-компьютер, конечно, круто, но уж слишком безумно, да и на родительское собрание такую не отправишь). После неудачных попыток со словами Юля принялась за различные числовые комбинации, имеющие значение для отца: даты, номера телефонов и тому подобное. Тоже не помогло. Тогда девочка вспомнила, какое слово по статистике является наиболее часто используемым в качестве пароля. Едва ли сработает, тем не менее попробовать стоило. Юля ввела слово «пароль» и неожиданно получила допуск.
К ее разочарованию, ей не удалось найти в ноутбуке ничего, способного пролить свет на отцовское исчезновение. Там в основном содержались материалы, связанные с работой. Юлю заинтересовали данные об ЭВээМме: похожего программного кода девочке до сих пор видеть не приходилось. Перед Юлиным глазами со всей ясностью предстал не просто продвинутый алгоритм по типу нейросетей, а нечто принципиально иное – самостоятельно мыслящее существо. Еще внимание девочки привлекла папка с интригующим названием «Проект Ф», но там содержались только какие-то непонятные расчеты и математические выкладки без каких-либо пояснений.
Около пяти часов вечера завибрировал Юлин смартфон. Звонил Алекс.
– Я нашел телефон, – сообщил детектив. – Признаться, работа была грязная, и я рад, что не взял тебя с собой. У телефона треснул экран, однако аппарат работает.
– Что-нибудь о папе узнал?
– Ничего. По крайней мере, ни на свалке, ни в ее окрестностях никаких его следов я не обнаружил.
– Понятно, – в голосе девочки отчетливо прозвучали нотки разочарования – она ожидала другого результата.
– Слушай, я сейчас заеду кое-куда, а потом вернусь в гостиницу. Поесть чего-нибудь принести? Ты же наверняка проголодалась.
– Можно роллы или пиццу.
– Хорошо. Скоро буду.
Алекс приехал через полтора часа (по меркам Москвы – очень быстро) с коробкой пиццы в руках.
– Роллы не любишь? – спросила Юля.
– Скажем, из весьма странного выбора между итальянской кухней и японской я предпочитаю итальянскую.
– Ты выяснил что-нибудь? – снова задала прежний вопрос Юля, взяв в руки кусок пиццы.
– Ничего существенного. Твой отец прилетел в Москву встретиться с представителями здешнего отделения «Парадокса». Стороны всего-навсего вместе согласовывали дальнейшие планы. Он поехал на встречу около полудня, закончилась она ближе к четырем. Больше его никто не видел.
– И никто не знает, куда он мог дальше поехать?
– Он никому не сказал…
– И что же теперь делать?
– Ждать и думать. Я уже обратился за помощью в полицию, и, если им станет что-то известно, они нам сообщат. И хотя я обычно негативно отношусь к правоохранительным органам в том состоянии, в котором они находятся сейчас, но вынужден признать, там работают и нормальные люди тоже. Человек десять, не больше, и все-таки они есть. А я же пока буду думать.
– То есть ты будешь сидеть и ничего не делать? – слегка обиделась на Алекса Юля.
– Не ничего не делать, а думать. Это две большие разницы, как якобы говорят в Одессе. И построение логических рассуждений, между прочим, зачастую приносит больше пользы, нежели лазание по помойкам в поисках улик. Впрочем, последнее тоже важно. А раз сегодня я уже успел полазать по помойке (ладно еще, у них там душ оборудован и сменную одежду выдавали), то сейчас настало время наконец-то сесть и хорошенько подумать. Рассмотреть различные варианты, разработать стратегию на тот или иной случай в зависимости от того, как будут в дальнейшем развиваться события. Короче говоря, это не безделье. По мне, так это и есть настоящая работа детектива.
– О’кей, тебе, пожалуй, виднее, – согласилась Юля. – Ну а мне чем заняться?
– Можешь еще раз проверить компьютер отца.
– А с чего ты взял, будто я в него заглядывала?
– Когда я уходил, он был выключен, а сейчас включен. Иногда логические выводы настолько просты, что даже не стоит акцентировать на них внимание.
Следующие пару часов они так и провели: Юля копалась в отцовском компьютере, а детектив Алекс продолжал думать, сидя на полу по-турецки и вертя в руках ту же самую головоломку, с которой ранее возился у себя в кабинете. Порой ему в голову приходила какая-та мысль, и он ее сразу же записывал в электронный блокнот на своем гаджете (Юле, к ее удивлению, данная модель представлялась совершенно незнакомой, притом что в технике девочка, как мы уже успели узнать, разбиралась очень неплохо).
Наконец раздался телефонный звонок, Алекс на него ответил, поговорил с кем-то недолго, а потом обратился к Юле официальным тоном:
– Юлия Петровна, нам надо проехать в морг на опознание…
Сию же секунду девочка почувствовала, словно земля уходит у нее из-под ног. Она только и смогла проговорить:
– Нет… – И из глаз ее брызнули слезы.
Юля опознала отца. Алексу пришлось бы еще долго утешать девочку, кабы он знал, как это делается. За неимением же лучших вариантов детектив просто решил пока ее не беспокоить и не мешать ей плакать, а сам принялся выяснять подробности смерти Степанченко. Оказалось, тело нашли сегодня утром в одной из темных московских подворотен. Причина смерти – удар тяжелым тупым предметом по голове. Очевидно, из карманов жертвы были похищены деньги, документы и телефон, из чего полицейские сделали вывод, что на Степанченко было совершено разбойное нападение с целью хищения имущества, иными словами – он банально очутился в неподходящее время в неподходящем месте. Никаких следов преступник на месте преступления не оставил. Никаких свидетелей также не отыскалось.
– Максимум мы моги бы попытаться отследить телефон, но раз вы его уже нашли, то пока нам сделать больше нечего, – говорил капитан, ведущий дело.
– Подождите секундочку, – сказал Алекс. – Телефон! Ну конечно!
– Что телефон? – недоуменно спросил капитан.
– А то, что это был не разбой. Мне надо поговорить со своим клиентом.
Алекс отправился в гостиницу, где он оставил безутешную Юлю наедине с ее горем. Войдя в номер, детектив увидел девочку, сидящую на кровати с подтянутыми к подбородку ногами. Она уже перестала плакать, однако глаза ее по-прежнему блестели от слез.
– Я… – начал Алекс. – Мне, наверное, не стоило оставлять тебя одну.
– Да ладно, все нормально. Хотя нет, все ненормально. Как такое могло случиться? Папа в жизни и мухи не обидел!
– Ты можешь мне не верить, но я прекрасно понимаю, каково тебе сейчас.
– Да? И каково же мне, по-твоему, сейчас?
На этот непростой вопрос Алекс, как ни странно, знал ответ:
– Тебе кажется, будто все происходящее вокруг сливается в один сплошной ночной кошмар, слишком страшный, чтобы обернуться правдой. Этого не может быть, потому что не может быть, но вместе с тем ты осознаешь, что это реальность. Жестокая, несправедливая, ужасная, а все же реальность. И ничего не остается, кроме как через боль принять ее и смириться.
Юля крепко прижалась к детективу и снова заплакала. Сквозь слезы она говорила:
– Когда мама умерла, я осталась совсем одна, мир словно бы перевернулся. Я потеряла всякую надежду в жизни. А потом пришел папа, и все снова стало хорошо. Теперь и его нет, и я снова одна, теперь уже точно навсегда, – чуть успокоившись, Юля спросила: – Ты найдешь того, кто это сделал?
– Ты официально нанимаешь меня?
– Да, – ответила Юля, все еще прижимаясь к жилетке Алекса, ставшей уже сырой от ее слез, – если так угодно.
– Честно говоря, я бы в любом случае занялся расследованием. Да, я найду его.
– Я хочу помочь…
Не следовало бы впутывать ребенка в расследование убийства, но иначе она не успокоится. По-хорошему, о девочке, оставшейся без родителей, надлежало сообщить в органы опеки и попечительства. С другой стороны, обращение к ним могло и подождать, ведь Юля действительно способна была помочь. По меньшей мере она выступала ценным свидетелем, поскольку лучше всех знала отца как человека, а не как программиста, работающего в «Парадоксе» с девяти до пяти. А еще девочка напомнила Алексу одного его хорошего знакомого, который когда-то тоже пытался отыскать правду, но у него не вышло. Может, хотя бы у Юли получится?
– Ладно, – сказал Алекс. – Надо работать. Начать я думаю с мотива.
– Но тот дядя полицейский на опознании сказал, это был обычный разбой.
– Если бы преступник хотел завладеть телефоном, то не стал бы его выкидывать в помойку. Зачем красть вещь, ежели она тебе заведомо не нужна? Нет, я уверен, мы имеем дело с преднамеренным убийством, а ограбление инсценировали для отвода глаз. Судя по всему, преступник не профессионал, потому как он все-таки позволил нам в конечном итоге найти телефон. Нам нужен кто-то, кто был в курсе рабочих планов твоего отца и знал, что тот приезжает в Москву. Возможно, именно этот человек вызвал твоего отца на встречу в той подворотне или каким-то иным путем его туда заманил. Напомню, кроме раны на голове, никаких других следов насилия эксперты не обнаружили, и результаты анализа на токсины отрицательные. То есть твоего отца не волокли силой и не опоили. Указанное свидетельствует в пользу того, что он оказался в том месте по собственной воле.
