Антон Мамон
#Бункер1938
– Правда здорово? Это случилось пару лет назад. Я со своим… знакомым несколько часов прождал у черного хода и все-таки дождался, – Грин буквально светился от гордости, – автограф самого Джо!
– Вот дерьмо! – не сумев подобрать ничего более вежливого, завопил гость. – Скажи, что ты врешь!
– Вот уж нет! Он настоящий. Там, в альбоме, полно этого добра… Есть карточки с росписями Лу Герига, Бейба Рута и, если не ошибаюсь, Билла Дики.
Том, ошарашенный услышанным и увиденным, не придумал ничего умнее, чем вновь повторить (на этот раз шепотом) неприличное «Вот дерьмо!», заставив Харви смеяться практически до слез. Стоило молодому человеку немного успокоиться, как его взгляд вновь натыкался на чудного, неестественно худого мальчишку с выпученными серыми глазами и отвисшей челюстью. Это вызывало очередной неудержимый приступ хохота.
– Ты везунчик! Любой, кого я только знаю, убил бы за такую коллекцию! – вполголоса шепнул Возняк-младший, словно опасаясь, что разговор подслушивают.
– Она твоя! – обмахиваясь ладонью, точно веером, молвил Грин, переведя дух.
Слегка прищурив один глаз, мальчишка грустно ответил:
– Большое спасибо, но я не могу принять такой подарок. Мама говорит, это неправильно брать что-то у тех, кому не сможешь дать ничего взамен…
– Ооооочень жаль, – почти пропел парень, – теперь ведь придется искать другого ребенка, которому я смогу подарить эту шикарную коллекцию… Кто знает, может твои одноклассники заинтересуются… – лукаво протянул Харви, изображая, что убирает альбом в сторону.
Детская ладонь тяжелым камнем упала на его поверхность. Возняк-младший, пытаясь скрыть улыбку и не мигая, смотрел в глаза новому знакомому. Слегка покачав головой, он произнес совсем не по-детски:
– Я – твой должник…
– Уж я-то этого не забуду! – пытаясь сохранять серьезность, прошипел кудрявый парнишка, но тут же прыснул со смеху.
– Я тоже никогда этого не забуду… – неожиданно серьезно заявил Том, а в следующую секунду крепко обнял собеседника, как старого друга или давно потерянного родственника. Слегка опешив, тот выдал сдавленный смешок и похлопал паренька по спине, а после недолгих раздумий обнял в ответ.
Следующий час прошел за разбором обуви. Босоногий визитер старательно осматривал пары, поочередно примеряя каждую, что могла прийтись впору. Всевозможных ботинок оказалось слишком много! Мальчишка даже решил представить, будто он не в гостях у любезного юноши, а в самой настоящей обувной лавке, где сегодня все было совершенно бесплатно! «Это даже круче, чем заработать четвертак!» – мысленно возрадовался он, завязывая шнурки на очередных башмаках.
– Твои родители, они тебя не потеряли? – внезапно спросил Харви, когда часы в гостиной оповестили о наступлении нового часа.
Том почувствовал, как радость улетучивается из тела, быстрее дыхания из воздушного шарика… С одним лишь отличием: никаких смешных звуков, лишь вздох разочарования, что издал сам юный гость, прежде чем ответить на вопрос.
– Мои родители… О боже, кажется, я сделал большую глупость! На улице совсем темно, думаю, я в беде… они из меня весь дух вышибут… – простонал несчастный, и в глазах его заблестели крупные слезы (которые Беата хладнокровно называла «крокодильими»).
– Не переживай, дружок! Собери в рюкзак все, что тебе приглянулось. Пойдем вместе. Думаю, я найду, как объяснить твое отсутствие, – голос парня звучал спокойно, отчего мальцу стало невыносимо стыдно за проявленную слабость, и он тут же взял себя в руки.
Не теряя времени, пара новых знакомых вышла из дома и направилась в другой конец города, туда, где проживала семья Возняк. Зубы мальчишки стучали довольно громко (настолько громко, что впору было чечетку отплясывать), но не от холода, как могло показаться со стороны… Всего через несколько минут предстояло вернуться в родовое гнездо, которое этот птенец покинул столь неподобающим образом.
Отец наверняка сидел на крыльце с размокшей сигаретой в зубах и длинным черным шнуром от старого светильника в правой руке. Если бы провинившийся мог выбирать, чем его изобьют, вне всякого сомнения, он отдал бы предпочтение армейскому ремню. Его удар был звонким, но, если можно так сказать, безобидным. Такой вид наказания применялся чуть ли не каждый день в виде кары за мелкие проступки. Когда же юнец, выражаясь языком Теда, «жестко косячил», в ход шел исключительно шнур! Тонкий и хлесткий, он причинял жгучую, ни с чем не сравнимую боль, оставляя на коже бордовые кровоподтеки, а иногда и открытые раны, заживающие мучительно долго. Мысль о неотвратимости порки шнуром заставила челюсти Тома стучать в два раза быстрее (ориентируясь на звуки, можно было подумать, что во рту у него орудует крошечный дятел). Стыдясь собственной трусости, парнишка решил отвлечься и спросил:
– А у тебя как с родителями, Харви?
– Ох… это долгая и совсем невеселая история, которую я однажды расскажу тебе в подробностях. Однажды, но не сейчас, дружище…
– С ними все в порядке? – к страху на лице пацана прибавилось смущение, вспыхнувшее на щеках двумя красными, как мак, пятнами.
– Да, конечно. Думаю, они по-прежнему в церкви. Сегодня воскресенье? О да, конечно же, они там. К ужину их можно не ждать.
– Это их работа? – не унимался Том, отчаянно пытающийся сосредоточить внимание на чем угодно, кроме пугающей перспективы скорого возвращения домой.
– Можно сказать и так. После одной большой беды, приключившейся с нашей семьей, родители стали очень верующими. Хотя «верующий» не совсем то слово. Скорее, они превратились в религиозных фанатиков. Возможно, обрели новый смысл жизни, взамен утраченному… Помогают тем, кто в нужде, кормят бездомных, ну и все в таком роде… – грустно усмехнулся Харви, разведя руками. – О, вот и твой дом, верно?
– Верно… – неуверенным эхом отозвался его подопечный, уже заметив две беспокойные фигуры на крыльце. – Оставь меня здесь, не хочу, чтоб тебе тоже влетело…
– Спокойно, мелкий, я все разрулю! – слегка прищурившись, как перед выстрелом, выдал юноша и уверенно двинулся вперед…
Глава 3. Рамон Ракелло и его Оркестр
Стоило чете Возняк разглядеть знакомый силуэт в полумраке, Беата принялась демонстративно рыдать, а Тадеуш, схватив длинный черный шнур, немедленно двинулся навстречу сыну, вовсе не замечая его спутника. В тот момент, когда должна была начаться беспощадная порка, Харви дружелюбно воскликнул:
– Мистер и Миссис Возняк! Доброго вечера! Сердечно прошу прощения и спешу вернуть вашего сына домой, он, должно быть, пропустил ужин!
– Ты еще кто такой?! – сурово рявкнул Тед, испепеляя взглядом Тома, прячущегося за спиной неизвестного.
– Разрешите представиться! Меня зовут Харви Грин, да, совсем как того бейсболиста! Вы, должно быть, знаете моих родителей, Уильяма и Дебору Грин. Мы с вами посещаем одну и ту же церковь по воскресеньям.
– Припоминаю… – чуть смягчив тон, произнес мужчина. Кулак, в котором он сжимал плеть, тоже заметно обмяк. – Где же Вы нашли этого гаденыша? На службе его точно не было… – искры гнева по-прежнему метались под тяжелыми веками.
– Он сказочно выручил меня сегодня, потрудился на славу, разобрал целый гараж всякого хлама! А в качестве оплаты за работу получил три пары ботинок: одни – на нем, две – в рюкзаке! – крайне убедительно солгал юноша, покачивая головой. – А еще, примите, пожалуйста, четвертак! Его он тоже заработал… Но отдавать деньги детям… кто вообще так делает? Потому я приберег монетку для чудесных родителей этого шустрого мальца! – улыбнулся Грин, протягивая квотер деспоту, на глазах теряющему свой грозный облик.
– Хм, благодарю. Простите мне эту грубость… – Тадеуш взглядом указал на шнур, теперь валяющийся у него в ногах, и перехватил монету. – Детей то и дело приходится наказывать, иначе из них вырастают мерзавцы вроде Бонни и Клайда.
– Что вы, что вы! Это совсем другой случай – старательный, трудолюбивый ребенок. Находка! Должно быть, ваша с женой заслуга?
Угрюмый и неприветливый папаша постепенно смягчался, как брошенная в воду корка черного хлеба. Внезапно на его лице появилась довольная улыбка, ему явно льстило услышанное.
– Мы – люди простые, но воспитываем детей добрыми, благопристойными католиками. Я рад, что Том сумел помочь Вам с гаражом… Мы ужасно волновались, но парень-то, судя по всему, вырос, а значит, имеет право возвращаться домой после заката, раз уж этого требует дело…
– Благодарим Вас за щедрость! – неожиданно вмешалась в разговор миссис Возняк, на лице которой не осталось и следа былой истерики. – Прошу, отужинайте с нами, мы будем очень рады…
Харви растеряно обернулся и, встретившись глазами с Томом, прочел в его лице слезную мольбу задержаться. Лукаво подмигнув в ответ, он повернулся к супружеской паре и на выдохе произнес:
– А почему бы и нет?
Довольно улыбнувшись, Беата поспешила в дом. Ей в срочном порядке нужно было сервировать ужин еще на одну персону. Ударить лицом в грязь перед гостями (даже столь внезапными) она не могла. А потому сразу принялась за дело, зазвенев посудой и столовыми приборами. Грин, на правах визитера, также прошел вперед, позволив несостоявшемуся палачу и чудом уцелевшей жертве остаться наедине. До смерти перепуганный мальчишка уперся взглядом в асфальт и молился, чтобы тяжелая отцовская ладонь не размазала его как муху прямо тут. Он в страхе зажмурил глаза, заметив резкое движение жилистой руки… но удара не последовало.
Холодные пальцы, словно сделанные из грубой резины, схватили детский подбородок и властно его приподняли. Малыш в ужасе раскрыл глаза, узрев свирепый лик. Сузившиеся до точек зрачки родителя передали угрожающее послание: «поговорим об этом позже, без свидетелей», отчего Возняк-младший испуганно сгорбился, став еще меньше ростом… Не проронив и слова, Тед убрал руку и направился в дом. Томми, едва не свалившись в обморок от напряжения, двинулся вслед. Глава семейства остался верен одному из своих правил: «никаких разборок в присутствии чужаков».
Харви Грин был совсем молод, но имеющейся проницательности ему хватило, чтобы понять: мальчишка серьезно влип, и отчасти в этом есть его вина. Все, что оставалось – постараться деликатно сгладить острые углы. В любом случае пока он здесь, Тому ничего не угрожает, а дальше – авось, пронесет!
– Так чем, говоришь, занимаются твои родители? Судя по всему, неплохо зарабатывают? – слегка бесцеремонно поинтересовался Тадеуш, усевшись за большой круглый стол, в центре которого красовалось потертое серебристое блюдо с печеным картофелем, соленой капустой и кусками селедки. Вопрос звучал слегка обескураживающе, ведь последние десять лет в Штатах бушевала самая настоящая экономическая чума, также известная, как Великая депрессия, оставившая без работы и средств к существованию каждого второго американца. В приличном обществе было не принято говорить на тему доходов, а если кто-то и решался на подобное, то делал это из крайней степени отчаяния, непрозрачно намекая на то, что остро нуждается в деньгах и готов взяться за любой, даже самый низкооплачиваемый труд. Ловко скрыв удивление и секундный ступор, Харви улыбнулся главе семейства и отстраненно произнес:
– У нас что-то вроде небольшого семейного бизнеса. Выращиваем фрукты, овощи, грибы, всего помаленьку…
– Сколько это приносит твоему отцу? – невозмутимо продолжил Возняк-старший, не спуская глаз с гостя.
– Тед! – вмешалась жена. – Прекрати! Ты смущаешь парня!
– Будь так, он сказал бы об этом прямо! Все жополизы и брехуны обосновались на Западном побережье, а в наших краях остались нормальные ребята, с которыми не грех поговорить по душам, разве я не прав? – просипел мужчина, воткнув вилку в самый большой кусок пахучей рыбы и ловко переместив его себе на тарелку.
– Так и есть, сэр! – послушно кивнул Грин. – Вот только папа считает, что деньги и даже разговоры о них, портят людей, а потому мы с матерью не суем носы в кошелек. Сейчас у нас есть все необходимое. Когда же придет время, я встану у руля, и он введет меня в курс дела. До тех пор я наслаждаюсь относительно спокойной и беззаботной жизнью…
– Твой отец прав, сынок. Чем позже ты попадешь в рабство к Мамоне, тем больше у тебя шансов быть допущенным в Царство Божье… Выпьешь со мной чего покрепче? – поинтересовался Тед и, не дождавшись ответа, дал жене знак принести алкоголь.
– С удовольствием! – соврал Харви и слегка откинулся назад. – Правда, совсем немного, завтра меня ждет тяжелый рабочий день.
– Надеюсь, меня тоже… – на выдохе протянул собеседник и перевел взгляд на дочь, молчаливо сидящую напротив, опустив глаза. – Кстати, ковбой, забыл представить тебя моей кровинушке Аделаиде! Вы с ней, кажется, ровесники! Отличная растет девчонка, грудь небольшая, зато ноги крепкие… Кому такая не понравится? Только гомику! Ты ведь не из «этих»? – без тени смущения ввернул поляк и для всех присутствующих стало очевидно, что еще до ужина он изрядно принял на грудь.
– Нет, сэр. Моя семья чтит традиционные ценности, – парировал юноша, стараясь сохранять спокойствие.
– Я не мясо на рынке и не нуждаюсь в рекламе. – холодно отозвалась Дела, на секунду подняв глаза. Взгляд оказался коротким и едва заметным, как вспышка молнии. Но та ярость, которой от него полыхнуло, надолго повисла в раскалившемся воздухе, заставив покраснеть всех собравшихся. Всех, кроме того, кому действительно было чего стыдиться.
– А вот и бутылочка вина! – неуместно весело произнесла Би, громко хлопнув за собой дверью. – Берегла ее для особого случая, и кажется, сегодня именно он!
Малыш Томми, сидевший напротив Харви, был, очевидно, смущен поведением отца, но куда ярче в нем читалось другое чувство – благодарность! Он с восторгом наблюдал, как новый знакомый сносит любые, даже самые неприличные вопросы и замечания, не оставляя его на растерзание этой адской семейке. Миссис Возняк также выглядела потерянной. Ей, как никогда, было стыдно за невоспитанность и хамство супруга. Ее озадаченность выдавала неестественная улыбка, больше походящая на нервный тик, и частые попытки сменить тему разговора. В момент очередного конфуза, когда мужчина грязно выругался, обсуждая политику Рузвельта, Беата выступила с неожиданным предложением:
– Может, добавим немного музыки в наш теплый, дружеский вечер?
– Ничего идейка, – внезапно отозвался Тадеуш, наливая себе очередной бокал вина, – включи-ка радио и найди нам что-нибудь веселенькое!
Миссис Возняк незамедлительно двинулась к старенькому приемнику, стоящему неподалеку. Ловким движением воткнув вилку в розетку, она принялась крутить колесико. Трескучее шипение, единолично заполнившее гостиную, вскоре рассеялось, уступив место густому, приятному баритону, оповестившему о начале концерта некого Рамона Ракелло и его оркестра. Настенные часы тем временем отсчитали восемь гулких ударов. За окном царила непроглядная тьма, в которой стелился легкий, полупрозрачный туман, чуть подсвеченный желтым сиянием уличных фонарей. Томми, так и не сумевший одолеть свою порцию селедки, поймал себя на мысли, что даже такому взрослому и смелому парню, как Харви, будет жутковато возвращаться домой пешком в одиночестве.
– Ой! Здорово! Нам ужасно повезло! – всплеснув руками, довольно хихикнула Би. – Обожаю испанские мотивы!
– Да, я тоже… Но вот самих мучачосов на дух не переношу… – бесстыдно икнув, выдал Тед и отодвинул в сторону тарелку.
Внезапно музыка оборвалась, словно кому-то пришло в голову выдернуть шнур из сети. Место зажигательных мелодий в эфире занял монотонный голос новостного диктора, оповестившего о том, что, согласно авторитетному источнику, на планете Марс наблюдается подозрительная активность. Несколько крупных вспышек было зафиксировано за последние сутки. Далее начался скучнейший диалог между репортером и профессором-астрономом из Принстонского университета.
– Какого хрена происходит? Где наша музыка? – бессвязно произнес Тед, поковырявшись в зубе.
– Думаю, она продолжится сразу после новостей! – тактично подметил Грин. – А вообще, тема интересная! Кто-нибудь верит в жизнь на Марсе?
– Нормальной жизни и на Земле-то не осталось… думаешь, стоит поискать ее на других планетах? – презрительно усмехнулся Тадеуш, поглаживая раздувшийся живот.
– В школе нам сказали, что Марс – одно из немногих мест, где может зародиться жизнь! – впервые за весь ужин решил заговорить Том. – Миссис Уилсон считает…
– Глупости! – вмешалась в разговор Дела. – Никто из твоих учителей там не был! Это нелепые фантазии! Повзрослей уже, придурок!
В воздухе повисла очередная неловкая пауза. Поляк наверняка нашел бы, что ответить, но в следующую секунду из радиоприемника вновь послышалась приятная музыка в исполнении Рамона Ракелло и его оркестра.
– Ну, наконец-то! – оживилась Беата. – Давай-ка потанцуем, милый, составишь мне компанию?
Не сказав ничего в ответ, глава семейства неуклюже поднялся из-за стола, едва не опрокинув стул и, глупо пританцовывая, двинулся в сторону супруги. Би, также слегка захмелевшая, бросилась навстречу и буквально упала в его объятия. С трудом устояв на ногах, Тед принялся медленно покачиваться в танце, на виду у всех сжимая ягодицы женщины. Том виновато посмотрел на Харви, но тот лишь подмигнул ему в ответ и жестом показал: «Полный порядок!» Аделаида, по всей видимости, достигшая точки кипения, швырнула тканевую салфетку в тарелку и покинула гостиную, ни с кем не попрощавшись. Музыка тем временем вновь оборвалась. Нисколько не смущенная этим фактом, семейная чета Возняк продолжила свои неловкие телодвижения под давно затухшую мелодию.
В этот раз уже знакомый слушателям журналист вел свой репортаж с фермы какого-то узколобого янки, на частную территорию которого умудрился грохнуться гигантский метеорит причудливой формы. Данная новость, кажется, стала настоящей сенсацией для соседей бедолаги, их взволнованные перешептывания порой были слышны громче голоса самого хозяина фермы, очень долго и нудно описывающего появление космического тела в своих владениях.
– Твои родители, наверное, с ума сходят? – украдкой прошептал Том единственному, кто остался за столом.
– Вот уж вряд ли… Последние несколько месяцев они меня не замечают, будто это я стал призраком, а не мой… Кхм, прости, кажется, вино и мне дало в голову… – пробурчал Харви, потерев глаза.
– Спасибо, что спас меня… И за ботинки спасибо, и за карточки!
– Без проблем, дружок, пожалуйста!
Неожиданно за стол вернулся главный герой вечера, мистер Возняк. Его сварливость и бестактность, как рукой сняло и теперь он даже казался милым.
– Ну чего, парни, осталось место для десерта? – заплетающимся языком спросил он, прищелкнув пальцами.
Пространство гостиной вновь наполнилось зажигательными звуками веселого оркестра.
– Под десерт всегда найдется место! – отшутился Харви.
– Так я и думал! Сейчас организую, но сначала мне надо отлить… – пробасил Тадеуш и, раскачиваясь из стороны в сторону, вновь поднялся из-за стола, уронив в этот раз тяжелый деревянный стул, на котором сидел.
Вздрогнувшая от грохота Беата незамедлительно вернула все на свои места при помощи гостя.
– Мистер Грин, мне безумно стыдно за мужа, приношу Вам свои извинения, – произнесла женщина почти шепотом, – он слегка перебрал. Был расстроен выходкой Тома. В целом он неплохой мужчина. Возможно, чересчур резкий и прямолинейный, но «кто из вас без греха, первый брось в нее камень…»
– Что Вы, все просто чудесно! Я действительно рад познакомиться с вашей семьей, следующий ужин – за мной! – поспешил отреагировать юноша.
– Вот и славно! – брякнула миссис Возняк, расплывшись в нетрезвой улыбке. – Думаю, на сегодня хватит танцев и музыки, но у нас еще сладкое впереди… К слову, Вы предпочитаете чай или кофе? – промямлила Беата, отключив радиоприемник на очередном «срочном включении».
– Чай стал бы отличным завершением вечера, спасибо Вам большое!
Хозяйка дома, послушно кивнув, удалилась на кухню, по всей видимости, чтобы приготовить напиток. Стоило ей скрыться в дверном проеме, как в комнату вернулся Тед. Плюхнувшись на стул рядом с гостем, он вытер влажные после уборной руки о скатерть и по-стариковски заворчал, указывая на сына:
– Упрямый малый растет… тяжело с ним. Иной раз без ремня ничего не понимает! Заглядывай к нам почаще, глядишь, и выйдет толк из этого балбеса! Отличный ты парень, Харв!
– Непременно выйдет, сэр, у Вас замечательный сын! Уверен, что он заставит Вас гордиться своими успехами!
– Дай-то бог. Я слишком многим пожертвовал, чтобы разочароваться вновь, – шмыгнув носом, бросил поляк. – Кстати, куда вы дели музыку, паршивцы?!
– Это все я, дорогой! – послышалось с кухни. – Уже поздновато для танцев, и мы рискуем потревожить покой мистера Роджерса, он ведь довольно рано ложится спать…
– Если старому козлу опять что-то не нравится, пускай несет свои мощи сюда, обсудим разногласия… А пока этого не случилось, включи чертово радио, да погромче!
Супруга, не смея ослушаться, вернулась в зал и, подключив приемник к сети, вывернула колесико, регулирующее громкость, чуть ли не до предела, после чего вновь скрылась на кухне, из которой уже доносился аромат свежезаваренного чая.
«…Она двигается! Смотрите, чертова штуковина пытается открыться! Назад, живо! – голос репортера содрогнул пространство комнаты. – Возможно, внутри люди, которые пытаются выбраться! Там же все добела раскалилось, они сгорят заживо! Эй, там, отойдите! Прогоните же этих идиотов…» – звонкий лязг металла больно ударил по ушам и заставил съежиться присутствующих. Тадеуш резко обернулся на звуки и сосредоточенно застыл, внимая каждому слову. От его хмельной улыбки не осталось и следа.
«…Отвалилась! Крыша свободна! Эй, вы там, аккуратнее! Назад!» – взволнованный голос продолжал репортаж. Из кухни показалась ошарашенная Беата. Ее было не узнать. Широко раскрытые глаза выглядели стеклянными, а губы сжались в тонкую полоску. Наблюдая происходящее, Томми испуганно нахмурился, словно это он являлся причиной того, что творилось по ту сторону FM-волны. Харви почувствовал, как кровь отхлынула от лица. Легкая заторможенность, вызванная парой бокалов вина, выветрилась за секунды, и прямо сейчас он внимательно вслушивался в суетливый поток новостей, обычно идущих фоном.
«Дамы и господа, это самое страшное, что я когда-либо видел… Подождите! Кто-то пытается выбраться наружу… Кто-то… или что-то! Два светящихся диска показались из черной дыры… Глаза?! Возможно, это лицо, возможно…» – вопли испуганной толпы заглушили голос диктора, словно крик стаи летучих мышей, мечущихся в небольшой пещере с хорошей акустикой.
Том почувствовал, как плотно сжались его челюсти, прикусив кончик языка. Нарастающая дрожь чудовищной волной прошлась по всему телу сверху вниз и обратно.
«Святые небеса! Что-то выползает из темноты, похоже на серую змею. Еще одна! И еще! Похоже на щупальца! Так, возможно, я вижу тело этого монстра. Оно огромное, размером с медведя и блестит точно мокрый кожаный ремень. Но это лицо… оно… дамы и господа, я даже не могу подобрать слов… Я с трудом продолжаю на него смотреть! Глаза как у змеи… У чудища рот треугольником, а с подрагивающих, пульсирующих губ течет слюна! Оно едва шевелится. Некая сила сдерживает движение, возможно, гравитация или еще что-то… Оно возвышается! Толпа в ужасе отступает. Кажется, люди видели достаточно. Это самое шокирующее зрелище в моей жизни. Я не могу подобрать слов… – Неконтролируемая волна помех на мгновение захватила вещание, но тут же отступила: – …пока я говорю. Мне придется прервать вещание до тех пор, пока я не найду новую локацию. Пожалуйста, оставайтесь с нами, мы вернемся через минуту!»
Огромное блюдо с печеньем, что секунду назад крепко сжимали натруженные руки миссис Возняк, с оглушительным звоном разбилось об пол. Белоснежные осколки запрыгали по комнате, как живые. Их недолгая чехарда прекратилась довольно резко, словно по приказу. В гостиной воцарилась абсолютная тишина. Но и она продержалась недолго. Вырывающийся из горла Беаты крик прикрыла ее же сотрясающаяся ладонь. Тед продолжал сидеть неподвижно. Глаза, давно помутневшие и потерявшие фокус, вновь ожили. В целом, он выглядел спокойным, и единственное, что выдавало волнение – это дергающийся уголок рта, заживший своей собственной, беспокойной жизнью.
– Го-господи, ми-милый… Ты слышал? Слышал? – проблеяла Би, силясь моргнуть. Ее глаза блестели, как два кусочка льда на солнце. – Что-о же нам делать? – уже не сдерживая рыдания, кричала женщина, закрывая лицо побелевшими руками, отчего ее голос звучал гнусаво.
Быстро закивав головой, ее муж поднялся, отдав короткий приказ:
– Собери все ценные вещи, нужно срочно уходить!
