Антонина Ивановна Андреева
Девушка и ветер. Сказка
Обложка Светлана Ивановна Андреева
Фотограф Елена В. Геращенко
© Антонина Ивановна Андреева, 2025
© Елена В. Геращенко, фотографии, 2025
ISBN 978-5-4498-1265-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Девушка и ветер-сказка
200 лет тому назад жил народ в ущелье горном. Их дома как бы уступом выше в гору поднимались. Лес нетронутый стоял, виден был и перевал. В лесу росли и ель, сосна и тут же стройный кипарис. Лианы деревья заплели, пройти к соседу не могли. Здесь по горам бродили козы, им не страшны и морозы, и ламы табуном ходили, медведей так было много, бродили часто у порога. Но поведу я свой рассказ о горянке молодой с черной до пола косой. Черных глаз ее сиянье многим сердце согревал. Говорила не спеша, речь приятна, хороша. От природы была умна и душа ее добра. Жили с матерью вдвоем. Ее отец молодой ушел из жизни. Он ходил на перевал и в трещину попал, он оттуда выбирался, камень под ноги попался, задержаться не успел, прямо в пропасть полетел. И сельчане всем селом просмотрели все кругом, вот и к пропасти пришли, тело здесь его нашли. Долго плакали, тужили, и без мужа надо жить, дочку малую растить. С ранних лет она трудилась: хворост из лесу несет понемногу, но коз на травке все посла, из цветов венок сплетет, маме дома отдает. Дочкой мама любовалась, от счастья так смеялась, что от слез она, бывало, постоянно все моргала. Годы шли, дочь подрастала, ее черная коза змейкой бегала за ней. Тонкий стан был так хорош, что простое полотно нежно к телу прикасалось, то не шелк был, не шифон, но горянка в нем, бывало, словно ласточка порхала. Дом построен на горе, два столба стоят у входа, они высечены из камня, видно, непростой, он прожилками сверкает: белый, черный, голубой, и на солнце он сияет. Дом с любовью был построен, окна, ставни прикрыты, крыша крыта тростником. Дом просторен, кухня есть, у окна стол прямой, длинный он, и кувшин большой стоит, кружка рядом, нож лежит. Вместо кровати на полу несколько шкур больших лежат. Одеяло и подушки и какие-то игрушки. В доме уютно и тепло и подсвечники стоят, но не видно, чтоб горели. Вот очаг, но нет углей, летом здесь без печки жарко. Летом мама коз доила и сыры она варила, часто дочка помогала, коз на выгон выгоняла. Много сил мать положила, пока девушку растила. До сих пор она с любовью дочь укладывает спять, косы нежно ей расчешет и прядку к прядке укладывает, посидит и приласкает, тихо песню ей споет. Вот рассвет уже забрезжит, дочка тихо так встает, мама спит, спокойно дышит, дочка коз доить идет. Перед дойкой корм дала, за рога козла взяла, чтоб доить он не мешал, фартук быстро надела, наклонилась, руки дойкой занялись, белой струйкой молоко наливается в ведро. Мать на улицу выходит, видит, дочка доит коз, посмотрела, улыбнулась, в дом опять вернулась. День начат, и жизнь течет, так проходит месяц, год, а горянка хорошеет, горцы в гости к ним приходят, часто песни здесь поют, по хозяйству помогают и жениться бы не прочь, но строптива ее дочь. Она не любит никого, кроме дома своего, любит песни петь в горах и рассветом любоваться, любит горный водопад, что шумит невдалеке, любит горного орла, к ней он часто прилетает, на плечо он к ней садится, корм с руки ее берет, вдруг срывается с плеча, в небо он стрелой взлетает и внезапно пропадает. Больше всего горянка свободу любит, она так же, как джигит, скачет на коне, и кинжал всегда при ней, если кто-то из зверей на горянку нападет, защитить себя сумеет и кинжал свой занесет, и рука ее не дрогнет, она так же, как джигит, с зверем справится любым. Как-то рано поутру горянка вышла к водопаду, искупалась в воде и на камень прилегла, косы черны расплела, прядь ее была черна, чем ночь, и на грудь ее упала. Вдруг сильный ветер налетел, косы все растрепал, она хотела их собрать, ветер словно издевался: то их в воздух поднимал, то на грудь он опускал. От ветра горянка так устала, в пучок волосы собрала, платье быстро натянула, к дому рысью побежала, по дороге поскользнулась и на камнях растянулась, больно было, но она даже ойкнуть не успела, ветер нежно подхватил и по воздуху понес. Возле дома опустил и к ногам ее приник, нежно ноги обдувал, словно ноги целовал. Не могла понять горянка, нога больше не болит, возле дома она лежит. Кто сюда ее принос, здесь не видно никого, заглянула и в окно, в доме пусто, мать в лесу. Занялась она работой, хворост носит по тропинке, но ей кажется, что рядом будто кто-то все бежит, ноша ей нетяжела, словно добрая рука нести хворост помогает. Коз она уж подоила и на пастбище свела, дома пол она помыла и цветы все полила, ткать ковер она садится, вот иглу она берет, палец сильно уколола, кровь из пальца все течет. Видит, палец приподнялся, кровь струиться перестала, будто кто-то прикоснулся, тихо вытер кровь рукой, но она не шевельнулась. «Не пойму я, что со мной? Может, я уж задремала и во сне мне все приснилось». И ковер шить начинает, что случилось, забывает. День прошел, настал и вечер, всю скотину накормили, с мамой тихо говорила, обсудили все дела, спать спокойно пошла. На подушку прилегла, черны косы расплела. Вдруг ветер в дом их залетел, закружился в темноте, он к горянке подлетает и волос ее коснулся, нежно их дыханьем гладил и как будто песню пел. Он лица ее коснулся, она даже встрепенулась, приоткрыла и глаза, никого не увидала, снова сразу задремала. Ветер нежно песню пел, посмотрел и улетел. Прилетал он каждый день, помогал ей по хозяйству, но она не понимала, почему ей легко стало. Раз горянка на коне по ущелью проскакала, конь бежал не так уж быстро, вот она коня ударила, хлыст из рук ее упал, ветер хлыст подхватил и хозяйке возвратил. Горянка удивилась: «Что за чудо? Как случилось, хлыст опять в моей руке?» Мчится быстро, и коса, словно черная змея, следом мчится, конь летит уже стрелой, и земли нет под ногами, он стремится выше, выше, вот они под облаками, и горянке невдомек, что бегом ветер управляет. В это время на поляне серпом траву мать косила, глаза к небу подняла и от страха обмерла. Высоко под облаками конь несется с седоком, выше, выше он взлетает и из вида исчезает. Мать стоит в недоуменье, видно, солнцем напекло, траву бережно сложила, домой траву понесла. Долго мчался конь по небу, ветер начал утихать и горянку на коне тихо на землю спускает. Бьет копытом землю конь, неспокоен очень он, она напиться подает. Конь водицу из ведра мигом выпивает, и горянка за уздцы коня берет, в стойло его ведет. Дома мать ее встречает и за стол ее сажает, дочка хлеба не берет, кружку в сторону отводит, мама глаз с нее не сводит. Вот она то улыбается, то тихонько засмеется, видит, мать за ней следит. И, тревогою полна, дочку спрашивает она: «Где была? Куда скакала? Конь от бега мокрый стал». Дочка правду рассказала: «На коне верхом скакала, вдруг из копыт земля исчезла, словно птицы, не могли остановиться. Скрылись мы за облаками, я их трогала руками, внезапно конь остановился и возле дома очутился». Мать спокойно выслушала дочь, по лбу рукою провела, нет, голова холодна, от жары губы не горят, поцеловала свою дочь, идет постель она стелить, с любовью дочке говорит: «Пойдем-ка спать, моя родная, пусть сон приснится, что ты опять по небу начала летать». Дни и месяцы идут, ветер дочь не навещает, вот она на коня садится, все сильнее погоняет, в небо конь не улетает, кнут из рук ее упал, но никто кнут не поднял. И задумалась горянка: «Невидимка помогал. Но как мог поднять коня? Конь по небу полетел, кто же был тот чародей? Где теперь он обитает и в каких краях летает?» И горянка загрустила, на коня уж не садится, и стрелой она не мчится и сидит у водопада, ноги в воду опускает, в ладони воду набирает, пропускает между пальцев, и холодная вода ее к жизни возвращает. Улыбнулась слегка, платье вмиг она сняла и идет к водопаду, под струю воды встает, тело холод обжигает. Внезапно ветер налетает, волос мокрых он коснулся, будто кто-то улыбнулся, прядь волос чуть поднялась, грудь девичья обнажилась, и горянка задрожала, кровь ударила в лицо, ветер вмиг лица коснулся, по губам провел шутя, «не волнуйся ты, дитя» словно ей сказал в ответ. Он прикрыл ее волосами, ее одежду перенес, платье на плечи накинул, тихо стало – улетел. На нее смотреть не смел. Она слабою рукою надеть платье не спешит, глаза в сторону уводит, рядом с ней нет никого. Платье быстренько надела, по тропинке побежала, вот опять чуть не упала. Ветер быстро подхватил, вихрем в небо поднялся, она по воздуху летит, сердце бьется все сильнее, видно, ветер-чародей показать хотел ей землю. «Вот смотри, душа моя: это твой родимый край, здесь леса стоят густые, а внизу река бежит, вода камни обмывает, вот стоит твой водопад, там впервые увидал тебя лежащей. Посмотри, как край хорош, внизу много роз, это высадил твой дядя». Ветер будто бы крыло под горянку опустил, сверху облаком накрыл. Так летели в облаках, и горянка от полета, видно, стало уставать. Ветер должен ей сказать, кто он есть на самом деле. Он горянку опускает и в цветы ее сажает. Ее припухлый красный рот к себе ветер притянул, и горячим поцелуем будто углем он обжег. Ресницы глаз ее большие в наслажденье трепетали, приоткрылись глаза, никого не увидели. Слышит голос, он здесь, рядом: «Не пугайся, это я – южный ветер, я живой, но меня ты не увидишь, буду рядом я с тобой. Мне сейчас уж 20 лет, человеком был когда-то. Брат был старший у меня, мать, отец и вся родня. Очень я любил родного брата. Брат внезапно потерялся и назад не возвращался, долго плакала семья, но однажды поутру ветер в спальню залетел, он коснулся глаз моих, я от страха задрожал, кто-то тихо мне сказал: «Не пугайся, я твой брат, но меня ты не увидишь, я не умер, лучше выслушай меня. Помнишь, мы сидели за столом, ветер был и под окнами так выл, с крыш солома полетела, вышел я и слышу голос, говорить он стал со мной: «Слушай, джигит, меня. Много лет тому назад дед твой мне не отдал, этот долг лежит на внуках, нужен мне один из вас, будет ветром и со мной облетит весь шар земной, будет он мне помогать, будем вместе мы летать. Навещать семью он будет, будет с братом говорить, человеком он не станет, будет долго жить на свете». Много ветер говорил, а затем сказал сурово: «Ты ведь старший брат в семье, дедов долг отдашь ты мне, если ты не согласишься, вся семья твоя умрет». Ветер лепет мой не слушал, взял меня и подхватил, мы летели очень долго, холод тело мне обжигал, вот спустились мы в горах, на лужайку я упал, землю нежно целовал, я руками любовался, ноги поднял высоко, свое тело нежно гладил, к сердцу руки приложил, со своим телом я простился, страшным голосом завыл: «Дед мой, дед, ты что наделал, продал внука своего, теперь свободный ветер, буду я летать по свету без друзей и без родных». Так громко говорил, а затем глаза закрыл. Я не помню, сколько времени прошло, только тела вдруг не стало, нет ни рук, нет головы, куда-то разом все пропало, слышен голос издали: «Летим, мой друг, на север, там давно нас заждались». С ветром с места сорвались, в путь-дорогу подались. По пути к тебе явился, перед тобою повинился, что тебя не предупредил. Я к тебе еще вернусь, я лечу сейчас на север, там зима уж на исходе, надо поле подсушить, рожь давно пора там сеять». Наклонился надо мною, нежно дунул. И с тех пор покоя нет, в поле часто выходил, полюбил я сильный ветер, вслед бежал, догнать не мог, вскоре дома занемог. Мне
