Антонио Менегетти
Искусство, сновидение и общество

Полная версия

© НФ «Антонио Менегетти».

Перевод на русский язык, оформление, подготовка к изданию, 2020.

Введение

1. От точности познания к точности исторического действия

Онтопсихология^[1] раскрывает то, «каким образом наш ум способен познавать идентичность сущего». Человек – это некое сущее, находящееся в определенной ситуации; его ум призван определять идентичность внутреннего и внешнего деятеля как субъекта и объекта, как «я» и «другого». Следовательно, речь идет о строгой научной критической проверке, при которой крайнее допущение на уровне суждения удостоверяет себя в своей точности. По сути, онтопсихология выявляет и устанавливает очевидность единства объекта и субъекта. Следовательно, это познание, позволяющее прийти к обратимости объекта и субъекта, при котором образуемое ими отношение выступает не только средней посылкой, но и – вследствие очевидности – отражает идентичность обоих.

Человек может познавать истинное лишь с позиции собственной истины, а не комплекса или культуры, поэтому необходимо вернуться к концепции метанойи, лежащей в основе исторического самосозидания состоявшегося человека, homo faber (человека действующего), бессменного друга созидающего Творца.

В конечном счете онтопсихологию можно определить как точность исторического, ремесленного действия, приводящего к материально-чувственному результату.

Онтопсихология предлагает инструменты, обеспечивающие точность познания^[2], определяет основы точного действия в экономической и политической сфере^[3]. Так, в некоторых крупных странах с помощью этого научного направления закладывается структура будущей политической деятельности человека. Современное общество живет в состоянии отчужденности, которое спровоцировано доминированием массовой культуры. Эта культура зависит от породивших ее и установивших Статую Свободы США, но с ней человеку так и не удается обрести извечную свободу своего внутреннего мира.

Отчужденное сознание проецирует отчужденное общество.

Современная молодежь не отличается зрелостью и самостоятельностью, и вина за это лежит на преподавателях, институтах и университетах, возникших на волне 1968 года. Я же пытаюсь восстановить превосходство великих учителей: они породят новое знание, новые стимулы, которые помогут молодежи правильно инвестировать свой потенциал.

Открытия онтопсихологии обеспечивают точность экономического и политического вложения, то есть гарантируют точность как таковую: когда известен метод и проявляются указания интуиции лидера (их можно отследить при точном прочтении сновидений), то успех неизбежен и является лишь вопросом техники.

Онтопсихологическая школа обладает инструментами для «прочтения» и «расшифровки» мудрости, заложенной в инстинктах и бессознательном. Именно с их помощью жизнь говорит со всеми живыми существами.

Онтопсихология действует, основываясь на научном подходе, анализе, сравнении, проверке.

Жизнеспособное семя, как дуб, сначала пускает корни, затем, спустя столетия, устремляется густой кроной в небо, и, в ходе истории, превращается в архаический символ, свидетельствующий о былом.

Онтопсихология требует хорошей подготовки. Уже сегодня на основе новой культуры появляются страны, города, улицы, университеты, больницы. При этом в политическом смысле эту культуру характеризуют два аспекта:

1) Взвешенная и дающая плоды способность частных лиц к экономическому самообеспечению, вследствие которой государствам, где и развиваются эти проекты, в полной мере выплачиваются большие налоги;

2) Постоянные научные инновации, продуцирование функциональной информации, что обеспечивает управление процессами и реализацию проектов.

Необходимо учиться и работать, потому что учеба и работа – прекрасны, приносят удовольствие и дают полное внутреннее удовлетворение: великий человек не может быть счастливым, если ему не удалось сделать счастливыми других.

2. Введение в тему «искусство, сновидение и общество»

В ходе этого Летнего университета по онтопсихологии^[4] мы проведем анализ внутреннего устройства общества и присущих ему проблем, то есть будем исследовать бессознательное, в том числе путем проникновения в тайны сновидений. Следует отметить, что даже в состоянии бодрствования человеку, наряду с рациональной рефлексией и памятью, свойственна постоянная онейрическая деятельность, которая обеспечивает его биологическое сохранение; без нее ему не выжить, поскольку онейрическая деятельность, даже не будучи понятой, восстанавливает внутренний психобиологический порядок.

На уровне психологии, проявленной вовне, люди выстраивают патологию, которая в течение нескольких месяцев способна привести к разрушению их нейронных способностей. Нейроны подчиняются точно соотнесенным одна с другой командам, а инстинкты координируют их деятельность. Таким образом, онейрическая деятельность присутствует в виде постоянного фона, обеспечивающего выживание индивидуации.

В ходе этих лекций я буду не только ученым, но и свободным мыслителем, и проведу многосторонний анализ фигур известных режиссеров, которые обнаружили основы бессознательного, а также великих художников. Я раскрою истинного Микеланджело^[5], чье имя стоит в одном ряду с Рафаэлем^[6], Брунеллески^[7], Мазаччо^[8], Караваджо^[9], Мантенья^[10] и другими.

Своим творчеством сначала Чимабуэ^[11], а затем и Джотто^[12] очерчивают представление о космотеандрическом^[13] человеке. Великие художники эпохи Гуманизма посредством религиозной культуры пытаются привести человека к его изначальной целостности. Это исследование продолжается в эпоху Возрождения, центральной фигурой которой является Микеланджело.

Реформация и Контрреформация^[14]* отодвигают человека на второй план, теряя из вида это единственное благо, ради которого, как говорят, сам Бог предстал во плоти. Великие всегда любили человека за его ценность, хрупкость и даже противоречивость. На мой взгляд, невозможно не любить человека, однако любовь к нему не следует смешивать с религией или милосердием. Истинный человек не нуждается в жалости, милосердии или жертвах со стороны другого. В его сердце находится Царство Небесное, слишком много гордости и божественной независимости. Следовательно, необходимо пробудить то оригинальное, которое задыхается под грузом множества культурных и исторических «протезов», под многочисленными наслоениями стереотипов. Необходимо обрести нового человека и со всей благопристойностью «похоронить» человека старого, который задавлен множеством «протезов» и стереотипов.

Таким образом, мы могли бы заново открыть Гуманизм, заложенный Св. Бенедиктом Нурсийским, Св. Франциском и Св. Домиником де Гусманом, и предложить его высший синтез грядущим поколениям.

При изучении личности Франциска Ассизского^[15], одного из величайших представителей человечества, было интересно проанализировать его жизненный путь с самого начала, с момента рождения, чтобы понять, что в основе успеха этого Святого лежала мощная фрустрация, берущая начало в материнской утробе. Чтобы понять, как Франциску Ассизскому удалось привнести изменения в этот мир, необходимо изучить фигуры его родителей. Мать – благородная Пика Бурлемон – домохозяйка, отец – Пьетро ди Бернардоне – очень богатый торговец дорогими тканями из Прованса. Мы говорим о культуре, в которой пользовались уважением лишь обладатели наибольших экономических, политических и религиозных благ наряду с которыми существовали простые люди из народа, к которым принадлежала и жена-домохозяйка Бернардоне. Нам известна сила компенсации матери, наделенной особой психической энергией. В данном случае матери Франциска удалось родить ребенка не в богатом дворце мужа, а в простом хлеву, на соломе, рядом с ослом. С позиций религиозного свидетельства этот факт не обсуждается, но с позиции научного анализа можно обнаружить удивительную реальность силы бессознательного, которая наделяет субъекта большим величием. Франциск Ассизский потерпел поражение на военном рыцарском поприще, однако из этого поражения социальных стереотипов родилась новая сила, произошло Возрождение духовности. Не нужно умалять огромный вклад веры, помогающей множеству людей, однако лидер не может искать милости исключительно в вере: он может и должен делать больше. Таким образом, речь идет о самоподготовке и самосовершенствовании для преодоления всего того, что развращает невинный человеческий разум посредством предлагаемых обществом культурных продуктов – бестселлеров, музыки, фильмов и т. д.^[16] Своим умением работать мы открываем другим возможность самопознания, обновления и стремления к лучшему.

3. Понятие laos (народ)^[17]

Наряду с техническими, философскими, аналитическими знаниями, которыми нас снабжает онтопсихология при исследовании такого философского и социально-политического явления, как народ, нам следует обратиться к понятию «светской власти» (laicità), а затем какой была цель употребления этого термина. «Клир» означает: тот, кто входит в круг, то есть тот, кто является частью некоего круга или окружения – это слово используется и сегодня. Круг, как и купол, – это образ, использовавшийся в черной магии, ку-клукс-кланом, определенным типом американских, норвежских, шведских, финских предпринимателей около века назад. Когда-то в Италии монахи – и в целом все, кто относился к Церкви, – носили тонзуру*; все остальные считались мирянами, профанами (laici). «Мирянином», «профаном» (laico) называли обычного человека, не имеющего ценностей и влачащего бесцельное существование.

Поскольку онтопсихология является мирским (светским) мировоззрением, необходимо сначала провести этимологический анализ и понять подлинное историческое значение слова «светская власть» (laicità), а затем какой была цель употребления этого термина. Религия сулит рай и угрожает адом; политический ассистенциализм предлагает биологизм: «я позабочусь об этом, не беспокойся, я обеспечу тебя пенсией». Иными словами, сегодня для получения помощи от всевозможных социальных институтов (если она того стоит) нужно быть неполноценным: чем выше степень инвалидности индивида, тем большая помощь ему полагается. Таков один из подходов с позиций социальной справедливости. Для тех же, кто работает на общее благо, следовало бы создавать необходимые условия, при этом, не предлагая каких-либо привилегий, потому что такие люди в них не нуждаются. Такого рода ценности должны вернуться в университеты: меритократия знания должна обеспечивать ценности человеческого общества. Если все станут инвалидами, то кто будет лечить? Следовательно, необходимо вернуться к истокам.

Корень «лаик» – это греческий термин λαός [laos]^[18].

“Laos” указывает на то, что сегодня обозначается словом «народ» (popolo) – не очень благородным термином, от которого также происходит «поп-арт» и т. п.

Точно так же, если рассмотреть lai^[19] в центре слова «Далай-лама», то оказывается, что вместе с корнем da (от лат. dux, ducere – вести, руководить) оно означает «путь», «направление», «свет», «учителя народа».

Если обратиться к арамейскому языку, то термин el^[20] – который до сих пор используется в арабском мире – обозначает государя, великого человека.

Следовательно, по сути, «Далай-лама» – это верховный правитель народа, а значит, учитель.

Вспомним «Илиаду», самую прославленную эпическую поэму о войне народа Илиона (Трои)^[21]: там также встречается корень laos^[22] (союз, объединение, единство), а значит, «Илиада» – это «объединенный, единый народ», и война была связана именно с попыткой противостоять объединению. В определенный момент происходит смена силовых точек (как в физическом поле), когда доминирующая сила поглощает все более слабые силовые точки. Иммануил Кант^[23] отчасти был прав, утверждая, что войны вызваны противостоянием двух и более силовых точек, – именно поэтому необходимо статическое равновесие. Если бы не Мильтиад^[24], благодаря которому афиняне одержали верх над персами в Марафонской битве (490 г. до н. э.), и не победа персов в битве при Фермопилах^[25] в 480 г. н. э., сегодня мы бы жили при другой цивилизации: историю пишут победители.

Перейдем к еврейской культуре. Согласно Библии Семидесяти толковников^[26], написанной на общегреческом языке (койне, κοινή [koine]*), для древнего народа Израиля Бог – YHWH (Яхве)* – это единственное главное действующее лицо, поэтому еврейский народ является единственным народом Бога, а Бог является для него Далай-ламой, лидером.

Для древних римлян большое значение имел термин «базилика»^[27]: так, именно в базилике круглосуточно происходило управление правом (вершилась социально-юридическая справедливость). Базилика – то «база Laos», «место народа», «основа народа», где признанный глава организовывал, управлял, устанавливал законы. Следовательно, это понятие также пришло не из религии, а было производным первоначального, обоснованного явления – народа.

Власть порождается народом^[28]. Проблема заключается в том, каков этот народ.

Приведенный выше анализ рассматривает народ в соответствии с тем оригинальным образом действия, которым природа наделила человека, – именно в нем содержится источник любого правления или культуры: совокупность множества онто Ин-се составляет основу власти. Индивидуальное онто Ин-се человека в определенном месте, на данной земле, в определенной стране формализует собственную историческую, социально-политическую, художественную личность. Затем народы объединяются, познают друг друга, и, если в их основе лежит онтический оригинал, – их разнообразие становится источником всеобщего обогащения. Это похоже на оркестр, в котором гитара не завидует фортепьяно, флейта не чувствует себя хуже тромбона, а кларнет не уступает по красоте звучания скрипке.

И здесь вновь заявляет о себе онтология – не Аристотеля или других философов, а природная, биологическая^[29] онтология. Следовательно, говоря о laos, мы подразумеваем не народы разных демократий, а народ, который должен вновь приобщиться к внутренней сути родной земли, так как в нее вписаны законы универсума и именно в ней проявляет себя центральная власть жизни, что не имеет ничего общего с «протезами», которые изобретаются каждым обществом.

Вернемся к понятию гуманистической цивилизации (от лат. humus – земля, пыль, грязь). Мы – земляне, Земля – наша естественная среда обитания, а значит, именно на ней мы должны научиться создавать историю, если хотим счастья и удовлетворения.

4. Внутренняя суть гуманистических ценностей

Религия и политика говорят нам: «Если не будешь делать так, то попадешь в ад», «Если не будешь вести себя соответствующим образом, попадешь в тюрьму», «Если ты сделаешь это, тебе дадут медаль или Нобелевскую премию» и т. д. В сущности, на основе определенных аспектов субъекта либо продвигают, либо препятствуют его продвижению. Но какова та ценность, мотив, критерий, которая может доказать правомерность гуманистической философии? Что создает привлекательность, очарование, красоту, радость в рамках первозданного, природного знания человека? Одна-единственная ценность отличает того, кто имеет, от того, кто не имеет, того, кто есть, от того, кого нет. Например, если человек обладает собственностью, в своем доме он – хозяин, свободный человек и не нуждается в философии, педагогике, религии, чтобы быть хозяином. Если индивид владеет десятью гектарами земли, он может посадить виноградник и таким образом наряду со своей индивидуальностью усилить жизнь, благополучие. Человек есть больше в том, что он имеет.

Для осознания простоты таких вещей, как любовь к себе, успех, красота, забота о здоровье не нужны новые философии или религии, или что-то другое: это исконные ценности, которые усиливают жизнь и креативность каждого человека.

Следовательно, важно найти и с постоянством обновлять самого себя, концентрируясь на созидании собственного блага. «Благо» означает больше здоровья, энергии, молодости, успеха, признания, симпатии: прекрасно быть любимым, приятно ощущать признание, потому что люди чувствительны. Таковы истинные внутренние ценности, которые отличаются от чуждых, наносных. Например, сакральное – также является естественным понятием: «человек, в полноте бытия собой, пребывает вместе с трансцендентальным бытием, не впадая в отчужденность». Любой наказ «быть ради другого» убивает жизнь. Попробуйте приказать дубу, овце или микробу жить для другого! Жизнь – это полностью упорядоченный эгоизм, от которого рождается полнота оркестра, с участием скрипки, кларнета и множества других инструментов.

В сущности, Гуманизм не нуждается в поиске внешних ценностей, если человек находит себя и совершает историческое самосозидание. В противном случае субъект совершает нечто, умаляющее его человеческую сущность. Такова реальность проекта, который превосходит человека. Отвечая на вопрос о том, каков я есть в данном проекте, – я держу тотальный ответ перед Создателем.

Если Гуманизм не пробудится тем или иным образом, то очевидно, что все мы в большей степени будем двигаться в сторону «механистического» общества, потому что цифровые мультимедийные технологии при отсутствии умелых хозяев превращаются из инструмента в диктатора. Все начинается с внутреннего выбора: я живу, перенимая психологию дерева, пытаюсь создавать собственное благо в среде своего обитания вместе с другими людьми, потому что вместе мы можем сделать больше, и это прекрасно! Человек есть производное биологической индивидуальности и общества^[30], поэтому другой – это увеличенный я, один зависит от другого. Таково вечное человечество, которое, оказавшись на этой планете, хочет и может делать, творить, созидать.

Поэтому функциональный утилитаризм меняется в зависимости от онтической значимости идентичности.

Глава первая
Культура «вампиризма» в современнном обществе^[31]

Тема «Искусство, сновидение и общество» вызывает интерес, но в ней сокрыто и нечто «дьявольское». Это «мутная вода», где все реально, причем есть вещи, которые загрязняют, а есть те, которые могут быть полезными. Так, способ, которым нам ежедневно преподносят информацию (в фильмах, песнях, музыке или театре, который, на мой взгляд, обладает еще большим воздействием), представляет актуальную ситуацию весьма жестоким, а иногда и откровенно кровавым образом. Складывается впечатление, что сегодня люди выискивают и превозносят все то, что некогда подвергалось цензуре.

Если рассмотреть, например, странные эпидемии, гуляющие по нашей планете (от проказы до так называемого «свиного гриппа» и различных заболеваний иммунной системы), с учетом посредственности большинства людей (особенно молодежи), то можно сделать вывод, что естественная защита человека находится под угрозой. Эту ситуацию описывает не только Всемирная организация здравоохранения и подобные ей институты: есть данные «ненаучных» источников, которые красочно преподносят происходящее. Например, говорят о вампиризме^[32] как о «генетической мутации»^[33] и уточняют, что «превращение человека в вампира может длиться от шести до девяти месяцев. В этот период индивид претерпевает физические, психологические и умственные изменения». В частности описывают, обнаруженный при коровьем бешенстве,^[34] примитивнейший вирус, так называемый прион. Читаем: «Многие вирусы вызывают болезни, внедряясь в жизненную систему хозяина, атакуя его специфические клетки и заменяя клеточную ДНК своей копией (…). Тело хозяина распознает инфицированные клетки как “чужие” и пытается устранить их с помощью иммунной системы». И далее: «Иммунная система хозяина отчасти продолжает признавать инфицированные клетки нормальными, и поэтому действует против них менее агрессивно». На второй стадии «индивид остается человеком лишь внешне, новая ДНК стремится увеличить существующую структуру, а не изменить ее». Также уточняется, что «вирус успешно действует путем адаптации, а не разрушения».

Существует также предположение о том, что в прошлом мифы и легенды о вампирах порождались так называемыми «порфириями» – группой заболеваний, вызывающих анемию, эритродонтоз (патология, при которой зубы приобретают фосфоресцирующий оттенок), светочувствительность и непереносимость чеснока. Эти симптомы создавали вокруг людей, болеющих неизведанной тогда порфириновой болезнью, ареол таинственности.

В литературе (от Библии до книг современной культуры^[35]) мифы и легенды о вампирах описываются как вариант культуры черной магии северно-восточного славянского мира, то есть территорий современной Литвы, Чехии, Польши, Венгрии, Сербии, Германии, Румынии^[36].

Среди самых известных современных авторов^[37] отметим имя писательницы Стефани Майер^[38] – автора серии романов под названием «Сага о Новолунии» («Сумерки», «Новолуние», «Затмение», «Ломая рассвет»^[39]), повествующих о перипетиях жизни Изабеллы Свон, молодой особы, влюбившейся в вампира Эдварда Каллена. Эта серия из четырех книг (которые продаются в киосках на соседних с хлебом полках) служит образцом и создается сильнейшая структурная связь таких заболеваний как ликантропия и вампиризм с огромным массовым потоком кинофильмов^[40], театральных постановок, песен, поэзии прежде всего в жанре ужасов. Ужасы востребованы и любимы массой несчастных, больных людей, а также молодежью^[41]: на третьем месте по популярности после наркотиков и навязчивого секса идут «ужастики». Культура подобного удовольствия востребована везде – от Японии до Великобритании.

Писательница Джордан Скотт обвинила Стефани Майер в плагиате. По ее мнению, Майер скопировала ее роман «Ноктюрн». По-моему, плагиата не было, просто обе они, как и другие, менее известные авторы, составили своеобразный «декалог», описали норму наваждений, присущих компенсаторным фантазиям многих женщин. Это одна из программ латентной шизофрении, привнесенной монитором отклонения. Тридцать лет назад в ходе исследования женской психологии я обнаружил в бессознательном многих женщин присутствие одной и той же динамической структуры. Известно, что Фрейд^[42], Юнг^[43], Адлер^[44] и другие психологи ограничивались анализом пациентов, принадлежавших лишь к одной определенной культуре, но никто из них не проанализировал, например, африканцев, китайцев или представителей других народов. Я же хотел проанализировать всех и понял, что в стереотипах – особенно связанных с монитором отклонения, – все люди одинаковы: они используют одни и те же слова, образы, способ мышления. Поэтому писатели определенного склада, привыкшие прислушиваться к «голосу в голове» или обращать внимание на особые ночные видения, пишут одинаковые романы. Таким образом, и Джордан Скотт, и Стефани Майер обратились к одному и тому же источнику, к одинаковой копии.

Отмечу также, что ночные сновидения, внедренные монитором отклонения (когда нейронные цепи головного мозга пассивны к просмотру определенных «фильмов» от монитора отклонения), одинаковы во всех первобытных и современных культурах^[45].

К слову сказать, та же Майер утверждает, что на написание «Сумерек» и серии романов о вампирах ее вдохновил собственный сон, в котором девушка на поляне увлеченно беседовала с красавцем-вампиром. Это сновидение навязчиво повторялось до тех пор, пока Майер не решила описать эти образы. Автор признает, что мир вампиров всегда привлекал ее, но она никогда не думала, что напишет что-то на эту тему. Писательница также добавляет, что работает преимущественно по ночам и непременно под любимую музыку (альтернативный рок, поп-рок, панк-рок).

Анализируя способы объединения молодежи в разных уголках мира, например, через музыку, я заметил, что исполнитель для нее относителен. Так, молодые люди использовали The Beatles как предлог собраться вместе и показать свой «ликующий» протест против общества, системы и т. д. Молодые люди ищут встречи друг с другом, используя очередного автора, а диски, фотографии и тому подобные вещи обеспечивают им завоевание превосходства, следовательно, являются формой протагонизма внутри группы, в которой каждому хочется занять главенствующую позицию. Поэтому посредством певца или музыки определенного (ко всему прочему, дистоничного) типа молодые люди по-своему превозносят формирующуюся у них индивидуальную шизофрению.

В романах, о которых говорилось выше, описан поиск навязчивого шизофренического повторения, где в воображении с помощью нескольких зафиксированных образов беспрестанно «прокручивается» связь между равнодушным и внешне добрым, но одновременно готовым в любой момент уничтожить вампиром, и застывшей в ожидании и страдающей жертвой, которая помимо своей воли ищет его и с новой силой желает. В литературном отношении подобные книги также не блещут разнообразием содержания. «Я прикусила губу и на мгновение представила: “Эдвард, если бы ты заметил, что я еду слишком быстро или теряю контроль над мотоциклом, ну, или что-то еще, что бы ты сделал?”». Налицо противостояние смерти с ожиданием вмешательства странного духа. Жертва ищет своего вампира и сосуществует с ним, закусывая губы. Его холодные губы издают в ночи свист, похожий на рычание или злую усмешку, контакт с ним поглощает, а мрак, раскрывающийся с укусом, словно освобождает от невыносимых противоречий между эросом и смертью. Это безостановочная мастурбация, не приводящая к оргазму, а не только интровертированный мир^[46]. «Волк Джейкоб отвечал с угрюмым оскалом: “Не волнуйся, я сделаю все, чтобы ты испытала бесконечную агонию”»: это постоянное кружение вокруг да около без видимого поглощения последней капли крови. Все четыре книги отражают это повторение, и последняя книга – «Ломая рассвет» – завершается тем, что девушка становится вампиром, получив особый укус («”Черт подери”, – прорычал он, целуя меня голодным длинным поцелуем в край подбородка…»), чтобы «попасть в вечную жизнь», как они говорят. Но вечная жизнь не имеет смысла, это патология ума, которая постоянно находит выражение в повторении: «“Эту ночь надо отметить”, – пробормотал он и положил руку мне на подбородок, чтобы приблизить мои губы к своим, и я услышала леденящий свист, который пронизал меня до глубины гортани».

С помощью этих нескольких фраз я хотел показать, что существует захват, который нравится людям и вызывает у них эмоциональный отклик, однако необходимо также понять, почему они покупают подобные произведения. Потому что такова реальность массы, молодежи, домохозяек. Чему же тогда учат общественные институты, университеты, религии, различные школы, если растущая толпа платящих деньги потребителей желает именно этого? Здесь нет вины издателей или Стефани Майер, это – рынок. Коллективная шизофрения обуславливает рынок. Любая фраза из этих романов способна приводить в возбуждение, усиливающее действие монитора отклонения. В итоге непонятно откуда в нашей судьбе появляется «дьявол», и жизнь во всех ее деталях подчиняется этому свистящему смеху, который щекочет нервы, возбуждая желание. Но это не то желание, что чувствуется на уровне половых органов или кожи, а обострение безумия, «ослепляющего» и вовлекающего всю церебротоническую зону, это отклоняющий вкус «кокаина в головном мозге». Следовательно, культура, образ, театр, кино^[47] заряжают «кокаином» (в том смысле, что лишают жизнь здоровья) через фантазию и образ. «“Не бойся, – прошептал он, – мы принадлежим друг другу”. Этот момент был настолько прекрасен, что нельзя было сомневаться в нем. Ощущение было такое, как будто нервные окончания испускали электричество»: эта иллюзия в буквальном смысле «роет яму» для жизни.

Проведенный клинический анализ внутренней картины коллективного бессознательного с целью понимания характера массового распространения, в частности, определенного типа музыки, при котором происходит передача шизофренической патологии, показывает, что, хотя общественные институты заняты сохранением добра во всех его аспектах, параллельно существует бесконечная свобода в распространении психопатии, которая имеет абсолютно законные права и характер, считаясь невинной в создании определенного рода «культа».

Необходимо помнить о том, что театр, кино, романы, песни всегда таят в себе огромную ложь. Ложь как компенсацию сильнейших экзистенциальных фрустраций.

Нельзя недооценивать взлет популярности Ларса фон Триера^[48], который в своей черной трилогии 1984 г. и в «Планете Меланхолии» 2010 г. использует секс, кровь и ужас лишь как слова мрачных сновидений, которые отражают фантазию старой и молодой массы. Благодаря подобным вещам экзистенциальный проигрыш превращается в хвастливую навязчивость и мятеж плоть до самоустранения субъекта. Шизофрения родом из кино и литературы выступает альтернативой философии. Человек утратил истинного Христа, божьего помазанника жизни и теперь превозносит садомазохизм как надменное презрение по отношению к жизни. Такова простая физиологическая психология, когда все утрачено, даже любовь к существованию. Свобода воли на грани распада.