Архелая Романова
Улыбайся, если больно
Глава 1
Двое незнакомцев подсели ко мне за столик в ночном клубе, когда я выпила уже порядка пяти крепких коктейлей, и пьяно хихикала, наблюдая за танцующей рядом парочкой. Для них я была претендентом на роль идеальной жертвы – но, разумеется, сначала они хотели удостовериться, насколько я им подхожу. Первый, несколько полноватый и лысый мужик в синем свитере маслянисто улыбнулся и спросил:
– Могу я угостить такую прекрасную девушку каким-нибудь напитком?
Он показался мне забавным, поэтому я глупо улыбнулась и кокетливо протянула:
– Почему бы и нет? Маргариту, пожалуйста.
Лысый подал знак второму товарищу, который бдительно осматривался, и тот удалился к бару – несомненно, даже не расслышав то, что я попросила. Я снова улыбнулась, всем видом демонстрируя радость от халявной выпивки, а лысый наклонился ко мне непозволительно близко и вкрадчиво поинтересовался:
– Как так вышло, что ты сидишь тут одна? У такой красавицы должна быть целая армия ухажеров.
Я дернула плечом, приторно рассмеявшись, и тут же прикрыла рот ладошкой, изображая стеснение.
Интересно, мне принесут дорогой или дешевый коктейль? Могут вообще водки с соком налить – будет обидно, конечно, терпеть этого лысого ради ста грамм какой-нибудь столичной…
– Парня у меня нет, – ответила я. – И армии кавалеров тоже.
– Не верю, – мастерски сыграл удивление лысый. – А подруги что?
– Еще не успела обзавестись. Я, вообще-то, родом не отсюда, – сообщила я собеседнику, и произнесла название маленького поселка в пятидесяти километрах от города. – Неделю назад приехала, даже комнату еще не сняла.
– Так ты к нам насовсем? А живешь где?
– Остановилась в хостеле, – я прикусила губу, – денег у меня немного. Планирую завтра начать искать работу, и снять комнату на первое время.
– А лет-то тебе сколько? – с сомнением окинул меня взглядом лысый.
– Двадцать, – горделиво ответила я.
– Образование? – допытывался лысый.
Ей-Богу, словно на собеседование пришла. И чего он так прицепился к моим знаниям? Будто жену себе выбирает.
– Я окончила школу с медалью, но поступить в институт не получилось. Дедушка тяжело заболел, пришлось остаться и ухаживать.
– Бедняжка, – сочувственно покачал головой лысый.
Тут вернулся его друг с узким стаканом, в котором бултыхалось нечто красно-оранжевое. Ага, водка, гренадин, минеральная вода. Интересный выбор.
Я приняла напиток, немного засмущавшись, и промямлила:
– Спасибо большое.
– Угощайся, – ласково улыбнулся лысый. – А с дедушкой-то что? Выздоровел?
– Увы, – вздохнула я, и сделала огромный глоток. Лысый с умилением сложил ручки на животе, наблюдая, как я поглощаю коктейль, а я тем временем старалась не морщиться – водки было многовато.
Через десять минут мир показался мне радужным, еще через пять я с удивлением рассматривала свои руки и гадала, почему пальцы такие длинные. Попыталась встать – и чуть не свалилась вместе с хлипким столиком. Лысый заботливо подхватил меня под локоть и повел в сторону выхода.
– Куда вы меня ведете? – испуганно пробубнила я. Выходило не очень внятно, потому что язык плохо слушался.
– На свежий воздух, красавица, – гаденько улыбнулся второй, молчавший на протяжении всей нашей встречи. – Ты перебрала, там тебе полегчает.
Я благодарно кивнула головой, боднув лысого в плечо, и повисла на его руке. Тот скривился, но мужественно дотащил меня до выхода, позабыв взять мою куртку в гардеробной, а потом повел в сторону парковки.
– А туда зачем? Что-то мне нехорошо, – я поняла, что сейчас произойдёт что-то, что мне не понравится, и предприняла попытку вырваться.
Несмотря на полноту, лысый вдруг оказался довольно крепким парнем, и вырваться из его цепких лап мне не удалось. Больно дернув меня за локоть вниз, он прошипел:
– Не дергайся, сучка, а то ноги переломаю. Ну, шевелись давай, быстро!
Дотащив меня до неприметной черной иномарки, лысый запихнул мое тело на заднее сиденье, еще раз велев сидеть и не рыпаться. После чего оба сели в машину – второй, который молчал, устроился за рулем. Последнее, что я услышала – хлопок двери, а потом провалилась во тьму.
Временами сознание возвращалось – тогда я различала тихие разговоры, чирканье зажигалки, видела, как свет от редких фонарей скользит по темному салону. По моим ощущениям, ехали мы часа четыре – это означало, что машина покинула пределы города.
«Плохо дело», – вяло подумала я. Мозг, как и тело, были ватными, соображать удавалось с трудом. В эту секунду я отчетливо поняла, что выбраться не получится. Уверена, дверцы автомобиля закрыты, в салоне два крупных мужика, а я влила в себя приличное количество алкоголя вперемешку с какой-то гадостью. Судя по моему паршивому состоянию, друг лысого не поскупился, и щедро подсыпал мне в бокал отборной дряни.
Снаружи послышался глухой скрежет металла, и я напряглась. Задели что-то? Забор? Все оказалось куда проще – мы въехали на территорию, огороженную забором, который я увидела, приподняв голову. И тут же раздался грозный окрик:
– Тихо лежи, овца!
Я покорно обмякла на сиденье, тем более что сил не было. Интересно, что они собираются со мной делать… Изнасилуют? Проще вызвать проститутку и забавляться сколько влезет. Убьют? На садистов эти двое не были похожи. Такие могут лишить человека жизни, но для этого им нужен повод: деньги, приказ от кого-то свыше…
Пока я размышляла о своей незавидной судьбе, автомобиль остановился. Лысый вышел на улицу, и довольно громко сказал кому-то:
– Мы с уловом. Давай, помоги.
– Буйная что ли?
– Не, идти не может. Вован, походу, перестарался.
«Второго зовут Вован», – запомнила я, а потом дверь с моей стороны открылась, и в салон заглянул высокий и крепкий парень в черном.
– Спишь, красавица? – весело оскалив зубы, спросил он.
Я кивнула, таращась на него испуганными глазами.
– Вылезай, закончилось твое путешествие. Домой приехала, – объявил он, и потянул меня за руки.
Таким образом мое тело вытащили из машины и поволокли по снегу. Стоял морозный февраль, я была в коротком платье, которое задралось до подмышек, демонстрируя всем мои скромные трусы в горошек и колготки. Лысый семенил рядом, не удосужившись даже подхватить меня за ноги.
Удивительно, но ни холода, ни боли я не чувствовала. Глупо запрокинув голову, таращилась в звездное небо – ночь была ясной, полумесяц ярко светил в окружении крупных белых звезд. Изо рта воздух вырывался легким облачком, и я вспомнила длинные и темные вечера в деревне, когда вокруг стояла звонкая тишина, а в домике, засыпанном пушистым снегом, горели свечи…
– Она там не откинулась? – забеспокоился лысый.
– Нет, – уверенно ответил ему охранник – про себя я окрестила его так. – Вон, глазами хлопает.
– Ты поаккуратнее, – протянул лысый, но особой тревоги в его голосе я не уловила.
Отпустив мои руки, парень наклонился и легко поднял меня за шиворот, как котенка. Затем обхватил за талию и повел по ступенькам в дом. Я успела разглядеть лишь невысокое крыльцо и большую темную дверь с внушительным кодовым замком. Охранник перехватил меня поудобнее и набрал код – я мельком посмотрела на его пальцы из-под опущенных ресниц, запоминая цифры.
– Давай ее сразу к девкам, – попытался командовать лысый, но охранник неожиданно окрысился на него.
– С ума сошел? В подвале пока посидит. Все по правилам.
– Хрен с тобой, Костя, – буркнул лысый. – Тащи в подвал. А она не загнется там?
– Ничего, потерпит, – успокоил его Костя.
Я ощутила дурноту. Про какой подвал они говорят? И что собираются со мной сделать?
«Не похоже это все на простое изнасилование», – мелькнуло в голове, пока Костя вел меня по ступенькам вниз. Правильнее сказать – волок, потому что нормально перебирать ногами я не могла, и норовила постоянно скатиться кубарем с лестницы. Если бы не крепкая рука, держащая меня за шиворот, уверена, так бы мой спуск и закончился – сломанной шеей и бесславной гибелью.
– Прибыли. Располагайся, – великодушным тоном заявил мой сопровождающий, словно привел меня к двери номера дорогого отеля.
Икнув, я уставилась в темноту. Ни черта не видно. Понемногу глаза привыкли к отсутствию света, и мне удалось разглядеть крохотное помещение – голые бетонные стены и скромная лавка в уголке, на которой валялось скомканное одеяло.
– Иди давай, – за словами последовал тычок в спину, я полетела вперед и грохнулась на четвереньки.
Сзади послышался громкий скрип и скрежет металла – обернувшись, я увидела, как Костя запирает на кодовый замок тяжелую дверь – точь-в-точь как в камере временного содержания, ну, или обезьяннике, как говорят в народе.
– Ты бы на полу не сидела, – напоследок посоветовал мне добрый Константин. – А то отморозишь себе что-нибудь.
И заржал. Так, под звуки удаляющегося смеха, я сидела на ледяном бетоне, зажимая себе ладонью рот, чтобы не разреветься от ужаса. Когда первая волна страха отступила, я подползла к лавке и взобралась на нее, закутавшись в драное одеяло. Оно, конечно, ни черта не грело, но с ним было как-то спокойнее.
Полчаса в подвале ничего не происходило. Я молча таращилась в стены, понимая, что кричать бесполезно, и терпеливо ждала, когда за мной придут. Ведь не просто так эти двое похитили меня из клуба и привезли в этот загородный дом, где их, похоже, ждали. Судя по реакции охранника, такое случалось часто, следовательно…
Я вся покрылась липким потом. Что здесь? Бордель? Торговля людьми? Может, меня собираются продать на органы?
Через час я заснула беспокойным сном, время от времени просыпаясь и дрожа от холода. По моим подсчетам, уже наступило позднее утро, когда за мной пришли – тот самый Костя, запихнувший меня в эту клетку, набрал код на замке и, недовольно зевнув, сообщил:
– Пойдем на осмотр, красавица. Заскучала небось?
Он открыл дверь и шагнул внутрь, а я забилась в дальний угол, глядя на него с ужасом.
– Боишься? – мягко спросил Костя. Я кивнула. – Это правильно. Меня надо бояться и слушаться. Если будешь делать все, что скажу, то больно не будет. Ослушаешься – неделю проваляешься здесь со сломанными ребрами. Понятно объясняю?
Я снова кивнула, стараясь сдержать мелкую дрожь.
– Вот и славно, – повеселел Костя. – А теперь вставай, и двигай ножками в сторону выхода. Давай, топ-топ…
Он снова рассмеялся, глядя, как я неуклюже сползаю с лавки, не желая расставаться с одеялом. Одним движением он рванул его из моих рук – от страха я громко вскрикнула, и тут же получила пощечину. Щеку обожгло, в висках запульсировала боль.
– Я тебе что сказал? – тон с веселого сменился на угрожающий. – Чтоб ни звука лишнего, поняла?
Я закивала, как китайский болванчик.
– Ты что, язык от страха проглотила? Что молчишь все время? Или немая?
– Нет. Не немая, – собрав все силы, ответила я. Вышло паршивенько – голос охрип и дрожал, словно я всю ночь напролет орала песни Меладзе.
– Ну, пойдем тогда.
Добрый Константин вывел меня из камеры, и повел тем же путем наверх. Поднявшись по лестнице, я завертела головой – мы были в холле, который я вчера с перепугу не успела рассмотреть.
– По сторонам не глазей, иди сюда, – скомандовал мой сопровождающий, и подтолкнул меня в спину.
Мы свернули направо, углубляясь в один из боковых коридоров, и приблизились к обычной двери без замка. Костя постучал, дождался ответа и затащил меня внутрь.
Мое сердце совершило стремительный кульбит и рухнуло куда-то в пятки. Комната оказалась кабинетом врача, причем не какого-то терапевта, а гинеколога – об этом свидетельствовало гинекологическое кресло в центре, кушетка у стены со стопкой одноразовых пеленок и набор инструментов на маленьком столике.
– Новенькая? – равнодушно спросила кудрявая женщина в очках, сидевшая за столом в левом углу. Свет из окна, располагавшегося за ее спиной, не давал мне увидеть лицо говорившей.
– Ага, – хмыкнул Костя. – Только вчера прибыла. С пылу, с жару. Я тут посижу, уж больно странная она.
– Буйная?
Женщина встала и приблизилась ко мне. Ничего примечательного во внешности – обычная женщина лет сорока, с усталым взглядом и глубокими морщинами возле рта.
– Да не, не буйная, Вер. Тихая, это-то и настораживает, – хохотнул Константин.
– Раздевайся и на кресло, – приказала женщина, натягивая перчатки. – Половую жизнь ведешь?
Я замерла истуканом, лихорадочно оглядываясь. Куда бежать? Что делать?
Господи, почему это не может быть просто сном?
– Не молчи, овца, – рявкнул Костя. – Отвечай!
– Веду, – хрипло ответила я. Сзади послышалось ржание.
– Раздевайся, – повторила женщина по имени Вера, равнодушно глядя на мои глаза, полные слез. – И на кресло.
Следующий час я мечтала выбросить из памяти и никогда не вспоминать. Взгляд Константина – чужой, оценивающий, похабный; прикосновения – резкие, грубые; врач даже не пыталась действовать мягко и аккуратно.
Лежа в кресле с раздвинутыми ногами, я сгорала от стыда и унижения. Хорошо еще, что мой охранник сидел за моей спиной, а не в первом ряду, наслаждаясь представлением.
Когда осмотр закончился, а все необходимые анализы были взяты, меня отвели обратно в камеру. Туда же принесли одежду – тонкие штаны, просторную футболку и тапки, затем приволокли поднос с едой.
Я осмотрела содержимое – чашка с жирным бульоном, два куска хлеба, стакан воды.
– Быстро ешь, – велел Костя. – До завтра еды не будет.
Я в два глотка опустошила емкость, и принялась жевать хлеб. Константин терпеливо стоял у камеры, дожидаясь, пока я доем.
– Даже не спросишь, что с тобой будет? – нарушил тишину он.
Я проглотила кусок серого хлеба и хрипло ответила:
– Ясное дело, ничего хорошего.
Он рассмеялся – довольно, раскатисто. В окружающей нас обстановке это казалось неуместным.
– Правильно. Ну а все-таки – неужели неинтересно?
– Если спрошу, ответишь?
– Не обещаю, но попробовать можешь.
Я запихнула в рот остатки хлеба, запила их водой. Встала и отдала ему поднос, тихо произнесла:
– Это бордель, да?
– Догадалась, значит? – ухмыльнулся Костя.
– Сложно не догадаться. Разговоры по девушек, гинеколог, анализы…
Я пожала плечами, равнодушно уставившись в стену. Константин минуту постоял в тишине, пялясь на меня, затем развернулся и пошел к выходу, бросив напоследок:
– Не скучай. Завтра вернусь, и начнется у тебя новая жизнь!
Глава 2
Не знаю, сдержал ли Костя свое обещание, потому что часов у меня не было. Как только он ушел, я забралась на лавку, завернулась в драное одеяло и уснула. Проснулась с чугунной головой, дрожа от холода – наверное, проспала очень долго, потому что чувствовала я себя паршиво. Но больше всего мне хотелось в туалет – вчера мне оказали подобную милость, но после выпитой чашки бульона и стакана воды я мечтала вновь оказаться в уборной.
Замерла и прислушалась. Где-то наверху раздавались громкие голоса, затем послышались шаги по лестнице, ведущей к моему скромному обиталищу.
– Эй, заждалась небось? – поинтересовался мой бессменный охранник.
Я уставилась на него, сонно щуря глаза. Интересно, он вообще отдыхает или безвылазно тут торчит? И действительно ли он охранник? Я окрестила его так, потому что он запер меня в камере, но, может быть, Константин вовсе не рядовой участник того ужаса, что творился в этом доме?
– Выходи, знакомиться пойдешь.
– С кем? – осмелев, спросила я, сползая с лавки.
– С подругами по несчастью, – хохотнул Костя. – И одеяло оставь. Кому-нибудь другому пригодится.
«Кому-нибудь другому», – повторяла я про себя, пока мы поднимались по лестнице на второй этаж дома. Эта фраза плотно засела внутри, отдавая холодом.
Кому-нибудь другому… Девушке, которой крупно не повезет.
На лестницах – и внизу, и сверху – стояло по два охранника. Крупные ребята в черных футболках и брюках, с мускулистыми руками и пустыми глазами. Один из них мельком посмотрел на меня, и нахмурился – увиденное не произвело на него впечатления, а меня будто кипятком ошпарило – до того у него был страшный взгляд. Абсолютно бессмысленный.
– Вот и пришли, – весело объявил Костя, останавливаясь перед дверью с кодовым замком.
Я нервно переминалась с ноги на ногу. Не таясь, он набрал код – я мысленно повторила про себя все четыре цифры, и завел меня внутрь.
Огромная комната была уставлена кроватями в ряд. У каждой стояла крохотная тумбочка, вдоль стен – высокие шкафы; два окна, оба с решетками. Я ошарашенно застыла в проходе, а в ответ на меня уставилось с десяток чужих глаз.
– Чего встряла? Знакомься. Эй, девки, новенькую принимайте.
– Привет, – отмерла первая девушка, сидящая на кровати ближе к окну. – Проходи.
Я нерешительно сделала шаг вперед, и вздрогнула, когда за мной захлопнулась дверь. Резко обернулась – Константин ушел, поменяв одну клетку на другую.
– Не бойся, – приветливо произнесла вторая, невысокая блондинка с пышными формами. Она стояла у шкафа, озабоченно роясь в шмотках. – Выбирай себе кровать. Те, что застелены, свободны.
Я огляделась и сразу же двинулась к той, что стояла в дальнем углу справа. Пока шла по проходу, чувствовала на себе любопытные взгляды, обжигающие спину.
– Какая-то она странная, – послышался шепот.
– Погоди, Лейла, может, у нее шок.
– А что молчит? И вид пришибленный.
– Ты себя-то вспомни в первый день…
– Чья бы корова мычала.
– Заткнись, Маринка!
Я уселась на кровать, ощутив, как она прогнулась под моим весом и тихо скрипнула.
– Эй, новенькая, – ко мне подошла та, что поздоровалась первой – высокая смуглая девушка с экзотической внешностью и раскосыми узкими глазами.
– Меня Яна зовут, – хрипло ответила я.
– Лейла, – коротко представилась девушка. – Вон та, у шкафа – Маринка.
Блондинка с пышными формами кивнула мне, помахав рукой.
– Вон те двое – Света и Лена, – Лейла пальцем ткнула в двух девочек, очень похожих друг на друга.
– Сестры? – не сумела сдержать я любопытства.
Обе синхронно кивнули, и переглянулись.
– У двери на кровати спит Руфь, так что давайте тише, – шикнула Лейла.
Приглядевшись, я увидела рыжеволосую макушку, торчащую из-под одеяла. Странно, до этого шум стоял невообразимый, но девушка не проснулась. Один только хлопок дверью чего стоил…
– Еще с нами живет Карина, но она сейчас у клиента, – продолжила Лейла. – Вон за той дверью – ванная. Там унитаз и душевая кабина. Сразу говорю: не вздумай резать вены или еще чего вытворять. Хочешь умереть – напади на охранников, тебя сразу застрелят. Ясно?
Я уставилась на нее, гадая, не шутит ли она, но Лейла оставалась серьезной. Остальные девушки тоже хранили молчание.
– Ясно.
– Вот и отлично, – повеселела Лейла. – Ну, давай теперь поболтаем. Ты понимаешь, куда попала?
– В бордель, – спокойно констатировала я.
Лейла зло улыбнулась.
– В борделе проститутки за деньги работают. А мы тут каждый день за жизнь боремся.
– Ну, не скажи, – вмешалась Марина. – Если лишний раз не выпендриваться, то жить вполне можно, даже сносно. Некоторые клиенты, из тех, что постоянники, подарки делают. Их себе можно оставлять.
– И смысл тебе от этих побрякушек? – взвилась Лейла.
Марина уперла руки в бока и вспыхнула в ответ:
– Вот и не пользуйся тогда моими духами больше, раз такая принципиальная!
– А уйти отсюда можно? – спросила я.
– А уйти – нет, – враз помрачнела Марина.
– Наши клиенты – люди богатые, но с причудами, – нервно заговорила Лейла. – Заметила, у нас тут полный набор разных типажей?
Я кивнула. Сложно было не заметить: Лейла с ее восточной внешностью, Марина, похожая на Мэрилин Монро, Светлана и Елена – две сестры словно прямиком из русских сказок, рыжеволосая Руфь…
– Охрана к нам нормально относится, это правда, – тише продолжила Лейла. – Не бьют, если не перечишь. Не трогают – им запрещено. Мы регулярно проходим обследования и проверки здоровья. Врач – ее зовут Вера Степановна, вы, наверное, уже познакомились, круглосуточно здесь.
– Почему круглосуточно? – снова не сдержалась я.
Марина отвела взгляд в сторону и принялась снова копошиться в шкафу, Лена со Светой начали тихо переговариваться между собой.
– Я же сказала: клиенты у нас с причудами, – горько усмехнулась Лейла. – Кому-то нравится в процессе пальцы ломать, кто-то по-другому изощряется. Потому и врач здесь постоянно.
Она протянула мне руку, и я заметила несколько длинных белых шрамов, ярко выделяющихся на смуглой коже.
– Это ножом резали. Есть тут один местный чиновник, импотент, – с ненавистью проговорила Лейла. – Трахаться он не может, зато ему нравиться людей резать. Ублюдок паршивый. Мне еще повезло – обычно после него девок сменяют сразу же, потому что они все исполосованные возвращаются.
Я с ужасом уставилась на нее. Тело пробрала дрожь.
– Но не все такие, – заметив мой испуг, попыталась успокоить меня Лейла. – Есть и те, кто, в общем-то, ничего. Ну, один клиент, например, любит игры с переодеванием. Но тут уж терпимо. Полчаса покривлялась – и свободна. Другой просит лежать неподвижно, мол, типа ты без сознания.
– Звучит отвратительно, – вырвалось у меня.
Лейла пожала плечами.
– А что, если я откажусь это делать? – тихо спросила я.
– Убьют. Но сначала охранникам на потеху отдадут. В воспитательных целях. Если не поможет – пристрелят, – буднично произнесла Лейла.
– Лучше умереть, – не выдержала я.
– Дура ты, – злобно скривилась Лейла. – Мы тут уже стольких похоронили, а надежду не теряем. Все вытерпеть можно, а жизнь не вернешь.
Я промолчала, уставившись на собственные руки.
– Мы с Мариной тут уже полгода. Дольше всех. Руфь только неделю, Света и Лена – месяц. Карина – три месяца, – рассказывала Лейла. – Тебя как схватили?
Я поведала про клуб и коктейль. Собеседница усмехнулась.
– Ясно. Маринку также привели. А меня на вокзале поймали. Я не местная, гражданства нету, – объясняла она. – Думала, на работу возьмут. А меня сюда привезли… Сволочи.
– Вас шестеро? – уточнила я.
– За то время, что я здесь, и другие были. Но их уже нет, – бестактно сказала Лейла. – Шесть девчонок. Если будешь нас с Маринкой слушаться, то выживешь.
Я напряженно размышляла о сложившейся ситуации, игнорируя последние слова Лейлы. Получается, тут что-то типа борделя, в которых девушек принуждают к сексу с клиентами. Да не простыми, а с заскоками. Понятно, почему они сюда едут… Удовлетворить свои дикие желания, которые с женой воплотить в жизнь нельзя. И с обычной проституткой тоже – ну, прикажет ей какой-нибудь депутат мертвой притворяться, а она потом возьмет, даже расскажет всем о милых пристрастиях чиновника. То-то скандал будет в прессе…
На окнах решетки, в доме полно охраны. Только по пути из подвала на третий этаж я насчитала двенадцать человек, и почти каждый имел кобуру с пистолетом. Почти везде – кодовые замки, но я знаю пароль от входа и из этой комнаты…
Я встала и быстро подошла к двери, где меня настигло разочарование. Понятно. Зайти может любой, набрав пароль, а вот выйти самостоятельно – никто.
Лейла за моей спиной тихо рассмеялась.
– Думаешь, мы не пробовали?
– Думаю, что да, но проверить не мешало бы, – вежливо ответила я, направляясь в сторону двери, за которой прятался туалет.
Лейла встала и пошла за мной – я видела ее силуэт краем глаза. Бесцеремонно войдя внутрь, она указала на маленький шкафчик под раковиной:
– Вон там лежат шампуни, гели, мочалки и прочее. Возьми себе то, чем будешь пользоваться. Полотенце я сейчас тебе принесу.
Она вернулась через минут десять, сжимая в руке пухлое светлое полотенце. Довольно не дешевое, надо сказать. К тому времени я успела проверить шкафчик – и была неприятно удивлена, заметив хорошие, дорогие шампуни и разнообразие косметических средств. Здесь были и маски для лица, и кремы, и прочая ерунда – вплоть до ватных дисков и лаков для ногтей.
Заметив мое выражение лица, Лейла усмехнулась.
– Разбираешься в дорогой косметике?
– Люблю читать модные журналы, – ответила я.
– Понятно. Я, когда попала сюда, и понять не могла, что сколько стоит. Это меня Маринка просветила.
– Зачем на вас столько тратятся? – прямо спросила я.
По словам Лейлы, они все здесь – расходный материал, просто мясо для удовлетворения чьих-то нужд. К чему покупать шампунь за полторы тысячи рублей, если можно купить за триста?
– Я объясню, – вздохнула она. – Сама тоже сначала не понимала. Все девушки здесь делятся на две категории: те, что остаются надолго, и те, что вылетают через неделю. Так вот, первые обзаводятся постоянниками, как уже говорила Марина – а чтобы нравиться им, нужно поддерживать себя в форме. Питание здесь скудное, чтобы мы не располнели, а косметики много – хозяин понимает, что его девочки должны быть привлекательными, с чистой кожей и волосами. Кто выберет грязную, прыщавую и толстую девчонку? Никто. А вторым косметика не нужна – они не успевают ей особо попользоваться, если попадают к психам.
– Хозяин? – переспросила я. – Ты знаешь, кто всем этим заправляет?
– Главный по дому Костя. Он тебя сюда привел. Начальник охраны – Антон, он редко здесь появляется, но все парни с оружием – его ребята. Есть еще Марья – редкая сука, – монотонно проговорила Лейла, потирая виски длинными смуглыми пальцами. – Она встречает гостей, помогает им выбирать девочек. В общем, организовывает досуг.
– А хозяин?
– Его никто не знает, – сказала мне Лейла очевидное. – По крайней мере, я никогда о нем не слышала. Все просто так и говорят – хозяин. Я думаю, что он появляется здесь, но нами не пользуется. Зато принимает гостей, разных, а мы – это что-то вроде бонуса к переговорам. Кстати, в комнатах для клиентов стоят камеры. Но не вздумай проболтаться об этом кому-то! Я сама случайно услышала. Если кто из охраны узнает – ты труп.
– То есть ваш хозяин приглашает сюда важных гостей, чтобы обсудить свои дела, и заодно собирает на них компромат? – уточнила я.
Лейла кивнула, и злорадно поправила:
– Не ваш, а твой. Он теперь и твой хозяин.
– Если ты из тех, кто остался надолго, почему тебя отдали тому психу с ножом? – спросила я, скидывая одежду безо всякого смущения и залезая в душевую кабину.
Лейла уселась прямо на пол, и, усмехнувшись, ответила:
– Из-за Марьи. Сказала же, она та еще сука. Терпеть меня не может. Кости тогда не было, и приехал Бигин.
– Бигин? Тот самый? – ошарашенно протянула я.
– Ага. На телевидении с ним сюжет крутят, как он для малышей детские площадки строит, – хмыкнула Лейла. – Это со мной Костя новостью как-то поделился. Он вообще-то нормальный, если с ним не спорить. В общем, его не было, а Марья взяла, да и подложила меня под Бигина. Костя, к счастью, через час вернулся – сильно меня не порезали. Долго орал, Марье затрещину отвесил прямо при мне. С тех пор она меня вообще не переваривает.
Я включила воду и с наслаждением зажмурилась, когда горячие струи попали на тело. До этой секунды я не осознавала, как замерзла в том подвале. Потянувшись к крану, я сделала погорячее, и схватила мочалку, щедро полив гелем с ароматом чего-то цитрусового.
– Ты новенькая, поэтому должна знать, – тем временем продолжила Лейла. – Если тебе повезет, успеешь попасть к кому-то нормальному. Там уже дело за тобой – понравишься, можешь о психах забыть. Если нет – отдадут Бигину или кому-то похуже.
– Есть еще хуже? – воскликнула я.
Лейла заговорила еще тише, и мне пришлось напрягать слух, чтобы разобрать ее слова, заглушенные шумом воды.
– Есть один… Не знаю, что он делает, но после него никто не возвращается. Просто уходят и все. Так две девочки у нас исчезли. Вышли из комнаты – и не вернулись.
Я принялась натирать кожу до красноты, с силой водя мочалкой по рукам. Лейла встала.
– Я пойду. Долго не засиживайся. Кстати, замка на двери нет.
И вышла, оставив меня в одиночестве. Первое время я терла себя до боли, а потом, когда стало уже нестерпимо, села на пол под струями воды и горько заплакала. Не по себе – а по всем тем девушкам, кто уже не мог бороться. Кто попал сюда – и не выбрался.
А те, кто остался… Я горько усмехнулась, неловко утирая лицо. В глазах Лейлы плескалась такая тоска и боль, когда она рассказывала о том, как им тут живется – что хотелось повеситься. Мир, ограниченный одной комнатой, бесконечные клиенты, которым нужно только одно, постоянный страх и борьба.
Я прикусила губу до крови, и, ощутив солоноватый привкус во рту, вдруг вспомнила эпизод из своего детства. Как-то раз я участвовала в танцевальном конкурсе – долго тренировалась, разучивая танец, ходила на дополнительные занятия, перед сном до ломоты в мышцах повторяла связки и движения. А победила другая девочка, танец которой был хуже – в середине она вообще забыла все на свете, и половину номера стояла истуканом, но ее папа был большим начальником, и половину призов предоставлял именно он…
Тогда я ревела за кулисами, размазывая сопли от обиды, а мама сказала мне:
«Яночка, это еще не конец. Мир бывает жесток, и ты не раз столкнешься с несправедливостью. Но не стоит жалеть себя или срываться на других; отомсти миру улыбкой. Так ты покажешь, что сильнее всех невзгод. Улыбайся, когда тебе грустно, плохо или больно. Улыбайся, и скоро ты сама не заметишь, как все наладится».
– Эй, Яна, ты там жива? – забарабанил кто-то в дверь.
– Выхожу, – крикнула я, растягивая губы в улыбке.
