Арина Теплова
Печать Индиго. Владыко Миров
Глава IV. Согласие
Утром девятого июля 1718 года «Немезида» прибыла в Бристоль. Как и обещал капитан, после разгрузки в порту корабль изменил курс и направился на северо-восток в сторону дальних берегов России. В последующие два дня Владимир стал чувствовать себя гораздо лучше. Он уже не проваливался в беспамятство и начал понемногу есть. Однако был еще довольно слаб, и его горячка все же никак не хотела оставлять тело, хотя и была не такой сильной, как прежде. Слава хлопотала над ним: перевязывала, иногда кормила, если он не мог есть сам, выносила за ним ночное судно и всячески пыталась подбодрить. Владимир отвечал ей нежными словами и то и дело пытался шутить. Большую часть дня он спал, восстанавливая силы, когда же он бодрствовал, молодые люди обсуждали, что им делать дальше.
В тот день Владимир проснулся от нежного дуновения. Едва раскрыв глаза, он увидел Славу, которая хлопотала над столом. Облаченная в простое светлое платье из тафты, с длинными волосами, перехваченными лишь атласной лентой у шеи, румянцем на щеках и искрящимися яркими глазами, девушка показалась молодому человеку невозможно хорошенькой и родной. Он улыбнулся ей и ласково прошептал:
– Моя лапушка принесла мне живительную пищу…
– Доброе утро, Владимир, – приветливо ответила она, подходя к нему, и протянула сухую лепешку и миску с похлебкой. – Опять горох с солониной, – прокомментировала она, когда молодой человек сел на кровати и взял у нее деревянную миску.
– Пахнет вполне сносно, – кивнул Владимир.
– И как команда все время ест подобную пищу? – поморщилась она.
– Они привычны. В походных условиях, вдали от дома не всегда можно поесть изысканные яства, – заметил он. – Пища нужна не для удовольствия, а для того, чтобы тело могло напитаться энергией и служить дальше.
– Ты так говоришь, Владимир, словно тебе все равно, что ты ешь.
– Ты права. С детства я привык к очень скудной пище, и готов довольствоваться куском черствого хлеба, если понадобится, и водой из ручья.
– Это Темные так мучили тебя, – тихо с состраданием сказала Слава, отхлебнув пару ложек пахнущей салом соленой похлебки, и решила, что вполне наелась.
– Почему мучили? Вовсе нет. Их суровые уроки пошли на пользу, мне так кажется.
Спустя четверть часа Владимир впервые за последние дни съел всю похлебку, поблагодарив Славу, он откинулся на стену, вытянув ноги. Он был обнажен и сидел на постели, прикрытый снизу лишь одним лоскутным одеялом.
Раздался громкий стук, и девушка, быстро вспорхнув с небольшой деревянной скамьи, подошла и распахнула дверь. На пороге стоял Этьен. Он радушно улыбнулся Славе и вымолвил с сильным акцентом:
– Я пришел забрать тарелки, сударыня.
– О, благодарю вас, Этьен, – кивнула девушка. – Но я бы сама отнесла их наверх.
– Кэп велел мне прислуживать вам и вашему мужу. Он сказал, раз вы с лихвой оплатили ваше путешествие до Архангельска, то и надобно обращаться с вами как с важными господами.
– Передай благодарность капитану от моего мужа и меня. Сейчас, – ответила она, и проворно вернувшись в комнату, забрала миски и вышла в коридор. Остановившись на пороге, она протянула все матросу. – Еще раз благодарю вас, Этьен, – произнесла девушка и взялась за ручку, чтобы закрыть дверь. Но он, бросая косые взгляды за ее плечо и отмечая, что фон Ремберг полулежа откинулся на подушку, опустив веки, удержал дверь, не давая Славе ее закрыть.
– Сударыня… – заметил Этьен очень тихо, наклоняясь к ушку девушки, стараясь, чтобы услышала только она. – Если вдруг вашего мужа не станет и, некому будет оберегать вас, знайте, что на этом свете есть человек, который сможет взять вас под свою защиту…
Смущенно подняв на него прелестный взор, она так же шепотом сказала:
– Не надо так говорить, Этьен. Мой муж услышит…
– Ваш муж, сударыня, постоянно ищет опасности, как я посмотрю. Я же видел жуткие шрамы, покрывающие его тело. С таким горячим нравом он долго не проживет на этом свете. Оттого я и говорю, когда вы станете свободной, непременно разыщите меня, я смогу полюбить вас не менее его…
– Прошу вас, более не стоит продолжать. Мне надо идти, – почти нелюбезно ответила она и быстро закрыла дверь, не желая продолжать этот двусмысленный разговор.
Однако едва Слава вошла обратно в комнату, как тут же наткнулась на мрачный горящий взор Владимира, который уже прямо сидел на койке, опершись спиной о деревянную обшивку корабля и скрестив руки на мускулистой обнаженной груди.
– Весьма забавно, сударыня, – холодно заметил он и перешел на отстраненное обращение на «вы». – Этот матрос пытается вас соблазнить?
– Это не так, Владимир. Этьен очень помог мне, когда ты был без сознания, и надо было переворачивать тебя для перевязок, а у меня не было сил для этого.
– Ну-ну, – как-то кисло сказал молодой человек, сжав недовольно губы, и опустил руку на край лоскутного одеяла, затеребив его пальцами. Слава видела, что он пытается скрыть свое волнение, но прекрасно ощущала его недовольство. Она приблизилась и, присев на койку, ласково провела ладонью по его сильной руке.
– Ты не должен переживать из-за этого, Владимир. Этот матрос, он ничего не значит для меня, только ты один в…
Она не успела договорить, как он стремительно придвинулся к ней и, обвив ее талию сильной рукой, опрокинул девушку на постель. Она лишь охнула от неожиданности. Склонившись над нею, он вплотную приблизил свое лицо к ее, сверкая глазами.
– Что я один? – спросил он таким угрожающим тоном, что Слава отчего-то похолодела от страха и испуганно уставилась в его яркие фиолетовые глаза.
– Я хотела сказать, – начала неуверенно она, и он вновь перебил ее:
– Я бросился за тобой в подземелье Темных, не думая ни секунды… Я отдал тебе свое сердце, живя лишь призрачной надеждой на то, что ты вновь полюбишь меня. И многие мучительные дни умолял тебя вернуться ко мне, думая, что ты все же оценишь мою преданность! Я спас тебя от поругания и заклания. А тебе все мало? Ты совсем не ценишь всего, что я делаю для тебя! Моих жертв, моих порывов и моих душевных мук! О, лучше бы я погиб там, в логове Тьмы, чтобы более так не страдать! Зачем ты вылечила меня, если теперь вновь играешь со мной? Или принимать знаки внимания от других мужчин тебе так важно, что ты не осознаешь, что этим разрываешь мне сердце?
– Боже! Что ты такое говоришь? – залепетала испуганно и страстно в ответ девушка, не спуская с его глаз своего взора, и, подняв руку, ласково погладила его темно-русые вихры на виске. – Все вовсе не так, как ты говоришь. Я все помню, что ты сделал для меня, милый. И я ведь тоже спасала тебя. Если бы ты не был так дорог мне, я бы не стала…
– Я благодарен тебе, лапушка, и уже говорил тебе о том не раз. Но мне вовсе не нравятся эти твои заигрывания с матросами.
– Ты был без сознания, и мне нужна была помощь. А Этьен помог мне, не более того. Я никогда не поощряла его ни на что. Лишь ты один в моем сердце теперь, ты один…
Его взгляд начал стремительно меняться. Из холодного и угрожающего, спустя миг взор Владимира стал страстно горящим. Не говоря более ни слова, он медленно склонил голову ниже, и его губы стиснули в безумном порыве ее рот. Слава ответила на его горячность со всей страстью, на которую была способна, желая одного – показать, как она беззаветно любит его и ценит то, что он сделал для нее. Отметив ее страстный отклик, молодой человек начал неистовство покрывать ее лицо яростными жгучими поцелуями, окончательно потеряв голову.
Обвив руками его мощную шею, девушка выгнулась навстречу. Вдруг раздался звук рвущейся ткани. Владимир в неистовом порыве разорвал шнуровку на ее корсете, и уже через миг нетерпеливо обнажил ее грудь. В ответ она тихо вскрикнула, но молодой человек, не дав ей опомниться, опустил свое лицо на ее нежную кожу груди и, притиснув легкое тело к себе, начал страстно осыпать жгучими поцелуями ее выпуклые прелести. Подчиняясь его напору и желая только одного, отдаться ему полностью и стать навсегда с ним единым целым, Слава беспрекословно подчинялась его неистовым порывам. Она так же пламенно ласкала его обнаженные плечи руками, то и дело зарываясь пальцами в его волосы, и отвечала трепетными губками на его пьянящие поцелуи.
В какой-то момент, когда он отстранился от ее губ, она, словно опомнившись, срывающимся от страсти голосом прошептала:
– Не надо. У тебя опять откроются раны…
– Поверь, моя радость, сейчас это менее всего волнует меня, – хрипло проворковал Владимир, вновь диким поцелуем впиваясь в ее губы.
Проворными движениями он начал спускать ее платье, обнажая бедра.
Все произошло стремительно. Лишь на несколько мгновений Слава почувствовала сильную боль в промежности, когда молодой человек в яростном порыве овладел ею и в первые мгновения, как будто забывшись, быстро задвигался между ее стройных бедер. Девушка глухо болезненно застонала от его резких движений, и он, тут же опомнившись, умерил свой темп и уже через миг очень нежно и осторожно продолжил свое действо. Пламенными ласковыми поцелуями он осыпал ее шейку, притискивая сильными руками ее бедра к своим и задавая темп соития. Через некоторое время ощущая, что развязка близка, он приник разгоряченным лбом к виску Славы и, прошептав что-то об ее красоте, излил свое семя в ее лоно. Замерев, над девушкой и, приподнявшись на руках, Владимир прикрыл от наслаждения глаза, чувствуя, как его тело пронзают тысячи жгучих сладостных искр упоения.
Открыв глаза, молодой человек опьяненным от страсти взглядом провел по прелестному одухотворенно лицу Славы с прикрытыми в истоме глазами. Ее светлые волосы разметались золотом по подушке, а губы были приоткрыты. В этот миг она показалась Владимиру невероятно родной, притягательной и трогательной. Приподняв руку, он очень осторожно, с трепетом провел пальцами по ее округлой бархатной щеке. Она распахнула очи, и он утонул в ее поглощающем янтарном взоре.
– Теперь ты моя… навеки…– вымолвил он. Медленно склонился к ее губам и очень нежно, едва касаясь, поцеловал ее. Через секунду молодой человек стремительно перевернулся на спину, увлекая легкое тело девушки за собой. Он положил головку Славы к себе на грудь и гортанным обволакивающим баритоном выдохнул. – Теперь ты моя жена… И никто не сможет разлучить нас…
Она молчала, опьяненная его близостью и вдохновленная его словами. Затихнув на его широком мощном плече, Слава осторожно перебирала пальчиками темную поросль на его груди, пытаясь не задевать перебинтованные места.
– Твое лоно освящено мною. И отныне никто не сможет владеть тобою, кроме меня, – произнес он.
– Владеть? – опешила девушка от его собственнических заявлений, и ее рука замерла на его груди. Она подняла голову и напряженно посмотрела на него.
– Конечно. Отныне я твой муж и господин, – безапелляционно заявил молодой человек. – А ты, моя лапушка, будешь под моей защитой. Я буду любить тебя и оберегать. Обещаю. Ты будешь рожать только моих детей, ведь я был у тебя первым. И все твои дети будут от моего рода…
– Я не понимаю…
– Первый мужчина, который имеет близость с девицей, освящает ее лоно тайной своего духа и крови. И хотя женщина может после родить от любого мужского семени, все ее дети будут иметь кровь и дух именно первого мужчины.
– Но с чего ты это взял? Я никогда не слышала о таком.
– Это древний закон мироздания, лапушка. Хочешь ты этого или нет. Но это так. И я очень рад, что твоя чистота досталась мне в дар, голубка моя ясноглазая.
Он замолчал и вновь осторожно положил ее голову на свое плечо. Его широкая ладонь начала гладить ее мягкие густые пряди волос и через какое-то время Владимир глухо спросил:
– Признайся, радость моя, ты любишь меня? – Она молчала, и лишь ее тело затрепетало в его объятьях. – Любишь, я чувствую это, – продолжал настойчиво молодой человек. – Иначе ты бы не отдалась мне, ведь так?
– Да, – тихо ответила Слава.
– Любишь так же, как той осенью, когда я обидел тебя?
Она молчала очень долго. Не в силах вынести ее молчания, Владимир вновь перевернул ее на спину и, нависнув над ней и заглядывая в глаза, настойчиво спросил:
– Отчего же ты молчишь, лапушка? Я хочу знать.
– Люблю. Только гораздо сильнее, чем прежде, – сказала она смущенно и отвернулась. Он обхватил ее подбородок пальцами и заставил ее посмотреть на себя.
– Ты боишься признаться мне в этом? Боишься, что я вновь обижу тебя? Но этого не будет, Слава. Я принимаю твою любовь как драгоценный дар. И даю клятву, что буду любить тебя так же сильно, как и в этот миг. И более никому не позволю обидеть тебя. Отныне ты под моей защитой, голубка моя ясноглазая. А сейчас мы должны дать клятву. Ты готова?
– Клятву? – пролепетала она удивленно.
– Да. И навечно связать наши души вместе.
Он сел на кровати, увлекая Славу за собой. В следующий миг, вытащив из-под подушки кинжал, он властно обхватил пальцами руку девушки и приблизил лезвие к ее запястью. Вперив пронзительный горящий взор в ее трепетное лицо, он спросил:
– Ты ведь хочешь этого, голубка моя?
Слава с любовью смотрела в его смелое, прекрасное и мужественное лицо с вдохновенным и поглощающим взглядом и чувствовала, что действительно хочет навсегда связать свою жизнь с этим мужчиной. Ибо он был ее идеалом, ее любовью, трепетом ее сердца. Так и не спуская своего яркого взора с его глаз, она тихо выдохнула одними губами:
– Да…
– И я жажду этого всем сердцем, – порывисто выпалил Владимир. – Мы должны поклясться. И совершить тайну союза.
– Но я не знаю как.
– Я скажу, радость моя, – улыбнулся он ей ласково.
Он быстро, умелым движением сделал кинжалом небольшой надрез на запястье Славы. Она глухо простонала. Затем молодой человек провел лезвием и по своему запястью и притиснул руку к кисти девушки, соединив раны. Отложив кинжал, второй рукой он твердо обхватил свое и ее запястье, не давая Славе отстранить руку.
– Повторяй за мной, – велел он властно и нежно. – Клянусь любить, почитать и слушаться мужа моего Владимира, заботиться о нем и быть верной ему, пока смерть тела не разлучит меня с ним.
Слава тихо благоговейно повторила его слова. И после этого молодой человек ласково и довольно улыбнулся ей. Затем вновь став серьезным, проникновенно вымолвил:
– Клянусь почитать, любить и оберегать мою суженную Светославу. Быть верным ей. Зачать в ее лоне наших детей и воспитать их согласно законам верным и правильным. Клянусь до конца моих дней любить только ее, и да не завладеет моим сердцем другая женщина. Да будет так от века и до века!
Владимир вновь привлек Славу к своей груди и страстно поцеловал ее. Спустя миг он отпустил ее губы, и она невольно спросила:
– И что же будет дальше?
– Мы плывем в Архангельск, как ты и хотела. И найдем твоего Лучезара. Отдадим ему камни. Возможно, он сможет помочь нам…
В тот день Кристиан впервые после болезни поднялся на ноги и долгое время провел на палубе корабля. Капитан выразил радость, что господин фон Ремберг поправился.
Оставалось всего два дня пути до Архангельска…
Глава V. Архангельск
Русское царство, Архангельск,
1718 год, июль
Было около десяти часов вечера, когда они приблизились к дому с синими ставнями.
Владимир протянул руку и постучал железным кольцом в покосившуюся облезлую дверь. Этот небольшой дом стоял чуть в отдалении от других построек и был затенен густым заброшенным садом. Зеленые ветви деревьев склонялись на крышу дома, словно укрывая его от посторонних глаз. Никто не ответил, и Владимир, бросив взгляд на Славу, стоявшую рядом, вновь постучал.
– Возможно, мы ошиблись, и это не тот дом? – спросила девушка, удрученно глядя на молодого человека.
В который раз она отметила, что Владимир еще не совсем здоров и жизненная энергия лишь наполовину наполняла его тело. Сегодня был первый день, когда молодого человека не лихорадило. Три часа назад они прибыли в Архангельск и все это время пытались узнать у жителей этого серверного городка, где находится красный царский терем, а затем и приметный дом – заброшенный с синими ставнями. И вот сейчас они были у места своего назначения. Молодой человек попытался отворить дверь, но та была заперта. Он вновь постучал, но им так и не открыли.
– Никого нет, Слава. Пойдем отсюда? – предложил Владимир через пару минут ожидания.
– Нет, погоди. Я чувствую, что в доме кто-то есть. Аура живого человека.
Теперь уже она настойчиво постучала железным кольцом в запертую дверь. Владимир же, нахмурившись, прикрыл глаза и сосредоточился, а через миг глухо заметил:
– Ты права. Светлая огненная аура… – его речь была прервана скрипом.
Деревянная облезлая дверь распахнулась, и перед их взорами открылся мрачный коридор. Никого не было видно. И дверь, похоже, отворилась сама.
– Пошли, – решительно сказала Слава и протянула руку молодому человеку.
Властно обхватив ее ладошку, Владимир направился вперед в самую тьму, простирающуюся за дверью. Они миновали два небольших коридора, когда перед ними отрылась еще одна дверь. Войдя в маленькую комнатку, они с интересом и опасением уставились на дряхлую старуху, сидевшую у горящего очага. Она пряла пряжу.
Тут же сознание молодых людей озарилось прошлым, ибо они оба отчетливо узнали эту старую женщину. Владимир сразу же признал в ней ту самую ведьму, у которой несколько месяцев назад он после энергетической битвы забрал вторую книгу Светлых. А Слава распознала в дряхлой владелице заброшенного дома ту самую итальянскую гадалку, которая некогда предсказывала ей и покойной Любаше будущее.
Старуха подняла на них горящий взор и прищурилась.
– Заходите, дети. Чего встали на пороге? – глухо проскрежетала Ронжовая ведьма. – Я ждала вас.
Опомнившись от первого удивления и недоумения, Владимир медленно прошел в маленькую комнатушку, увлекая за собой Славу.
– Так вы были дома? Мы так долго стучали, – произнес мрачно Владимир.
Старая ведьма окинула его строгим взглядом и вымолвила:
– Я лишь проверяла силу вашего духа и желание разыскать меня. Я уже давно чуяла, что вы идете ко мне.
– Но раз вы ждали нас, отчего не открыли сразу? – удивился молодой человек.
– Ты слишком горяч, голубь мой. Вот поживешь с мое на этом свете и будешь все делать, обдумавши и не спеша.
– Вы говорите так, как будто все знаете, – поморщился Владимир.
– Не все, но многое.
– Тогда, может, скажите, зачем мы искали вас? – спросил, прищурившись, он.
– Вам нужен Лучезар. К которому Светослава должна была направиться уже очень давно, по велению матери.
Услышав слова ведьмы, молодой человек вновь пораженно уставился на старуху и через минуту выдохнул:
– Простите меня, сударыня. Вы действительно избранная.
– Тебе потребовалось увидеться со мной еще раз, голубь мой, чтобы понять это? – спросила старуха. – И в тот раз, когда мы виделись, ты не понял этого?
Перед глазами Владимира пронеслись картины из прошлого, где он бился с Ронжовой ведьмой и в итоге забрал у нее вторую каменную книгу Светлых.
– Тогда я служил Темным. И был не в себе. Теперь я сожалею об этом.
– Да, я предупреждала тебя, но ты не послушал меня.
– Вы правы. Но я спрятал книгу, и у Темных ее нет. Я единственный знаю, где она.
– Это хорошо. Значит, Тьма не получит еще одно оружие для победы. Ты должен отдать эту книгу Светлым волхвам, чтобы они вновь надежно спрятали ее. Все-таки два века мне удавалось скрывать ее. Лишь ты, одаренный и проникающий в мысли, смог найти меня и книгу. До этого никому из Темных не удавалось этого.
– Вы, бабушка, прожили на свете двести лет? – опешила Слава.
– Да, девочка, я так стара, что практически забыла, что когда-то была ребенком. И Светлые отмерили мне более двух веков. Но это так тяжко, нести свою жизненную ношу.
– Я тоже не послушалась вас, бабушка, – полепетала девушка тихо. – Вы ведь говорили мне, чтобы я вернулась к Владимиру, но я допустила весь этот ужас, что случился с нами.
– Это было предначертано, дети мои, – тихо вымолвила ведьма. – И каждый из вас делал то, что ему предназначено свыше. Вы должны были дойти до вершины страдания, до края бездны. Только так, на краю погибели, вы могли раскрыть в своем существе все тайные способности и укрепить силу духа. Ведь легко достигнутые цели не обогащают душу. А то, что досталось великим трудом, на грани сил и возможностей, на пике страданий и тяжелых испытаний, становится для людей действительно ценным и ведет к развитию души человека. Тем более после всего, что пережили, вы ощутили сладостный вкус победы над Темными. Все произошло так, как должно было произойти.
– Все это чудно, – снова заговорил Владимир. – Однако вы, наверное, знаете, как нам найти Лучезара?
– Как раз для этого я и ждала вас здесь, голуби мои, – усмехнулась по-доброму ведьма. – Кто ж вас направит, если не я?
– Мы слушаем вас, бабушка, – улыбнулась ей Слава.
– Вы должны вновь вернуться в гавань и найти корабль, который доставит вас на Соловецкие острова. Езжайте на самый большой остров. Именно там вы найдете Лучезара.
– И жители острова подскажут нам, где его найти?
– Нет. Он встретит вас сам. Идите. У вас мало времени. Темные идут за вами. Они уже близко…
– Я тоже чувствую это, – кивнул Владимир. – Они воздействуют на меня. Но теперь, без браслета, им трудно управлять моим разумом и волей. Но я все же ощущаю их энергетическое воздействие.
Спустя четверть часа молодые люди вышли из заброшенного дома, трепещущие и воодушевленные. Они все еще не могли поверить в то, что сейчас идут верным путем, предначертанным им древними пророчествами и предками.
Петухи еще не пропели первый раз, когда молодые люди, вновь преодолев путь по широкому деревянному мосту через реку, вышли к новому Ильинскому кладбищу на окраине города. Еще оставалось чуть более версты до самого порта. Тихая светлая ночь укрывала спящий городок, кругом было пустынно. Слава и Владимир шли довольно быстро, но в какой-то момент вдруг повернулись друг к другу, заранее инстинктивно заслышав нарастающий топот коней.
– Монахи! – процедил мрачно Владимир, отчетливо ощущая темную многочисленную энергию, приближающуюся ним.
– Ты прав, – кивнула Слава обеспокоенно.
В следующую секунду молодой человек схватил девушку за руку, и они побежали вперед, намереваясь достигнуть порта как можно скорее. Вскоре капюшон с головы Славы упал, и ее золотая коса развевались по ветру, но она не замечала этого, пытаясь быстрее передвигать ногами, поднимая выше юбку. Владимир неумолимо тянул ее за руку вперед, но девушка не успевала за его широким шагом. Спустя некоторое время молодой человек властно обхватил Славу за талию сильной рукой и, приподнимая девушку над землей, быстрее устремился вперед, почти держа ее на весу.
До порта оставалось еще немного, когда тихая пустынная улица наполнилась грохотом копыт многочисленных лошадей со зловещими всадниками в черных одеждах. Владимир резко остановился, понимая, что им не уйти от Темных и бросил отчаянный взор на Славу.
– Беги, я задержу их! – скомандовал он.
– Нет, я не оставлю тебя, ты ранен!
– Беги, я сказал! – выпалил он грозно. – Хоть ты спасешься.
– Мы погибнем оба или вместе спасемся, – возразила твердо Слава и встала рядом с ним.
– Непослушная девица, – пророкотал Владимир и быстро поставил Славу за спину.
Всадники уже приблизились к молодым людям и резко остановились от них в десяти шагах. Капюшоны полностью скрывали лица двух дюжин Темных монахов. Владимир лишь побледнел, окидывая грозным взглядом эту темную кавалькаду. Взмыленные лошади переминались с ноги на ногу.
– Отойди, фон Ремберг! – проскрежетал ледяным голосом один из всадников по-немецки. – Нам нужна Светлая девка!
Владимир напрягся. Окинул соколиным взором первую шеренгу всадников, желая узнать, кто говорит с ним, чтобы его первого ударить энергетическим лучом. Но монахи, замерев, словно изваяния, не шевелились. Темная ткань скрывала их лица, оттого было невозможно определить, кто именно из них говорил.
– Убирайтесь! – жестко произнес Владимир. Он чуть пошатнулся и глубоко вздохнул. Болезненное состояние давало о себе знать.
– Если ты отдашь нам ее, мы не тронем тебя, предатель. Она принадлежит нам! – продолжил все тот же ледяной могильный голос.
– Убирайтесь! – процедил непокорно Владимир, наконец по звуковой волне определив, откуда идет звук. Он отчетливо узнал голос жреца Генриха, хромого брата Ордена, который также был учеником Лионеля и, несмотря на свои пятьдесят лет, слыл самым лучшим воином Темных после Владимира. Именно Генриха он первого вырубил энергетическим лучом на кровавой мессе. И молодой человек думал, что силы его луча было достаточно, чтобы убить Генриха, но, видимо, жрец имел сильное жизненное существо, раз смог уцелеть после убивающего луча Владимира, который по энергетическому воздействию был равен шаровой молнии.
Молодой человек попытался выставить защиту, но его тело было еще слабо, и кокон не получился, ибо для этого требовалось больше жизненной энергии. Зная, что лучшая защита – нападение, Владимир в следующий миг выкинул руку вперед и вонзил сильный энергетический удар в Генриха. Однако увидел, как его фиолетовый убивающий луч разбился о невидимую защиту жреца, молодой человек нахмурился, понимая, что Генрих – сильный противник. Да, он не достиг такого совершенства, как Владимир, но все же обладал некоторыми колдовскими знаниями, например, мог выставить энергетическую защиту от его смертоносного луча. На той мессе Генрих просто не ожидал нападения, и поэтому Владимиру удалась быстро вырубить его. И неудивительно, что Лионель послал возглавлять погоню именно его. Владимир также знал, что остальные монахи вряд ли могли бы сравниться с ним по силе и умениям, оттого прищурился и сосредоточился.
– Ты намерен помешать нам забрать ее, сопляк? – произнес Генрих угрожающе.
Вместо ответа Владимир выкинул вторую руку вперед и с силой ударил энергетическими лучами по трем другим всадникам. Один из них выпал из седла, а два других схватились за глубокие кровавые раны на плечах, которые нанес им молодой человек. Генрих тут же выехал вперед, и Владимир лишь на миг увидел в его руке длинный кнут. Темный стремительно описал им кольцо в воздухе, и через мгновение толстая кожаная веревка обвилась вокруг шеи Владимира. Видя, что, как и раньше, защитный кокон окутывает тело Генриха, молодой человек быстро схватился рукой за кнут и с силой дернул его. От рывка Генрих вылетел из седла и свалился с лошади на землю. Владимир же, сдернув кнут со своей шеи, энергетическим лучом свалил еще одного всадника.
– Так ты и дальше намерен препятствовать нам? – уже прошипел Генрих, вставая на ноги и делая знак своим людям. Четверо всадников молниеносно приблизились к ним, вытягивая правые руки, на которых были надеты темные перстни. В следующий миг Владимир, прочитав последнюю мысль одного их Темных, громко прохрипел:
– Назад, Слава!
Он неистово оттолкнул девушку от себя, и та невольно отбежала на несколько шагов. Но Владимир не смог отпрянуть вовремя, и Темные всадники окружили молодого человека. Внутренним видением девушка отметила, как от ладоней монахов образовалась невидимая сеть, крепящаяся концами к перстням на их руках. Монахи повернули камни, и энергетическая сеть упала на Владимира, тут же уронив его на землю. Слава вскрикнула, отметив, что это какие-то невидимые энергетические волокна, от которых молодой человек на миг потерял сознание.
– Владимир! – дико закричала она и бросилась к нему.
Но едва прикоснулась к невидимой сети, ее ударила сильная энергия, и Слава отдернула руку. Она осознала, что по сетке проходит некий сильный заряд энергии, который проникает в молодого человека и убивает его. Спустя минуту Владимир пришел в себя и попытался встать, но снова рухнул от энергетического капкана, который бил его сильнейшей энергией по всему телу. Он захрипел и, сцепив зубы, поднялся на колени, из последних сил схватился за сетку, попытался ее разорвать.
Слава в ужасе увидела, как руки Владимира обагрились кровью, так как энергетическая сеть, словно острые ножи, ранила его кожу. В следующий момент какая-то сила откинула Славу от молодого человека. Она упала на землю, сильно ударившись головой. Едва очнувшись, она быстро села на земле и обернулась к молодому человеку. Она видела, что Владимир из последних сил пытался разорвать сеть, которая убивала его, кровь уже текла по его рукам, а на висках лопнули вены от напряжения. Она стоял на коленях и, рыча, пытался бороться. Рядом с ним стоял Темный и жутким голосом насмехался над ним.
– Тебе не выбраться, фон Ремберг, ты слаб. И твоя энергия на исходе. Ты сдохнешь, – проскрежетал Генрих. В следующий миг он поднял кнут и со всей силы ударил им Владимира. От мощи энергетического удара молодой человек упал на землю и безжизненно распластался, потеряв сознание. – Какую усмиряющую сеть дал нам Верховный, – хищно протянул Генрих и, повернувшись к монахам-всадникам, приказал: – Довольно. – Монахи послушно повернули камни на перстнях, и сеть исчезала. – Заберите кристаллы, – бросил очередной приказ Генрих, смотря безразличным взором на поверженного Владимира, который так и не шевелился. Один из монахов послушно спешился и наклонился над Владимиром.
– Нет! – вскрикнула Слава, которая уже пришла в себя и, вскочив на ноги, бросилась к ним, видя, как второй Темный стягивает с плеч Владимира суму, где лежали древние камни.
Обратив на девушку недовольный взгляд, Генрих сделал несколько стремительных шагов к Славе и, схватив ее за плечо, не позволил приблизиться к Владимиру.
– А ты идешь с нами! – приказал Генрих.
– Нет! – выпалила она и попыталась вырваться.
Она напрягала взор и хотела пронзить его огненным потоком, но Темный, вмиг ощутив ее воздействие, ударил ее кулаком в лицо. От этого в глазах девушки потемнело, и она едва не упала. Темный поволок ее за плечо за собой. Слава видела, как второй монах уже с сумой Владимира вскочил в седло и, пришпорив лошадь, в сопровождении еще дюжины монахов устремился прочь. На улице остались только пятеро Темных и четверо убитых, которые неподвижно лежали на земле, сраженные энергетическим лучом Владимира.
Слава вновь начала вырываться, и Генрих, разозлившись, схватил ее за шею ладонью и жестко сдавил. Он упер в ее подбородок перстень с черным камнем, и она ощутила, как от него прямо в сознание вклинился угнетающий луч. Этот темный энергетический поток бил в ее голову, причиняя адскую боль.
– Верховный велел привезти тебя, как и камни, так что пошли, – выплюнул Генрих.
Продолжая жестоко удерживать девушку, Темный тащил ее к своей лошади. Слава же, схватившись руками за его неумолимую руку, захрипела. Она смотрела обезумившими от боли глазами на Темного, который неумолимо сжимал ее горло своей железной хваткой. Она видела жуткие белесые глаза Темного, на лице которого не отражалось ни одного чувства. Сухие губы девушки искривились в мольбе, и она в отчаянии прохрипела:
