Аристотель
Риторика
Глава VIII
Совещательный оратор должен знать различные формы правления. – Четыре формы правления: демократия, олигархия, аристократия, монархия. – Цель каждой формы правления. – Совещательный оратор должен знать нравы каждой из форм правления.
Самое же главное и наиболее подходящее средство для того, чтобы быть в состоянии убеждать и давать хорошие советы, заключается в понимании всех форм правления, обычаев и законов каждой из них, а также в определении того, что для каждой из них полезно, потому что все руководятся полезным, полезно же то, что поддерживает государственное устройство. Решающее значение имеет выражение воли верховной власти, а виды верховной власти различаются согласно видам государственного устройства: сколько есть форм правления, столько и видов верховной власти.
Форм правления четыре: демократия, олигархия, аристократия и монархия, так что верховная власть и власть судебная принадлежит или всем членам государства, или части их.
Демократия есть такая форма правления, где должности занимаются по жребию, олигархия – где это делается сообразно имуществу граждан, аристократия – где это делается сообразно образованию граждан. Под образованием я разумею здесь образование, установленное законом, потому что люди, не выходящие из пределов законности, в аристократии пользуются властью, они кажутся лучшими из граждан, откуда получила название и самая форма правления. Монархия, как показывает самое название ее, есть такая форма правления, в которой один властвует над всеми. Из монархий одни, подчиненные известного рода порядку, представляют собой монархию [в настоящем смысле слова], а другие, извращенные, представляют собой тиранию.
Не должно упускать из виду цель каждой из форм правления, потому что люди всегда избирают то, что ведет к цели. Цель демократии – свобода, олигархии – богатство, аристократии – воспитание и законность, тирании – защита. Очевидно, что если люди принимают решения, имея в виду цель государства, то следует разобрать обычаи и законы каждой из форм правления и то, что для каждой из них полезно, – разобрать все это, как имеющее отношение к цели каждого из видов государственного устройства. Но так как можно убеждать не только посредством речи, наполненной доказательствами, но еще и этическим способом, – ведь мы верим оратору, потому что он кажется нам человеком известного склада, то есть, если он кажется нам человеком честным или благомыслящим, или тем и другим вместе, – ввиду всего этого нам следовало бы обладать знанием нравов каждой из форм правления, потому что нравственные качества каждой из них представляются для каждой из них наиболее значимыми. Это достигается теми же самыми средствами, потому что нравственные качества обнаруживаются в связи с намерениями, а намерение имеет отношение к цели.
Итак, мы сказали, насколько это было здесь уместно, к чему, уговаривая, мы должны стремиться, имея в виду будущее или настоящее, и откуда должны черпать способы убеждения, касающиеся полезного, а также нравов и законов каждой из форм правления, и о том, какими способами и каким образом мы можем облегчить себе [разрешение] этих вопросов. Точнее об этом изложено в нашей «Политике».
Глава IX
Объекты эпидиктической речи. – Определение прекрасного. – Определение добродетели, части добродетели, величайшей добродетели; определение различных добродетелей. – Перечисление вещей прекрасных – Похвала Енкомий – Макарюрбс. – Отношение похвалы к совету. – Усиливающие обстоятельства, сравнения и преувеличения пригодны для эпидиктической речи; для совещательной пригодны примеры, для судебной энтимемы.
Вслед за этим поговорим о добродетели и пороке, прекрасном и постыдном, потому что эти понятия являются объектами для человека, произносящего хвалу или хулу. Говоря об этом, мы вместе с тем выясним, в силу чего о нас может составиться понятие, как о людях известного нравственного характера, в чем [как мы сказали] заключается другой способ внушать доверие, потому что одним и тем же путем мы можем сделать и себя и других людьми, внушающими к себе доверие в нравственном отношении. Так как нам часто случается – серьезно или несерьезно – хвалить не только человека или бога, но и неодушевленные предметы, и первое встречное животное, то следует и по отношению к этому пункту разобрать таким же образом основные положения, потому коснемся и этого вопроса, насколько это нужно для примера.
Прекрасное – то, что, будучи желательно само ради себя, заслуживает еще похвалы, или что, будучи благом, приятно, потому что оно благо. Если таково содержание понятия прекрасного, то добродетель необходимо есть прекрасное, потому что, будучи благом, она еще заслуживает похвалы.
Добродетель, как кажется, есть возможность приобретать блага и сохранять их, и, вместе с тем, возможность делать благодеяния [другим] во многих важных случаях и всем вообще во всевозможных случаях. Части добродетели составляют справедливость, мужество, благоразумие, щедрость, великодушие, бескорыстие, кротость, рассудительность, мудрость. Раз добродетель есть способность оказывать благодеяния, величайшими из добродетелей необходимо будут те, которые наиболее полезны для других. Вследствие этого наибольшим почетом пользуются люди справедливые и мужественные, потому что мужество приносит пользу людям во время войны, а справедливость и в мирное время. Затем следует бескорыстие, потому что бескорыстные люди легко отказываются от денег и не затевают споров из-за них, а они составляют главный предмет стремлений для других.
Справедливость – такая добродетель, в силу которой каждый владеет тем, что ему принадлежит, и так, как повелевает закон, а несправедливость – такое качество, в силу которого человек владеет тем, что ему не принадлежит, и не так, как повелевает закон.
Мужество – добродетель, в силу которой люди в опасностях совершают прекрасные дела, руководствуясь законом и повинуясь ему; трусость же – качество противоположное.
Умеренность – добродетель, в силу которой люди так относятся к физическим наслаждениям, как повелевает закон; невоздержанность – противоположное этому качество.
Бескорыстие заключается в оказывании денежных одолжений, скупость – качество противоположное.
Великодушие – добродетель, побуждающая к совершению великих благодеяний, малодушие – качество противоположное.
Щедрость – добродетель, побуждающая к крупным издержкам, малодушие же и скряжничество – качества противоположные.
Рассудительность есть интеллектуальная добродетель, в силу которой люди в состоянии здраво судить о значении перечисленных выше благ и зол для блаженства.
Итак, для настоящего случая мы достаточно сказали о добродетели и пороке вообще и о составных частях этих понятий; отсюда уже нетрудно вывести заключение относительно других пунктов, так как очевидно, что как то, что производит добродетель, необходимо должно быть прекрасно, как имеющее отношение к добродетели, так и все, производимое ею; таковы признаки и дела добродетели. Если же признаки добродетели и то, что однородно с ними (а таковы поступки и страдательные состояния нравственно хорошего человека), прекрасны, то отсюда необходимо следует, что все то, что представляется делом или признаком мужества, или что было мужественно совершено, – все это прекрасно точно так же, как прекрасно все справедливое и справедливо – совершенное; что же касается страдательных состояний [носящих характер справедливости], то о них этого нельзя сказать, так как только в одной этой добродетели не всегда прекрасно все справедливое, например, в деле наказания позорнее быть справедливо наказанным, чем понести наказание напрасно относительно других добродетелей [можно сказать] то же самое.
Прекрасно и все то, возмездием за что служат призы и с чем сопряжено более почета, чем денег. И из поступков [подлежащих выбору] прекрасны те, которые человек совершает, имея в виду нечто желательное, но не для себя самого, прекрасны также и безотносительно хорошие поступки, которые кто-либо совершил для пользы отечества, презрев свою собственную выгоду, точно так же, как прекрасно все то, что хорошо по своей природе, и что хорошо, но не именно для данного человека, потому что такие вещи делаются ради самого себя.
Прекрасно и все то, что скорее может относиться к человеку умершему, чем к живому, потому что то, что делается для человека, находящегося в живых, сопряжено с эгоистическим интересом делающего. Прекрасны также те поступки, которые совершаются ради других, потому что такие поступки носят на себе меньший отпечаток эгоизма. Прекрасно и то благоденствие, которое имеет в виду других, а не самого себя, а также то, которое касается наших благодетелей, потому что это согласно с справедливостью. Прекрасны также благодеяния, потому что они относятся не к самому человеку [их совершающему]. Прекрасно и противоположное тому, чего люди стыдятся, потому что они испытывают стыд в том случае, если говорят, или делают, или намереваются сделать что-нибудь постыдное; в этом смысле выразилась в стихах Сафо по поводу слов Алкея:
«Я желаю сказать нечто, но меня удерживает стыд».
«Если бы ты желал чего-нибудь благородного или прекрасного, и если бы твой язык не намеревался высказать ничего дурного, то стыд не заволакивал бы твоих глаз, ты говорил бы о справедливом».
Прекрасно также то, из-за чего люди хлопочут, не будучи побуждаемы страхом, потому что они поступают так в вещах, ведущих к славе. Прекраснее добродетели и деяния лиц лучших по своей природе, так, например, добродетели мужчин выше, чем добродетели женщин. Точно так же прекраснее добродетели, от которых получается больше пользы для других людей, чем для нас самих; поэтому-то так прекрасно все справедливое и сама справедливость. Прекрасно также мстить врагам и не примиряться с ними, так как справедливо воздавать равным за равное, а то, что справедливо, прекрасно, и так как мужественному человеку свойственно не допускать побед над собой. И победа, и почет принадлежат к числу прекрасных вещей, потому что как то, так и другое желательно, даже если и не соединено ни с какой материальной выгодой, и так как обе эти вещи служат признаком выдающихся достоинств. Прекрасно и все памятное, и чем вещь памятнее, тем она прекраснее. И то, что нас переживает и с чем соединен почет и что имеет характер чрезвычайного [– все это прекрасно]. Прекраснее то, что есть только в одном человеке, потому что такие вещи возбуждают больше внимания.
Прекраснее также собственность, не приносящая дохода, как более соответствующая достоинству свободного человека.
И то, что считается прекрасным у отдельных народов и что служит у них признаком чего-либо почетного, так же прекрасно, как, например, считается прекрасным в Лакедемоне носить длинные волосы, ибо это служит признаком свободного человека, и не легко человеку, носящему длинные волосы, исполнять какую-либо рабскую работу.
Прекрасно также не заниматься никаким низким ремеслом, так как свободному человеку не свойственно жить в зависимости от других.
[При этом] нужно принимать качества близкие к данным за тождественные с ними как при одобрении, так и при порицании, так, например, человека осторожного нужно принимать за холодного и коварного, человека простоватого за доброго, а человека с тупой чувствительностью за кроткого, и каждое из свойств нужно истолковывать в наилучшую сторону, так, например, человека гневливого и необузданного [должно считать] человеком бесхитростным, человека своенравного – полным величавости и достоинства, и вообще людей, обладающих крайнею степенью какого-нибудь качества [должно принимать], за людей, обладающих добродетелями, например, человека, безрассудно смелого, за мужественного, а расточительного за щедрого, так как такое впечатление получится у толпы. Вместе с тем здесь можно построить паралогизм из причины: в самом деле, если человек кидается в опасность там, где в этом нет необходимости, то, по всей вероятности, он с гораздо большей готовностью сделает это там, где этого требует долг. И если человек щедр ко всем встречным, он будет таковым и по отношению к своим друзьям, потому что благодетельствовать всем и означает крайнюю степень добродетели. При этом нужно обращать внимание и на то, среди кого произносится похвала, потому что, по выражению Сократа, не трудно восхвалять афинян среди афинян же.
Следует усвоить [восхваляемому лицу] то свойство, которое ценится у данного класса людей, например, у скифов, или у лаконцев, или у философов. Вообще понятие почетного следует возводить к понятию прекрасного, потому что эти понятия кажутся близкими одно другому. [Следует хвалить] и то, что является соответствующим и приличным, например, то, что достойно славы предков и деяний, ранее нами совершенных, потому что прибавить себе славы – счастье и прекрасно. Прекрасно и то, что случается несогласно с нашими ожиданиями в лучшем и более прекрасном смысле, например, если кто-нибудь в счастье был умерен, а в несчастье стал великодушен, или если кто-нибудь, по мере своего возвышения, становится все лучше и доступнее. В таком роде и слова Ификрата: «Из чего и к чему я пришел?», а также слова победителя на Олимпийских играх:
«Некогда я, с изогнутым коромыслом на плечах»..
Отсюда и стих Симонида:
«Будучи дочерью, женой и сестрой тиранов»?
Так как человеку воздается похвала за его дела и так как нравственно хорошему человеку свойственно действовать согласно заранее принятому намерению, то должно стараться показать, что человек [которого мы хвалим] действует согласно заранее принятому намерению. Хорошо также казаться человеком, часто действовавшим так; поэтому случайности и нечаянности следует считать за нечто, входившее в наше намерение, и если можно привести много подобных случаев, они покажутся признаком добродетели и намеренных поступков.
Похвала есть способ изъяснять величие добродетели какого-нибудь человека; следовательно, нужно показать, что деяния этого человека носят характер добродетели. Енкомий же относится к самим делам (другие же обстоятельства внешнего характера, например, благородство происхождения и воспитание служат поводом, так как естественно, что от хороших предков происходят хорошие потомки и что человек воспитанный именно так, будет именно таким). Потому-то мы и прославляем в енкомиях (37) людей, совершивших что-нибудь, деяния же служат признаком известного нравственного характера; ведь мы могли бы хвалить и человека, который не совершил таких деяний, если бы были уверены, что он способен их совершить. То, что называется «прославление счастья» и «прославление блаженства», тождественны между собой, но не тождественны с похвалой и енкомием: как понятие счастья заключает в себе понятие добродетели, так прославление блаженства должен обнимать собой похвалу или енкомий.
Похвала и совет сходны по своему виду, потому что то, что при подавании совета может служить поучением, то самое делается похвалой, раз изменен способ выражения: раз мы знаем, как мы должны поступать и какими мы должны быть, нам нужно, чтобы произнести это в виде совета, лишь изменить и затем переставить выражения, например: «Следует гордиться не тем, что нам даровано судьбой, но тем, что приобретено нами самими». Выраженное в такой форме это положение имеет силу похвалы: «Он гордился не тем, что было даровано ему судьбой, а тем, что приобретено им самим». Так что, когда ты хочешь хвалить, посмотри, что бы ты мог посоветовать [в этом случае], а когда хочешь дать совет, посмотри, что бы ты мог похвалить. Что же касается способа выражения, то он здесь по необходимости будет противоположный, потому что перестановка касается выражений, в первом случае имеющих характер запрещения, а во втором случае не имеющих его.
Следует также принимать в расчет многие усиливающие обстоятельства, например, если человек [которого мы хотим хвалить] действовал один, или первый, или при содействии немногих лиц, потому что все такое прекрасно. [Можно также извлекать выгоду] из указаний на время [именно, выставляя на вид], что совершено нечто, несмотря на неблагоприятное время и на неблагоприятные обстоятельства. [Хвалят также человека], если ему часто удавалось одно и то же дело: это ведь и трудно, и может служить доказательством того, что восхваляемый обязан был успехом не случаю, а самому себе. [Заслуживает также похвалы] человек, ради которого изобретены и приведены в исполнение какие-нибудь способы поощрения и чествования, например, тот, кто первым был воспет в похвальной песне, таков Гипполох, таковы и Гармодий и Аристогитон, в честь которых была впервые воздвигнута статуя на Агоре. Такие же соображения имеют значение и по отношению к обстоятельствам противоположного характера. Если ты не находишь, что сказать о человеке самом по себе, сравни его с другими, как это делал Исократ вследствие непривычки говорить в суде. Следует сравнивать человека с людьми знаменитыми, потому что, если он окажется лучше людей, достойных уважения, его достоинства от этого выиграют.
Преувеличение по справедливости употребляется при похвалах, потому что похвала имеет дело с понятием превосходства, а превосходство принадлежит к числу вещей прекрасных, поэтому если нельзя сравнивать человека со знаменитыми людьми, следует сопоставлять его вообще с другими людьми, потому что превосходство служит признаком добродетели. Вообще из приемов, одинаково принадлежащих всем [трем] родам речей, преувеличение всего более подходит к речам эпидиктическим, потому что здесь оратор имеет дело с деяниями, признанными за неоспоримый факт, ему остается только облечь их величием и красотой. Что же касается примеров, то они наиболее подходят к речам совещательным, потому что мы произносим суждения о будущем, делая предположения на основании прошедшего Энтимемы, напротив, [наиболее пригодны] для речей судебных, потому что прошедшее, вследствие своей неясности, особенно требует указания причины и доказательства.
Вот приблизительно все положения, на основании которых произносится почти всякая похвала и хула, вот что следует принимать в соображение, хваля или порицая; вот откуда берется содержание для енкомия и порицания: ведь раз известен этот вид речей [похвальных], очевидны положения противоположные, так как порицание произносится на основании положений противоположных вышеуказанным.
Глава X
Речи судебные. – Причины несправедливых поступков, настроения, вызывающие эти поступки, люди, по отношению к которым эти поступки совершаются. – Что значит поступать несправедливо? – Мотивы дурных поступков – порок и невоздержанность. – Поступки произвольные и непроизвольные. – Мотивы всей человеческой деятельности. – Понятие случайности, естественности, насильственности, привычности. – Совершаемое по соображению, под влиянием раздражения, под влиянием желания.
Далее следует сказать о числе и природе тех положений, из которых должно выводить умозаключения относительно обвинения и защиты. Здесь следует обратить внимание на три пункта, какова природа и как велико число тех причин, в силу которых люди поступают несправедливо; под влиянием какого настроения люди поступают несправедливо; по отношению к каким людям мы поступаем несправедливо и в каком положении находятся эти люди.
Итак, определим понятие несправедливости и разберем затем каждый из указанных пунктов по порядку.
Пусть поступать несправедливо значит намеренно вопреки закону причинять вред другому лицу. Но есть два вида законов – частный и общий. Частным я называю написанный закон, согласно которому люди живут в государстве, общим – тот закон, который признается всеми людьми, хотя он и не написан. Добровольно люди делают то, что они делают сознательно и без принуждения. Не все то, что люди совершают добровольно, совершается ими намеренно, но все, что совершается ими намеренно, совершается ими добровольно, потому что человек никогда не находится в неведении относительно того, что он делает намеренно. Мотивы же, под влиянием которых мы добровольно причиняем вред и поступаем несправедливо, – это порок и невоздержанность: когда мы обладаем одним или несколькими пороками, мы оказываемся несправедливыми именно по отношению к объекту порока, например, корыстолюбивый по отношению к деньгам, невоздержанный по отношению к телесным наслаждениям, изнеженный по отношению ко всему тому, что способствует лени; трус по отношению к опасностям (потому что трусы под влиянием страха покидают своих товарищей в минуты опасности), честолюбец по отношению к почестям. Человек вспыльчивый поступает несправедливо под влиянием гнева; человек, страстно любящий победу, поступает так ради победы, человек мстительный – под влиянием мести, человек неразумный – вследствие неведения того, что справедливо и что несправедливо, человек бесстыдный – вследствие презрения к доброй славе. Подобным же образом каждый из остальных людей оказывается несправедливым соответственно своему пороку.
Но все это ясно отчасти из того, что мы сказали о добродетелях, отчасти из того, что мы скажем о страстях. Остается сказать, ради чего, под влиянием какого настроения и по отношению к кому люди поступают несправедливо.
Итак, предварительно разберем вопрос, к чему стремятся и чего избегают люди, принимаясь совершать несправедливости, потому что очевидно, что обвинитель должен выяснить, какие именно и насколько важные мотивы из тех, под влиянием которых люди поступают несправедливо по отношению к своим ближним, были у противника, а защищающийся – какие мотивы в данном случае отсутствовали.
Все люди делают одно произвольно, другое непроизвольно, а из того, что они делают непроизвольно, одно они делают случайно, другое по необходимости; из того же, что они делают по необходимости, одно они делают по принуждению, другое – согласно требованиям природы. Таким образом, все, что совершается ими непроизвольно, совершается или случайно, или в силу требований природы, или по принуждению. А то, что делается людьми произвольно и причина чего лежит в них самих, делается ими одно по привычке, другое под влиянием стремления, и притом одно под влиянием стремления разумного, другое неразумного.
Хотение есть стремление к благу, потому что всякий испытывает желание лишь в том случае, когда считает объект своего желания благом. Стремления же неразумные – это гнев и страсть.
Итак, все, что люди делают, они делают по семи причинам: случайно, согласно требованиям природы, по принуждению, по привычке, под влиянием размышления, гнева и страсти. Бесполезно было бы присоединять сюда классификацию таких мотивов, как возраст, положение и т. п., потому что если юношам свойственно быть гневливыми или страстными, то они совершают несправедливые поступки не по своей молодости, но под влиянием гнева и страсти. И не от богатства и бедности люди поступают несправедливо. Случается, конечно, бедным, вследствие их нужды, желать денег, а богатым, вследствие избытка средств, желать наслаждений, в которых нет необходимости, но и эти люди будут поступать известным образом не от богатства или бедности, но под влиянием страсти. Равным образом люди справедливые и несправедливые и все те, поступки которых объясняют их душевными качествами, действуют под влиянием тех же вышеуказанных мотивов – соображений рассудка или страсти, причем одни руководствуются добрыми нравами или страстями, а другие – нравами и страстями противоположного характера. Случается, конечно, что с такими-то душевными качествами связаны такие-то последствия, а с другими – другие: так у человека умеренного, именно вследствие его умеренности, правильные мнения и желания относительно наслаждений, а у человека невоздержанного относительно того же мнения – противоположные.
Вследствие этого следует оставить в стороне подобные классификации и рассмотреть, какие следствия связаны обыкновенно с какими душевными свойствами, потому что, если человек бел или черен, велик или мал, отсюда нельзя еще выводить никаких заключений, если же, напротив, человек молод или стар, справедлив или несправедлив, то это уже разница. То же можно сказать и относительно всего того, что производит разницу в нравах людей, как, например, считает ли человек себя богатым или бедным, счастливым или несчастливым. Но об этом мы будем говорить после, теперь же коснемся остальных [ранее намеченных] вопросов.
Случайным называется то, причина чего неопределенна, что происходит не ради какой-нибудь определенной цели, и не всегда, и не по большей части, и не в установленном порядке. Все это очевидно из определения понятия случайности. Естественным мы называем то, причина чего подчинена известному порядку и заключается в самой вещи, так что эта вещь одинаковым образом случается или всегда, или по большей части. Что же касается вещей противоестественных, то нет никакой нужды выяснять, происходят ли подобные вещи сообразно с какими-нибудь законами природы или по какой-нибудь другой причине; может показаться, что причиной подобных вещей бывает и случай. Насильственным называется то, что делается нами самими, но вопреки своему желанию и доводам рассудка. Привычным называется то, что люди делают вследствие того, что часто это делали. По соображению [совершается] то, что кажется нам полезным из перечисленных нами благ, или как цель, или как средство, ведущее к цели, когда такая вещь делается ради приносимой ею пользы, потому что иногда и люди невоздержанные делают полезные вещи, но не для пользы, а ради удовольствия. Под влиянием раздражения и запальчивости совершаются дела мести. Между местью и наказанием есть разница: наказание ради наказуемого, а мщение ради мстящего, что утоляет его гнев. Что такое гнев, это будет ясно из трактата о страстях. Под влиянием желания делается все то, что кажется нам приятным; к числу вещей приятных относится и то, с чем мы сжились и к чему привыкли, потому что люди в силу привычки с удовольствием делают многое из того, что по своей природе не представляет ничего приятного.
Таким образом, в результате всего сказанного мы получаем, что все то, что люди делают сами собой, все это – или благо, или кажущееся благо, или приятно, или кажется приятным. Но так как все то, что люди делают сами собой, они делают добровольно, а недобровольно они поступают не сами по себе, то все то, что люди делают добровольно, можно отнести к числу действительных или кажущихся благ, к числу вещей действительно приятных или кажущихся таковыми. К числу благ я отношу также избавление от действительного или кажущегося зла, равно как и замену большего зла меньшим, потому что подобные вещи в некотором отношении представляются желательными; точно так же я причисляю к приятным вещам избавление от неприятного или от чего-нибудь кажущегося неприятным, или замену более неприятного менее неприятным.
Итак, следует рассмотреть полезные и приятные вещи, – сколько их и каковы они. О полезном мы говорили раньше, говоря о речах, носящих характер совещательный; теперь поговорим о приятном. При этом достаточными нужно считать те определения, которые относительно каждого данного предмета не представляются ни слишком неопределенными, ни слишком мелочными.
