Аркадий Алексеевич Люборацкий
Тайна бабки Степаниды
В топких болотах меня потеряли,
Больше в деревне я той не была.
Много домов обернулось углями,
Сколь причинила им горя и зла.
Ночи и дни, раздирая ладони,
Шла буреломом чащобы лесной.
Только заметила облако черни,
Шедшее следом и прямо за мной.
Тут что гадать, да и нечего вовсе,
Бравый кузнец, что во тьму упекла.
Что было ране и что будет после,
Стало не важно, как с печки зола.
Ждать лютой смерти, по лесу плутая,
В страхе на отдых глаза закрывать?
Встала на травку болотного края
И начала черноту эту ждать».
Глава 4
«Сколько ждала я теперь уж не вспомню,
Но слава бабке, что силу дала.
В миг встали нужным рядком заговоры,
И растворилась по воздуху тьма.
В топи – болотные с криком звериным,
Лишь малый сгусток стрелой прошмыгнул.
Я же стояла и слезы катились,
Сгусток на время в болотах уснул.
Сколько еще предстоит убивать,
Мне кузнеца, я тогда и не знала,
Стала тропинку из леса искать,
Новую жизнь я тогда начинала.
Вот приглядела себе деревеньку,
Там поселилась спокойно одна.
Дни потянулись неделька в недельку,
Так с болью в сердце я год прожила.
Сердце черствело, душа почернела,
Скучно мне стало на свете одной.
Стала крутить мужиками я смело,
Ну а они и таскались за мной.
Бабы, конечно, меня невзлюбили,
Да и понятно, за что тут любить.
Девкой гулящей меня окрестили,
Ну а раз так, то чего ж говорить.
Там мужиков уже пользовать стала,
Прямо в разнос, мимо дней понеслась.
Вправо и влево себя раздавала,
Так и маманя твоя родилась.
Чаду тепла своего не давала,
Всюду помехой была мне она.
Кто был отец, в общем, я и не знала,
Правда один, всё же нам помогал.
Может любил, может просто жалел,
Замуж всё звал, только я не любила.
Позже запил, а потом угорел,
Я ж свою силу от люда таила.
Девки по ягоды в лес заплутали,
Страшную чернь ровно там и нашли.
Страшно её все тогда испугались,
С воплем и криком в деревню пришли.
Кабы кто знал, кто виной в этом деле,
Сразу б на вилы подняли меня.
Вот и пошла я в объятия леса,
Тьму эту с мира сего прогонять.
Сердце остыло, теперь стало проще,
Ровно, спокойно заклятье сплела.
Вот и опять в глубь берёзовой рощи
Сгусток метнулся, как будто стрела.
Сколько же радости было в деревне,
Всё мои, тут же, забылись грехи.
Стала в деревне теперь ворожеей,
И потянулись иные деньки».
