Аркадий Аверченко
Мокрица
– Не забуду, не забуду,
II
Мы сидели в укромном уголку обширного кабинета и тихо разговаривали.
Ольга Васильевна положила свою руку на мою и ласково, задушевно сказала:
– Эта повесть – ваша лучшая вещь. Громадная изобразительная сила, яркие краски причудливо смешиваются на этих страницах с волшебными лирическими полутонами, мощный голос зрелого мужа сплетается с полудетским лепетом влюбленного юноши…
– А, вы здесь, – сказал бухгалтер, подходя к нам. – Ну, что… исправили?
– Исправил, – сказал я. – Спасибо.
– Что такое? – удивилась Ольга Васильевна.
Бухгалтер усмехнулся, снисходительно подергав плечом.
– Ах, уж эти писатели… Представьте, какую он штуку написал… Ну, хорошо, что я был тут, указал, исправили… А то что бы вышло? Heпpиятность! Скандал! Можете себе вообразить: он дебет написал там, гдe нужен кредит, а кредит – где дебет!
Укоризненно покачав головой, он прошел дальше, но потом круто повернулся и крикнул нам:
– А разница называется – сальдо!
– Что-о?
– Я хочу вас предупредить – если будете писать еще что-нибудь: предположим, что в дебете 100 рублей, а в кредите полтораста; разница – 50 рублей – и называется: сальдо! Сальдо в пользу кредитора.
– Ага… хорошо, хорошо, – сказал я, – запомню.
Бухгалтер снисходительно улыбнулся и добавил:
– А измены и оскорбления ваш Корчагин в кредит ее счета не мог записывать… Он записал их в дебет.
Он кивнул головой и исчез; вслед за ним ушла и Ольга Васильевна. Оставшись один, я побрел в гостиную.
В одном углу происходил оживленный разговор. До меня донеслись слова:
