Арлен Гарднер
Разделенные

Полная версия

Пролог. Как зарождался мир

Раньше существовало два мира: один, погружённый в вечную тьму, и второй, освещённый небесными божествами – двумя большими Светилами.

Эти божества составляли друг другу компанию, спасаясь от одиночества, ведь кроме них на бескрайнем небе больше никого не было.

Но в один день всё изменилось – в мире тьмы появились так называемые смертные. Им нужен был свет, потому что в кромешной тьме было слишком опасно и холодно, ведь без тепла они замерзали. Не в силах наблюдать за их страданиями, Светила приняли решение помочь. Но по прибытии в их мир оказалось, что людям – а именно так звали смертных – необходим не только свет, но и тьма. Божества стали опускаться за горизонт, чтобы давать людям отдохнуть от своего сияния, но смертные ничего не видели в кромешной тьме и тогда они взмолились: пусть один из вас станет символом дня, а другой, что светил меньше – ночи.

Однако это означало, что Светила никогда больше не встретятся. В гневе они покинули мир смертных, желая оставаться вместе.

Шло время. Светила слышали мольбы и страдания людей. Они всё же решили помочь им и стать символами дня и ночи – Солнцем и Луной.

Им было тяжело примириться с разлукой, и на протяжении суток оба лили горькие слёзы. Их было так много, что в поднебесье образовалось огромное облако, впоследствии ставшее подобием острова, что парил в небе. Слёзы, упавшие следом, породили на нём жизнь.

Светила молча смотрели на тех, кого создали, после чего разделили остров разломом. Одна его часть погрузилась в вечную темноту, а другая озарилась вечным светом.

Луна и Солнце наказали своим детям не пересекаться друг с другом, чтобы не нарушить баланс дня и ночи, и не познать ту боль, которую пришлось испытать им самим.

С помощью своего магического света божества сотворили уютные дома для своих детей, создав два отличных друг от друга мира. Они, как любящие родители, позаботились об их пище, воде, развлечениях, окружении.

Им нужно было просто жить и, когда минует тысяча лет, воссоединиться со своими прародителями, стать их частью, стать их светом…

Сыновья Солнца стали звать себя солнечниками, а дочери Луны – лунницами.

Луна и Солнце покинули их и ушли в мир смертных, оставив своим детям вместо себя свои копии, которые, хоть и светили, но не дарили того нежного света, которым делились прародители.

Раз в год два Великих Светила возвращаются в свой мир, дабы взглянуть на своих детей и дать им то, что необходимо.  Несколько слёз капают на землю парящего острова, и из них рождаются новые дети Солнца и Луны.

Глава 1.  Лучезар

Я Солнцем рождённый

И им озарённый.

Его восхваляю

Отцом называю,

Но правила душны,

Законы мне чужды.

Смогу ли я верность свою сохранить?

– Лучезар, о чём задумался?

Я неторопливо повернул голову и уставился на солнечника, чьи волосы были приятного оттенка соломы и лёгкими волнами спускались до плеч. Такие были у членов Сияющей Общины.¹

– О бытие, – улыбнувшись, ответил я и вновь обратил свой взор ввысь.

Нежно-голубое небо, которое никогда не становилось тёмным. Лишь иногда свет клона Солнца заслоняли пушистые облака, отбрасывая причудливые тени на красного оттенка землю.

– Лучше бы подумал о том, как не влипать в неприятности. Было бы неплохо, чтобы ты стал чуточку серьёзнее. Мне потом из-за тебя приходится краснеть перед Старейшинами.²

– Жалеешь, что стал моим сольханом, Солнцесвет? – выгнув бровь, спросил я, прекрасно зная ответ.

Мы все друг другу являемся братьями, одна лишь разница – возраст. Юные солнечники не могут обойтись без помощи со стороны старших, и к каждому из них приставляют своего сольхана – старшего брата.

– Разве я хоть раз жаловался на то, что выбрал тебя своим лонерисом?³ – вздохнул он.

– Нет, – я отклонился назад, подставляя лицо свету солнечного двойника.

– Когда ты станешь прислушиваться к моим наставлениям?

– Пожалуй, никогда, – без зазрения совести ответил я, помня о том, что Солнцесвет любит честность.

– Когда-нибудь такое поведение тебе аукнется, – строго произнёс он, и его обычно мягкий голос стал похож на жёсткий камень, что находились вокруг горячих источников.

– Возможно, – не стал отрицать я и широко улыбнулся. – Но ведь ты всегда будешь на моей стороне?

– Нет, – сказав это, Солнцесвет резко развернулся и зашагал прочь. Я же лишь наклонил голову на бок.

Мой сольхан имеет крайне горделивый и упрямый характер, но и к нему можно найти подход. Я уже давно понял, что Солнцесвет проявляет ко мне снисходительность, чего не скажешь о других. Видно, я занял особое место в его сердце.

Я поправил спавшую с плеч белую рубаху, с узором в виде золотого Солнца. Сольхан часто ругал меня за то, что я ношу лучодэ⁴ неопрятно, но мне нравилось развязывать шнуровку на груди и подставлять кожу лучам, пусть и ненастоящего, Солнца.

Температура на территории Вечного Дня никогда не опускалась, а около горячих источников и вовсе было очень жарко, но мне нравилось впитывать в себя тепло, словно мне его не доставалось.

Я тихонько вздохнул.

Может стоит немного порадовать Солнцесвета? Всё же вчера ему и впрямь тяжко пришлось из-за меня.

Я особо не дружил со своими братьями, другие лонерисы держались от меня подальше, говоря, что я приношу беды. Мне, конечно, это не понравилось, особенно вчера, когда тройка младших солнечников заявила мне это в лицо.

Я скинул их в горячий источник.

Ничего такого, они это заслужили. Но подобные выходки не одобряли наши Старейшины, и они позвали к себе моего сольхана, который впоследствии отчитывал меня.

Встав, я спрыгнул с небольшого выступа лучедома,⁵ на котором любил проводить время, и, зашнуровав лучодэ, отправился в центр нашего поселения.

Я твёрдо решил в этот восход⁶ вести себя прилежно и ничем не выделяться среди остальных.

Как оказалось, Солнцесвет не успел уйти далеко или же специально замедлил шаг, чтобы посмотреть, что я буду делать. Он частенько следил за мной, прекрасно зная, что я и дня не могу провести без приключений. Но сегодня всё будет иначе.

– Может, нужна помощь в чём-то? – поинтересовался я, поравнявшись с ним.

На лице моего сольхана появилось удивление, которое он тут же скрыл, нахмурив брови и делая вид, что всерьёз обдумывает мой вопрос. Я едва удержался, чтобы не засмеяться. Никто из всего солнечного народа не знал Солнцесвета лучше, чем я.

Наверное, это потому, что со мной он проводил большую часть своего времени. Старейшины велели ему следить и наставлять всех лонерисов, несмотря на то, что у них были свои сольханы, и только я стал его личным подопечным.

Меня невольно брала гордость, когда я думал о том, что члены Сияющей Общины так выделяют моего сольхана и доверяют ему заботу об остальных.

Мы с ним оба особенные.

– Нет ничего такого, с чем бы ты справился, – наконец ответил Солнцесвет, посмотрев на меня и задержав свой взгляд на моих широких тёмных бровях.

Они не были с рождения такими.

Когда прошло всего семнадцать солнц⁷ после моего рождения, я где-то отыскал непонятную чёрную жижу и намазал её на брови, из-за чего они и обрели такой цвет.

Мои брови сильно выделялись на загорелом лице с золотистым оттенком кожи. Волосы у меня были той же длины, что и у Солнцесвета, только чуть более взлохмаченные.

Сольхан раньше часто говорил, что наш прародитель наградил меня яркой внешностью, ибо оттенок моих волос походил на цвет самого Великого Светила.

Я неловко почесал затылок, думая, что такое внимание к моей внешности, а особенно к бровям, вызвано воспоминанием о той давней истории.

Ну не знал я, что они так потемнеют! Не знал!

– Почему же нет? – спросил я, и в моём голосе проскользнула обида.

Впервые я захотел сделать что-то полезное, помочь в чём-то, а мой сольхан словно не видит искреннего порыва.

– Ты не справишься, – коротко ответил Солнцесвет и вдруг потрепал меня рукой по волосам. – Даже если и мог бы, то почти сразу потерял бы к этому интерес. Я слишком хорошо тебя знаю.

– Я правда хочу помочь! Позволь!

– Нет.

– Давай с добычей золота помогу?

– Нет.

– Пошли меня к янтарногорью, откалывать янтарь каждый сможет…

– Нет.

– Почему?

– Нет.

Я резко остановился, сдерживая желание закончить разговор каким-нибудь резким высказыванием. Сольхан, пройдя ещё несколько шагов, спокойно посмотрел на меня.

– Ты всегда говоришь мне «нет», – с укором произнёс я, не скрывая своей обиды.

– Лишь потому, что забочусь о тебе, – сказав это, Солнцесвет продолжил свой путь к центру поселения.

Я проводил его недовольным взглядом, после чего, сложив руки на груди, решил поступить по-своему. Если сольхан не хочет давать мне поручений, я найду их сам! Не давая себе времени на раздумья, я помчался к янтарногорью – это место всегда привлекало меня своей красотой: высокая гора, полностью состоящая из светящегося на Солнце янтаря.

Солнечники частенько откалывали от неё небольшие кусочки, чтобы использовать их в качестве украшений. Особенно подобное любили Старейшины, а значит им можно преподнести отколотый янтарь в качестве дара.

Остается надеяться, что, как только я преподнесу им такой подарок, они простят мне мои не самые хорошие поступки.

Сам я, конечно, не видел за собой чего-то серьёзного, но мой сольхан частенько поучал меня, говоря, что позволительно делать, а что нет.

– Куда направляешься?

Не успел я пройти и ста шагов, как Солнцесвет преградил мне дорогу и, сложив руки на груди, неодобрительно смотрел на меня.

– Куда надо! – буркнул я, уже понимая, что сольхан и не собирался позволять мне поступить так, как я хочу.

– Лучезар, – вздохнул солнечник и, подойдя ко мне почти вплотную, положил правую руку мне на плечо. – Я прекрасно вижу твоё рвение, но поверь, сейчас тебе лучше не привлекать к себе излишнего внимания.

– Почему же? – непонимающе спросил я. – Разве Старейшины не ждут, когда я проявлю себя?

– Нет, – отрицательно качнул головой Солнцесвет. – Сейчас они ждут от тебя смирения и послушания. Солун заявил мне, чтобы я вплотную занялся твоим воспитанием и не подпускал к другим лонерисам, дабы не испортить им характер.

– Что?! – возмущённо воскликнул я. – Не портил им характер? Да они уже давно все испорченные!

И это было правдой. Взять хотя бы Солариса, который жил со мной в одном лучедоме. Соларис славился тем, что любил любоваться на собственное отражение, и всё бы ничего, если бы он не крутился постоянно возле других, ожидая похвалы и восхищения. Выдержать этого самовлюблённого мог только камень, и то, не каждый. Мне порой казалось, что вокруг брата царит пустота, и даже земля стремится «отползти» подальше.

Однако, мне это только казалось, ведь Соларис каким-то чудом смог найти того, кто был готов им восхищаться дни напролет, и им оказался никто иной как Лучесвет. Он на двенадцать солнц младше Солариса и в одно время даже пытался тому подражать, пока не нашёл собственные развлечения в виде придумывания небылиц и раздачи советов тем, кто их не просит.

Они оба не были теми, кому стоит подражать, и оба, по моему мнению, приносили проблемы. Навязчивость Солариса и любопытство Лучесвета вместе с его никому не нужным мнением, определённо доставляли неудобства жителям поселения.

Последнее я прямо сказал сольхану, на что тот развёл руками.

– Да, от них есть проблемы, но не такие, как от тебя.

– И какие же проблемы от меня?

– Они слушают своих сольханов, – серьёзно произнёс Солнцесвет, и я замер. – Не задаются вопросами, почему в Книге Солнца⁸ прописаны такие законы и не заявляют, что соблюдать сие писание не обязательно. Уважают Старейшин и не дерутся со своими братьями.

Это всё, что не делают они, но делаю я. Вот что хотел сказать мне мой сольхан, но, как всегда, тактично позволил мне самому всё осознать.

– Старейшины передали мне копию Книги Солнца и велели отдать тебе, – продолжил Солнцесвет, когда молчание затянулось. – Прочти законы, записанные в ней, запомни и соблюдай.

– Они бы ещё глупые рассказы заставили слушать, – фыркнул я. – Вроде тех, что я слышал несколько восходов назад. Там, где кончается свет Солнца, нас не ждёт ничего, кроме погибели, ибо земли те дикие и неизведанные. Так почему бы их не изведать?

– Выбрось это из своей головы! – сольхан вдруг стукнул меня по голове, и я невольно отшатнулся. – Те земли ничего хорошего нам не принесут, поэтому держись от них подальше!

– Да знаю я, знаю…

Я потёр ладонью макушку. Сольхан хоть и не применял силы, но было чутка больно.

Мне было непонятно, почему любопытство того же Лучесвета поощряют, а вот моё…

Ответ пришёл сам собой. Ну конечно, он ведь просто любопытный, но никогда бы не осмелился нарушить указ Старейшин.

– Держи, – Солнцесвет протянул мне тонкую книгу с золотым корешком. –  Законы ты и так знаешь, но держи у себя.

– Хорошо, – я взял Книгу Солнца и, прижав к груди, уставился в землю, выражая уважение своему сольхану.

Лицо всякого, кто держал Книгу Солнца, в миг становилось благоговейным, у некоторых даже дрожали руки, но не у меня. Это самая обычная книга, в которой прописаны правила, некогда продиктованные нашим прародителем Солнцем.

Поняв, что я больше ничего не скажу, Солнцесвет попросил меня вернуться в лучедом и посвятить хоть немного времени прочтению законов.

***

Конечно, законы я читать не стал. Каждый солнечник с рождения знал правила, записанные в Книге Солнца, ведь это знание передавалось ему вместе с правом на жизнь.

Книга Солнца была создана лишь для того, чтобы сыновья Солнца в любой момент могли освежить свою память.

Я в этом не нуждался.

Будучи противником этих законов, я выучил их настолько, что казалось и через тысячу лет не забуду ни единого слова.

В своё время я пытался найти в них смысл, но так и не смог отыскать ни единой зацепки, которая заставила бы меня им следовать. Каждый раз, когда я обращался с подобными вопросами к своему сольхану или другим старшим, слышал лишь простые отговорки: «так сказал прародитель, тебе не нужно искать смысл, просто соблюдай».

Конечно, я почитал его, ведь я его сын. Но я сомневался в том, что он нам указал безропотно выполнять.

Самым большим соблазном для меня была граница, при упоминании которой, всех сольханов едва ли не пробивала дрожь. Среди народа Солнца ходило множество слухов о «той стороне», где нет места солнечным лучам и где всегда царит сплошной мрак.

Многие называли те края «дикими землями», объясняя это тем, что во мраке не может быть ничего хорошего, и там таится опасность. Не зря же Солнце велел нам держаться от границы как можно дальше и ни в коем случае её не пересекать.

Я слышал много историй. Пару солнц назад один из Старейшин поведал мне, что там, на территории Вечной Ночи, живёт народ, который зовет себя дочерями Луны. Лик у них прекрасен, как и их прародительница, но душа, подаренная им, ужасна. В отличие от нас, живущие во мраке не способны познать веселье, а уныние – противоположность самой сути сыновей Солнца. Две противоположности не должны пересекаться, дабы не нарушить баланс.

Я тогда слушал, раскрыв рот, но вовсе не от страха, который так тщетно пытался нагнать на меня Старейшина. Меня поразил сам факт того, что за границей тоже есть жизнь, и я хотел узреть её.

Об этом я, конечно, никому не поведал, вот только мой сольхан всегда слишком много времени уделял тому, чтобы наблюдать за мной и уберегать от необдуманных решений.

***

Следующий восход я встретил в приподнятом настроении. Решив последовать совету сольхана, я не спешил покидать свой лучовник,⁹ чтобы не привлекать к себе внимания. Сегодня будет длинный день, ведь я планировал провести его тут, а потому не спешил вставать с глянки.¹⁰ Книгу Солнца ещё вчера я убрал на самую верхнюю полку. Мне не хотелось каждый раз натыкаться на неё взглядом.

– Эй, Лучезар!

Услышав, как меня зовут, я невольно скривился, ведь сразу узнал голос.

Он принадлежал одному из самых непоседливых солнечников – Лучесвету. Я не был с ним дружен, наоборот, у нас были натянутые отношения, но, кажется, только с моей стороны. Лучесвет либо не понимал, что его поведение и постоянные неуместные шутки раздражают меня, либо делал вид, что не замечает.

Он продолжал раз за разом лезть ко мне, пытаясь навязать свою дружбу. Вот и в этот раз…

– Л-у-ч-е-з-а-р! – нараспев позвал солнечник.

Голос у него всегда звучал с теплотой и радостными нотками, из-за чего никогда не было понятно, какое именно у него настроение.

Я нехотя поднялся с глянки и, выглянув наружу, встретился взглядом с оранжевыми смеющимися глазами. Растрёпанная, светло-коричневая копна волос, золотистый оттенок кожи и широкая, до самых ушей, улыбка.

– Пусть свет Солнца наполнит тебя!¹¹ – крикнул Лучествет. – Ты чего из лучовника не вылезаешь?

– Лучегелиос,¹² – ответил я и, немного помолчав, добавил. – Просто хочу побыть один.

– Зачем? – Лучесвет непонимающе склонил голову на бок. – Это же совсем невесело.

Я тяжко вздохнул, понимая, что он уже не отстанет, и мои планы разрушены. Мой сольхан будет недоволен, но что поделать.

– Хорошо, зачем ты пришёл?

– А… как ты догадался? – брови Лучесвета поднялись вверх, выражая степень его удивления.

– Ничего необычного, – пожав плечами, я спрыгнул с небольшого выступа вниз и, подойдя ближе, добавил. – Тебе всегда что-то от меня нужно.

– На сей раз не мне, – солнечник неловко почесал затылок. – Один из Старейшин собирает всех лонерисов, чтобы устроить пляски. Ты же знаешь, что раз в неделю мы…

– Знаю, – перебил я. – Кто из Старейшин? Лучни-йар?

– Да, – кивнул Лучесвет.

– Думаю он не обидится, если меня не будет.

Я всё же решил предпринять попытку не огорчать своего сольхана, он явно оценит мой поступок, когда узнает, что я вместо плясок предпочел быть в своем лучовнике. На моём лице самопроизвольно появилась мечтательная улыбка. Солнцесвет редко меня хвалил, а потому каждое его хвалебное слово стоило нескольких золотых камней.

– Он сказал, что должны прийти все без исключения, – разрушил мои мечты тёплый голос Лучесвета и, увидев, как тот смотрит в землю, я понял – он вовсе не по собственной воле пришёл ко мне, а по просьбе Старейшины и, если не приведёт меня, тот явно не будет рад, а может даже разочаруется и накажет лонериса.

Мне не хотелось быть причиной этому, пусть мы с ним не дружим, но всё же он мой брат.

– Хорошо, – вздохнул я и, не дожидаясь ответа, направился в центр поселения, где находилась большая каменная площадка. Каждые семь восходов на ней устраивались пляски – лонерисы танцевали, а их сольханы играли на дундах¹³ и лученях¹⁴.

Лучесвет пошёл следом за мной, заведя руки за спину, не проронив и слова. Не похоже на него.

Как только мы прошли с десятка лучедомов, я услышал ритмичный звук – кто-то уже вовсю отстукивал ладонями по дундам и я даже догадывался кто. Стоило нам оказаться в центре поселения, как я увидел сидящего на земле Лучни-йара. Старейшина словно находился в другом мире, широко улыбался с полузакрытыми глазами и отстукивал по плотному материалу, натянутому на деревянный каркас дунды.

Он всегда полностью отдавался музыке.

Собравшиеся вокруг него солнечники сидели полукольцом и заворожённо смотрели на движения рук Лучни-йара. Мне тоже нравилась его игра, но я никогда не смотрел на Старейшину с таким восхищением, с каким смотрели другие.

Лучествет ускорил шаг и, обогнав меня, громко произнёс:

– Я привёл его, Старейшина!

Руки Лучни-йара ещё пару раз опустились на поверхность дунды, после чего замерли в воздухе, а сам член Сияющей Общины поднял глаза на меня и приветливо улыбнулся.

Я склонил голову, выражая уважение, после чего тихо спросил:

– Зачем вы хотели меня видеть?

– Я недавно говорил с твоим сольханом, – ответил Старейшина, облокотившись на дунду, и его низкий голос прозвучал как-то угрожающе. – Он многое мне рассказал, и я решил, что тебе нужно подыскать занятие. – Лучни-йар указал рукой на лежащий рядом с ним лучень. – Я слышал, ты умеешь на нём играть, почему бы тебе не развить это умение?

– На музыкальных инструментах могут играть только сольханы и Старейшины, – напомнил я про негласное правило.

Никто не знает, когда оно появилось и кем было предложено. Казалось, так было всегда, просто юные солнечники больше любили танцевать.

– Можно же сделать исключение, – Старейшина лукаво подмигнул мне, и я в который раз подумал о том, что он совсем не похож на того, кто прожил больше тысячи солнц.

Никому не был известен достоверный возраст Лучни-йара, в том числе и ему самому. После того как минула тысяча солнц, солнечник просто-напросто перестал их считать.

В отличие от остальных долгожителей, он был близок к народу Солнца и любил проводить время вместе с младшими братьями, в то время как его сверстники предпочитали сидеть в узком кругу, не выходя за пределы Сияющей Общины – самого высокого лучедома.

Когда же они всё же выходили, у всех солнечников начинались проблемы. К лонерисам были слишком завышенные требования, а сольханов отчитывали за то, что они плохо воспитывают младших братьев.

Однако, как бы ни вели себя мои братья, большая часть гнева Старейшин доставалась именно мне.

Единственный, кто относился ко мне по-доброму, был Лучни-йар. Мне порой казалось, что он просто не замечает большинство моих проступков.

– Ну так что? – спросил Старейшина, когда молчание затянулось.

– Хорошо, – я медленно прошёл к Лучни-йару и, присев рядом с ним, взял в руки лучень. – Я могу попробовать сыграть, но я брал его в руки всего пару раз…

– Я не жду от тебя чего-то совершенного, – засмеялся Старейшина, слегка хлопнув меня по спине. – Понятное дело, что никто не рождается с лученем в руках, всему нужно учиться. У тебя есть желание овладеть игрой на нём, и этого более чем достаточно.

Я сжал пальцами основание лученя.

Оба раза я без разрешения брал музыкальный инструмент и играл на нём исключительно в своем лучедоме, когда рядом никого не было. Один раз за этим занятием меня поймал мой сольхан, но больше никто не мог знать… Неужели он разболтал всё Лучни-йару?

Мне стало неловко под многочисленными взглядами моих братьев, которые с любопытством взирали на меня. Жёлтые, золотые, оранжевые, коричневые радужки…

Я посмотрел на Старейшину. Его внешность сильно выделялась среди остальных. В отличие от большинства солнечников, у Лучни-йара были тёмно-русые волосы, стянутые в хвост, тёмная, загорелая кожа, без золотистого оттенка и карие глаза.

– Кажется, он испугался, – сказал кто-то из братьев.

Я резко повернул голову, но так и не понял, кто из них посмеялся надо мной.

Решив более не давать повода для насмешек, я смело поднял лучен и, зажав его край губами, дунул в него. Мои пальцы стали быстро перебегать по его основанию, закрывая то одно, то другое маленькое круглое отверстие. Старейшина довольно улыбнулся, услышав тягучую мелодию лученя, которая после стала более энергичной и быстрой.

Братья замерли, словно не ожидали, что у меня и впрямь получится.

Лучни-йар пару раз хлопнул в ладоши, после чего принялся играть на дунде. Звук лученя соединился с ритмичным постукиванием, превращаясь в задорную музыку, услышав которую, невозможно было усидеть на месте.

Братья поднялись и пустились в пляс, забавно размахивая руками. Это был наш танец, никакого другого мы не знали.

Солнечники просто скакали по площади, беспорядочно дёргая ногами и руками в такт музыке. Белая, оранжевая, жёлтая одежды замелькали перед моими глазами.

Мгновение, и братья, схватившись за руки, закружились по площади имитируя круглое Солнце.

– Будешь играть со мной каждый седьмой восход? – вдруг спросил меня Лучни-йар перекрикивая музыку.

Так вот, значит, что. Мой сольхан не просто так поведал обо всём Старейшине, он хотел, чтобы тот тоже присматривал за мной и направлял мою энергию в нужное дело.

Я склонил голову на бок, продолжая играть на лучене. Мне нравилось этим заниматься, именно поэтому я тайком учился. То, что сам член Сияющей Общины предложил мне играть вместе с ним – было честью, я просто не мог отказаться.

Спустя некоторое время я кивнул, молчаливо выражая свое согласие. Лучни-йар расплылся в довольной улыбке, после чего обратил свой взор на танцующих.

***

Не знаю сколько минуло времени, но закончили мы играть только тогда, когда танцующие выдохлись и устало расселись полукругом возле Старейшины, а некоторые и вовсе ушли.

Я аккуратно положил лучень на землю справа от себя. Для меня музыкальные инструменты не были просто способом развлечься. Когда я играл на лучене, то вкладывал в него всю свою душу, все свои чувства… Я относился к нему так, как остальные братья относились к Книге Солнца. Вот только для меня последняя не имела значения.

Лучни-йар буквально светился, явно довольный происходящим. От его внимательного взгляда не укрылось и то, как бережно я относился к лученю.

– Встретимся через семь солнечных восходов, – произнёс Старейшина, обращаясь ко всем, кроме меня.

Меня он едва заметно держал за край одеяния, видимо, чтобы я и не думал куда-то уходить.

Солнечники все как один склонили головы, после чего покинули площадь.

– Вы хотели поговорить со мной? – осведомился я, как только все скрылись в лучедомах.

– Скажи, почему ты так трепетно относишься к музыкальным инструментам? – спросил Лучни-йар с плохо скрываемым любопытством.

– Ну… наверное, потому что через них можно выразить свои чувства, – протянул я, немного удивлённый такому вопросу. – Мне нравится играть на них и заполнять мир чудесными звуками.

– Должно быть, ты слишком много времени проводишь возле Ока¹⁵. Смертные тоже любят выражать чувства через музыку.

Мои брови невольно сдвинулись к переносице, хмуря лицо. Почему член Сияющей Общины произнёс это с такой печалью?

– Разве это запрещено? – взволнованно спросил я, вглядываясь в его лицо.

– Нет, но это не желательно, – качнув головой, ответил Лучни-йар. – Видишь ли, тот мир отличен от нашего, и смертные, что населяют его, живут по совершенно иным законам. Ты не должен равняться на них.

Я не равнялся. Но мне нравилась их свобода. Свобода выбора. Конечно, я никому об этом не говорил, но я немного завидовал смертным. Они сами могли решить куда ходить, как жить, с кем общаться… а нам же, солнечникам, воспрещено даже думать о том, чтобы нарушить законы, прописанные в Книге Солнца.

Я догадывался, почему Старейшина завёл этот разговор. Моё нахождение рядом с Оком тревожило моего сольхана, наверное, он попросил его поговорить со мной.

В том мире часто звучала музыка, и зачастую она выражала разные эмоции: радость, восторг, грусть, ненависть. Последние два чувства были под запретом для нас, но я и не желал их испытывать.

Из всего того, что чувствовали люди, я больше всего хотел познать, что такое любовь… Хотел узнать, почему музыка, передающая это чувство настолько прекрасна?

– Лучезар.

Голос Старейшины вырвал меня из моих мыслей, возвращая в реальность.

– Не ходи больше к Оку, обещай мне.

Я лишь пожал плечами и, склонив голову в знак уважения, покинул площадь. Конечно, я не мог этого пообещать.

Око – так мы называем небольшое круглое озеро, вот только в нём не отражается вечно голубое небо. Заглянув в него, мы можем видеть мир, в который ушёл наш прародитель.

Когда Солнце покидал нас, он создал это место, дабы мы не чувствовали себя покинутыми и могли видеть, ради чего он оставил нас.

Однако, редко кто из солнечников приближался к Оку – оно вселяло страх, многим казалось, что если подойти слишком близко, то чужой мир может просто-напросто поглотить.

Старейшины относились к Оку с почтением. К слову, они проявляли уважение ко всему, что создал наш прародитель – будь то лучодэ или лучедома.

Весь наш мир был создан нашим заботливым отцом.

Уже на следующий восход просьба Лучни-йара была забыта, и я, едва проснувшись, направился в свое излюбленное место, предварительно умывшись, зачерпнув ладонью воду из небольшого ручья, что протекал вблизи моего лучедома.

Попил воду из озера – с которого Старейшины строго-настрого велели только пить, и ничего более.

По пути оторвал с куста несколько миберей,¹⁶ и, закинув в рот, слегка поморщился, когда на язык попал кисловатый сок. Мне они не нравились, но с момента последнего приема пищи прошло достаточно много времени, если и дальше пренебрегать питанием, можно лишиться сил.

Вздохнув, я с тоской подумал о том, что не отказался бы сейчас съесть парочку Яграз¹⁷, но те находились ближе к Сияющей Общине.

Видно, я встал раньше всех, ибо по пути мне попались лишь пара братьев, которые махали мне руками в знак приветствия. Дойдя до Ока, я уселся на самом его краю и посмотрел в безмятежную гладь озера.

Моему взору предстали высокие дома серого оттенка. Везде что-то светилось, моргало, дребезжало. Гул множества голосов отразился в моей голове, но я не отпрянул назад, как делали все солнечники. Я уже привык к этому.

Мне всегда было чудно видеть смертных – которых наш прародитель называл людьми – держащихся за руки. Да, бывало, мы с братьями тоже хватались друг за друга, но только во время игр, а люди… они просто шли, гуляли и при этом о чём-то мило беседовали.

Я досадливо цокнул языком. Из-за множества голосов мне было тяжело определить, о чём говорят те, кто привлёк моё внимание.

В отличие от нас – сыновей Солнца – люди выглядели совершенно по-разному, и одевались тоже совершенно иначе.

Наиболее похожими на солнечников были смертные мужчины, вот только я не понимал, почему у многих из них есть смертная женщина.

Судя по описаниям и рассказам Старейшин, на женщин были похожи лунницы – дочери Луны. Но они прекрасно обходились без нас, а мы без них. Да и если верить этим историям, нам было категорически нельзя встречаться.

В который раз я почувствовал зависть, ведь несмотря на различия, смертные могли проводить время вместе.

Порой они делали и более странные вещи, которые по моему мнению не поддавались никакой логике, но эти действия делали их счастливыми, и я невольно стал замечать, что тоже хочу попробовать…

Люди соприкасались друг с другом губами, обнимались, гладили по голове… Я не мог вспомнить ничего подобного среди солнечников. Да, бывало, сольханы проводили руками по головам своих подопечных. Но они скорее взлохмачивали им волосы, а не гладили.

Ничего из этого не было в нашем мире.

А ещё я видел низких смертных.

Первый раз, когда я увидел их, испытал множество чувств, самым сильным из которых было удивление. После нескольких восходов наблюдения я понял, что это дети смертных.

Как оказалось, они сначала рождались маленькими, после росли, а потом старели и умирали.

Течение жизни и вечный покой был недоступен нам. Мы рождались из слёз нашего прародителя, и я не помнил себя ниже ростом, я всегда помнил себя таким.