Арно Бабаджанян
Верни мне музыку. Воспоминания современников
Хочу отметить одну очень важную черту характера отца. Он очень дорожил дружбой. У него было много друзей – не только из мира музыки, но и среди людей совершенно разных профессий. Для него не имели значения ни социальный статус, ни политические убеждения, ни национальная принадлежность. Наиболее близкими были его друзья-композиторы из армянской «могучей кучки», кинорежиссер Генрих Оганесян (прекрасный человек и большой юморист; их совместные истории до сих пор вспоминают и пересказывают) с кинорежиссерами Юрием Ерзинкяном, Лаэртом Вагаршяном, Нерсесом Оганесяном отец совместно работал, писал музыку к их кинофильмам. Любимым партнёром и вечным соперником по игре в нарды был чемпион мира по шахматам Тигран Петросян. Крепкая дружба связывала его с художником Арменом Вартаняном, с композитором и соавтором Меликом Мависакаляном, с грузинским композитором Георгием (Гией) Канчели (папа даже был крёстным отцом его супруги), полковником милиции Эдуард Магаковым, строителем Каро, академиком РАН Левоном Пирузяном и многими другими интересными людьми.
Левон Пирузян вспоминал, что как-то пригласил Арно на хаш к академику Николаю Ениколопову. Отец долго отказывался, считая неудобным визит к незнакомому человеку. Пирузяну все же удалось уговорить Арно поехать с ним, ссылаясь на то, что там будет много общих знакомых.
Они поднялись на лифте и позвонили в дверь. Каково же было удивление отца, когда дверь им открыл его друг Коля, с которым после войны они жили в общежитии Дома культуры Армении! Обнялись, сели за стол. Тут папа на ухо решил поинтересоваться у своего друга, кто из присутствующих тот самый академик Ениколопов: «Покажи мне его».
«Это я», – отвечает академик.
Когда в 1991 году мы проводили вечер памяти, посвященный 70-летию отца, в посольстве Армении в Москве, Николай Сергеевич Ениколопов вспомнил этот курьезный случай и с любовью говорил о своем друге теплые слова.
В документальном фильме об Арно Бабаджаняне (1984 год), Армен Борисович Джигарханян рассказывал, как он однажды приехал к отцу в Дилижан и вместе они провели целый день, делая шашлыки, рассказывая анекдоты, играя в нарды… Ему очень захотелось узнать, как Арно пишет музыку. Думал, что тот будет очень сложно объяснять про муки творчества, вдохновение… А ответ оказался очень простым: «Слышу», и еще по-армянски добавил: «Лсум эм». Я понял, говорил Армен Борисович, что в этой кажущейся простоте и кроется его огромный мир ощущений, переживаний, дарованный Всевышним.
Когда я говорю о друзьях отца, вспоминается 2001 год, когда мы «Фестивалями музыки Арно Бабаджаняна» в Москве и Ереване отмечали его 80-летие. На фестиваль в Ереване я пригласил Иосифа Кобзона. Не было ни одного вечера, концерта, посвященного отцу, в котором он не принимал бы участие. Даже на юбилейных концертах в Ереване в 1981 году, еще при жизни отца, Иосиф Давидович был единственным артистом, кого Арно Арутюнович пригласил из Москвы. Он обещал приехать в Ереван, но тяжело заболел. Мы очень ждали его и поэтому сильно расстроились. Какова же была наша радость, когда из его офиса сообщили, что он выздоровел и прилетит!
В день концерта мы встречали его у трапа самолета. Я спросил, как ему будет удобно: сначала в гостиницу, потом на репетицию или наоборот. «Сначала поедем к Арно», – ответил Иосиф. Купив по дороге цветы, мы отправились на кладбище, где похоронен отец. Когда журналисты спрашивали Иосифа Давидовича, как он после такой тяжелой болезни смог приехать, чтобы выступить на юбилее Бабаджаняна, Кобзон ответил: «Ради своего друга Арно я готов петь даже на Луне».
Отец был большим патриотом. Он искренне любил свою страну – огромную, единую и непобедимую. Ту страну, которая дала возможность молодому человеку из небогатой семьи получить образование в столице, добиться успеха в профессиональной сфере, создать семью. Нежно и трепетно любил он и свой родной Ереван – город, где вырос, где жили родители и друзья, – и Москву, где он учился и жил. Во многих своих песнях он воспевал эти два города и пронес любовь к ним через всю свою жизнь. В последние дни жизни, предчувствия скорый уход, он завещал похоронить себя в Ереване – на родине.
Отца не стало 11 ноября 1983 года.
Армен САРКИСЯНЦ
Генеральный продюсер Фонда памяти Арно Бабаджаняна
Параллели жизни
Изначально Творец был настроен к нему благосклонно и до расточительности щедро. Он имел счастье родиться в традиционной просвещённой армянской семье. С детства его одаренность заметил великий композитор Арам Ильич Хачатурян. Но заметить мало… Несмотря на множество политических и социальных сложностей, старшее поколение покровительствовало и содействовало ему, чтобы талант юноши совершенствовался.
После окончания с отличием Ереванской консерватории имени Комитаса, повышения квалификации в Доме культуры Армении в Москве, музыкального училища имени Гнесиных и Московской консерватории имени Чайковского популярность и известность не заставили себя долго ждать. Уже к 30 годам он стал лауреатом Государственной Сталинской премии, затем стал лауреатом ряда Государственных премий Армянской ССР и СССР, получил звание народного артиста Советского Союза, был единственным советским композитором, удостоенным награды «Лучший композитор мира» на III всемирном музыкальном фестивале в Японии (Токио, 1974)… Теперь по порядку.
Родители Арно переехали в Восточную Армению с территории Западной Армении во время Мировой войны 1914 года. Как многим известно, в этот период в Турции начались погромы и избиения христианских народов, населяющих Османскую империю. В результате этих погромов было самыми изощренными зверскими методами уничтожено в общей сложности порядка пяти миллионов христиан: армян, греков, ассирийцев, болгар, сербов, русских и евреев… В результате погромов, избиений и насильственной депортации только в пустынной территории Дер-Зора было уничтожено два миллиона армян. Это преступление против человечности вошло в историю как «Большая резня» или геноцид армянского народа в Османской империи 1915 года.
Спастись удавалось совсем немногим. Среди редких счастливцев оказалась молодая супружеская пара, бежавшая из города Сурб Мари (известного сегодня как Игдыр или Ыгдыр), – Арутюн и Арцвик Бабаджаняны. Свое пристанище они нашли в столице Восточной Армении Ереване, которая в это время находилась в составе Российской империи и именовалась Эриваном. Кое-как обосновавшись в городе, несмотря на множество сложностей и проблем, молодая семья решила обязательно взять одного истерзанного судьбой осиротевшего в результате резни ребенка из Эчмиадзинского приюта. В эти годы, несмотря на последствия резни – тяжелое финансово-экономическое положение в стране, войну, голод, – многие армянские семьи старались облегчить участь измученных осиротевших детей. Выбор четы Бабаджанян пал на двухлетнюю девочку. Об этом мало кому известно, и, возможно, это публикуется впервые, но факт остается фактом: что у будущего маэстро была, правда, не кровная, но старшая сестра.
С самого начала жизнь Арно Бабаджаняна сопровождалась как бы двумя параллельными сюжетными линиями: два города – Ереван и Москва, – в которых он прожил; две профессии, которыми он виртуозно владел, – композитор и пианист; два жанра, в которых он творил, – классический и эстрадный… А началось все со дня его рождения…
Советский композитор Арно Бабаджанян родился 21 января 1921 года в самом сердце Еревана, у площади, которая сегодня носит имя академика Сахарова. Спустя три года в этот день умирает вождь пролетариата В. И. Ленин, и отец Арно, Арутюн Яковлевич, меняет день рождения сына с 21 на 22 января, мотивируя это тем, что неприемлемо отмечать семейный праздник в день, когда в стране траур.
Фактически с 1938 года Арно Бабаджанян окончательно переехал в Москву. Проходил он обучение на последнем курсе училища Гнесиных. По классу фортепиано учился у самой Елены Фабиановны, а по классу композиции – у Виссариона Яковлевича Шебалина.
По окончании училища Арно Бабаджанян уже числился студентом Московской государственной консерватории имени Петра Ильича Чайковского. По специальности он обучался в классе профессора Бориса Моисеевича Берлина.
Планы, связанные с учебой и карьерой, разрушились 22 июня 1941 года, когда началась Великая Отечественная война. Арно, как и сотни других студентов консерватории, мобилизовали в армию, в инженерные войска для возведения инженерно-оборонительных сооружений вокруг Москвы, затем вокруг Смоленска. Они возводили препятствия и постоянно рыли окопы.
Тогда, холодной зимой 1942 года, ему дали на несколько дней увольнение, чтобы он смог навестить родителей. По пути домой в Ереван он на несколько часов задержался в Баку, чтобы передать письмо своего друга и сослуживца его сестре. По иронии судьбы ее дома не оказалось, и Арно постучал в соседскую дверь, так как задерживаться в городе он не мог. Дверь открыла молодая девушка по имени Тереза. Поинтересовалась, кто спрашивает и что надо. Арно увидел ее чарующий, кроткий и стеснительный взгляд, который в одночасье поразил чувственную душу композитора. Это была любовь с первого взгляда. Эта любовь будет с ним до конца жизни!
В период войны профессорско-преподавательский состав Московской консерватории был расформирован и частично эвакуирован в безопасные города Советского Союза. Профессор Константин Игумнов вместе с несколькими преподавателями был эвакуирован в Ереван, где продолжил преподавательскую деятельность в Ереванской консерватории.
С осени 1942 года возобновил свое обучение в составе студентов Московской консерватории в Ереване и Арно Бабаджанян, которого перевели учиться в класс Константина Николаевича Игумнова. Профессор Игумнов считался одним из лучших преподавателей – корифеев не только России и СССР, но и Европы. Среди его учеников были такие яркие дарования, как Лев Оборин, Мария Гринберг, Яков Флиер, Кэтти Малхасян, Борис Берлин, Мария Гамбарян, Яков Мильштейн, Белла Давидович, Александр Арутюнян и многие другие. Здесь же, в Ереване, в 1943 году были проведены торжества по случаю 70-летия профессора. На концерте также выступил 23-летний Александр Арутюнян, исполнивший «Прелюдию-поэму», которую он написал в честь своего преподавателя.
Творческий тандем композиторов Арно Бабаджаняна и Александра Арутюняна известен широкому кругу специалистов по произведениям «Армянская рапсодия» и «Праздничная», и мало кто знает, что их первый творческий дебют состоялся в 1944 году, когда молодые творческие натуры решили принять участие в республиканском конкурсе по написанию гимна Армянской ССР. Александр Григорьевич вспоминал: «Это был 44-й год. Значит, был объявлен конкурс гимнов, в котором участвовало примерно 50–60 композиторов из Армении. Было написано столько же гимнов. В финал вышел наш гимн, довольно-таки заметный своим интонационным строением, песенным смыслом… И вот, в последний момент приехал Арам Хачатурян, привез свой гимн. Победил мастер!»[2].
По завершении Великой Отечественной войны жизнь в стране стала налаживаться, и в 1946 году Арно вместе в группой молодых композиторов был направлен в Москву на двухгодичные курсы повышения квалификации, иначе говоря – на усовершенствование. В эти годы (1946–1948) он совершенствовался и одновременно жил в Доме культуры Армянской ССР в Москве в Армянском переулке, в здании, где сейчас находится Посольство Республики Армения в Российской Федерации. Композицию им преподавал в этой студии профессор Генрих Ильич Литинский.
Эдвард Михайлович вспоминал: «Когда говорят о нашей дружбе, отмечают нашу пятерку. Конечно – это дружба десятилетий. С одной стороны, было счастье, с другой стороны, было нелегко, но была настоящая дружба. Между прочим, скажу одну вещь, о которой никогда не говорил официально. Мы анекдоты много рассказывали между собой, и были анекдоты политического характера; в те годы это было опасно, но мы эти анекдоты рассказывали в нашей комнате между собой. Теперь, спустя годы, десятилетия, можно подчеркнуть, какая настоящая дружба была среди нас, что из нас никто не продал этого анекдота…»[3].
Много интересных юмористических и казусных историй переживала компания «Армянской могучей кучки» в эти бурные годы. Чего стоят одно только знакомство и тесная дружба ребят с режиссером Генрихом Оганесяном. Об их шутливых розыгрышах до сих пор по городу ходят легенды.
К примеру, однажды друзья решили разыграть своего коллегу, известного скрипача, преподавателя Московской консерватории и основателя струнного квартета имени Комитаса Авета Карповича Габриэляна. Генрих Богданович предложил поменять скрипку Габриэляна на бутафорскую, а затем, сымитировав драку, в порыве гнева разбить ее на глазах у профессора.
Специально ради этого розыгрыша Арно Бабаджанян и Генрих Оганесян, не поленившись, отыскали на «толкучке» и приобрели старенькую бутафорскую скрипку. Генрих Богданович предложил именно Арно во время драки разбить инструмент на глазах скрипача. Арно с удовольствием подхватывает эту идею и в самый разгар драки, в порыве гнева, хватает инструмент и на глазах обомлевшего профессора разбивает вдребезги скрипку якобы «работы итальянского мастера Гварнери». Онемевший профессор в ужасе от увиденного падает в обморок. Друзья смеются, больше всех радуется Арно. Однако Генрих Богданович задумал разыграть и самого Арно. Изобразив панику на лице, «заикаясь от страха», он обращается к Бабаджаняну со словами: «Арно… я не успел заменить скрипки…». Услышав эти слова, прозвучавшие как приговор, Арно, естественно, так же молча падает в обморок, оказавшись рядом с профессором Тер-Габриэляном.
Поистине это была настоящая мужская, дружеская компания талантливых, профессиональных, веселых и жизнерадостных молодых людей – композиторы Александр Арутюнян, Эдвард Мирзоян, Лазарь Сарьян, Адам Худоян, Арно Бабаджанян (они были словно пять пальцев одной руки, которых в профессиональных кругах прозвали «Армянская могучая кучка») и режиссер Генрих Оганесян. Это то самое поколение, которое можно назвать «эпохальным».
В консерватории друзья учились на одном курсе. Вместе им суждено было пройти большой путь. И не случайно, что 12 мая 1946 года в Москве, в общежитии Дома культуры Армении, отмечая 25-летие Эдварда Мирзояна, профессор Московской консерватории Григорий Карпович Домбаев сказал: «Пью за вас – молодых друзей. Полагаю, это новый жанр в армянской музыке».
В этот период, в 1947 году, Арно экстерном окончил композиторский факультет Ереванской консерватории по классу композиции у Вардкеса Григорьевича Тальяна, и в 1948 году – Московскую консерваторию по классу фортепиано у Константина Николаевича Игумнова, Александр Григорьевич вспоминал: «Однажды начальник нашего Управления по делам искусств Завен Варданян пригласил нас к себе и сказал, что по решению правительства нас посылают в Москву для дальнейшего обучения. Поехали туда учиться, и годы учебы были для нас довольно плодотворными и полезными. Нашим руководителем был Генрих Ильич Литинский, он нам преподавал полифонию, а в дальнейшем он стал нам преподавать и композицию»[4].
Вернемся к творческому пути Арно Бабаджаняна, который, начиная с 1948 года, переживал не то что подъем, а настоящий взлет. В этот период маэстро завершил работу над струнным квартетом № 2 и концертом для скрипки с оркестром.
Если история с гимном, являясь первой совместной работой Бабаджаняна и Арутюняна, была довольно-таки драматична, то на судьбу второго произведения, написанного в 1950 году, жаловаться не пришлось. Так же, как и в случае с гимном, их пригласили в управление по делам культуры и предложили к предстоящему правительственному концерту написать одну пьесу для хора с оркестром. Друзья согласились, но предложили свой вариант: написать произведение для двух фортепиано. Они сразу же решили: Бабаджанян займется партией первого фортепиано, Арутюнян – второго…
Александр Григорьевич вспоминал: «Как-то начальник управления по делам искусства предложил, чтобы мы написали какую-нибудь пьесу в связи с приездом Анастаса Микояна. Но мы пьесу не написали, а написали «Армянскую рапсодию» для двух фортепиано. Мы использовали «Ай бахманчи» («садовник») – народную песню, которую нам на шви (армянский народный инструмент, похожий на свирель) наиграл отец Арно; кстати, он хорошо играл на шви и был большим любителем музыки. Он нам сказал: “Эту песню используйте в вашей рапсодии”. Мы использовали, и это было очень тепло воспринято»[5].
В том же 1950 году Арно Арутюнович вместе с Терезой Сократовной заключили брачный союз. Небольшую свадьбу они сыграли в маленьком кафе на углу Армянского переулка и Маросейки. Тереза была единственной возлюбленной композитора, его музой и ангелом-хранителем. Одновременно закончив обучение в Московской консерватории, супруги получили направление на преподавательскую работу в Ереванскую консерваторию. Параллельно работе в консерватории Тереза Сократовна работала в Армянской филармонии аккомпаниатором, так как в первые годы семейной жизни доходы семьи были довольно скромные. К тому же в 1951 году в семье Бабаджанян родился наследник маэстро, которого назвали Ара.
Радость жизни сменилась горем в 1952 году, когда над головой Арно нависла беда. В тридцатидвухлетнем возрасте у него диагностировали смертельную болезнь – острую лейкемию, или лейкоз.
Нужно отметить, что Бабаджанян, начиная с 1952 года, жил и работал в неизлечимо больном состоянии. Видимо, мысль о смерти, чувство нависшего над головой дамоклова меча и побудили композитора обратиться к песенному жанру. С этого времени к крупным формам он стал обращаться все реже и реже – считал, что не успеет дописать…
Дело в том, что подобное заболевание в то время в СССР считалось неизлечимым; лейкоз, иначе говоря – рак крови. Врачи сообщили отцу и супруге Арно, что ему осталось жить совсем немного – где-то около месяца. Буквально за несколько дней отец Арно, Арутюн Яковлевич, от переживаний поседел.
Благодаря большим усилиям врачей и самого пациента, а также курсу лучевой терапии стало возможным остановить на время развитие болезни.
Узнав о своем неминуемом конце и оказавшись перед дилеммой, маэстро выбрал творческий путь, начав работать над «Трио для скрипки, виолончели и фортепиано», работу над которым он завершил в 1952 году. По сути, он писал реквием для самого себя.
Но судьбой ему была выбрана совсем другая тропа.
Эти годы, подаренные ему судьбой, видимо, и стали началом золотого века советской эстрады. За отведенные Арно судьбой примерно 30 лет им был создан «золотой фонд отечественной эстрадной песни». Конечно же, судьбоносной в жизни композитора стала песня. Первые шаги в этом жанре он сделал в 1958 году, когда его попросили написать несколько песен к художественному фильму «Песня первой любви». Практически сразу же песни «Мой Ереван», «Песня первой любви», «Песня о любви» и «Серенада» быстро обрели популярность.
Как раз в эти годы Арно Бабаджанян уже окончательно переехал вместе с семьей в Москву, и когда Арно Арутюновичу предложили написать несколько песен для художественного фильма «Песня первой любви», как назло, в этот период у него не было не то что инструмента – в квартире даже не было письменного стола. А сдавать материал на студию нужно было уже утром. Фактически маэстро должен был за ночь написать партитуру. Песни звучали у него в голове, а записывать было не на чем, и Арно Арутюновичу пришлось просидеть всю ночь на подоконнике, записывая ноты. К утру, когда работа была завершена, он не мог поворачивать головой, так как от неудобной позы у него свело мышцы шеи.
Жанровой революцией в СССР стал первый твист о Москве «Лучший город Земли», написанный с Леонидом Дербеневым в 1962 году. Песня сразу же стала невероятно популярной: она звучала на всех танцплощадках в стране, ее регулярно передавали и по прогрессирующей радиостанции «Юность», которую любил слушать Никита Хрущев.
Как-то случайно в радиоэфире песню «Лучший город Земли» услышал сам Хрущев и тут же пришел в ярость: «Что?! Твист?! Да еще и о Москве?! Убрать немедленно с эфира!» Через некоторое время к власти пришел Брежнев и песня вновь зазвучала в эфире радио и телевидения, и на сегодняшний день считается неофициальным гимном Москвы.
Параллельно активной работе в песенном жанре Арно Арутюнович также усердно продолжал работать и в классическом жанре. В том же 1962 году он завершил работу над виолончельным концертом, который посвятил первому исполнителю этого произведения – Мстиславу Леопольдовичу Ростроповичу.
В начале 1960-х болезнь вновь дала о себе знать. Состояние композитора резко ухудшилось. Потребовалось хирургическое вмешательство.
Благодаря стараниям врачей во второй раз удалось приостановить развитие болезни, а благодаря заботе любящей жены Терезы Сократовны стало возможным через первого секретаря ЦК компартии Армении Антона Кочиняна оформить приглашение профессору из Парижа посетить Советский Союз. В результате из Франции приехал выдающееся Европейское светило, гематолог Жан Бернар. После консультации профессор подтвердил своевременность сделанной недавно операции на лимфоузлах, назначил лечение и порекомендовал периодически приезжать к нему во Францию. С этого времени Арно Арутюнович стал регулярно ездить в Париж к профессору, который реально продлил ему жизнь.