Сергей Арно
Дороги к праотцам
ЧАСТЬ 2
Глава 1
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Прошла скучная продолжительная зима, прихватившая значительную часть весны. Зато жара ударила сразу, снег стаял за несколько дней, и тут же весело запели птички, полезла зеленая травка, набухли почки. Весна в деревне живописна, если бы, конечно, не скверные разъезженные, размытые дороги… Но солнце в этом году быстро просушило почву.
У полотна железной дороги расположились табором цыгане. Они поставили десяток туристических палаток, жгли костры, играли на музыкальных инструментах, пели… Чумазые ребятишки с собаками бегали среди палаток, перекрикиваясь на своем языке, женщины варили в котлах еду…
Все было как тысячелетие назад, в жизни ром (как цыгане называют себя, что в переводе значит «человек») ничего не изменилось. Как всегда они жили попрошайничеством, мелким жульничеством, гаданием… Ни один правитель ни одной страны не смог покорить неугомонный загадочный бродячий народ. Не смогло сделать этого и время. Много веков назад они вышли из Индии и с тех пор не знают покоя. Куда идут они? Сколько еще веков будет длиться их путь? Сколько миллионов километров нужно еще им пройти, чтобы достичь цели? Да и что это за цель, знают ли они сами?
Уже четвертый месяц Андрей жил в пустом доме на краю деревни. Воспоминания о том пережитом кошмаре сгладились спокойной, размеренной жизнью среди семи тихих старушек и одного самогоноварильщика – сухонького и крошечного на вид старичка – больше жителей в деревне не было. Несколько скупленных дачниками домов пустовали, хозяева приезжали только летом. Андрей пил молоко и не выходил дальше продмага в соседней деревне, потому что дальше не было, до весны туда было не добраться ввиду отсутствия дорог. Доллары тут тоже не пригодились, здесь они были никому не нужны.
Весна осушила дороги, открывая путь дальше, но туда уже не хотелось: Андрей привык к этой размеренной экономной жизни, и если бы не Таня, которая была сейчас неизвестно где, он так бы, пожалуй, и остался тут жить среди бабушек и одного самогоноварильщика.
Уже дня два Андрей не видел никого из бабушек. Бывало, что они не встречались неделями: дом его стоял на краю деревни, а к ним он заходил только изредка, за молоком. Сегодня Андрей как раз решил сходить за молоком к бабушке Фене, жившей в другом конце деревни. У нее была своя корова.
Проходя через деревню, он встретил деда Пихто (как он дружески прозвал самогоноварильщика) с осиновым поленом под мышкой. Дед Пихто был, как всегда, навеселе и дышал на мир перегаром.
– А у нас, Андрюха, радость – к нам цыгане приехали, табором стоят. Вот полено им несу, может, купят.
– Цыгане? – насторожился Андрей. – А зачем им твое полено?
– Откуда я знаю, в прошлом году купили. У них золотища, знаешь, сколько?! Полные рты!
Дед Пихто пошел со своим поленом дальше. Неприятное предчувствие закралось в душу Андрея. Он постоял на дороге, глядя вслед деду Пихто, и пошел за молоком.
«Цыгане… Снова цыгане… – билось в голове. – Ну не за мной же они забрались в такую глушь? Мало ли цыган по свету бродит. Те плохие, эти хорошие…» – успокаивал себя Андрей, но предчувствие все равно было паршивое. И оно не обмануло.
Проходя через деревню, Андрей встретил глухонемую старуху с пустыми ведрами. Хотя Андрей не верил до сей минуты в приметы, но сейчас поверил и даже решил повернуть назад… но потом передумал и, махнув рукой, пошел дальше. Дойдя до нужного дома, где жила бабушка Феня, он постучал в дверь и, дождавшись ответа, вошел. К нему тут же бросился маленький мальчик и, дернув за брюки, что-то сказал, но Андрей не обратил на него внимания.
В избе за столом сидела сама бабушка Феня и гости – пятеро цыган: один мужчина и четыре женщины. Все они, мгновение назад бурно обсуждавшие что-то, смолкли и уставились на вошедшего. Андрей же, увидев цыган, от неожиданности остановился на пороге, абсолютно позабыв, зачем пришел.
– Андрюша, ты за молочком! – близоруко щурясь, узнала его бабушка Феня. – Ну заходи, налью тебе.
Андрей взял себя в руки и натужно улыбнулся.
– Да нет, я вижу, у вас гости, попозже зайду.
Он повернулся и вышел в сени. Баба Феня что-то говорила ему вслед, но он не стал слушать. Тут в сенях, закрыв уже за собой дверь, он на несколько мгновений остановился, глубоко вздохнул… Сердце колотилось, ему казалось, что в сидящем за столом цыгане он узнал того самого, с золотыми зубами, который преследовал его четыре месяца назад в городе.
Андрей вышел из избы и заспешил по дороге к своему дому.
«Неужели это он?! – билось в мозгу. – Неужели он?! Как меня нашли, не понимаю?.. Как могли разыскать?! Вот проклятие! Снова влип! Да нет, может быть, не он… Они все похожи…»
Андрей настолько поспешно удалялся от дома бабушки Фени, что даже запыхался. Но что-то вдруг словно толкнуло его в спину, так что между лопаток стало холодно. Он обернулся. На крыльце дома бабушки Фени стоял цыган и смотрел ему вслед. Андрей вздрогнул, весь как-то съежился и заспешил дальше. Через некоторое время оглянулся снова. Цыган был уже не один, рядом с ним Андрей разглядел бабу Феню и двух цыганок. Мужчина показывал рукой в его сторону…
Придя домой, Андрей первым делом достал пистолет и проверил магазин с патронами, передернул затвор, досылая патрон в патронник.
«Пусть только сунутся, – со злостью подумал он. – Я их всех положу. Я им так просто не дамся, как Артем».
При воспоминании о нем неприятно заныло сердце. Он в подробностях всплыл перед глазами, харкающий кровью… и нож… рукоятка ножа, торчащая из спины. Андрей ощутил металл у себя между лопаток… И тут же, посмотрев на пистолет в своей руке, со злостью подумал: «Меня так просто не возьмете».
Сунув пистолет в карман, он вышел из дома и обошел его кругом, но поблизости никого не увидел. Ночью он спал отвратительно, каждый шорох пробуждал его, он садился на кровати и вглядывался в темноту, потом ложился снова, но вновь вскакивал и вглядывался, вслушивался…
Утром, выглянув в окно, он увидел вдалеке у леса человека. Это мог быть только чужой. Жители деревни не выбирались так далеко – не было надобности. Андрей следил за ним, пока тот не скрылся за деревьями. Потом, уже днем, двое цыган – мужчина и женщина – подошли к дому на довольно близкое расстояние. Он следил за ними из приоткрытой дверной щели. Но, постояв там минут десять, пошли обратно в сторону деревни. В течение дня цыгане появлялись еще не раз, но близко не подходили.
Эти хождения вокруг дома нервировали Андрея. Цыгане будто сужали круг, не сразу, постепенно подбираясь к нему. Он, как затравленный зверь, сидел в своей берлоге, выглядывая то в окошко, то в дверную щель. А охотники ходят кругом, с каждым разом подбираясь все ближе, ближе.
Вещи свои Андрей собрал в сумку. Размеренная, спокойная деревенская жизнь превратилась в напряженную и нервную. Нужно было бежать. Но куда?! Как?! Ведь они, этот дикий народ, могут подстерегать его с ножами за любым деревом, на любой дороге. Конечно, у него имелся пистолет, хотя и газовый, но Андрей на него надеялся.
Следующая ночь прошла без сна. Андрей сидел в темноте на табуретке, прислушиваясь, вглядываясь… Где-то посреди ночи он вдруг уловил легкий запах бензина. Он с пистолетом в руке вышел во двор, обошел вокруг дома, но ничего подозрительного не обнаружил.
На следующий день цыгане снова появлялись вдалеке от дома. Вечером, когда уже начало темнеть, прибежал маленький цыганенок.
– Эй! – закричал он, не подходя к двери. – Эй! Говорить с тобой хотят! Завтра говорить с тобой придут!!
Прокричав это, чумазый цыганенок бегом бросился от дома по дороге.
Андрей проводил его взглядом, пока тот не исчез из виду.
– Как же, поверил я вам… – со злостью процедил он.
Когда стемнело, Андрей, повесив на плечо сумку с вещами, вышел из дома и, поминутно оглядываясь по сторонам, направился в сторону полотна железной дороги. Станция отсюда была километрах в двадцати, но Андрея это не пугало, он решил, что уж лучше он будет идти двое суток, не есть и не спать, чем попадет в лапы цыганам. Перед глазами все время возникал Артем с ножом в спине, и это подгоняло, подстегивало его.
Сначала он решил добраться до железной дороги, а там по шпалам – не заплутает – и к завтрашнему вечеру или к утру следующего дня доберется до станции… Сядет в поезд – и домой… Что дальше, Андрей не знал. Может быть, квартиру опечатали, а его объявили во всесоюзный розыск, ведь в его квартире лежал труп Артема, и потом он был последним, кто видел Веру живой… Не-ет, лучше об этом не думать.
Хорошо еще, что светила ущербная луна, – у Андрея в сумке, правда, лежал фонарик, но батарейки в нем подсели, и он берег их, зная, что в лесу станет совсем темно. До железной дороги было километра три. Самое главное – пройти через поле, здесь он был на виду и представлял собой хорошую мишень. Он шел торопливо, не жалея сил, иногда переходя на бег. Последние дни стояла необычная для середины весны жара, земля в поле подсохла, только кое-где в глубоких рытвинах темнела вода. Андрей приближался к лесному массиву со страхом, ведь там за каждым деревом была опасность, там его могли ждать.
Уже достигнув первых деревьев, перед тем как углубиться в лес, Андрей последний раз оглянулся на оставленный дом… и тут же бросился в сторону, прижавшись спиной к стволу березы. Возле освещенного лунным светом дома он увидел силуэт человека. Андрей вытер пот со лба, оглянулся в чащу, потом снова посмотрел на дом, но человека там уже не было. Может быть, почудился в обманчивом лунном свете?.. Андрей нащупал в кармане рукоятку пистолета. На душе стало спокойнее. Он вынул из сумки фонарик и, освещая себе путь, двинулся в глубь леса.
Он несколько раз уже ходил в эту сторону, когда был еще снег, и теперь, найдя тропинку, пошел по ней, постоянно спотыкаясь о выступавшие из почвы корни деревьев. Но скоро тропинка, раздробившись сначала на несколько тоненьких тропок, разбежалась в разные концы леса, а потом и вовсе пропала, под ногами захлюпала вода. Скоро Андрей промочил ноги, но, держа направление, целеустремленно двигался через болото к железной дороге.
Темень в лесу была непроглядная, только изредка сквозь безлистные кроны просматривалась луна, но свет ее земли не достигал. Видно было только то, что попадало в световое пятно от фонаря. Вдруг Андрей остановился, направил луч света вперед и поводил им, вырывая у тьмы белые стволы берез. Ему показалось, что совсем близко кто-то охнул и застонал. Рука его еще крепче сжала рукоятку пистолета. Никого не обнаружив, он двинулся дальше, но, пройдя десяток шагов, снова услышал стон… И тут из-за дерева вышел человек. Это было настолько внезапно, что Андрей не успел и даже не сообразил выстрелить. Он направил на него свет.
– Да что такое… Хожу, хожу – то темно, то светло…
Недовольно маша на свет руками, перед Андреем стоял дед Пихто. Даже на расстоянии десятка шагов от него чувствовался запах перегара. Он стоял, привалившись плечом к березе, и ругал кого-то, из-за кого ничего не видно.
– Ты, что ли, дед Пихто? – узнал его Андрей, пряча пистолет в карман.
– Ну. А кому ж быть-то?! Эт ты, Андрюха, светишься так? Прямо как ангел.
Андрей отвел от самогоноварильщика свет.
– Ты откуда? В лесу, в такую пору?..
– Откуда, от цыган иду, бревно им осиновое продал. Они мне налили за это.
– Цыган?.. – переспросил Андрей. -А где они сейчас?
– Вон в той стороне. – Дед Пихто повернулся назад и махнул рукой. – Прямехонько за болотцем, там их табор. Так что иди прямо так, никуда не сворачивай, к ним и попадешь. У них костры светятся, увидишь, а я домой пойду. Домой мне надо.
Дед Пихто отделился от березы и, покачиваясь, направился в сторону деревни, его автопилот работал безотказно… Если бы, конечно, не наросло в роще столько берез!.. Пройдя немного, дед Пихто нарвался на березу, охнул и застонал. Но, обойдя ее, выправился и, встав на курс, пошел дальше – до следующей березы…
Андрей проводил его светом фонаря и двинулся дальше. Если дед Пихто правильно указал путь к цыганам, стало быть, и Андрей шел туда, куда ему нужно, потому что цыгане были значительно правее.
Еще около получаса Андрей пробирался по ночному лесу. Вдруг остановился, прислушался. Ему послышался собачий лай. Ну точно. Где-то лаяла собака. Он постоял недолго, потом двинулся дальше. Неожиданно впереди блеснул огонек. Странно, кто бы это мог быть?.. Андрей прошел еще немного и остановился.
Неожиданно перед ним открылась освещенная поляна. Вокруг костра сидели люди – человек восемь – поодаль стояла палатка. Оказалось, что Андрей настолько близко подошел к цыганскому табору, что сидевшая у костра собака учуяла его. Она сорвалась с места и залилась бешеным лаем, еще три таборных пса охотно подхватили ее лай. Но собаки, вероятно, из страха не бросились сломя голову в чащу, а от костра облаивали стоящего за кустами Андрея.
Андрей выключил фонарь и сжимал в руке пистолет, ожидая первого, кто осмелится на него напасть.
От костра слышались громкие голоса, окликающие собак. Но они не успокаивались, а, чуя за кустами человека, только больше свирепели.
С земли поднялся высокий цыган и, вынув из костра горящую головешку, направился к кустам, за которыми стоял Андрей. Андрей поднял пистолет… На фоне костра массивная фигура цыгана представляла великолепную мишень.
«Вот сейчас еще сделает шаг… Вот еще один шаг… Ну же!.. Давай ближе. Ну!..»
Но цыган как будто услышал мысли Андрея. Он остановился, будучи всего в нескольких шагах от него, подняв погасшую, но тлеющую головешку, посмотрел в чащу.
«Ну давай, давай, еще один шаг…» – билось в мозгу. Но цыган не стал делать этого рокового для себя шага, чтобы получить в физиономию заряд слезоточивого газа. Он повернулся и пошел к костру. Да и собаки, видимо удовлетворенные осмотром человека, подумав своим собачьим умом, что люди сами знают, что им делать, умолкли.
Андрей постоял еще немного, вслушиваясь в чужую непонятную речь, потом повернулся и, включив фонарь, тихонечко пошел назад.
* * *
Еще долго Андрей плутал по лесу, увязал по колено в болоте, обходя цыганский табор, пока наконец не добрался до железной дороги.
На станцию он прибрел только к вечеру следующего дня, совершенно вымотанный, голодный и промерзший.
Перекусив в привокзальном буфете, Андрей, еле уговорив кассиршу взять долларами, купил билет до Петербурга и с первым ночным поездом отправился домой, не зная, что ждет его там. А если бы знал, то, возможно, выбросил бы билет в урну и остался жить где-нибудь здесь в лесу… Но Андрей выбрал свой путь, решив во что бы то ни стало разыскать Таню и, если она еще жива, помочь ей. А может быть, она уже давно дома?.. Ждет не дождется, когда он приедет с отдыха из деревни.
Сидя у окна скорого поезда и глядя в темноту ночи, Андрей представлял свою жену такой, какая она запомнилась ему в последний раз, когда они были близки, – тогда она действительно была неистова в любви, как будто знала, предчувствовала, что это, быть может, в последний раз. Может быть, действительно знала… А собственно, что Андрею известно о Тане? Да совсем немного: родственников ее он никогда не видел, из подруг была только Вера, с Верой Таня познакомилась не так давно, уже в то время, когда была замужем за Андреем. Так что фактически никаких старых ее связей Андрей не знал. Временами Таня казалась загадочной и задумчивой – и потом эти ее исчезновения… Трудно было поверить, что она неверна.
«Зачистка» – снова это отвратительное слово всплыло в памяти. Но Андрей прогонял его омерзительный образ. Но оно снова всплывало… Может быть, он и едет сейчас на эту самую зачистку. И там уже сидит грязный и подлый мужик со шкуркой.
На Московский вокзал поезд прибыл в шесть часов утра. Первым делом прямо с вокзала Андрей позвонил домой. А вдруг она снимет сейчас трубку и заспанным сердитым голосом скажет: «Алло». Когда ее будят телефонным звонком, у нее всегда сердитый голос.
«Ну! Ну возьми же трубку! – умолял он, слушая длинные гудки. – Ну возьми же!..»
Нет, не взяла. Тогда Андрей, оставив сумку с вещами в камере хранения, чтобы она не обременяла и не стесняла его действий, сел в метро и поехал домой. Он знал, что если дверь опечатана, значит, дело дрянь и, значит, его ищут…
Для начала он один раз прогулялся мимо дома, но ничего подозрительного не заметил. В этот ранний час старушек во дворе не было, но собиравшиеся на работу соседи могли его заметить. Поэтому он, ссутулившись и слегка скособочившись, чтобы не узнали по походке, торопливо пересек двор, вошел в парадную и поднялся до своего этажа. Дверь квартиры была закрыта и, к его немалой радости, не опечатана.
С неприятным чувством, что может застать на полу в прихожей труп четырехмесячной давности, он открыл замок и вошел. Как ни странно, но не только мертвого тела, но даже и каких-либо следов беспорядка и крови в прихожей не было.
В квартире все осталось точно так, как он оставил перед уходом, кроме, конечно, трупа. Значит, Таня не возвращалась. Но больше всего его заинтересовало отсутствие следов крови. Ведь ее должно было натечь столько! Андрей вернулся в прихожую и все подробно обследовал. Но как ни старался, не разыскал ни единой капли, словно кто-то в его отсутствие тщательно вымыл пол и стены.
Он вновь обошел квартиру, но не обнаружил ничего подозрительного. Маловероятно, что санитары, приехав за покойником, навели в прихожей порядок и помыли пол. Но тогда кто?!
Нужно было подумать, как быть дальше. Может быть, написать заявление в милицию об исчезновении жены? Почему Андрей не подумал об этом раньше?.. Конечно, не нужно ничего им говорить о прощальной записке, а только сказать, что пропала – пускай ищут. Да, пойти и прямо сейчас написать заявление. Андрей направился в прихожую, но у входной двери остановился и повернул назад в комнату.
«Куда же я, ведь меня наверняка ищут по обвинению в убийстве… В двух убийствах. Я уже зачищенный…» Снова это мерзкое слово всплыло в сознании. Оказывается, вот что оно значило: если ты не мертвый, значит, ты обложен со всех сторон так, что ничего не можешь, ни на что не способен, все равно что тебя уже нет… Но надо ведь что-то делать!
И тут раздался звонок в дверь. Андрей не пошевелился. Он сидел на краю дивана, не зная, что делать. Следующий звонок вывел его из оцепенения, заставив подняться и на цыпочках, держа в руке пистолет, подкрасться к двери. На лестнице стояла симпатичная девушка, белокурая, в длинном кожаном пальто. Она чем-то сразу понравилась Андрею.
– Кто там? – на всякий случай спросил он, спрятав пистолет в карман брюк и пригладив на голове волосы.
– Я бы хотела поговорить с Андреем. Меня кое-что просила передать его жена.
Андрей тут же открыл замок.
– Проходите, пожалуйста.
Распахнув дверь, он увидел очаровательное лицо девушки. Он улыбнулся… Но это очаровательное женское личико, неожиданно и ярко вспыхнув, как будто в нем зажглась сильная лампочка, вдруг разлетелось на мелкие кусочки…
И Андрей, срубленный точным и мощным ударом кулака в подбородок, охнув, повалился на пол…
Глава 2
СТРАСТЬ – ВЕЛИКАЯ СИЛА
Он сидел в душной темноте, запястья, лежавшие на коленях, сковывали наручники. Играла музыка. На голову ему был надет черный мешок из плотной материи. Андрей попробовал освободить руки, но, получив сильный и болезненный тычок в бок, больше не стал предпринимать никаких усилий. Его везли куда-то в машине, с обеих сторон от него сидели люди – он ощущал их тепло. Скоро машина остановилась, его вывели и, крепко держа под руки, куда-то потащили. Протащив вверх по ступенькам, втолкнули в помещение и только после этого сняли с головы мешок.
Андрей огляделся по сторонам. Он стоял в обширной, шикарно обставленной комнате. Обстановка была стилизована под старину: резная мебель из красного дерева, картины в золоченых рамах по стенах. За окном виднелся сосновый лесок, значит, дом стоял за городом. Сзади него, покорно сложив на животе руки, замерли два мордоворота с отталкивающей внешностью и здоровенными накачанными телами.
– Ну что? Класиво? – услышал он вдруг тоненький голосок. Не сразу во всем этом великолепии он увидел горбатого и низкорослого человека преклонных лет, восседавшего в огромном кресле в углу комнаты.
Андрей пожал плечами, не зная, что ответить.
Сзади к нему подошел один из мордоворотов, какой из двух, правый или левый, Андрей не понял – они оба были на одно лицо.
– Когда хозяин спрашивает, нужно отвечать, – очень конфиденциальным тоном сказал он Андрею, приблизившись к его уху.
Андрей, совсем растерявшись, пожал плечами.
– Нужно отвечать, – шепотом повторил тот же человек и вдруг ударил Андрея в солнечное сплетение.
Хотя сделал он это без видимого усилия, но этот удар причинил Андрею жуткую боль. Он, хрипя, стараясь втянуть воздух, хотел согнуться, но громила, не дав сделать этого, схватил его за волосы и снова прошептал в лицо:
– Когда хозяин спрашивает, нужно отвечать. Ты понял меня или ударить тебя?
– Я понял тебя. Не бей меня, – шепотом, еще не прийдя в себя, проговорил Андрей.
И тут же странная, даже дурацкая для такого момента мысль промелькнула в голове: «А ведь я это уже где-то видел или слышал…»
Мордоворот отпустил его волосы и отошел за спину.
– Да… хорошо… Красиво, – несколько запоздало закивал головой Андрей, глядя на человека в кресле, следившего за их разговором как-то отстраненно, с совершеннейшим безразличием.
– Не стану от тебя склывать, – снова донесся из кресла писклявый и тихий голос горбуна, который, разглядывая свои ногти, не смотрел на Андрея, но говорил ему; и Андрей ловил каждое слово: – …что тебя пливезли сюда, чтобы ты сказал, где сейчас находится твой длуг Алтем. Нам известно, что четыле месяца назад он пошел к тебе и с тех пол плопал. Мы тут сбились с ног, его лазыскивая. Тебя-то где носило?
Дикция у горбуна была препаршивая. Мало того, что он не выговаривал «р», он еще жевал слова. Здесь явно требовалась работа логопеда; как видно, в детстве родители не уделяли горбуну должного внимания, наверное поэтому он и стал такой злой. Андрей изо всех сил вслушивался, чтобы уловить смысл. Он догадывался, что если что-нибудь упустит, то его снова начнут бить. Но, слушая монотонную речь, состоящую из жеваных слов, он пропустил относящийся к нему вопрос и не сразу понял, что его спрашивают. Только когда почувствовал сзади движение громилы, не дожидаясь удара, торопливо ответил:
– Я в деревне был, отдыхал там. Но где Артем, не знаю…
– Где Алтем, не знаешь? – Горбун сквозь очки бросил на Андрея взгляд.
– Нет, он… – начал Андрей, но подошедший сзади громила нанес ему по спине удар резиновой дубинкой.
Андрей вдруг побледнел и, взвыв, рухнул на колени. От боли помутнело в глазах. Громила легким движением за куртку поднял его и поставил на ноги.
– Не знаешь? – повторил горбатый человек из кресла.
Андрей вдруг понял, что если скажет нет, то получит еще один удар дубинкой.
– Да… Знаю… – помимо своей воли вдруг сказал он.
– Ну вот и славненько. А ты говолишь «не знаю».
– Он пришел ко мне… Да, пришел, но… Но у него был нож в спине… Он умер.
– Ты говолишь неплавду, – произнес свой приговор горбун.
И тут же новый удар по спине снова швырнул его на ковер. Отзвук удара разнесся болью по всему телу, словно обдало огнем. Мордоворот наклонился над лежащим Андреем и ударил его резиновой дубинкой еще два раза по грудной клетке. Это была зверская боль, и Андрей, застонав, на несколько секунд потерял сознание.
Когда он открыл глаза, то увидел над собой склоненное лицо горбатого человека.
– Умел?! – пропищал он своим гнусным голоском. – А где же его тлуп? Если ни один молг голода его не плинимал, ни одна больница его не плинимала. Никто, клометебя, его не видел!.. Где?! Где?!
Старичок брызгал на Андрея слюной и входил в какое-то болезненно-истерическое состояние. От этой нервозности он совсем потерял внятность, и теперь многие слова его были уж совсем непонятны. Андрей, лежа на полу, подняв к лицу скованные наручниками руки, как бы стараясь защититься от истерического человека, с ужасом смотрел на его лицо и только молча мотал головой.
– И если ты не скажешь, если не скажешь, где плячется этот мелзавец с моими деньгами… Мы из тебя належем лемней. А ты должен! Обязан знать, где он! – ты виделся с ним последним. И учти, что не было такого случая, чтобы у меня кто-нибудь не заговолил.
Он отошел от лежащего и снова сел в кресло. Услужливый громила с дубинкой поднял Андрея и поставил перед горбуном на ноги. Он стоял, покачиваясь, молча глядя на человека в кресле, болели спина, грудь, и все тело как-то ослабло…
Дверь сзади Андрея распахнулась, и в комнату танцующей походкой распутной женщины вошла высокая и костлявая дама с рыжими волосами, в длинном вечернем платье с разрезом. Она подошла к горбуну и поцеловала его в макушку.
– Трудишься, котик-мотик, – проворковала она нежным голосом.
– Это, Машенька, твой клиент, – пропищал из кресла горбун. – Он забыл, куда делся Алтемушка.
Маша повернулась и, попыхивая сигаретой в длинном мундштуке, плавно, неторопливо подошла к Андрею и посмотрела на него распутными зелеными глазами, чуть приоткрыв алый ротик и высунув самый кончик языка, что придало ее внешности притягивающую сексуальность. Но не для Андрея, сейчас ему было не до этого. Лицо женщины было сильно накрашено, на вид ей можно было дать около тридцати. Имелось в ее лице и фигуре, несмотря на развратное и женственное, что-то грубоватое и неприятное.
– А ты симпатичный, – шепнула она, играючи пустив в лицо Андрею струйку ментолового дыма.
Она сказала это совсем тихо, одними губами, так что ни горбун, ни двое стоявших на несколько шагов позади охранников не услышали.
– Ну я его забираю. – Она повернулась к горбуну.
– Забилай… Только учти, он должен сказать, где Алтем. Как можно сколее сказать… И смотли у меня, салава. – Он погрозил женщине пальцем. – Не вздумай его совлащать.
– Фи! Какая пошлость, горбуша! При посторонних людях… – Она бросила взгляд на Андрея. – Я от тебя такого не ожидала, котик-мотик! – воскликнула женщина, сморщив нос и обиженно поведя плечиком.
Один из мордоворотов, взяв Андрея под ручку, повел его из комнаты, женщина, виляя бедрами, шла следом. Они спустились на первый этаж и, пройдя по коридору, вошли в последнюю дверь.
В комнате не было окон, стояла железная кровать без матраса, два стула, письменный стол. Обстановочка, нужно сказать, по сравнению с той, откуда они пришли, была убогая. Охранник усадил Андрея на панцирную сетку кровати, снял наручники и пристегнул его руки к специально прикрепленным к спинкам кровати кожаным ремням. Так что Андрей получился с растянутыми в стороны руками. Потом пристегнул ремнями ноги Андрея и ушел, оставив его наедине с Машей.
Андрей находился в довольно нелепой и смехотворной позе перед женщиной: с разведенными в стороны руками и глупым лицом. Ему не было страшно, скорее смешно.
– Ну что, котик-мотик, будем говорить? Ты пойми, миленький, что горбуша ни за что не отпустит тебя отсюда, пока не узнает, где Артем.
Маша поставила ногу на кровать, и Андрей, поглядывая на эту мускулистую ногу, сказал:
– Я честно не знаю, где он. Он пришел ко мне, но кто-то всадил ему нож в спину. Он упал и умер, а я убежал… Я боялся…
Маша, все так же не меняясь в лице, пустила ему в лицо ментоловый дымок. И сладострастно глядя на него, вдруг ткнула в шею огоньком сигареты.
– Ну-ну, маленький, сейчас пройдет, сейчас пройдет…
Андрей взвыл от боли, завертелся, изо всех сил дергая руками и ногами, но он был пристегнут так удачно, что двинуться совершенно не мог и только крутил, как сумасшедший, головой.
– Ну-ну, маленький, сейчас пройдет, сейчас пройдет… – сморщив нос, успокаивала Маша и даже подула ему на обожженное место.
Маша неторопливо раскурила сигаретку, наманикюренным пальчиком стряхнула пепел и прижгла правую руку Андрея, при этом лицо ее вновь страдальчески сморщилось, словно она переживала его боль вместе с ним.
– Ну все, все. Не буду, не буду больше… Отдохни, маленький. – Маша убрала ногу с кровати.
Андрей, часто дыша, полными ужаса глазами смотрел на женщину. Он наконец понял, до него дошло, что все это не шутка, не игра и его действительно начнут сейчас пытать. И сделалось ему страшно…
– Почему вы мучаете меня, ведь я ничего не знаю… – вновь взмолился Андрей. – Я ушел из дома, Артем остался на полу с ножом в спине…
– Я тебя, котик-мотик, мучить не хочу, но горбуша приказал узнать у тебя… А вообще ты симпатичный… Давай старику рога наставим… Я лично не против.
Такой тип женщин Андрею всегда не нравился – ему нравились дамы с бюстом, а эта совсем…
Но он промолчал, надеясь попробовать выкрутиться из этой истории любым пусть даже таким безнравственным путем. Похотливо глядя на него, Маша отстегнула ему одну руку, медленно положила ее себе на живот и заходила бедрами, облизывая напомаженные губки, щуря и закатывая глаза настолько соблазнительно и страстно, что внутри у Андрея, пробудившись, что-то шевельнулось. За несколько месяцев он истосковался по женской ласке. Он смотрел на нее все с большим интересом, все с большим желанием. Было в ней что-то очень женственное, очень манящее… И он вдруг захотел эту женщину Страстно, яростно захотел… Забыв о причиненной боли, он, блуждая взглядом по ее телу, задышал часто-часто… А она, разжигая страсть, все водила его рукой по своему животу, все водила и водила… Не снимая его руки, она наклонилась и поцеловала его в губы, этак провернув язычком у него во рту, что Андрей взвыл от восторга и упоения.
– Сюда не войдут? – сквозь муть желания спросил он шепотом.
Хотя ему было наплевать… Наплевать, придет кто-нибудь или нет… Эту женщину он хотел при любом скоплении народа. Своими чувственными телодвижениями она доводила его до исступления. Глядя в ее зеленые глаза, он забыл, где находится, что вторая рука его прикована к кровати. Страсть заглушала голос разума, боль от ожогов… А она, крепко обеими руками держа его руку, все водила по своему животу, вонзая длинные острые ногти в его запястье, но сладостная это была боль. Андрей, возбужденный уже до последней степени, забывшись, попробовал встать. Рванулся!..
Но встать у него не получилось. Маша оттолкнула его руку, на шаг отступила… Андрей потянулся за ней, но не достал.
Раздувая полыхающую уже страсть, все так же неотрывно глядя в глаза Андрея, Маша плавно и грациозно заходила своими неширокими бедрами, гладя себя по животу, по ляжкам, извиваясь, как змея, она издавала страстные стоны… И Андрей тянулся к ней всем своим существом. Она медленно, извиваясь гибким и сильным телом, приподняла длинное вечернее платье, показав худые лодыжки… Андрей, отупев, обезумев от желания, тянулся к ней свободной рукой; казалось, еще немного и он достанет… Пожалуй, никто не разжигал в нем такой страсти, не вызывал такого волнения. Маша, видно, была мастером в этом деле, она знала, как нужно это сделать.
