Арсений Дмитриевич Ляхов
Перед рассветом. Часть 1.1
– Рано ты начал, Федь, – он повернулся к девочкам, – так не волнуйтесь, я сейчас всё покажу.
Никто ничего не ответил. Все очень сильно испугались и боялись что-то сказать. (Конечно, ни с того ни с сего их объявляют подопытными). Майор в это время достал папку с одной из полок и протянул её Свете. На папке было написано: «Эксперимент 17В. Совершенно секретно». Света открыла папку и увидела перед собой рисунок какого-то животного. Чего могла она не заметить, но выглядело оно устрашающе: ноги, руки и туловище указывали на схожесть с человеческим телом, голова была вытянута, похожа на смесь ящерицы и акулы, покрыта костяными наростами, был длинный хвост с острым костяным наконечником, кожа была темная и чешуйчатая, половых и органов выделения не было. Мышцы ног, которые были длинными, были большими относительно тела (т.е. если сравнивать с телом человека, то мышцы были в 2 раза массивнее по отношению к телу). Света передала папку остальным и посмотрела на майора:
– Что это значит?
– А ты что, не прочитала?
– Вы что хотите сделать?
– Видишь ли, если бы ты прочитала, то обо всем бы уже знала. Федя, – он повернулся к главному в белом халате.
Тот улыбнулся и завёл руки за спину:
– Эксперимент 17В разработан в 1970-х годах и проведен успешно в начале 80-х. Его разрабатывали для защиты, на случай ядерной войны. То, что ты видела – идеальный организм. Он невосприимчив для радиации, хорошо охотится, скрывается. Всё, что он съест, идёт в строение и восстановление организма, также, благодаря разработанным голосовым связкам, прекрасно говорит и имитирует голос другого, а также разные звуки. Интеллект такой же, как у человека, но развивается быстрее. Способен ловить радиоволны и передавать сообщения с их помощью без каких-либо устройств. Его мозг и есть рация, также с помощью радиочастот может общаться с остальными представителями оружия 17В…
– Зачем мы?! – закричала сзади Дарья.
– Проблема в том, что инъекция развивается только у представителей женского пола в возрасте от 22 до 25 лет. И вы прекрасно подходите…
– Федь, дальше я, – перебил его майор, – девочки, я вас очень прошу согласиться на это. Вы сможете многое совершить, иначе нам будет на много труднее. Кроме вас пяти никого нет. Большинство жителей – старики. Ждать, пока остальные дети повзрослеют, мы не можем, может не хватить времени. Поэтому я вас прошу, заметьте, я прошу, пойти добровольно на этот эксперимент.
– Эксперименты на людях?
– Да.
– Вы что? Почему на людях? И вы сказали, что эксперимент проведен успешно. Где тот успешный случай?
– Потому, что этот препарат разрабатывался специально для человека, – начал ученный «Федя», – При мутации сохраняются все воспоминания, навыки и чувства организма. Человек на много умнее животного, с ним можно договориться. Что касается той подопытной, она была добровольцем, чувствовала себя прекрасно и не жалела о содеянном, несмотря на то что её отделили от общества. Она погибла 3 мая 1986 года. На нее упала огромная опора и раздавила на смерть в реакторе четвертого энергоблока Чернобыльской АЭС. Она помогала ликвидировать последствия аварии и спасла 15 человек от обрушаемой стены. Сама погибла.
– Дорогие мои, ваше согласие откроет вам огромные возможности, – вступил Иван Сергеевич, – Вы сможете спасти всех нас. Света, у тебя дядя рискует каждый день, ты его спасти не хочешь? А твоя сестра? Ты не хочешь, чтобы они росла под лучами солнца? Хочешь, чтоб как крыса в норе? А у тебя, Надя? Твои младшие? А ты Дарья? Твоя мама? Ей нужен чистый воздух, проходящей не через фильтры, а настоящий, свежий.
– Нет, ни за что! – ответили те хором, – вы сумасшедшие, мы не подопытные крысы.
– Тут же написано, что вероятность успеха эксперимента равна 70%! – развернула папку Мария.
– Ну? – в его глазах появилась надежда.
– Это значит, что мы умрем с вероятностью 30%!
– Но всё же шансы высоки! – протестовал майор, – девочки, вы можете всех нас спасти!
Света вышла вперёд, бросив папку в сторону:
– Мы единогласно решили, что мы не будем в этом участвовать! А если вы насильно попробуйте это сделать, то ввести нам инъекцию не сможете, мы будем сопротивляться. Тут написано, что нужен расслабленный организм, мы такими не будем, – она сказала это прямо в лицо офицеру.
– Что ж, – он посмотрел в пол, – жаль, я думал, что ты хочешь спасти и сестру, и дядю. Получается, я ошибся.
– Вы плохо давите на жалость, Иван Сергеевич, – Света буквально рычала, – у нас много шансов выжить и без этого.
– А ты уверена? Ты знаешь сколько у нас запасов?
– Да, знаю. Я на складе работаю писарем.
– И ты уверена в том, что всё будет хорошо.
– Более чем!
Он вздохнул.
– Вы также считайте? – он обратился к остальным. Те громко и четко ответили «Да», – Ладно. Простите, что вызвал. Идите.
Девчонки удовлетворённо развернулись, и в этот момент сзади послышался приглушённый комментарий майора:
– …а я надеялся, что до этого дело не дойдет, – последние слова он сказал шепотом, – Прапорщик!
В комнату вошло двое.
– Приступайте!
– Вы о чем? – не успела спросить Надя, как в спину ей вонзился дротик. Остальные тоже ощутили укол в спину. Спустя несколько секунд все почувствовали головокружение, слабость и онемение. Света последнее что увидела, это как одна из «лабораторных крыс» держит в руках пистолет для транквилизаторов, а дальше темнота.
***
Москва.
14.01.27
Время 00:30
– Да не толпитесь, блин! Бараны!
– Э! Ща за базар ответишь!
– Че на? Чертыла!
– Да что вы там не поделили? – вошел лейтенант Василий Андреевич, которого все называли Дядя Вася.
– Толкаемся, давка!
– О-о-о-о-о-о! – все навалились друг на друга в узком проходе, будто играли в чехарду.
– Ну что с вами то делать? Здоровенные лбы, а в душе дети!
– Это незаконный митинг! – за спиной у Дяди Васи возник Мишка с рупором, – это незаконный митинг! Расходимся!
Все заржали. Поднялся такой ор, что аж стены задрожали.
– Идиот! – крикнул сквозь смех Дядя Вася, – люди спят.
– Простите, Дядь Вась.
– Проходите уже.
Они прошли через коридор и вошли в кабинет старшего. Старший сидел на столе и ехидно улыбался:
– Что? Опять протестуют?
У всех снова появилась улыбка.
– Ладно, я вас не за этим звал, – все уселись на стулья перед Юрием Антоновичем, – Товарищи, послушайте. Мы живем достаточно давно здесь. Обустроились, сыты, каждый занят каким-то делом, но у нас назревает крупная проблема, – он сложил руки замок и облокотился на них, – у нас заканчивается провиант.
У каждого присутствующего улыбка исчезла. В кабинете наступила тишина.
– И что делать? – сразу задал вопрос Шурик.
– Дай договорю, Шур. Нам хватит еще на неделю стабильной жизни. Потом надо будет сокращать.
– Так…
– Не перебивай! – оборвал Шурика Серега.
– Спасибо. Простите, что сообщаю сейчас, я просто не знал, как это сказать. Проблема серьёзная.
– Юр, мы им всё объясним, – пробасил Дядя Вася, – ты к сути перейди.
– Ладно, – вздохнул тот, – Поэтому я не вижу иного выхода, ребят, кроме, как пойти в центр, на техническую станцию и найти боеспособный поезд, – у некоторых появилось недоумение на лице, а у других надежда, – не удивляйтесь, товарищи. Там располагался центр паровозных ракетных войск города Москва, да не на вокзале, где все гражданские поезда и вагоны Метро, а в центре под землёй, и я уверен, что есть рабочий паровоз. Также на тех складах, если их не ограбили, что маловероятно, можно найти топливо, оружие, медикаменты и продукты. Еще месяц и продовольствие закончится. Наступит голод. Мы обязаны начать действовать. Большой риск нахвататься рентгенов, как вы все знаете. Поэтому так долго откладывал разговор… Однако, раз уж говорю вам об этом, то сами понимаете, что иначе никак. Что скажите? Ваши предложения?
Все молчали. Некоторые переглядывались и перекидывались нескольким фразами. «Вот это да! У нас оказывается еда кончается, и мы начинаем об этом беспокоиться только за неделю! Весело!»
– Кто-нибудь что-нибудь скажет?
– Все понятно, товарищ майор, – ответил Дядя Вася.
– Вопросов нет, – сказал старшина Змеев, который стоял в проходе. Старшина Николай Семенович Змеев был самым тихим и спокойным человеком среди остальных жителей. Он очень мало говорил, предпочитал молчать. Внешность у него было проста: короткие чёрно-русые волосы, серые глаза, коротенькие усики без бороды. Со стороны он вел себя как змея: сидит и наблюдает. Из-за этого образа и говорящей фамилии его звали «Змей», когда выходили в рейд. Старшина не был против этой клички, ему даже нравилась она.
– У меня вопрос, – вышел вперед Петька.
– Да, какой?
– Вот мы найдем поезд, найдем топливо, погрузимся, погрузим остальных, допустим то, что выберемся из Москвы без последствий радиации в вагонах поезда, а что потом? Куда мы едем?
– Хороший вопрос, Петь, но я все продумал, – он подошел к карте, которая висела на стене и достал указку, – нам нужно двигаться либо на восток, либо на север. В Карелии есть центр связи и научная обсерватория. Даже если там никого не будет, то в памяти компьютера есть снимки тех мест, где были нанесены удары, значит и снимки чистых мест. Так компьютер запрограммирован. Даже если били по обсерватории, то она спокойно сфотографировала всю Россию на моменты ударов, и если аппаратура будет разбита, то в памяти жёстких дисков всё должно быть сохранено, так запрограммировано, как я и сказал. Это нам поможет. Если туда будет невозможно пробраться, то на Востоке, на Севере Самары, есть центр спутниковой связи. Технология у него такая же: фотографии на моменты ударов должны быть, – он развернулся ко всем, – я ответил на твой вопрос?
– Так точно.
– У меня вопрос, – вызвался Серёга.
– Да?
– А почему такая серьёзность с нашим походом к центру?
– Потому, что мы там не были. Я не знаю, что нас там ждёт. Путь по тоннелям не близкий. Поэтому серьёзность. Это тебе не рейд, нет.
– Ясно.
– Хорошо. Ещё вопросы? Ребят, задавайте. Ещё раз, простите, что скрывал. Но я, пока не нашёл несколько возможных выходов, боялся сказать.
Дядька явно оправдывался, чтобы не испортить отношения с ребятами, но, всё-таки, в чём-то он был прав. Одно дело, когда всё плохо, но есть уже составленный план, а другое, когда «плохо» не за горами, а плана нет.
– Отлично, – сказал майор, – тогда сейчас вы ложитесь спать, все! Через два часа, Змей, – старшина вышел вперед, – Коль, ты берешь четверых и идешь в центр. Ты разберёшься, это твой профиль.
– Так точно. Я там работал до войны.
– Прекрасно, только не заблудитесь. Вась, тебе задача: выбрать тоже четверых и вместе с первой группой пройти до станции Баррикадная. Потом по кольцевой линии на север…понятно? – зачем-то он переспросил Василия, хотя тот слушал внимательно.
– Будет сделано, товарищ майор. Я уже всё знаю.
– Хорошо. Ребят, задача: проверить пути для проезда. Наша первая цель – это Карелия, научная обсерватория. Восточные ветки целые, мы это знаем, приборы отслеживания работали несколько дней после…, – он сделал паузу и мотнув головой продолжил, – …ну вы знаете. Если будет возможность пройти по северным к Карелии, то этот путь короче.
– Есть.
– Ещё вопросы?
Все отрицательно покачали головой.
– Тогда идите.
Все стали медленно выходить из кабинета. Одни что-то бормотали под нос, другие просто молчали. Каждый испытывал смешанные чувства: с одной стороны, было противно узнать о том, что командир, который поставил четкий распорядок и хоть какую-то жизнь, скрывал от них то, что был шанс выбраться от сюда, но с другой стороны, было очень приятно узнать, что этот человек дал им новую цель и надежду на нормальную жизнь, как до войны, но почему не раньше? Страх? А перед чем? Неизвестностью?
Они молча дошли до казармы, разделись и легли спать. Да зачем чего-то обсуждать? Время на поспать было мало, и это время хотелось потратить с пользой.
Петька же лежал на боку с открытыми глазами и думал. После катастрофы его жизнь перевернулась. Полная потеря родителей, одноклассников, нескольких друзей и возлюбленной ударила по его психологическому здоровью, и за 5 из оптимистичного самоуверенного любителя поразвлечься, вырос замкнутый, вечно печальный, блуждающий в депрессии солдат, которого волновало только то, что у него осталось. Он был готов сделать практически всё для сохранения всех живых на станции, поэтому относился ко всем жёстко. Даже Змей периодически шутил, а этот – нет. Он, конечно, думал о смене жизненного пути, но не получалось, не было мотива и события. Вот и сейчас он, думая об этом, медленно заснул.
***
Самарская область, река Сок.
Научно-исследовательский бункер В13.
Света ничего не видела. Всё в тумане. Периодически возникала нечёткая картинка лаборатории. Сначала она видела, как её несут, потом она на каком-то столе, к ней подносят огромный шприц, дальше темнота.
***
Опять этот сон, опять горящее небо, опять сирена и… сестрёнка!
Света резко проснулась и открыла глаза. Перед ней открылась тёмная комната, железная решётчатая дверь, за которой шел коридор со светильниками на потолке. «Где я?» Она попыталась встать, но тело отозвалось жгучей болью, и резко закружилась голова. Света упала туда же, где была секунду назад, тяжело дыша. «Так, надо успокоиться и осмотреться». Все тело ломило, суставы ныли, кожу щипало. У нее никак не получалось повернуть голову, поэтому она двигала глазами. Ей удалось обнаружить, что она лежит на кровати, укрытая одеялом, а на левой руке была повязка. «Что произошло? -3 этаж…лаборатория…нет!!! Нет!!!» Она вспомнила всё: разговор с майором, эксперимент 17В, причина их приглашения и учёного, держащего пистолет для транквилизаторов. «Ужас! Они это сделали! Откуда у них эти дротики? Что со мной будет и… Катя! Дядя! Что будет с ними? Эти твари смогут шантажировать! Нет только не сестрёнка!» Света заплакала. Она не знала, что делать, как быть. Она в тупике. «Господи, за что? Это ад! Он теперь везде! Господи…»
Глава 2
03.08.2022
Республика Алтай.
Через 3 часа после ядерного удара.
– Виталий Маркович, а вы уверены, что там кто-то есть?
– Даже если нет, то это наше спасение. Вперёд, быстрее! Наташ, ты как?
– Совсем плохо, – ответил за неё Гришка, неся на руках.
– Инвалиды, давайте живее! Гришка, блин, ранен, на себе несёт Наталью и то быстрее вас, а вы налегке!
Все прибавили шагу. Наташе было очень плохо: на ней сгорела вся куртка и часть штанов, она получила сильные ожоги четвертой степени на спине и руках, правая штанина намертво прилипла к ноге – если отдирать, то вместе с кожей.
– Виталий Маркович, – спросил Никита, самый младший в группе.
– Что?
– А откуда вы знаете коды для бункеров? Вы же сказали, что на случай отсутствие персонала, вы введёте пароль и мы войдём…
– Я, Никита, был капитаном воинской части ПВО в свое время, потом меня перенаправили из части в тыл и дали новую должность – я был обязан руководить этим районом на случай ядерной войны, то есть полковник ГО, Гражданской обороны. Когда Союз развалился, всё забросили и ничего не меняли, даже после обострения в мире, ну ты понимаешь, о чём я, ничего не стали предпринимать, так что коды те же, должны быть.
– А если нет?
– Если нет, то придумаем что-нибудь. Шагай!
Через 10 минут они прошли ущелье и уперлись в огромные железные двери, справа от которых находился пульт с клавишами. Виталий Маркович за несколько секунд ввёл код и двери стали медленно открываться.
– Быстро все внутрь! Тут радиация!
Два раза говорить не пришлось. Вся группа из 10 человек были внутри через несколько секунд. Маркович зашел последним и дернул какой-то рычаг, после этого ворота на мгновение остановились и стали закрываться. Руководящий подошёл к небольшому щитку и повернул два тумблера: в помещении появился свет.
– Ну, что с ней? – поинтересовался главный.
– Да плохо, – Гришка положил Наташу на пол, слегка придерживая ей голову.
– Так, дети мои, – Маркович обратился ко всем, – сейчас мы все спускаемся вниз и размещаемся. Здесь должны были остаться ОЗК и противогазы, так что мужики потом пойдут со мной до лагеря, и мы заберем всё необходимое. Позже пойдем до селений, может чего-нибудь или кого-нибудь найдём. Понятно? – все закивали в ответ, – Тогда спускаемся, Наташе нужен отдых…
Он подошел к таким же большим дверям как на входе и хотел уже нажать на кнопку, чтобы открыть, как вдруг раздалась автоматная очередь и прошила железные двери вместе с Виталием Марковичем. Все в помещении упали и закрыли уши. Через секунду дверь вылетела как ракета, и оттуда появились люди в камуфляже с автоматами.
– Вы кто?! Лежать всем!
– Лежать, сука! А не то мозги вышибу!
Непонятные люди в камуфляже приставили стволы к голове каждого.
– Руки за голову! Кто такие?! Как сюда попали?!
– Товарищ майор, – один из людей, который стоял возле убитого, крикнул другим. «Майор значит. Это вояки!» – решил Гришка.
– Чё там? – боец в кепке повернулся к солдату.
– Мы по ходу полковника завалили.
– Сука, – прохрипел тот майор сквозь зубы, взглянув на тело Марковича. Затем он снова подошел к лежащим и поднял за шиворот Никитку, – еще раз спрашиваю, – на этот раз спокойно, – кто вы такие?
Никита трясся, чуть ли не плакал, тихонька подвывал, но ответил:
– Мы альпинистская группа, из… – он не договорил.
– Понятно, – он бросил несчастного, – все вниз!
– Товарищ майор, – обратился один из солдат, – тут одна ранена, сильно.
– Всех девятерых в мед блок, всех! – он посмотрел на подчиненных каким-то таинственным взглядом.
– Есть!
Солдаты подняли каждого и повели в лифт, у которого не было двери. Гришка так и не отпускал Наташу. Он всё время нёс её на руках. Каждый очень сильно боялся, и никто ничего не говорил. На их глазах убили главного походника, и не хотелось как-то разделять его судьбу, несмотря на то что все понимали, что военные сделали это случайно.
На платформе лифта уместился каждый, даже оставалось место еще для пятерых. «Похоже лифт и пассажирский, и грузовой одновременно». Спустившись, все оказались в довольно широком и длинном помещении, которое напоминало тоннель Метро. Пройдя через несколько очень широких коридоров все очутились в медпункте. Медпункт был похож на университетскую лабораторию: огромные стекла, много колб и пробирок с жидкостями, несколько компьютеров. Внутри стояло десять человек в белых халатах и медицинских масках. На ново пришедших они посмотрели с большим удивлением, а с ещё большим удивлением на майора:
– Всем ввести препарат 24Г, – сказал тот твердо. Группа в халатах просто кивнули, хотя было видно через маски их ехидную улыбку.
– А это что за препарат? – осмелился задать вопрос Гришка.
– Он вам всем нужен несмотря не на что. Облучены вы или не облучены – неважно. Он защищает от радиации на время или прекращает её действие в организме, ещё вопросы? – майор говорил нехотя, но пытался сыграть в добряка.
– А ну ладно, – сказал Гришка сделав вид, что успокоился, – спасибо, – произнёс он сквозь зубы.
Майор подошёл к нему и сказал прямо в лицо:
– Ты не злись, парень. Мы случайно его убили, думали, что мародеры, они уже были здесь за те 4 часа, которые прошли. Поверь, я на много больше жалею, что он мёртв. Он мог нам во многом помочь. Это его место службы. Он знал его как свои пять пальцев.
– Готово, – сказал один из военврачей, – Ложитесь.
Все легли на специальные кресла, их было десять штук. Наташу определили на отдельный стол, так как её состояние было тяжелым, в отличии от Гришки, который отделался несколькими ожогами третьей степени. Каждому ввели какую-то прозрачную жидкость в вену и аккуратно забинтовали место укола.
– Всех определить по комнатам, – приказал майор бойцам, – И без глупостей, – прохрипел он, обращаясь к альпинистам. Никто из ребят, даже не пытался что-то противопоставить. Всем было страшно.
– Что с ней? Она будет жить? – Гришка уже встал с места и направился к Наташе. Врач, который вводил инъекцию повернулся и ответил:
– Да. Всё будет хорошо. Пару дней лечения, и она встанет на ноги. Не беспокойся парень.
– Я останусь с ней. У меня тоже ожоги.
Все военные обменялись взглядами и посмотрели на Гришку. «Похоже им этого не хочется».
– Хорошо, – вступил майор, – но ты будешь подчиняться приказам главврача, понял?
– Понял.
– Ведите новых жителей, – он обратился к солдатам.
Всех повели из медпункта дальше по коридору, майор вышел последним.
– И давайте сразу, – раздалось в коридоре, – то, что было, мы забудем, как страшный сон. Вы все нужны, нам стоит быть друзьями.
Они стали уходить вдоль по коридору.
– Так молодой человек, – один из врачей обратился к Гришке, – давайте посмотрим.
Врач осмотрел пациента, почесал голову и выдохнул с облегчением.
– Что? – поинтересовался пациент.
– Всё хорошо молодой человек, – он достал какие-то бинты из шкафчика со стеклянной дверью, – у вас небольшие ожоги, и то только на руках. Сейчас органическим бинтом забинтуем, и всё будет хорошо, – он аккуратно намотал холодный мокрый бинт, завязал и залепил узел пластырем, – вот и всё.
– Скажите, а что такое препарат 24Г?
У врачей, у всех, стали глаза чуть-чуть круглее. Они никак не ожидали такого вопроса от человека, который за одно мгновение пережил очень много событий. Врачи, наоборот, ждали растерянного дурачка, но Гришка был не из тех, особенно после случая на небоскрёбе, который побудил его больше уделять времени для спорта, борьбы и, в принципе, сделал его более наблюдательным.
– Препарат 24Г укрепляет нервно-мышечную ткань и выводит радиацию из облученных клеток. Он был разработан в начале 80-х, и именно он сократил число жертв на Чернобыльской АЭС. Вы в курсе сколько было спасено ликвидаторов?
– Нет.
– Вот. Те, кто погиб – это одна четвёртая от всех облученных. Проблема в том, что тогда еще не изучили действие препарата до конца, из-за этого люди облучались заново. После введения препарата нужно отделить человека от всех на 4 часа, так как радиация выводится обратно в воздух. И вам, молодой человек, и остальным нужно побыть в свинцовой камере. Так как вы и девушка ранены, вас определят в комнаты в изоляторе. Не беспокойтесь, мы будем рядом и следить за вашим состоянием.
Гришка, не доверяя, кивнул. Один из врачей, заметив это, подошел к нему:
– Молодой человек, я понимаю, верить нам причины нет, но поймите, нам, да и всем сейчас нужны люди, нужны рабочие руки.
– Я понимаю, – ответил Гришка спокойно.
– Пройдёмте, – он повел Гришку к одним из дверей. За ними оказался такой же огромный коридор с большими как ворота дверям. Врач подвёл его к дверям и открыл небольшую калитку в этих «воротах», – Заходите.
Гришка вошёл в просторное помещение с металлическими стенами и потолком, в центре которого располагалась кровать.
– Зачем такое пространство?
– А вы как думали? Нужно большое пространство. Вы что, физику не учили?
– Нам не преподавали.
– Ну вот, через 4 часа вы напомните мне, я расскажу. Станет плохо, сразу зовите, – доктор закрыл дверь. Гришка услышал, как закрывается засов, – И да, – послышался всё тот же голос, – вам стоит прилечь, активные действия могут помешать выведению токсинов.
Врач сказал и пошёл в сторону выхода.
Гришка вздохнул и лёг на постель.
«Солдаты что-то скрывают, что-то скрывают. Нельзя им верить, пока всё не выясню. Надеюсь на то, что они сказали правду. Надеюсь, с Наташей всё в порядке. Блин, я же обещал быть рядом! Так ладно, 4 часа. Как же я вымотался. Почему война? Кто начал? И как ракеты долетели, у нас же одно из самых лучших ПВО? Может вояки расскажут? Виталий Маркович, как же так? Блин, походу эти не придумали про мародеров. Иначе бы они так не реагировали. Если они его узнали, значит не врут. Как же я вымотался. Надо поспать».
Он устроился поудобнее, закрыл глаза и через несколько минут уснул.
***
Несколько часов спустя.
«Блин, как же болит голова». Гришка открыл глаза: он всё ещё в этом огромном помещении, на кровати. «Почему так холодно? Аж морозит». Он весь дрожал. Кожу немного щипало. Во рту был металлический привкус. «Чёрт возьми! Похоже не помогло. Надо звать на помощь». Он попытался встать: суставы отозвались жгучей болью, кожу защипало еще сильнее, закружилась голова. Гришка почувствовал, как он теряет равновесие, но смог зафиксироваться на кровати. «Чёрт возьми! Почему так хреново?» Гришка поставил на пол ногу, затем вторую. «Так, надо встать на ноги». Он аккуратно опёрся сначала на одну ногу, затем на другую. «Вроде зафиксировался!». Он стал медленно идти к двери, каждый шаг отзывался жгучей болью, головокружение усиливалось.
Кое-как Гришка доковылял до двери и опёрся на неё, как только дошёл:
– Помогите! – крикнул он в щель в петлях двери, – Кто-нибудь? Мне плохо! – старался он докричаться до кого-нибудь, но никакой реакции не было, была мёртвая тишина. Гришка только и слышал своё тяжёлое дыхание. «Сволочи, они обманули! Конечно, они так злобно переглядывались, замышляли что-то плохое! Твари! Суки! Уроды! У*бки! М*даки сраные! Чёрт! Так, надо успокоиться. Врач в одном точно не врал – мы нужны живыми. Иначе бы они нас на входе расстреляли. Так, ладно с этим разобрались. Значит они решили испытать на нас какой-то препарат. Да…хотя…нет. Если б они собирались испытывать, то не всем бы кололи сразу, а по отдельности. Эти твари знали, что колют. Но что это такое? А если разные кололи? Так надо вернуться на постель, а то совсем хреново. Или специально сдохнуть, назло этим ублюдкам! Нет, так просто кончать с жизнью нельзя, очень глупо. Надо бороться…надо разобраться с этими уродами! Нужно отомстить за Виталия Марковича! Так, кровать». Он осторожно поплелся, слегка пошатываясь, к кровати, дошёл и просто упал на мягкую перину. В тот же момент тело отозвалось ломящей болью, Гришка тихо взвыл и застонал. «Чёрт! Больше так не делать!» Он отдышался, аккуратно натянул на себя одеяло и повернулся на спину. «Блин, как там ребята, а как Наташа?! Господи, что за ад? Так, нужно переждать, не паниковать. Ё моё, сколько часов то прошло?»
Он закрыл глаза и погрузился в сон.
***
– Ну чё, все?
– Да. Шестой час пошёл. Он ничего не сделает.
Гришка открыл глаза: всё было мутно, как в тумане, но среди этой мути выделялись две фигуры. «Суки! Я вам сейчас…» Он попытался дернутся, но тело отозвалось жгучей болью. Гришка не смог даже вскрикнуть, он попытался хоть что-то сказать, но голосовые связки не слушались, и из рта вырвалось только кряхтение.
– О, живой! – воскликнул один из медиков.
– Прекрасно! Тогда ему нужно поставить ингаляцию, пока не вырастут легкие, и его нужно кормить каждый день по два раза, и…и…и необходимо установить круглосуточное наблюдение.
– А как кормить? И чем?
– Через трубку, салага. Кормить будем белковой смесью. Товарищу понадобиться много белков. Все-таки, ему тело надо растить. Да не просто тело: лёгкие, второе сердце, голову, крылья, хвост, да и в размерах увеличиваться.
«Сволочи, они точно знали, что колоть. Тело растить значит. Что эта тварь имела ввиду?» Гришка попытался хоть как-то пошевелиться, но ничего не получалось: каждая часть тела была очень тяжелая, кожу сильно жгло, голова болела, во рту был привкус металла. Дышать становилось всё тяжелее и тяжелее, и дышать приходилось через рот. Ему казалось, что он скоро задохнётся, поскольку нос совершенно отказывался работать, а горло будто сужалось.
– Ингалятор сюда и дыхательную подушку! Быстро! – крикнул главный из врачей, как подумал Гришка. Этот врач… («хотя какой врач?») Этот концлагерный экспериментатор наклонился над Гришкой и тихо сказал: – Вам, молодой человек, сейчас как-то дергаться не стоит. Вы можете нарушить перестройку организма. Лучше расслабьтесь, вы нам потом ещё спасибо скажете.
Гришка смог узнать по голосу этого медика. Это был глав врач, который привёл его сюда. «Сука, знает ведь, что говорит. «Спасибо» скажу?! Да я вас зубами рвать буду! Почему спасибо скажу? Что у них там ещё есть? Вряд ли они будут шантажировать кем-то, кололи эту дрянь всем. Что у них ещё есть?».
Принесли дыхательный аппарат. Гришки открыли рот и глубоко запихнули дыхательную трубку. Сначала было очень больно, но потом боль спала, и дышать стало легче.
– Так, – сказала главная «лабораторная крыса», – через два часа накормить и следить так, чтобы даже муха не проскочила мимо ваших глаз! – он кричал на двух военных, так, как будто они в чем-то виноваты. Те кивнули и встали возле дверей снаружи.
Все вышли, дверь закрылась и зажглась красная лампа камеры на потолке. Гришка остался наедине с собой и аппаратом искусственного дыхания. «Что у них ещё есть? Они бы не стали колоть какой-то военный препарат. Хвост? Крылья? В какую хрень меня хотят превратить? И зачем? Я же их убью, б*****! Глупо, если собирались потом нас подчинить. Да что там подчинить? Справиться с нами, если у меня будут крылья. Что за бред? Что у них есть? Что-то такое, что заставит меня их слушаться? Наверняка». Ему стало снова тяжело. Он закрыл глаза и снова уснул. Тело болело, и за то время, которое Гришка пробыл в сознании, он успел сильно устать. А это были всего-навсего 5 минут.
***
15.08.2022
Республика Алтай
Ядерный бункер типа А8.
Гришка проснулся. Он почувствовал холод и влажность вокруг него и боль, жгучую боль. Голова болела, даже трещала. Гришка открыл глаза, но он ничего не видел, была темнота, темнота и ничего больше. Ему стало страшно, он чувствовал, как двигаются веки, отзываясь болью, но никак не получалось различить хоть что-то, эффект был один и тот же.
Гришка сначала испугался, но сразу же собрал мозги в кучку и вспомнил всё: ядерный взрыв, раненная Наташа, бункер, убитый Маркович, солдаты, учёные, препараты – всё. «Господи, за что? Так, надо успокоиться! Почему всё повторяется со мной?» Он расслабился и решил прочувствовать каждую часть своего организма: всю кожу жгло и щипало, голову как будто сжимали в тисках, нос и челюсть очень сильно выли, будто вытягивались, ноги и руки чувствовали примерно такие же ощущения, суставы ныли, в области лопаток и крестца были до ужаса мучительные ощущения: будто его кто-то одновременно и медленно резал, и растягивал, и давил, и щекотал изнутри. «Как, сука, отвратительно!» Ему захотелось облизать губы, но вдруг он почувствовал то, что подбавило масла в огонь: зубов не было на месте, их не было. «Вашу ж мать!».
Внезапно открылась дверь. Гришка услышал, как заскрипели петли, и как зашагали трое человек.
– Чего у него?
– Очнулся. Это плохо. Глаза начали перестройку, а он проснулся.
– Может быть, вколоть ему?
– Ни в коем случае! – послышался шлепок и звук разбивающегося стекла, – у него кожный покров на первой стадии! Нельзя!
– А что тогда?
– Аккуратненько газом.
Гришка попытался дернуться, услышав эти слова, но у него получилось лишь нелепое медленное движение, которое отозвалось всё той же болью.