Артур Андреевич Иордан
Прививка от глупостей
В этот день к Серому в кабинет пришел, кто бы ты думал? Шериф!!! И что произошло, по-твоему? Серый даже не встал, чтобы поприветствовать Шерифа. Шерифа, ты слышишь? Шериф, как курсант, вытянулся перед Серым, одновременно, моя челюсть вытянулась от удивления, до самого подоконника. Кто вообще такой этот серый. Они поговорили, и, Шериф вышел из кабинета Серого, приложив руку к козырьку.
После этого визита на улицах нашего городка, в частности, на моей, Центральной, стало значительно больше копов, чем обычно,. За ними следом высыпали агитаторы Мэра. Были и агитаторы других кандидатов. Но, не так много. Поддержка у нашего Мэра в городе, что надо. В газете я читал, что завелся один новый кандидат. Обычно у нас пробуются одни и те же, уже лет эдак десять. В тот день я наблюдал также, как копы проверяли документы у агитаторов нового кандидата. Копы проверили их документы, побеседовали с ними и после, отняли коробку с агитационными плакатами. В газете (я их с недавних пор читаю регулярно) видел заметку, что существуют специальные правила для изготовления агитационных материалов. Писали, что это нужно, чтобы никакой пошлости не попало в бумаги, которые могут прочитать дети. Видимо этот новый кандидат понаделал себе пошлых листовок. Знаем мы таких. Понарисуют голых женщин на агитках, чтобы подростки агитки читали. Ну да ладно, меня то это особо не касается.
На шестой день было интереснее. Центральную улицу буквально заполонили толпы агитаторов. Они заставили все портретами мэра, с огромным, фирменным лозунгом: «Любишь город – голосуй за действующего Мэра». В этот день Мэр читал со сцены, возле администрации речь. В двух словах речь была о том, что стабильность при нем всегда была, есть и будет, что вокруг много городов, которые хотели бы наложить руку на наши административные владения, но, мы этого не позволим, что нужно верить в светлое будущее и любить свой город. В общем, ничего нового. В этот день, речь продублировали все газеты. По крайней мере, весь бесплатный тираж, который по утрам доставляют в почтовые ящики жителям города.
На седьмой день на Центральной площади собралась толпа и вещал для нее Новый кандидат. Они воздвигли импровизированную сцену, и Новый кандидат гордо поднялся на нее. Я сразу узнал этого парня. Он на митинге из-за убитого не то иудея, не то кришнаита, громко крикнул гадость про мэра. Я в тот день его хорошо запомнил, память на лица у меня – как капкан, увижу лицо – в любой момент владельца припомню.
В целом его речь была не плоха, мне запомнилось, что он призывал уменьшить расходы на городскую гвардию (Есть у нас такие ребята, создали их для охраны общественного порядка. Все парни, как на подбор. Денег, говорят, город для них не жалеет), а то, и вовсе расформировать ее. Нужно уменьшить налоги, открывать новые заводы, магазины, больше всего запрещённого разрешить.
К слову, о заводах. У нас в городе ходят слухи, что все заводы в городе принадлежат близкому другу Мэра, владельцу какого-то благотворительного фонда, не помню его фамилию, назовем этого парня Благотворительный. Но, мало ли, что люди говорят. Мир, ДД, слухами полнится. Новый кандидат вещал минут пятнадцать. За это время его сцену, окруженную толпой слушателей, оцепили копы. Офицер, видимо, главный у копов, прокричал в рупор, что они нарушили порядок согласования публичного мероприятия. Нового кандидата и нескольких слушателей увезли в участок, остальные разошлись. В этот день к Серому в кабинет заходил Шериф, они долго о чем-то говорили.
На восьмой день в газете написали, что новому кандидату запрещено участвовать в выборах, из-за того, что он нарушил какой-то из городских законов несколько лет назад. Там же была помещена большая заметка, повествующая историю кандидата. Я не очень внимательно вчитывался, запомнил только, что человек он, по-видимому, отвратительный. Городская газета, ДД, глупость не напишет. Она на весь город выходит и пользуется добрым именем уже долгие годы. Мне этот тип изначально не понравился. Какой – то он подозрительный.
В этот день начался сбор голосов за кандидатов. Но, на центральной улице не было толпы. Мне показалось, что приходило голосовать совсем немного народа. Я сам не голосую, лень просто. Да я и так знаю, что Мэр победит. Он самый достойный, многие это знают.
Вечером того дня какие-то парни забросали презервативами с водой агитаторов мэра. Я смотрел в бинокль, как они убегают в переулок. Из переулка их вывели копы.
Девятый день, последний день голосования. Агитаторы кричали пуще прежнего, днем был парад молодой гвардии. Это движение организовал мэр, для того, чтобы школяры с детства приучались к порядку, дисциплине и любви к родному городу. В сущности, не плохие качества. Когда я был школяром, у нас не было такого движения. Они напоминали мне движение, которое организовал один европейский диктатор для своей молодежи. Не помню, какой именно.
Все в одинаковой форме, вышколенные, даже выражения лиц одинаковые. Их форма была похожа на форму городской гвардии, но отличалась немного по цвету и фасону. Ребятишки напоминали строй оловянных солдатиков. В будущем, я думаю, многие из них пойдут в городскую гвардию и в копы. Ребята из молодой гвардии промаршировали по площади, после пропели гимн города, а, потом, читали стихи со сцены. Один из стишков, который читал маленький, низкорослый, сероглазый гвардейчик, я записал:
Пусть город процветает
Наш мэр – великий вождь
Нас верно направляет
И бед ужасных дождь
Не сломит нашу веру
Любимейшему мэру
После парада на главной площади был большой концерт. Сначала пел наш местный певец – любимец и визитная карточка города. Потом полуголые красотки танцевали кабаре. На площади людям бесплатно раздавали пиво и закуски. Я тоже сходил и прихватил себе пару бутылочек.
Вечером, того же дня, в кабинет к Серому зашли два копа и завели кого думаешь ДД? Нового кандидата – в наручниках и с огромным фингалом под глазом. Видимо, приняли его за драку на улице. Припоминаю, что в его газетной биографии значилось, что человек он не уравновешенный и агрессивный. Не знаю, что Серый за парень, но, по-моему, он как-то связан с копами. Но, почему он тогда работает в администрации, а не в полицейском участке. Судьей он тоже не может быть. Странно это.
Нового кандидата посадили на стул, Серый долго расхаживал вокруг него, размахивал руками и что-то ему объяснял. Изливши мудрость Серый наклонился к Новому (назову его так, для краткости), чтобы, видимо, услышать ответ на какой то свой вопрос. А этот Новый вместо ответа смачно плюнул Серому в лицо.
Серый в ответ пнул по стулу, на котором сидел Новый (а он, напомню был в наручниках, с руками за спиной). Новый повалился на пол и Серый с размаху зарядил ему ногой в лицо. Серого понять можно, такое многие бы не стерпели. Но, меня поразило, что копы стояли как истуканы. Серый пинал Нового – в лицо и живот, а копы бесстрастно смотрели в потолок, будто крестное знамение на там увидели. Отведя душу, Серый закурил сигарету и сделал жест рукой. Копы схватили под руки избитого Нового, его лицо после избиения напоминало страшную, кровавую маску, и выволокли его из кабинета. Я видел, как они вытащили его из здания и швырнули в подворотню.
Десятый день – день подсчета голосов. На улице снова маршировали молодые гвардейчики. У Серого в кабинете весь день сновали люди. Мне запомнилось, что в этот день к нему заходил Шериф и Благотворительный (я видел его фотографию в газете. Редактор городской газеты, к слову, тоже к Серому заходил).
Вечером в кабинет к Серому зашел, барабанная дробь, Мэр. Представляешь ДД? Они поздоровались за руки. Я думал, что после этого я никогда и ничему больше не удивлюсь. Они долго о чем-то разговаривали, пили коньяк (по моему коньяк – по цвету и форме бокалов похож) и заедали его икрой. Длинноногая секретарша заносила закуски. Охмелевший мэр грубо ущипнул ее за задницу. Когда она вышла, мэр указал на дверь, а Серый добродушно махнул рукой. Поздно вечером секретарша села в машину вместе с мэром. Мне показалось, что, садясь в машину, она расстегивала блузку.
Серый не уходил домой до утра. В полночь в его кабинете снова засновали люди. Высокие, широкоплечие парни, в таких же серый костюмах, как у Серого. Они заносили в кабинет коробки. Мне показалось, хотя я мог и ошибиться, ведь было уже довольно темно, а глаза у меня слипались, что в коробках лежали бюллетени. Парни разбирали коробки, расставляли по кабинету большие бумажные столбы, ворошили их, вносили какие-то пометки, бегали взад-вперед, приносили новые коробки, распаковывали, распечатывали, упаковывали. Я заснул на рассвете.
