Артём Март
Повелитель Ифритов 2
Глава 3. Подарок
– Это Сёма, наш доставщик, принес утром, – сказала Нина, – почту доставили в Павлин, как единственное место, где тебя могли бы найти.
Я не ответил, перевел взгляд на обнаженную Нину. Она, было несколько смутилась, когда мое внимание перешло на письмо. Девушка потупилась, обняла плечо, как то стыдливо прикрыла грудь. Сжалась, робко сдвинула бедра.
Но в тот момент, когда я жадно взглянул на нее, изменилась в лице. Глаза расширились, она удивленно взглянула на меня. Стала выглядеть несколько раскованнее.
– Тебе разве не интересно что там?
Я не ответил и сейчас. Не спеша, но решительно пошел к ней. Девушка почувствовала мой эмоциональный напор. Она, явно инстинктивно, отступила… и растаяла, когда попала ко мне в руки.
Я обнял ее за талию, почувствовал горячую мокрую кожу. Нина тут же прижалась бедрами к моим. Намочила мои боксеры. Я впился губами в ее тонкую и хрупкую шею. Девушка застонала. Я стал ласкать ее, опускаться к полной груди, которую уже взял в ладонь. Большая, мягкая, но упругая, она была невероятно нежной на ощупь.
– Р-рома, – задыхаясь произнесла Нина, – прошу, закрой дверь… Я так… – девушка вскрикнула, когда я слегка прикусил зубами ее сосок, – я так стесняюсь…
Не отрываясь от ее тела, я потянулся к дверной ручке, хлопнул дверью.
– Прекрасно, – нахмурился я, – повестка в суд. Кто такой этот Евграф Семенович Волго-Вятский из бояр? – изломал я бровь. И что он от меня хочет? Ни иска, ни документов. Одна только повестка в мировой сословный суд, да жирное определение судьи на десяти листах.
– Может, ты, случайно оскорбил чью-то честь? – Нина, полностью обнаженная, лежала, прижавшись ко мне. Забросив ножку на мои бедра, она мило положила голову мне на грудь.
Прошлый день закончился сексом в душе. Сегодняшний начался сексом в постели. Мы лежали на разложенном диване в гостиной. Дверь была закрыта, окна зашторены. Уютная полутьма царила вокруг. Было очень приятно чувствовать горячее, во всех смыслах, тело Нины на себе. Подходил восьмой час утра, а мы продолжали мирно нежиться под одеялом.
В доме было тихо. Я точно знал, что Катя с Эллой Александровной все еще спят. Обычно, они не встают раньше десяти.
– Может, ну его, этот иск? – забавно пробубнила Нина. Ее длинные золотистые волосы распластались по всей моей груди.
– Это дело принципа. Я хочу знать, кто этот Волго-Вятский, что он хочет, и откуда вообще взялся. Схожу в суд.
– А когда он?
– На следующей неделе.
– Ох… Ни минуты покоя…
– Знаешь, – я улыбнулся, – все, что происходит в последнее время, воспринимается мной, как отдых. Не физический, но душевный. Раньше я не мог позволить себе кого-то вроде тебя, Нина. Не мог позволить семью.
– О чем ты? – девушка поднялась на локте, отбросила волосы с лица. Она взглянула на меня большими карими глазами. Забавно, непонимающе моргнула.
– Когда-нибудь я тебе расскажу, – я коснулся ее лица, – когда-нибудь обязательно.
– Расскажешь о чем?
Я взял девушку за подбородок, приманил к себе, поцеловал.
– Я хочу поговорить с тобой, кое о чем.
– Да, Рома? Я слушаю внимательно, – девушка снова положила голову мне на грудь.
Я смотрел в потолок. Бумажку-повестку бросил обратно на прикроватную тумбу, к вскрытому конверту. В комнате повисла спокойная тишина.
Я медлил, не говорил ничего Нине, но не потому, что волновался или собирался с силами, решаясь на это. Нет, подобные вещи не волнуют мою душу уже давно. Я просто наслаждался моментом уюта и спокойствия. Когда ты Ифритор, что бесконечно бежит и бежит вперед, к своей цели, который никогда не останавливается перед препятствием к ней, подобное время, в кругу близких людей ценится особенно высоко.
Печально, что я начинаю осознавать это именно сейчас. Когда за моей спиной остались десятки Параллелей, а Пожиратель наступает на пятки.
Раньше, мне казалось, что я должен нестись и нестись вперед. Бежать без оглядки, чтобы уничтожить его. Ведь это вселенское зло. Я думал, что остановись я хоть на день, застопорись лишь чуть-чуть, я проигрываю ему время. Мой отдых – его победа.
Когда я, наконец, до конца раскрыл природу Пожирателя, я решил, что должен уничтожить его быстро, с наскока. А наша гонка – это спринт. Сейчас я понимаю, что иногда стоит притормозить, чтобы набраться душевных сил. Что мы с моим врагом бежим настоящий марафон.
Мда… кто бы мог подумать, что ифритное оружие массового поражения обретет невероятную жажду и собственные эмоциональные стремления. Что оно станет Пожирателем и начнет уничтожать целые вселенные. Никогда я не думал, что приму участие в создании такого чудовища.
– Рома? – тихий голос Нины вырвал меня из размышлений.
– Да?
– Что ты молчишь?
– Наслаждаюсь тобой.
Нина снова зашевелилась, привстала, посмотрела на меня влюбленными глазами.
– Неожиданные слова, Рома. Я не думала услышать их от тебя.
– Цени их.
– Конечно…
– Я хотел сказать тебе вот что, – я улыбнулся, запустил руку ей в волосы, – сегодня мне нужно к сословному нотариусу. Я вступаю в наследство после отца. Стану официальным главой рода Селиховых. И собственником обеих кафе.
– Жаль, что Чайка сгорела, – опустила глаза Нина.
– Отец сам сжег ее. Хотел получить страховую выплату, а потом, вероятно, продать Павлин и увести семью из города.
– Что? – Нина напряглась, – откуда ты знаешь?
– Я был на пепелище и все выяснил. Он знал, что за нами придут. Пытался сохранить семью хотя бы так. Но не успел.
– Это печально, Рома, – она опустила глаза.
– Это прошлое, – я улыбнулся, – мой род отомщен. Но он малочислен и слаб. И должен расти, крепнуть.
– Да, конечно, – серьезно кивнула Нина, – я понимаю и знаю, что у тебя все получится. Я просто не припомню таких целеустремленных людей, как ты, Рома.
– Я говорил тебе о своем новом доме у Кубани.
– Да, я помню, – она засмеялась, – это было отчаянно. Я никогда не решилась бы на такой поступок.
– Часто нужно рисковать, чтобы преуспеть. Дом не новый, но крепкий. Я отремонтирую его и поселюсь там. Он станет новым родовым гнездом Селиховых.
– Рада слышать это, – Нина произнесла эти слова так, будто ждала от меня кое-чего определенного. Новых слов. Слов о ней.
– Я хочу, чтобы ты переехала туда со мной.
Нинины красивые аккуратные брови медленно поползли вверх. Она восторженно посмотрела на меня, улыбнулась. В следующее мгновение напряглась, подтянулась и принялась осыпать лицо поцелуями.
– Конечно, конечно я хочу этого, – в перерывах между чмоками говорила она, – я хочу, чтобы наши отношения, наконец, приняли форму!
– Всему свое время, – я засмеялся, обнял девушку за плечи, рывком перевернул, оказался сверху. Нина вскрикнула, засмеялась.
Когда наши взгляды встретились, девушка посерьезнела. Она смотрела с любовью и настоящим обожанием.
– Я хочу тебя снова, – улыбнулся я.
– Я хочу быть только твоей, – тихо ответила она.
– А что это вы тут делаете, а? Что шумите? – Нина вошла в кухню. Ее явно заинтересовал звук маленькой шлифовальной машинки, что то мерно гудела, то взвизгивала в моих руках, – о! Ты нашел папины инструменты?
– Тебе тоже интересно? – я поднял на нее взгляд, – присоединяйся.
Я расположился за барной стойкой, над расстеленной на столешнице газетой. В почерневших пальцах я держал кусочек свинца – пулю с Ифритом Смерти внутри. В другой руке была зажата миниатюрная шлифовальная машинка, снаряженная малюсеньким сверлом. Я старательно проделывал в свинце крохотное отверстие.
Катя сидела рядом и увлеченно наблюдала за процессом.
– Ну, – беззлобно проговорил ей я, – не суй нос так близко. Пыль попадет в глаза, тогда будешь знать.
– Ну там интересно, – пискнула девочка.
– Я знаю, – я посмотрел на нее, – что тебе интересно, но может стать очень больно, если стружка попадет в глаз.
Катя поморщилась, отстранилась.
– Что это? – Нина села на против, с интересом посмотрела на пулю.
– Пуля. Ей меня подстрелили, – я поднял глаза, – в тот самый день.
– Ты был ранен? – удивилась девушка, – я видела тебя на похоронах. Ты не казался раненным.
Я не ответил, только улыбнулся.
– А что ты делаешь? – спустя полминуты спросила Нина, – зачем тебе пуля?
Я отложил машинку. Взял тонкий кожаный шнур и продел сквозь крохотное отверстие. Завязав, повесил на шею.
– Талисман, – улыбнулся я, – наудачу.
– Надо же! – Нина засмеялась, – я не думала, что ты такой суеверный.
Я тоже засмеялся, пожал плечами.
– А мне такое можно? – Катя указала на пулю, – тоже хочу такое.
– Можно, – я взял девочку, посадил себе на колени, – я обязательно добуду для тебя пулу и сделаю такую же штуковину, хорошо?
– Да! – девочка весело посмотрела на Нину.
– Нина, а ты помнишь что мы хотели, когда Рома придет? Я без тебя не хотела ему говорить.
– Что? У вас от меня тайны? – я улыбнулся.
– Страшные тайны, – Нина показала белые зубки, – конечно, помню, солнышко.
– Давай сейчас?
– Давай!
– Я заинтригован, как никогда, – Катя смешно выгнулась, сползла с моих коленей. Я легонько поддержал ее, чтобы девочка не ударилась о столешницу. Она забавно оббежала стол, схватила Нину за руку, потянула.
– Пойдем!
– Ну-ну золотце, – Нина хохотнула, встала из-за барной стойки, – тише, руку вырвешь!
– Давай! – Катя весело тащила девушку за собой.
– Одна она стесняется, – посмотрев на меня, заговорщически прошептала Нина.
– Ничего не стесняюсь! Просто мы хотели вместе!
– Хотели-хотели! Рома, никуда не уходи!
– Да я тут. Считайте, врос в скамейку, – засмеялся я.
Через пару минут, обе девчонки вернулись. Стоя по струнке, они смотрели на меня. Катя спрятала руки за спину.
– Ну? И что же там?
– Кать, ну че ты? – Нина легонько подтолкнула девочку ко мне, – да не стесняйся!
– Пусть Рома глаза закроет…
– Гля-я-я-я, – рассмеялась Нина, – покраснела как помидор!
– Все в порядке, – сказал я с улыбкой, – я закрою.
Хохотнул, закрыл глаза.
– Ты подсматриваешь! – пискнула Катя.
– Неее, – протянул я.
– Нет, подсматриваешь! Жмурься!
– Как прикажете, молодая госпожа, – нарочито официально проговорил я. Потом зажмурился и даже прикрыл глаза ладонью. Услышал краткие шепотки. Обеспокоенные Катины и смешливые, принадлежавшие Нине.
– Я боюсь, – тихо шептала девочка, – вдруг не так!
– Ну что ты! Мы же старались! У тебя отлично вышло.
– Вдруг не понравится!
– Роме-то? Роме обязательно понравится.
– Но я боюсь!
– Ты все утро приставала ко мне, когда покажем, – хихикнула Нина, – а сейчас боишься? Глупости! Роме очень понравится.
– Думаешь, очень-приочень?
– Конечно!
Я услышал, как девчонки приблизились. Как Катя с трудом забралась на высокий барный стул.
– Ладно, Рома, открывай!
Я распахнул глаза, посмотрел на то, что держала в своих крохотных ладошках Катя.
– Тебе нравится? – Катя заискивающе посмотрела на меня.
– Ого, – искренне удивился я, улыбнулся, – очень-приочень нравится, Катя. Вы даже не представляете, насколько для меня важно то, что вы сделали, – серьезно ответил я.
– Правда? – восторженно пискнула Катя.
– Правда? – Нина удивленно посмотрела на меня.
– Правда, – сказал я, всматриваясь в новый ифрит, рожденный настоящей любовью ко мне.
Глава 4. Приближение
В ладошках Кати “сидела” маленькая бумажная лисичка. Сложенная из оранжевой бумаги, она смотрела на меня черными глазками-бусинками. Нарисованные маркером, они выглядели очень мило. Вся фигурка выглядела мило, даже несмотря на то, что была сложена не очень умелыми детскими ручками.
– Разреши мне взять ее? – я с улыбкой посмотрел на Катю.
– Да, это я для тебя… – смущенно проговорила девочка.
– Спасибо, – я взял лисичку, посадил себе на ладонь, – в жизни не получал более приятного подарка. Ты сама его сложила?
– Сама, – девочка приосанилась на барном стуле, – правда, это было сложненько-сложненько. Но я очень старалась. И все равно получилось никак на картинке из интернета.
– Получилось гораздо лучше, – я ласково потрепал девчушку по голове, – иди ко мне, обниму.
Девочка лихо спрыгнула со стула. Да так, что Нина дернулась к ней. Решила, что она может удариться. Но когда поняла, что все хорошо, продолжила смотреть на нас с умилением.
– Опа! – сказал я, когда посадил девочку себе на колени, потом обнял. При этом украдкой взглянул на ифрит, что мирным фиолетовым пятном пульсировал в кусочке бумаги. Это был Ифрит Невероятной Любви к Своей Семье. И самое удивительное, таких мне никогда не встречалось. Ни разу в жизни я не видел подобного ифрита. Нет, другие, что зародились из любви к другим людям, я находил не раз. Но этот… Этот был основан на эмоции, которую испытывали ко мне, когда делали лисичку. И я даже представить не мог, какие у этого ифрита могут оказаться свойства. Кажется… я смогу сделать из него что-то особенное. Что-то… что-то живое.
– Нин? – я поднял глаза, – ты помогала Кате его сложить?
– Совсем чуть-чуть, – шепнула Нина.
– Я почти все сделала сама, – положив голову на мое плечо, проговорила девочка.
– Ты умничка, Катя, но я вижу, что вы обе старались, когда делали это оригами. Это невероятно важно и ценно для меня.
– Правда? – радостно пискнула Катя.
– Правда. Более ценного подарка я не получал.
Нина смотрела с умилением. Спустя мгновение, она даже расчувствовалась, прижала руки к губам. Ее глаза заблестели.
– Знаешь, Кать, – я отстранил девочку, – твоя лисичка будет помогать мне в моих делах.
– Помогать?
– Да, – я с улыбкой кивнул, – я буду брать ее с собой, и возможно, когда-нибудь, она поможет мне свернуть горы.
– Ее зовут Фырчик, – девочка показала свои белые молочные зубки.
– Фырчик? – хохотнул я, – так она мальчик?
– Нет. Девочка.
– Но Фырчик звучит как имя для мальчика.
– Нет, – Катя надула щечки, – Фырчик это девочка.
– Как скажешь, – улыбнулся я и тронул кончик ее носа, – значит, Фырчик будет мне помощницей в моих делах. Спасибо вам, девочки.
– Прошу прощения, госпожа, – улыбнулся я, – но мне тоже назначено на это время.
– Правда? – Девушка удивленно раскрыла глаза, – но я сама, лично просила мою помощницу записать меня на четырнадцать тридцать к нотариусу.
– А мне сказали, что это время свободно, – пожал плечами я.
Контора сословного нотариуса нашего округа располагалась прямо в ее поместье в нашем же спальном районе. Не слишком большое, но аккуратное, явно перестроенное из неоклассики во что-то более современное, оно делилось на две зоны.
Большая часть первого этажа, а также второй и третий занимали жилые помещения. Там жила нотариус – зрелая женщина и ее, как я понял, многочисленные дочери. Молодые девушки бегали у нотариуса в помощницах.
Боковая часть дома смотрела прямо на муниципальный тротуар и проезжую часть. Тут была дверь с большой черной табличкой, гласящей “Сословный нотариус Циткенд Наталия Вячеславовна”.
Именно тут, в широкой комнате ожидания с красивым, красным паркетным полом и стенами, отделанными деревом, я встретился с этой девушкой. По широким окнам постукивал мелкий осенний дождик. По небу плыли серые, бугристые тучи.
Я сидел в богатом и удобном кожаном кресле. Смотря на девушку, мял в руках какой-то журнал, который почитывал, перед тем, как мы с ней заговорили друг с другом.
– Позвольте мне разобраться, – я кинул журнал на столик, встал, – уверен, ни моей, ни вашей вины тут нет. Скорее всего, организационная ошибка секретаря.
Так как я был хоть и в частной конторе, но все же находящейся под эгидой короны, я явился в привычной для местных дворян черной форме.
Девушка же, невысока и стройна, была в серебре. Немного неестественного цвета светлая кожа говорила о том, что она не так много времени проводит на солнце. Золотистые волосы были убраны в компактную прическу. Поверх нее девушка носила милую, жемчужного цвета шляпку.
Одетая в такого же цвета пальто с воротником из полярного песца, она сидела на кресле, напряженно подалась вперед. Ее большие голубые глаза как-то с надеждой смотрели на меня. Тонкие бледно-розовые губы были сжаты.
Я вновь бросил взгляд на девушку, потом на ее многочисленную прислугу женского пола. Девчонки, одетые в простые платья и короткие осенние куртки стояли у входной двери. Компанию им составил высокий и плечистый мужик. По всей видимости, охранник.
– Ой, все верно, – кивнула одна из секретарей, когда я вошел в их просторный кабинет и сообщил о том, что с записью произошла ошибка, – видимо, Зиночка ошиблась. У нас столько работы, столько работы. Не обращайте внимания. Вы были записаны первым, молодой человек.
– Понял, – кивнул я и выглянул в коридор, – простите, госпожа, – я посмотрел на девушку, – если вы торопитесь, я с радостью уступлю вам свое место и пойду следующим.
– Правда? – девушка мило улыбнулась. Ее красивое лицо посветлело, хотя казалось, куда ж еще светлее? – я буду рада! Я и правда тороплюсь! Но мне недолго. Батюшка умер и мне нужно заявить на наследство.
– Соболезную, – я вышел в коридор, показал ей на открытую дверь, – проходите.
– Благодарю вас, – было пошла она, но ее смарт внезапно зазвонил, – да? – ответила она, – нет. У нотариуса. Да. Да? Что за разговор? Хорошо. Секунду, – девушка оторвала трубку от ушка, прикрыла динамик ладошкой, – это брат звонит. У него ко мне срочный разговор не приемлющий посторонних ушей, – мило засмеялась она, – поэтому, я поговорю с ним в укромном месте, а вы, прошу, идите.
– Хорошо, – я сдержанно поклонился, – как скажете, госпожа.
Девушка обаятельно посмотрела на меня. Поклонилась немного глубже, чем это было принято. Потом защелкала высокими каблучками на выход. Прислуга и охранник последовали за ней.
– Роман Евгеньевич Селихов, – нотариус, маленькая и сухенькая женщина лет пятидесяти смотрела на меня несколько сонным взглядом. Ее прическа представляла собой забавные светлые завитушки, отчего она немного походила на овечку, – из детей боярских, отступник. Наследуете титул главы рода, со всем родовыми правами и обязанностями. Два кафе и родовой особняк.
– Одно кафе, – пожал я плечами, – и два земельных участка.
– Что? – удивилась нотариус, – у меня написано другое.
Нотариус восседала за большим и шикарным офисным столом из красного полированного дерева. Я разместился за приставным столиком, в удобном кресле. В ее широком и светлом офисе было много цветов и вообще растений. Через большие окна внутрь, на многочисленные горшки, стоящие на полу, подставках, висящие на стенах, падал отфильтрованный тучами серый свет.
– С последней нашей с вами встречи, – я пожал плечами, – многое изменилось.
– Что же?
– Несколько раз меня пытались убить. Кафе “Чайка” сгорело и теперь там пепелище. Ну а мой дом разнесли артиллерийским заклинанием. И теперь там пустырь.
– Что? – выпучила нотариус глаза, через большие очки они стали выглядеть еще более огромными, – артиллерийская магия в городе? Я слышала, что это был взрыв газа.
– Это ложь. У кого в городе вообще взрывался газ?
– Только… у вас.
– Это был не газ. КрасМ хорошо делает свою работу. Но не будем об этом. Прошу вас, просто выдайте мне наследство.
– Ох, секунду, – нотариус перевела взгляд сонных, водянистых глаз на экран ноутбука. Пощелкала по трекпаду, – ах да. Реестр обновлен. Разрушенное имущество сняли с учета. Да. У вас земля и кафе. Все документы подготовлены. Осталась единственная формальность.
– Слушаю.
– Предъявите ваш дворянский орден. Нам нужно сделать цифровой рескрипт герба, чтобы подтвердить ваш статус и право владеть собственностью.
Я задумчиво хмыкнул, закатил руках черного кителя.
– Вот, – показал женщине перечеркнутую корону, – это все, что есть. Мой орден погиб во взорванном доме. Это сойдет?
– Нет, – нотариус оживилась, нахмурилась, – нужен именно орден. Это единственное прямое доказательство вашего дворянского статуса.
– Отступниками, – я сделал кислую мину, – бывают простолюдины?
– Нет, – словно бы не уловив иронии, совершенно серьезно ответила нотариус, – только дворяне. Но нам нужно прямое доказательство.
– Это не логично, – мотнул я головой, – уверен, что если открыть закон об отступниках, или правила нотариата Великорусской Империи, там будет сказано о том, что корона отступников вполне годится.
Нотариус удивленно посмотрела на меня. Она явно не ожидала такой настойчивости. Напряглась, сузила глаза. Стало ясно, что нотариус не слишком-то любит клиентов, хоть сколько-нибудь подкованных в законе.
– Извольте, – настоял я, – давайте посмотрим.
– Я помню и так, – проговорила она медленно.
– А я нет, – я ухмыльнулся, – поэтому открою статью закона на телефоне и продемонстрирую вам.
Она не ответила, только гневно засопела.
– Простите! Вам сюда нельзя! У нас по записи! – залепетал из соседнего кабинета, где сидели секретари, женский голос.
– С дороги! Я буду разговаривать только с ней! – другой голос, мужской, грубый и хрипловатый, звучал агрессивно.
– Туда нельзя! Там клиент!
– Уйди, вахлачка, пока я не вморозил тебя в пол! – прокричал он, затем раздались женские всхлипы, – вы обманули меня! Водите за нос уже год!
– О нет, – выдохнула нотариус, – снова он пришел.
Я не ответил, напрягся, внимательно посмотрел на дверь, ведущую в кабинет нотариуса.
– Подождите пару мгновений, я вызову полицию.
– Она поможет? – я бросил взгляд на женщину.
– Вывезти без решения суда они его не смогут. Если только вызывать сословную жандармерию. Но с полицией, он, по крайней мере, ничего тут не сломает.
– Тогда вызовите жандармерию.
– Нет повода, – мотнула она головой, – формально он ничего плохого еще не сделал. А нотариальная контора не совсем частная собственность нотариуса. Она приравнивается к госоргану.
– Тогда подождите, – я нахмурился, – я все сделаю сам.
– Что сделаете? – удивилась она.
Двери с громким грохотом распахнулись. Мужчина выбил их ногой. Нотариус вздрогнула, подскочила с места. Я остался сидеть. Демонстративно откинулся на стуле, свесил руку.
Мужик, невысокий, но крепкий внимательно посмотрел сначала на меня, потом на нотариуса холодными серо-синими глазами. Одетый в удобные, но явно дорогие вещи, он выглядел совершенно не по уставу дворянства.
Коричневые кожаные ботинки, которыми неплохо можно пробить голову при желании. Черные брюки карго. Серый свитер с высоким горлом, мужик носил под бомбер, сильно смахивающий на армейский. На шее, поверх свитера, висел на тонкой золотой цепочке дворянский орден. Он блестел золотом в теплом свете офисных ламп.
Седые короткие волосы, явно были стрижены так, чтобы удобнее носить шлем. Гладковыбритые щеки горели на треугольном лице.
Мужчина был довольно молод, не старше тридцати пяти – сорока лет. Седина указывала на активное использование магии. Он был потомственным военным. Вероятно, действующим.
– Соизвольте покинуть помещение, – злобно сказал он, посмотрев на меня, – у меня дело только к ней.
– У нас с вами не может быть никаких дел, Стас, все уже решено!
– Я обращаюсь не к вам, – он зыркнул на нотариуса так, что она аж присела, – у вас проблемы со слухом? – он обратился ко мне.
– Если вы не хотите заработать себе проблемы с какими-либо частями тела, – я и бровью не повел, самодовольно посмотрел ему в глаза, – проследуйте на выход. Сейчас нотариус принимает меня. За мной же, место займет молодая госпожа, что пока что ждет в машине.
Он нахмурился, сузил глаза. Желваки зашевелились на крупной челюсти.
– Ты че, не понял? Проваливай отсюда нах. Или тебя вывести за шкирку, дворяшка ссаный?
Я не ответил, встал, снова заглянул ему в глаза.
– Стас, ваша жена написала завещание! Ее имущество переходит короне!
– То, что ее прикончил я, никем не доказано, – надул он ноздри, – они…
Он не успел договорить, в одно мгновение, рывком я оказался рядом. Быстро, как молния, пробил короткую серию из четырех ударов ему в живот. Мужик выпучил глаза, согнулся.
В следующее мгновение, я размахнулся, добавил в удар немного телекинетической силы, благо третий потенциал позволял сделать это довольно быстро. Я ударил. Хлопнуло. Аж ветер дунул в стороны. Растения зашатались. Мужик всхлипнул, отлетел, ударился в дверь, сполз. Неуклюже поднялся на четвереньки
– Ах ты мля! – он взглянул на меня налитыми кровью глазами.
– На выход, – холодно проговорил я, – я отделаю тебя на улице.
– Чего?! – от этих слов он выпучил красные глаза. На лице напухала большая гематома, – паскуда! – он вскочил бросился.
Ударил правый хук. Умело по-солдатски правильно. Я ловко выставил блок предплечьем. Хлопнуло, по телу даже дрожи не пошло. Мышцы были укреплены, нервная система усилена. От такого мужик просто раскрыл рот в удивлении.
– Я сказал, – я ловко перехватил его руку, вывернул, быстро, так что он и среагировать не смог. Завел ему за спину, направил в сторону выхода, – на выход!
Пнул его ногой. Тот пролетел через приемную. Молодые секретарши ошарашенно уставились на нас.
– Падла, сука, – вставая на четвереньки, он добавил матом, – мля! Убью гаденыша.Он встал на колено, я увидел, как заколебался воздух вокруг его рук. Как синие искры магии холода потянулись к его пальцам.
– Магией, – я сделал рывок к нему, оказался справа, – запрещено, – быстрым правым дал в рожу, – пользоваться, – ушел от ледяного шипа, что вонзился в стену у окна, – в государственном, – я быстро собрал силу в руках, – учреждении! – Заглянул ему в глаза, он ответил удивленным взглядом. Я выбросил руки вперед.
Телекинетическая волна ударила в мужика. Он отлетел, выбил спиной двери. Упал на уличный тротуар. Стал медленно шевелиться.
– Боже! – крикнула нотариус за моей спиной. Я обернулся.
– Вот теперь мы с ним поговорим. Все поврежденное имущество запишите на мой счет. И никуда не уходите. Я вернусь через пять минут.
– Х-х-хорошо, – только и смогла сказать нотариус.
– Да ты хоть знаешь, – боярин поднялся, выплюнул кровь, – кто я такой!
– Бескультурный солдафон, – я спустился по ступенькам, вышел на тротуар, – позор Великорусского дворянства.
– Видимо, тебе надоело жить, молокосос.
– Мне надоели падлы, типа тебя.
Мужик поднялся, сплюнул кровь.
– В чиновничьей крысиной норе не машут магическим мечом, да?
Я не ответил, только внимательно посмотрел на него. Краем глаза заметил, что та самая девушка, с которой мы встретились в зале ожидания, выглянула из дорогой представительской машины, что была припаркована на стоянке-кармане.
– Я не знаю, как ты так быстро двигаешься, но это тебя не спасет. Дуэль. Здесь, сейчас. До первого увечья.
– Добро, – кивнул я.
– Отлично, – он нахмурился, – давно не отмораживал никому конечности. Подожи, только вызову личного дуэльного регистратора. Это минут двадцать.
Я не слушал, что он говорил. Спустя пару мгновений после моего кивка, я увидел неладное. Увидел, как ифрит ярости, зародился в машине, в которой сидела эта девушка.
Да, он именно зародился. Мгновенно. Мужик лишь выдал сильную эмоцию, и ифрит тут же образовался внутри машины. Он быстро поглотил старый, давно живущий внутри машины Ифрит Сильной Печали и стал за счет него сильнее.
Я напрягся. Когда круглый, словно шаровая молния ифрит вытянулся яйцом. Стал тянуться к небу, к Пожирателю. Я сгорбился.
– Назад! Всем в укрытие! Одержимость!
– Что?! Ты че несешь? – Скривил губы мужик, – хочешь сбежать?!
– Он близится, – непроизвольно сказал я, а потом помчался к машине, чтобы вытащить девушку.
Солдафон напрягся, стал собирать энергию в руках. Когда девушка за его спиной вскрикнула, он обернулся. Машина, затрещала, грохнула металлом, шины сдулись. Водитель выскочил из-за руля. Внутри, в салоне, запищали девушки-служанки. В следующее мгновение, авто стало меняться. Оно превратилось в одержимость.