Ашира Хаан
Маруся и близнецы
1
Как только Маруся выбралась за пределы города с его вечными пробками в самых непредсказуемых местах, ехать сразу стало легче.
И одновременно тяжелее.
Начались знакомые места, изъезженные вдоль и поперек, еще когда она училась водить. Дорога к поселку вела отличная, ровная, да и чужие тут не ездили. Никаких фур, никаких пыхтящих ведер с гайками и понторезов на «бэхах».
Можно было вести хоть с закрытыми глазами – по мелькающим теням понимая, где проезжаешь.
Это было хорошо.
Память мышц подсказывала, где свернуть, где разогнаться, голова в процессе не участвовала – и потому оставалось слишком много сил на лишние мысли.
Мозг прокручивал события последних дней, снова и снова повторяя их, словно заезженная пластинка. Или ослик, вращающий мельничный жернов и спотыкающийся об один и тот же камушек.
От начала к концу.
И от конца к началу.
– Я просто хочу побыть в одиночестве, выдохнуть!
– Обязательно для этого ехать к той семье?
– Не к той семье, мама, а на дачу! Там никого не будет! Папа с Ланой умотали в круиз до конца лета. А я просто хочу отдохнуть.
– От чего отдохнуть?
– От жизни, блин!
– Марусь, тебе двадцать четыре, когда ты успела устать от жизни? Или я чего-то не знаю?
Мама всегда чувствует, когда с ней что-то не так.
– Все в порядке! Все хорошо! Клянусь, мама!
Только это неправда.
Накануне даже пришлось устроить безобразную истерику на работе, чтобы ее отпустили в отпуск в июле. Но лучше одна истерика на тему отпуска, чем рыдания в туалете каждый раз, когда накатывают воспоминания о том, как уходил Андрей.
– Я взрослый здоровый мужчина. Мне еще тридцати нет! Почему я должен терпеть? У тебя проблемы – ты и иди к врачу.
– Не у меня… у нас!
– Нет, Марусь. У тебя. Я сейчас отсюда выйду – и у меня не будет никаких проблем с тем, что у меня фригидная девушка. У меня будут проблемы с тем, чтобы выбрать из десятка вариантов самую горячую красотку на ночь.
– А как же наша любовь?..
Все стало понятно, когда при слове «любовь» он едва удержался от улыбки.
Конечно, он молодой преподаватель в педагогическом институте. Он может себе позволить разбрасываться Марусями. У него там свежие абитуриенточки поступают – есть, из кого выбрать.
А вот Марусе в своей лаборатории – выбирать не из кого.
Сплошные «синие чулки» – тетки неопределенного возраста в толстых очках и с растрепанными косицами из жидких волосенок.
Умные – страсть.
Но страсти им не хватает.
Маруся отлично вписывается в коллектив.
«Мини-купер» налетел колесом на булыжник, тряхнуло – и заезженная пластинка вернулась к началу песни.
Она едет в загородный дом своего отца, чтобы отдохнуть, выдохнуть, побыть в одиночестве.
Плавать в бассейне, прогретом июльским солнцем до самого дна. Или в озере, на дне которого бьют ледяные ключи.
Кататься на велосипеде по тропинкам в сосновом бору. Или загорать на мягкой травке без купальника.
Поедать малину, смородину, крыжовник прямо с куста. Или пить чай в беседке, увитой цветущими розами.
Сесть на диету и питаться только тем, что растет в огороде, посыпая молодой лук солью прямо на грядке. Или жарить вечерами шашлык и пожирать сочные куски мяса прямо с огня, обжигая пальцы и заляпывая соком футболку.
Последнее видение оказалось таким соблазнительным, что рот Маруси наполнился слюной, а ноздри уловили фантомный запах жареного мяса даже сквозь прохладу исправно пашущего кондиционера в машине.
Вот подъедет еще поближе к поселку, и можно будет открыть окошко и наслаждаться реальным запахом шашлыка. К выходным соседи съезжаются на дачи как раз ради него. Уже и голубоватые дымки виднеются над ближайшей рощей, немного осталось.
– Маруся Германовна, здравствуйте! Давно вас не видели! – охранник у ворот поселка даже не стал спрашивать документы. Тут все по-простому, как в былые времена – все друг друга знают. – Как погодка в городе? Сбежали на природу? А у нас тут…
Маруся не стала дослушивать и втопила педаль газа, едва шлагбаум поднялся достаточно, чтобы не задеть крышу ее «мини». Обычно она вежливо беседовала с охраной, с соседями, со всеми, кто попадался на пути, хоть и отчаянно скучала от их рассказов про урожай кабачков.
Но сегодня совершенно не было на это сил.
Загородный дом отца стоял у самого леса, на краю поселка. Когда-то даже забор ставить не хотели, выходили со двора прямо в поле, в лес, бегали к озеру. Но кроме любопытных белок в лесу завелись еще и любопытные грибники и, пару раз встретив загадочных личностей, объедающих сливу прямо под окнами дома, отец Маруси все же принял решение отгородиться от реальности.
И к лучшему – когда она подросла, некоторую местную молодежь от несанкционированных визитов в гости удерживал только двухметровый кирпичный забор с острыми шипами поверху.
Неладное Маруся заподозрила еще с соседней улице. Выглядывая крышу их самого высокого на этом краю поселка дома, заметила приоткрытое окно в мансарде. Отмахнулась от страшного подозрения. Ну забыли закрыть, когда приезжали в прошлый раз. Ничего страшного, тут везде охрана.
Если туда залетели осы и устроили гнездо – она только порадуется.
Но потом она увидела синеватый дымок в той стороне – убедить себя, что это с соседского участка долетает, было намного сложнее.
Увы – чем ближе был знакомый забор, тем яснее становилось, что взлетающий над ним волейбольный мяч и эхо голосов – не галлюцинации. Дом вовсе не так пуст, как она надеялась.
Ворота были приоткрыты и за ними виднелось крыло ярко-желтой «бэхи».
Тут можно было уже разворачиваться и нестись домой на максимальной скорости.
Дома были ОНИ – главный кошмар ее детства.
Маруся остановила «мини», оперлась на руль и с тоской посмотрела на ворота. Мечты о бассейне, шашлыках, малине, гамаке, сладком сне на свежем воздухе и загаре без следов от купальника рассыпались прахом прямо у нее на глазах.
Еще можно было передумать. Развернуться и рвануть отсюда в какой-нибудь санаторий в Беларуси. Гулять там чинно по дорожкам, проходить физиотерапию и пить кефир на ночь.
Но пока она колебалась и прикидывала, что будет говорить охранникам на выезде – стало поздно.
Волейбольный мяч взлетел особенно высоко, над забором появилась вихрастая голова и загорелая рука, пославшая его в управляемый полет и тут же раздался веселый голос:
– Маруська! Ник, давай сюда! Глянь, кто к нам приехал!
Никита показался в воротах, перебрасывая мяч с ладони на ладонь, а Макар не стал церемониться – и перемахнул двухметровый забор, утыканный шипами, словно хлипкую ограду.
Близнецы переглянулись удивленно и весело.
Сводная сестрица приехала!
Одна!
Грядет веселье!
2
Несколько секунд они разглядывали друг друга.
Хоть и близкие, сводные – они не виделись уже года четыре. С тех пор, как Макар с Никитой в шестнадцать лет сбежали в пираты. Ну, то есть, как в пираты… Поступать на моряков в Питер – где еще у нас пиратов взять?
Маруся тогда выдохнула с облегчением и стала гораздо больше проводить времени с отцом и мачехой без необходимости общаться с навязанными «братьями».
– Германа нет, – сказал Макар, опираясь на крышу машины и внаглую нависая над приоткрытым окном.
– Я знаю! – прошипела Маруся, сразу надевая маску стервы. – Они в круизе!
Братья всегда хвастались большей близостью к ее отцу, как будто у них своего не было!
И не забывали щедро поделиться любой информацией о нем, подчеркивая, что знают больше, потому что живут с ним, в отличие от родной дочери!
– А чего ты на улице стоишь? – спросил Никита, кивая на свободное место во дворе. – Забыла, как парковаться?
Маруся вспыхнула сразу вся, целиком, пошла красными пятнами, тонкие пальцы на руле дернулись и сжали кожаную оплетку – с такой силой, словно она хотела сжать посильнее их шеи, а не руль.
Братья переглянулись с наглыми усмешками.
Как всегда – в цель. За все время общения они изучили ее так хорошо, что даже четырехлетний перерыв не помешал мгновенно найти слабое место.
Они хорошо помнили, как пищала Маруся, когда только-только училась водить. Бросала руль прямо на дороге, истерила и кричала на весь поселок, что никогда-никогда больше не сядет в машину.
– А давай мы тебе поможем? – предложил Макар весело, хлопнув ладонью по крыше. – Я припаркую!
– Я сама! – фыркнула Маруся.
Вот еще, доверять свою малышку этим обормотам! Она уже не маленькая, она даже в Риме умудрялась втиснуться на крошечное парковочное место и никого не задеть!
– Ой, помню, как ты «сама» в столб впечаталась! – поддел Никита. – Трезвая!
– Он был посреди дороги! – попыталась оправдаться она.
– И очень незаметный.
– Нет уж, мы лучше, как хорошие братья, все сделаем за тебя, чтобы ты не снесла дом. Нам в нем еще ночевать, – все с той же ослепительной улыбкой хмыкнул Макар.
– Я не выйду! – она щелкнула кнопкой замка.
– А и не надо!
– В смысле?!
Сначала она не поняла, наблюдая за тем, как ленивой разболтанной – морской! – походочкой приблизился Никита и зачем-то встал позади машины.
А Макар – спереди.
И вот тут ка-а-а-а-а-ак поняла! Но было уже поздно.
Автомобиль покачнулся… и чуточку приподнялся.
Они что вообще придумали?!
– Да вы больные какие-то! – заорала Маруся, зачем-то втапливая тормоз. – Поставьте немедленно!
Но «миник» приподнялся еще немножко. Стоящий у капота Макар подмигнул ей.
Он был в шортах и футболке, рукава которой почти лопались от разбухших от напряжения бицепсов. На предплечьях четко прорисовались речные русла жил, лицо покраснело и по нему градом струился пот, но он продолжал тянуть «мини» вверх. Позади послышалось кряхтение Никиты. Они реально собирались перенести ее автомобиль во двор! Прямо с ней внутри!
– Хватит! – Маруся распахнула дверцу и кубарем выкатилась на дорогу.
Макар тут же бросил переднюю часть машины и ловко скользнул за руль.
Никита тоже подмигнул ей, сидящей в пыли, и пошел открывать ворота.
Глупышка даже не подумала что двое, пусть даже очень сильных мужиков, один «мини-купер» при всем желании не поднимут.
Они всегда умели ее обдурить.
Даже в детстве, когда они общались только по велению родителей – их матери дружили.
Маруська была старше на четыре года – огромная разница, когда им шесть, а ей десять!
Разумеется, никаких общих интересов у них не было.
А вот необходимость как-то сосуществовать в одном пространстве – была.
Ох, чего только не придумывали двое шальных близнецов, чтобы выбесить свою великовозрастную подружку! У нее почти не было шансов против них.
Но Маруся без колебаний использовала запрещенный прием «пожаловаться родителям».
Когда мама близнецов и папа Маруськи поженились, и они стали сводными – ситуация накалилась до предела и вялая партизанская война перешла в открытое противостояние.
Как и всех близнецов, Макара с Никитой постоянно путали.
Они не давали людям шанса присмотреться и разобраться – вертлявые и шустрые, вечно в процессе подготовки шалостей, воплощения или получения наказания за них – они редко когда стояли смирно достаточно долго, чтобы дать шанс увидеть разницу.
Когда сначала перед тобой два раскрашенных индейца, потом два пирата в черных повязках через глаз, а дальше – облепленные переводными тату хиппари, рокеры в десяти килограммах железа, панки в рванье, просветленные йоги, загорелые дочерна и изрисованные хной, понимаешь только одно – они оба сумасшедшие!
И хорошо бы держаться подальше.
Различали их только мама с папой, Герман – отец Маруси.
И сама Маруся.
Для нее они всегда были настолько разные, что концепцию схожести близнецов она поняла только годам к пятнадцати.
Макар – эмоциональный и хитрый, более изобретательный, чем брат. У него даже волосы всегда ложились мягкими волнами, а взгляд, казалось, был направлен внутрь себя.
Никита – прямой и резкий, всегда предпочитал простые решения, жесткие волосы стояли торчком, а серо-синие глаза смотрели холодно и равнодушно.
А еще он старше на десять минут.
И все время объясняет брату, что за это время успел набраться ума побольше, чем у него.
Макар легко завел машину во двор, припарковав рядом с низким спорткаром, который им однажды на время подогнала мама, да так и забыла забрать. Никита пошел закрывать ворота, но остановился, глядя на Марусю, которая все еще обдумывала мысль свалить отсюда подобру-поздорову. Можно, в конце концов, местное такси до станции вызвать. Заберет «мини», когда мама вернется.
– Ну ты чего не заходишь? – поинтересовался Никита. – Боишься, что ли нас? Да брось, мы все уже выросли, не будем мы тебе воду в постель наливать.
– И перец в зубную пасту сыпать не будем, – добавил Макар, подходя.
– И клей в тушь лить.
– И…
– Придурки! – фыркнула Маруся, тряхнула головой и гордо прошествовала во двор.
За спиной раздался дружный ржач.
Как есть придурки!
3
Ворота с лязгом захлопнулись, и Марусе стало окончательно некуда бежать.
Да и неудобно.
И стыдно – эти придурки еще решат, что она их правда испугалась.
– Устраивайся, где хочешь, – милостиво разрешил Никита, подхватывая с аккуратно подстриженного газона мяч и резким броском направляя его в сторону брата. – Мы как всегда в мансарде, остальной дом в твоем распоряжении.
Макар мяч поймал, не глядя, прокрутил его на кончиках пальцев и запулил куда-то в кусты малины. Маруся мстительно представила, как он исцарапается, когда будет его доставать.
Когда дом только построили, и родители объявили, что близнецы будут жить на чердаке, Маруся обрадовалась. До тех пор она видела только старые дома, где чердак был пыльным скопищем хлама. Там всегда было темно и скучно, а иногда даже водились крысы.
По ее мнению, свеженазванным братцам там было самое место!
Но на деле оказалось, что ее отец вовсе не планировал ссылать Макара с Никитой в страшное место. Наоборот – в мансарде со скошенной крышей им устроили настоящее пиратское логово.
Окошки там были устроены круглые, как иллюминаторы, спать предполагалось в гамаках или на огромной тигриной шкуре на полу. Повсюду были натянуты сети и развешены канаты, так что мальчишки могли передвигаться по своему логову, не касаясь пола. На улицу выходил небольшой балкончик, где установили настоящий корабельный штурвал и колокол!
А еще у них были деревянные сундуки, окованные железом, подзорные трубы, огромный глобус, в котором можно было спрятаться целиком, пожелтевшие старинные карты, десятка три моделей парусников и клетка с игрушечным попугаем, который мог выучить сотню фраз и повторять их.
Причем близнецы не выглядели счастливыми!
Во-первых, поблизости не было моря, только озеро, и в подзорную трубу можно было максимум рассмотреть как соседи загорают на своих участках.
Во-вторых, они хотели живого попугая, а не игрушечного!
Маруся тогда узнала много неприятных чувств. Зависть, злость, обиду и еще одно, сложное, которое она только спустя много лет смогла назвать – возмущение оборзевшими нахалами! Почему им такие радости, а ей что?
У нее была скучная комната на другом конце дома.
Там, конечно, были куклы – в ассортименте, а также книги о динозаврах, микроскоп и несколько биологических наборов для настоящих экспериментов.
Но это даже близко не походило на то, что получили близнецы!
Тетя Лана что-то уловила в ее насупленной мордочке и к следующему приезду сделала сюрприз – в комнате поставили кровать, как у принцессы. Огромную, с высокой резной спинкой и столбиками по краям и даже с кружевным балдахином! Кроме прочего, он помогал спасаться от комаров.
Еще в комнате появился столик с зеркалом, в ящичках которого прятались настоящие девичьи сокровища – косметика и украшения.
Но все-таки мачеха не очень много понимала в девочках.
Не все их них хотят быть Белоснежками.
Некоторые, возможно, тайком мечтали присоединиться к пиратам.
Или хотя бы стать расхитительницами гробниц, как Лара Крофт.
Тем более, в компании близнецов быть девочкой ощущалось немного позорно.
В то первое лето, которое они провели вместе в этом доме, у Маруси как раз начались месячные.
За неимением под рукой мамы, пришлось отправляться к мачехе и терпеть еще одну лекцию о взрослении. В завершении которой ей выдали целую корзинку с гигиеническими средствами – на выбор.
Увы, Маруся крайне неосторожно забыла ее в общем туалете.
– Что это?! – Макар притащил корзинку во двор, где Маруся расположилась с книгой в беседке, а Никита собирал очередную модель корабля.
Ей бы промолчать, сделать вид, что не ее – они бы и забыли, мало ли, что там у родителей интересного.
Но она вспыхнула и рванулась:
– Отдай!
И тем самым подписала себе приговор.
– А я знаю! – страшным шепотом сообщил Никита. – Это девчоночье!
– Зачем? – Макар распотрошил упаковку тампона и с интересом разглядывал его, держа за хвостик.
– Ну помнишь мама рассказывала, что когда девочки вырастают, у них начинает идти кровь прямо из… оттуда! И надо затыкать!
– Помню! – обрадовался Макар.
Никита подскочил к нему и принялся рыться в корзинке. Его заинтересовали прокладки, он пытался представить, зачем они липнут и какой стороной надо использовать. Зато Макар перенес свое внимание на Марусю.
– Это что же… – протянул он. – Ты значит уже взрослая стала и у тебя начались эти… Как они называются?
Никита нахмурился, но не вспомнил и махнул рукой. Он уже прилепил две прокладки друг к другу и пытался понять что теперь делать с этой конструкцией
– Как они называются? – требовательно переспросил Макар у Маруси.
– Что?.. – осипшим шепотом спросила она, краснея, потому что конечно уже поняла – что.
– Ну вот то, что у девчонок, когда кровь из письки идет!
Вот этого Маруся уже не вынесла! Она подхватила свою книгу и умчалась, пылая ушами, в свою комнату.
Начисто отказавшись выходить к ужину и к завтраку.
В обед мачеха почуяла неладное и пришла поговорить.
Пообещала приструнить сыновей, но добилась только того, что они ржали, как умалишенные каждый раз, как Маруся шла в туалет, а когда родителей не было – зачитывали избранные места из энциклопедии для девочек, которую уперли из ее комнаты.
Маруся тогда много плакала и даже начала проситься домой, к маме.
Лана громко и публично пообещала близнецов выдрать армейским ремнем. Лично.
Близнецы зачитали ей выдержки из закона о правах ребенка. Отец рассеянно сказал, что у него хорошие адвокаты и защитят Лану, если та решит его нарушить.
Помочь-то не помогло…
Зато у Маруси появилось отличное оружие против этих бандитов.
Ух, как она их ненавидела!
За то, что папа развелся с мамой и женился на тете Лане, сыновьями которой они и были.
Папу ненавидеть она не могла, тетя Лана оказалась нормальной, на нее даже обидеться не получалось.
Виноватыми были назначены Макар и Никита.
С того момента и навсегда.
– Я буду в своей комнате, – гордо задрав нос, ответила Маруся, даже в свои двадцать четыре продолжая чувствовать все то же самое, что почти тринадцать лет назад.
Стыд, ярость и обиду.
– Так и подумал, – заявил Никита, появляясь на пороге дома. – Твои вещи туда уже закинул. Обустраивайся, принимай душ с дороги и приходи, мы уже мангал раскочегарили, шашлыки будем жарить!
– Как ты посмел дотронуться до моих вещей! – Маруся моментально взбесилась. – Ты! Пятнистый сопливец!
И хлопнула дверью дома, оставляя братьев в недоумении.
– Пятнистый сопливец… – покачал головой Макар. – Она тебя так обозвала после того, как ты лет в десять подхватил какую-то сыпь с насморком.
– А тебя она обзывала ложным лохом, – хохотнул Никита. – И показала даже в энциклопедии, что лох – это не ругательство, а название дерева.
– Знаешь, как обидно было, что мало того что лох, так еще и ложный…
– Кажется, наша сестренка до сих пор не выросла.
Они оба задумчиво посмотрели ей вслед, а потом переглянулись, обмениваясь едва-едва оформленными мыслями, как всегда делали с детства.
Даже не мыслями – настроением.
Искренняя радость по поводу приезда сводной сестры сменилась легким недоумением.
Неужели она до сих пор относится к ним, как к малолетним хулиганам?
Подтвердить или переубедить?
Вот в чем вопрос…
