Ашира Хаан
Развод и другие радости
Сентябрь. Ольга
Спустя еще два месяца
5.30
Просыпаюсь, как всегда, за три минуты до будильника. И пусть чертова рань – в Москве иначе ничего не успеешь. Но я просыпаюсь сама! Не будет мной управлять какой-то набор железячек и пластмассок.
Сначала – почистить зубы и зарядка. Чуть-чуть йоги, чуть-чуть разогрева для суставов, чуть-чуть на пресс. Стоит начать лениться – на фигуре мгновенно сказываются и плохой сон, и ненормированный рабочий день и круассаны между делом вместо обеда.
6.30
Ставлю вариться кашу и включаю везде свет. За окном еле разгораются осенние утренние сумерки. Впереди зима, лучше уже не будет…
– Лея, подъем! – И чмок сонного медвежонка прямо в пузико!
Заодно подальше убираю одеяло. И подушку. Без них медвежонок пока не может снова уснуть, но скоро придется придумывать что-то позаковыристей.
– Ну ма-а-а-а-ам… – Она садится, но глаза не открывает, досыпает как есть.
– Чистить зубы и завтракать. Мы сегодня к врачу!
– К тете Наде! – Только что крепко зажмуренные глаза распахиваются как у анимешной куколки. – В гости к Мяхле! Ура!
Мяхля – это кот. Тетя Надя – это логопед. И у них на троих с Леей изумительные отношения – мое несносное чудо-чудовище уже натягивает колготки со скоростью звука и мчится в ванную. В детский сад она так не собирается!
7.30
Пока Лейка болтает обо всем на свете, а Надя учит ее по-разному вытягивать язычок, я выдыхаю и позволяю себе ма-а-а-аленький кусочек безделья.
Мое немножко стыдное удовольствие – аккаунты в социальных сетях с роскошными интерьерами для домов за миллионы долларов. Утопленные в землю камины и диваны вокруг них на зеленых лужайках, спальни со стеклянным потолком и широченными кроватями на подиумах, ванные комнаты из натурального камня с «тропическим» душем, двусветные гостиные, отделанные белоснежным мрамором и светлым деревом… Последние – вообще мечта. Правда, воображение подсказывает, во что они превратятся после визита кучки четырехлеток на день рождения моей принцессы…
Но я не для себя! Я немножко скучаю по старой работе – 3D-моделлером, когда все делала вот этими самыми ручками. Да, звучит странно – все равно что адмирал флота вздыхает, что не будет уже драить медяшки в долгих морских переходах.
Глупости, глупости! Я теперь проект-менеджер, мне бы совсем другие вещи читать и смотреть, но так тянет…
8.30
Закидываю Лею в детский сад. Вот тут нам повезло несказанно – прямо в том же здании, где снимает лофт наша компания, на первом этаже есть частный садик, который дает солидную скидку родителям, работающим неподалеку. Все равно дорого.
Но когда я в первый раз зашла туда и не почуяла обычного детсадовского запаха горохового супа и прелых тряпок, запаха тоски и безнадежности, который я ненавидела даже в детстве, я была согласна на любые условия. А то, что дети там мастерят поделки, рисуют картины, выращивают цветы на подоконнике и играют в маленьком театре, я узнала уже потом. Стоит своих денег. Стоило того, чтобы лететь через всю страну.
У меня ныли зубы и сводило мышцы, когда приходилось оставлять плачущую дочь в обычном муниципальном садике, где дети даже на горшок ходили по команде. Но после развода я уже не могла сидеть с ней дома, нужно было выходить на работу.
Зато Лея каждый вечер хвастается тем, что нарисовала, и взахлеб болтает о своих друзьях и «самой лучшей в мире Марусе» – воспитательнице, которая на вид младше меня, но любит этих обормотов до неба. И еще она рядом. Две минуты на лифте, и я могу обнять мое темноглазое счастье.
10.00
Проект-менеджер – это такая пастушья собака, которая собирает всю толпу программистов, композеров, художников в единое стадо и пригоняет к десяти на планерку. Нет, удаленно это делать невозможно, мы попробовали. Потому-то ребята и перетащили меня из Новосибирска в Москву. Все время кто-нибудь отбивается – покурить, выпить кофе, сходить в туалет, доделать последнюю страничку или бросить прощальный взгляд в окно на сороковом этаже перед тем, как я его четвертую за прощелканные сроки отправки. Но я хорошая пастушья собака – и ровно в десять я уже объясняю Марку, что сделали за предыдущий день ребята, а ребятам объясняю, что они должны делать сегодня.
12.00
Ненавижу бухгалтерию! Как вид деятельности и как людей! Но стоимость нового проекта со всеми издержками сама себя не посчитает. И Марку с Денисом на стол не принесет.
14.00
Никогда раньше мне не доводилось терять полмиллиона. Сто рублей по пути в магазин – да, три тысячи в бюджете семьи – запросто, ключи, перчатки, зонтик, купленные накануне ботинки, даже собственную дочь – все теряла. А вот полмиллиона сегодня – впервые! Когда считала, кому сколько платить за прошлый месяц.
Нашла, уф-ф-ф… От облегчения кружится голова. Мне надо подышать!
15.35
Открытый балкон на сороковом этаже в сентябре – не самое уютное в мире место. Но если я тут не покричу наперекор ветру и не утихомирю дрожь пальцев, то работать больше не смогу. Чертовы полмиллиона…
16.00
Незаметно просочившиеся на балкон Марк и Денис накидывают на меня плед, вручают стаканчик с горячим кофе и начинают болтать о следующем проекте – ответственном, который я не потяну, я уверена!
– К зиме, Оль, ты у нас не миллионные проекты будешь щелкать, – обещает Денис. – Ты нас всех в кулаке зажмешь, по струнке выстроишь и будешь еще покрикивать.
– На владельцев компании покрикивать – нарушение иерархии… – бормочу я, но чувствую, как расслабляются натянутые нервы. Кофе согревает, а их вера в меня – еще сильнее. Я сама так в себя не верю, как они в меня!
18.00
И правильно не верю! Звонок от заказчика – все неправильно! Мы все сломали, все сделали не так, дедлайн уже прошел, все пропало, теперь миллионные убытки! Покрываюсь холодным потом и бегу перепроверять.
Оказывается, это они прислали не те исходники. Заказчик извиняется, метет хвостом и предлагает компенсацию и ужин лично для меня в крутом ресторане.
Ужин, ужин, какой к черту ужин, работать надо!
19.00
Выключаю «зум» и задумчиво смотрю на откушенный сэндвич на тарелке рядом с клавиатурой. Это сегодняшний? Или вчерашний? Не помню, когда последний раз ела. Нюхаю сэндвич. Вроде сегодняшний. Со вздохом выбрасываю его в мусорку и открываю планировщик.
Итак, кто у нас тут не прислал еще свои результаты за сегодня… Звонок телефона. И на экране – Марк.
– Да!
– Ростовцева, зайди-ка к начальству.
– Ты и есть начальство.
– Вот и зайди. Нам с Денисом тебе кое-что сказать нужно.
И голос у него при этом такой… Кхм. Серьезный.
Настолько серьезный, что у меня начинают дрожать ноги. По-настоящему, как в мультиках. Каблуки выбивают дробь по полу. Неужели мне сейчас скажут, что все-таки ошиблись, что проект-менеджер из Новосибирска – вовсе не то, что им было нужно?
Что я не тяну, тут столица, а не наши местечковые разборки.
Что у них очередь стоит на эту должность и зарплату и одиночка с ребенком – не мечта их жизни.
Что я слишком часто ухожу раньше всех, потому что надо забирать Лею. И не работаю ночами. Даже перед дедлайном. И не хожу с ними в бар, потому что у меня на это нет денег, да и времени, да и не хочу…
На что я вообще надеялась, перебираясь в Москву? Серьезно? Специалисты им еще нужны, а вот руководителей тут и своих полно. Надо было оставить Лейку маме, приехать одной, все равно сейчас хвост поджимать и возвращаться, а дочери – стресс…
Ох, а за квартиру на месяц вперед заплачено и еще залог. Залог мне точно не вернут… Может, попытаться устроиться куда-то еще?..
Я вдыхаю, выдыхаю. Нет, надо как следует – вдох на раз-два-три-четыре, пауза четыре секунды, выдох на раз-два-три-четыре, пауза… Все, времени больше нет, надо идти!
Вхожу. Кабинет длинный и узкий, идти до директорского стола, за которым сидит Денис, а сбоку на краю пристроился Марк, подбрасывающий в ладони яблоко, как на плаху.
Лица у них серьезные. И даже кофе не предлагают, хотя они всегда предлагают мне кофе. Я обычно отказываюсь. Может, не надо было?
Так, все. Хель, собралась. Ты не девчонка пятнадцатилетняя, чтобы у них на глазах разреветься. Выслушаешь свой приговор, выйдешь, спрячешься в туалете – вот там и реви, как взрослая состоявшаяся женщина.
– Ольга Вячеславовна, хочу с прискорбием уведомить вас, что испытательный срок, который был назначен…
Еще ведь месяц! Целый месяц! Дали бы доработать! Я бы показала себя! Лейке няню, сама ночевать тут буду! Работать за всех! Кофе внутривенно!
– …досрочно завершен в связи с вашими выдающимися успехами! – заканчивает Марк и светится, зараза, как лампочка в двести ватт!
В первую секунду я не понимаю, что происходит. Так и стою, хлопая глазами, глядя, как лыбища на лице Марка расползается далеко за пределы щек, да и Денис начинает ржать, глядя на мое лицо.
– Ты ее еще зарплатой добей, – советует он совладельцу.
– Ах да! Ваша зарплата пересмотрена в сторону… – Паузу Марк держит театральную: – …увеличения на тридцать процентов!
– Все, Оль, отмирай, – советует Денис. – Ты такая неприкольная. Хотя у нас есть еще условие.
– У нас условие? – хмурится Марк, заглядывая в лицо Денису.
– Конечно, разве можно в Москве такую красивую сибирячку и без условий на такую должность взять? – похабно ухмыляется Денис. Прежде чем мое едва забившееся сердце успевает ухнуть в желудок, он добавляет: – Сегодня идем отмечать в ресторан! Ты проставляешься!
– Ну по бокальчику пива хотя бы, – примирительно говорит Марк, соскакивая со стола и подходя ко мне. Я бы сейчас на него оперлась с удовольствием, ноги не держат. – Оль, ты чего? На тебе лица нет.
– Все. В. Порядке… – медленно произношу я.
И понимаю, что с этого момента пришла пора объяснить товарищам, почему обычно меня зовут Хельга. И Хель. Суровое северное имя скандинавской воительницы. И Хель – имя богини мира мертвых. Потому что шутки тут отныне шучу только я!
– Ребят, мне Лею надо забрать из детсада, никаких ресторанов, – вздыхаю я.
– Так бери ее с собой! – щедро машет рукой Денис. – Мы же не в ночной шалман, мы в итальянскую пиццерию, тут в двух шагах. И игровая комната там есть. Скажи там ребятам, что у нас корпоратив. Гуляем!
Вот так мы оказываемся в «Траттории Триколоре», да еще всем офисом. Шумно сдвигаем столы, заказываем пиццу и огромные кувшины с домашним вином.
– За нашу прекрасную Ольгу! – поднимают бокалы.
– Незаменимую! – наперебой предлагают тосты.
– Всего два месяца она с нами, а я уже начал высыпаться, – хвастается Денис.
– А у меня в почте показалось дно! – добавляет Марк.
– Зато все остальные у нее в ежовых рукавицах.
– Эй, на Олю не наезжать, она нам как мать родная!
– Строгая.
– Но справедливая.
– Если чехам вовремя проект сдадим, назначим тебя богиней.
– И зарплату еще поднимем.
– Эй, ну зарплата уже лишнее…
– Знаешь, я ей сейчас даже свою долю в компании готов отдать, лишь бы она нас не бросила, мы же обратно скатимся во мрак и примитив, – качает головой Марк.
– Оля, не бросай нас!
– Ну-ну… – бормочу, оглядываясь в поисках Леи. Она наотрез отказалась идти в детскую комнату, сказала, что будет вести себя хорошо, и до сих пор действительно приставала только к нашим парням. Они еще не успели познать ее разрушительную мощь, поэтому умилялись и кормили своей пиццей.
Черных косичек нигде не видно. Я приподнимаюсь со стула, оглядывая зал поверх голов. Стискиваю в руке бокал с вином.
– Мама! – Лея выныривает откуда-то сбоку и тут же хватает меня за подол юбки.
– Лея, сядь! – командую я так, что садится даже Денис. Но не Лея.
– Мама, там олень!
Я ловлю дочь и пытаюсь усадить на соседний стул, но она выворачивается, как обезьянка, и скачет куда-то вглубь зала, к приватным кабинетам.
– Лея! Какой олень, не говори ерунды! Лея! Лея!
Я встаю и спешу за ней, потому что моя несносная егоза уже успела броситься под ноги официанту и только чудом не опрокинула на себя целый поднос с тарелками.
– Лея!
– Привет, дядя Олень! – верещит она где-то впереди.
Я заворачиваю за колонну, в полутемный зал, где расположены ниши с приватными столиками и можно спрятаться от шума основного зала, и с изумлением и стыдом вижу, как Лейка виснет на высоком широкоплечем мужчине.
Буквально карабкается по нему с воплем:
– Дядя Олень! Я тебя нашла!
Я уже готовлюсь извиняться, но тут он поворачивается ко мне и… И правда – олень.
Сентябрь. Влад
– Нет, нам реклама не нужна сейчас, – сказал Макс. – Но хочешь, я папу Диму спрошу, он жаловался, что нормальных рекламщиков днем с огнем не найти, а у него какой-то новый сногсшибательный проект.
– Спроси, пожалуйста. – Влад сжал зубы, выговаривая это «пожалуйста». Унижаться перед былым приятелем, который теперь поднялся выше, было мучительно. – Мне нужны большие заказы.
– А что ты у отца не спросишь? Вы же вроде помирились?
– Ну как – помирились… – Влад подтянул к себе кружку с пивом. Задумчиво посмотрел на нее. Макс терпеливо ждал ответа.
Признаваться в том, что после ссылки, в которую его отец и отправил, Влад еще с ним не разговаривал, не хотелось. Ребяческое желание сначала доказать, что может обойтись и без его помощи.
Поэтому он перевел тему:
– У тебя-то как? Никогда бы не подумал, что ты первый женишься.
– Знал бы, что так бывает, женился бы после школы, – хмыкнул Макс, в одну секунду непроизвольно так широко улыбнувшись, что Влад почувствовал укол зависти. – Слушай, а почему реклама? Ты же вроде ночной клуб хотел открыть?
– Нет, оказалось – не мое, – отмахнулся Влад. – Вырос я из этого.
– Ты уже вырос из модельного агентства, проката суперкаров и борделей… то есть, прости, массажных салонов… – перечислил Макс его последние проекты. Это он еще про бар и тату-салон не знал. – Чтобы папе Диме что-то сказать, мне лучше знать, насколько у тебя в этот раз серьезно.
– Ты, блин, как всегда, – поморщился Влад. – Знаешь, что мой отец мне тебя в пример приводил? Вот, сказал, как надо.
– Юлиан Владимирович? – Макс смущенно хохотнул. – Да брось. Я многому у него научился, но ты же его сын, и он доверил тебе свой бизнес.
– Как доверил, так и отобрал! – Влад скрипнул зубами.
– Кстати, хотел тебя спросить, что случилось два года назад? Почему ты рванул куда-то? Прости, но я никогда бы не подумал, что такой человек, как ты, захочет строить деревни каким-то там погорельцам в Сибири. Вообще не твой стиль.
– Я…
От необходимости отвечать Влада спас пронзительный вопль:
– Дядя Олень!
На него налетел вихрь, мгновенно снося со стула, смахивая со стола вазу с салфетками, которые взметнулись и опали вокруг огромными хлопьями снега, словно новогодняя метель. Влад облился пивом, чертыхнулся и вскочил на ноги.
– Ты… – Он осекся, увидев, что у вихря две растрепанные косички и довольная мордашка темноглазой девчонки. – Ты кто?!
– Ты меня не помнишь, дядя Олень? – огорчилась она так, что даже косички поникли.
Рядом кто-то хрюкнул. Влад медленно повернул голову.
– Олень… – Макс ржал так, что его сворачивало креветкой. – Я бы ждал, что на тебе повиснут с воплем: «Папа!» Но ты отличился!
Влад огляделся в поисках хозяйки этого… существа, которое продолжало висеть на нем и пыриться большими грустными глазами. Метрах в трех от столика стояла, сложив на груди руки, женщина, смотрела на это и совершенно не планировала помогать ему с обузданием вихря.
– Дядя Олень, почему ты не подарил планшет? – вопросил вихрь с косичками, подергав его за рукав.
Женщина усмехнулась, прикусив губу, склонила голову набок – и тут Владу в лицо будто шибанул вспыхнувший прожектор. Пронзительный свет и накативший жар вернули его в памяти на много месяцев назад. Новосибирск, Новый год, ночь…
Он не сразу ее узнал, потому что большую часть времени видел с закушенными губами, растрепанную, стонущую. Голую. Под скромными джинсами и оверсайз-свитером у нее оказалась такая фигура…
Песочные часы – тонкая талия, упругая грудь, крутые бедра. Одно удовольствие было вести рукой, чувствуя перепады, как у гитары. Настоящая женщина. За одну фигуру можно десятку влепить. Но за страстность…
Повысить рейтинг до сотни – и не пожалеть.
С того января у него было немало дам… и не дам – нагонял два года перерыва. Но такой дикой и отзывчивой – не было. Влад надеялся, что тоже не сплоховал и вспомнить есть что.
– Влад? – хмыкнула она, подтверждая, что она его помнит.
– А ты… как тебя? Хель?
– Хель я для друзей. Для тебя – Ольга. – Имя щелкнуло цирковым кнутом.
– Ну что ты стоишь, забери от меня… – взмолился он, пытаясь отцепить руки девчонки от себя.
– Лея, иди ко мне, – позвала Ольга. – Дядя Олень занят. Обещает другим девочкам новые платья и планшеты.
Она кивнула ему за спину. Он обернулся – у их столика стояла девушка в коротком розовом топике и недоуменно смотрела на эту картину. Ну да, Влад сам назначил ей свидание, надеясь после встречи с Максом продолжить вечер куда приятнее. Но теперь на нем висело темноглазое недоразумение, а рядом стояла женщина, снова спрятавшая свое роскошное тело под простой рубашкой и офисной юбкой.
– Я хотел оставить тебе денег, – прошипел он Ольге.
– Да, помощники Санты всегда оставляют деньги. Мол, нынче времена такие, не обессудьте, некогда дедушке по магазинам бегать, купите себе что-нибудь сами…
– Хель!
– Для тебя – Ольга, – холодно напомнила она.
Но у Влада язык не поворачивался называть случайную любовницу именем матери. Да еще полной формой, которую она предпочитала. Он бы с этой и связываться не стал, если бы не дурацкое имя Хель.
– Оль, – смягчил он. – Давай нормально поговорим, только…
– Дядя Олень! – напомнила о себе девчонка.
– Хватит меня так называть! – взорвался Влад.
– Не ори на мою дочь! – прошипела Хель.
Макс уже сполз под стол от хохота, а красотка в топике смотрела шоу широко распахнутыми глазами.
– Да чтоб вас всех! – выругался Влад.
Но тут на сцене появился новый участник.
– Хель, что происходит, куда ты пропала?
– Денис? – обернулась Ольга.
– Я…
– Влад?.. – удивился Денис.
– Макс?
– Вы знакомы?
– Привет, – из-под стола выполз Макс и протянул руку. Кивнул Ольге: – Да, мы все учились вместе.
Та переводила взгляд с Дениса на Влада, потом на Макса – и потихоньку оттаскивала дочь за шкирку к себе.
– Может, присоединитесь к нашему корпоративу? – предложил Денис Владу. – И девушка твоя…
Но девушка в топике уже насмотрелась на этот дурдом. Влад обернулся ей вслед, заценив вид сзади, но потом перевел взгляд на обтянутые узкой юбкой крутые бедра Хель… и не нашел повода окликать свою несостоявшуюся подружку.
Тут было кое-что повкуснее…
Проект. Ольга
Лариса подошла, когда я напряженно всматривалась через стекло переговорки в выражения лиц пяти мужчин, которые о чем-то азартно спорили. К сожалению, звукоизоляция там была очень хорошей.
– Оль, ты просила сказать, когда на сервере модель досчитается… – начала она, но проследила за моим взглядом и тоже залипла на наше начальство, договаривающееся о самой крупной сделке в истории компании.
Вчера вечером праздник в честь окончания моего испытательного срока закончился с приходом Влада за наш стол. И начались жесткие переговоры, слегка замаскированные под поедание пиццы в веселой компании.
Через полчаса спутник Влада, представившийся Максом, уже звонил своему знакомому, которого называл «папа Дима», а Марк – маленькой дружественной кинокомпании.
Начиналась большая работа над серией роликов рекламной кампании премиум-бренда шоколадной фабрики, которой владел тот самый папа Дима.
Он сейчас тоже был там, за стеклом. Вместе с Марком, Денисом, Владом и Никитой – кинопродюсером. Только владельцы, самый высокий уровень. Мне, например, там места не было, сколько бы ребята ни шутили о том, что дадут мне долю в компании.
Мое дело – потом получить красивую, но запутанную конечную идею, превратить ее в полноценный проект. Нарезать этого розового слона на кусочки – раздать их художникам, композерам, моделлерам. Учесть все их слабые и сильные стороны, нанять фрилансеров, продумать дублирование задач. Поставить промежуточные цели, назначить точки контроля…
В общем, сделать из высокой поэзии скромную прозу, благодаря которой из воздушного замка получится настоящая крепость.
Я в этом хороша. Настолько хороша, что меня позвали работать сюда, в Москву. Но вот присутствовать при разработке – нет, это для других. Понятно, но чуть-чуть обидно.
– Ух ты, красавчик какой! – Лариса тыкнула пальцем во Влада, который расслабленно опирался на подоконник, следя за остальными чуть раскосыми сощуренными глазами. – Это наш заказчик?
– Нет. – Я покачала головой. – Заказчик вон тот мужик постарше. Дмитрий Снегов, владелец кондитерской фабрики.
– Ну-у-у-у, тоже ничего! – милостиво кивнула Лариса. – Глаза добрые. Может, премию нам отвалит за быстрое выполнение?
– Там такие сжатые сроки, что если он нам полностью заплатит – будет уже Дедом Морозом… – вздохнула я. Вот сейчас договорятся без учета обстоятельств, а потом мне опять всем звонить и разруливать! Я бы им нарисовала самый оптимальный план!
– А красавчик кто такой? – Лариса даже почти незаметно поправила ворот блузки, чтобы он демонстрировал ее грудь во всей красе, и взбила прическу попышнее.
– Владимир Гришин, рекламное агентство «Сияние». Через него и будем работать, он же подаст заявку на фестиваль рекламы, который Снегов хочет выиграть.
Не знаю, чего этот Снегов время тянул. Киношники еще успеют что-то снять, а у нас технические мощности имеют свой предел – можно сколько угодно орать на компьютер, но быстрее, чем за двадцать четыре часа сцену, рассчитанную на сутки, он не посчитает.
Внутри медленно росла уверенность, что в ближайший месяц на работе я буду дневать и ночевать. Как же с Леей быть?
– Слушай, так фестиваль через месяц! – охнула Лариса, посчитав что-то на пальцах. – У нас ведь еще итальянский проект не закрыт, чехи что-то писали, да и наши… Когда мы все успеем?
– Изобретем машину времени, – проговорила я сквозь зубы.
Вчера Денис с Марком поначалу сопротивлялись – они вообще не любили работать с рекламщиками, предпочитая за меньшие деньги делать спецэффекты для кино.
Но Влад был как бульдог – он вцепился в них намертво и отбрасывал одно за другим все возражения.
Я смотрела на то, как он, не переставая жевать пиццу и отпивать домашнее итальянское вино, непринужденно менял тактику в мгновение ока! И восхищалась бы его бизнес-схваткой. Если бы не помнила, что ровно такие же методы он применил ко мне тогда, в Новый год, когда мы шли из бара ко мне домой.
Я в тот момент искренне чувствовала себя виноватой за испорченную рубашку, собиралась постирать и отгладить ее как можно лучше, волнуясь, спрашивала, во сколько у него самолет… А его голос становился все бархатней, ответы все более расплывчатыми, а руки – наглыми. Он держался так близко, что было неловко, но я не отодвигалась.
Во-первых, потому что все еще чувствовала себя неудобно, во-вторых…
Во-вторых, он меня, конечно, волновал. И когда у самой двери квартиры вдруг вжал в стену и глубоко поцеловал, я не дала ему пощечину.
Не только из-за рубашки. Выпитые коктейли кружили голову, горячая кровь требовала своего, а Влад пах мужчиной. Настоящим мужчиной – чем-то терпким, чем-то горьковатым, чем-то настолько мужским, что подгибались ноги.
У меня к тому времени уже года три как не было секса. А такого секса, которого бы я по-настоящему хотела, все пять. Во время беременности было страшно навредить малышке. После – не было никаких сил. Разве что быстренько, пока Лея не раскричалась.
Поэтому я сама полезла тогда расстегивать его рубашку, лепеча что-то о том, что ее побыстрее надо засунуть в стирку. Он – снимал с меня свитер и джинсы, не оправдываясь вообще ничем. Когда его пальцы коснулись моей груди, я ахнула и забыла вообще обо всем…
Я вздрогнула и очнулась, внезапно осознав, что последние несколько минут пялилась на Влада и вспоминала все то, что происходило в новогоднюю ночь. В подробностях. А он смотрел на меня сквозь стекло переговорки и прозрачную перегородку моего отдела. И ухмылялся, как будто точно знал, о чем я думаю.
