Асташ
Хэллгейт. Семья
Стэши, пользуясь тем, что он отвлёкся, рассматривала гостиную. Ничего, за что было бы зацепиться глазу. На полке, покрытые толстым слоем пыли, стояли награды Ленни – всё-таки бейсболистом он был превосходным. Но лучше бы не доставал биту за пределами поля. Тогда, может, и не вырос бы тем, кем вырос…
Интересно, как вообще человек из счастливой полной семьи становится серийным убийцей? Когда «Вестник Луизианы» спросил об этом, Ленни отшутился. О родителях не сказал ни слова – не считая того, что в их доме ни в чём не нуждался и начал играть в бейсбол с подачи отца.
– Налюбовались?
Она резко обернулась. Ленни рассматривал её, и в его глазах мелькнуло что-то нехорошее, почти животное.
– А вы?
– Осторожнее, Стэши, – посоветовал он, отбросив былую любезность. – Я уже слышу треск льда под ногами.
– Простите.
Хотелось, конечно, в очередной раз пошутить – единственный защитный механизм, который срабатывал в её жизни так часто и так удачно, – но чутьё подсказывало, что лучше заткнуться. Конечно, Ленни не убил бы её – кому захочется, едва оказавшись на свободе, снова вернуться в тюрьму?
Но мог, в конце концов, и покалечить. Счесть это своеобразным воспитательным моментом.
– Уходите, – Ленни махнул рукой куда-то в сторону коридора. – Где выход, вроде бы знаете.
– Спасибо, что согласились поговорить.
– Да пожалуйста.
Стэши прошла к двери, стараясь ступать медленно и спокойно. Дом Дикинсонов показался ей в этот миг невыносимо тесным, и чудилось, будто стены сжимаются всё сильнее, пытаясь её раздавить. Хотелось выбежать наружу и глотнуть свежего воздуха.
– Прощайте, – сказала она у порога.
Из глубины дома донёсся короткий хриплый смешок.
– Думаю, что всё-таки «ещё увидимся». Город маленький, где-нибудь да столкнёмся нос к носу…
Его слова Стэши предпочла оставить без ответа. Их разговор, если подумать, был довольно безобиден, но в эту минуту меньше всего на свете она хотела когда-нибудь снова увидеть Ленни Дикинсона.
* * *
Вернувшийся в родной город серийный убийца не был единственной проблемой Алекса, но играючи занял первое место в их перечне. Прошло всего несколько дней с того момента, как Дикинсона привезли в Хэллгейт, а горожане уже зачастили с жалобами. Попытки объяснить, что полиция не может сделать ровным счётом ничего, пока дело не пересмотрят, результата не дали – обозлённые жители, среди которых были и родственники убитых женщин, продолжали осаждать участок.
Кроме того, у дома Дикинсона пришлось выставить патруль после того, как пара крепких ребят повыбивали оконные стёкла и попытались забраться внутрь. Это едва не закончилось кровопролитием: к непрошеным гостям Дикинсон, как оказалось, был готов и встретил их с заряженной пушкой.
Совсем недавно Алекс был уверен, что вишенкой на торте за почти три месяца службы для него стала встреча со Стэши Макнамарой, которая могла пустить ему пулю в голову, если бы захотела. Однако до вышедшего из тюрьмы Дикинсона ей было чертовски далеко.
Как будто хлопот и без того не хватало, честное слово…
Полиция Хэллгейта переживала не лучшие времена. Предшественница Алекса, шериф Рэйлин Тёрнер, покинула пост почти сразу после гибели Хьюзов. Оплатила роскошные похороны, на которых при этом даже не показалась – и исчезла со всех радаров. Она и сейчас, семь лет спустя, не выходила из дома. Жила у противоположного края хлопкового поля вместе со старым другом – бывшим главным врачом местной клиники Дэйвом Сойером. Из её окон открывался великолепный вид на сгоревший особняк.
Обязанности шерифа после Тёрнер исполнял капитан Уолш, который, однако, так и не занял её место. Ему беспрекословно подчинялись, но по-прежнему звали капитаном – на этом настаивал он сам.
Городской совет, конечно, пытался с этим разобраться. Алекс слышал, что пару раз в Хэллгейт присылали кого-то не то из Батон-Руж, не то из Нового Орлеана – но местные их так и не признали. А эта дыра, как ни крути, была особенной. Все знали: если город тебя не принимает, можешь не надеяться, что удержишься на посту.
И вот почти три месяца назад капитан Уолш сообщил о выходе на пенсию – и, к удивлению многих коллег, заявил, что готов предложить Алексу украсить рубашку звездой шерифа. Пусть тот и молод, утверждал Уолш, зато послужной список неплохой. К тому же Алекс родился в Хэллгейте – а это имело большое значение.
Скорее всего, не обошлось без Тёрнер. Каждый в участке, сколько бы лет ни минуло, относился к ней с безграничным уважением. Капитан Уолш регулярно звонил ей – о чём они беседовали, никто не знал, но Алекс подозревал, что Тёрнер была хорошо осведомлена обо всём, что происходит в городе, и частенько помогала ему добрым советом.
Что до самого Алекса, он услышал негромкий смех Тёрнер в трубке прямо в день назначения.
Голос предшественницы не походил ни на один из знакомых ему. Хрипловатый, будто бы немного надтреснутый, он моментально запоминался и после ещё долго проигрывался в голове – точно трек, который звучит в небольшом магазинчике, пока ты наполняешь корзину полуфабрикатами и пивом.
Она поздравила его с новой должностью и вежливо, но вполне ясно дала понять, чтобы Алекс не злоупотреблял её помощью. Это разозлило. Вызвало желание удавиться, но не обращаться к ней, что бы ни случилось.
Правда, совсем скоро желание пришлось засунуть в задницу – так глубоко, как только возможно. В участке к Алексу относились настороженно, в городе принимали неохотно. Не чинили препятствий, как приезжим кандидатам в шерифы, но всё-таки напрягались, завидев его на улице. К тому же слухи расползались быстро, и теперь все знали, что первым делом Алекс изучил личные дела коллег, соотнёс некоторые факты и выставил из участка пару нечистых на руку копов.
Волновали его и преступления, которые так и не удалось раскрыть. Больше всего среди них было мелких краж, и с этим полиция Хэллгейта не могла поделать ровным счётом ничего: ты в маленьком южном городке, приятель, следи за своим добром как положено, а не то уедешь, недосчитавшись денег в кошельке.
Что хуже – так это исчезновения. Пропавших людей в Хэллгейте было более чем достаточно, и за минувшие годы не нашли даже их следов. Алекс намеревался заняться этим вплотную, но тут на болотах всплыл труп Коннора Джонса, потом на свободе оказался Дикинсон…
Была и другая проблема, которая явно мешала многим счесть его своим. Алекс, как ни крути, оставался сыном своего отца, а Нолан-старший обрёл в городе славу религиозного фанатика.
Стоило подумать об этом – и ладонь сама скользила к туго застёгнутому воротнику, под которым раньше скрывался серебряный крестик. Алекс снял его на следующий же день после смерти отца, но избавиться от привычки было не так-то легко.
В его мире правил закон, и места религии тут не было. Но горожане наверняка думали, что новый шериф – это одно, а новый набожный шериф – совсем другое, и попробуй докажи, что отцу, как он ни пытался, всё-таки не удалось обратить его в свою веру.
Алекс со вздохом оторвался от последнего отчёта. Пока день складывался неплохо, но загадывать было рано: к вечеру всё могло перемениться.
– Шеф? – в кабинет заглянул Конноли, рыжебородый улыбчивый здоровяк, с головы до ног усыпанный веснушками. Несмотря на слишком уж мягкое сердце, копом он был отличным. – Опять привезли Марту Хансен. Пока закроем, пусть придёт в себя.
Оставалось только кивнуть. Марта Хансен была местным феноменом: несколько лет назад, прогуливаясь по лесу, она получила семнадцать ножевых ранений, но каким-то чудом осталась жива. Напавший на неё мужчина был настолько не в себе, что, очнувшись, даже и не вспомнил о случившемся. Марта же провела в лесу несколько дней, и, когда вышла оттуда, вместо кровоточащих ран была покрыта заметно поджившими рубцами.
Возможно, на неё наткнулся кто-то из ковена и исцелил. Возможно, произошло иное сверхъестественное дерьмо – Алекс уже понял, что пытаться объяснить некоторые вещи, творящиеся в этом городе, бесполезно. Но с тех пор Марта время от времени впадала в некий транс, и полицейские, завидев её с растерянным лицом посреди улицы, просто забирали в участок. У них она возвращалась к реальности, пила горячий чай, а затем спокойно уходила.
Алекс проводил Конноли рассеянным взглядом. Всё-таки со штатом ему повезло – полицейские Хэллгейта за редким исключением были отличными ребятами. Чего стоила одна только Эвелин Бейли! Обманчиво спокойная, под формой она прятала литые мышцы, больше всего на свете любила посмеяться и завоевала доверие Алекса так быстро, что именно её он попросил бы прикрыть спину при необходимости. Конечно, сейчас его напарницей была Нат, но Алекс знал: в поле Бейли равных не найти.
Симпатию вызывал у него и Райли Грэм. Меланхоличный, будто бы всегда уставший, в рукаве он прятал пару тузов, а в груди – горящее сердце. Кроме того, Грэм обладал даром медиума. Откуда – никто не знал. То ли унаследовал от прабабки-ведьмы, то ли что… Так или иначе, способность видеть призраков для копа была чертовски полезна.
Алекс уже успел подумать, не вернуться ли к нераскрытым делам, когда в кармане завибрировал телефон.
– Нолан.
– Тёрнер, – раздался в трубке спокойный голос. – Не хотела бы отрывать тебя от важных дел, шериф, но советую приехать к моему дому прямо сейчас.
– Что-то случилось?
В этом была вся Рэйлин – скорее приказ, чем просьба о помощи.
– Ничего особенного. По-видимому, наши многоуважаемые горожане решили, что в освобождении Дикинсона виновата я. Ведь это при мне он отправился за решётку.
– Но нет никакой связи…
– Мне можешь не объяснять. Попробуй растолковать людям, которые вот-вот начнут штурмовать мой дом. Дэйв сможет потянуть время, но он не всесилен.
– Выезжаю, – бросил Алекс.
У него ещё хватило времени сказать Конноли, чтобы они с Бейли подъезжали к дому Тёрнер сразу же, как Марта Хансен придёт в себя – а потом он кинулся к выходу.
Рядом с участком Алекс увидел нескольких женщин с плакатами. Он всеми силами старался не вглядываться в алые буквы, но те бросались в глаза так явно, что не стоило и пытаться.
«Верните его в тюрьму!»
«Предатели доверия».
«Убийца среди нас!»
– Теперь-то суетишься, шериф? – крикнула одна из женщин. – Давай, беги, пока можешь! Надеюсь, этот монстр и тебя приложит по башке как следует!
До упора вжимая педаль газа в пол, Алекс чувствовал, как к горлу подступает тошнота.
Он затормозил у дома Тёрнер в момент, когда в окно полетел первый камень. Собравшиеся завопили, заулюлюкали. Алекс заметил несколько машин, в том числе и пару знакомых, и потянулся к телефону.
– Алекс? – удивилась Бартон. – Что сл…
– Пожалуйста, приезжай к Тёрнер. Сейчас же.
Сегодня у неё был выходной, но выбора не оставалось. Пусть горожан собралось не так уж и много – человек десять-двенадцать, – среди них Алекс различил и вооружённых. Заборов здесь сроду не было, но все жители стояли у тропинки, которая вела к крыльцу дома, будто пока не решались переступить незримую черту. Возглавлял их Бенджамин Роуз. Алекс хорошо помнил: Дикинсон убил его дочь Берту, после чего старик Роуз не то чтобы тронулся умом, но определённо стал непредсказуемым и опасным.
Пальцы коснулись кобуры. Если станет ещё хуже, пара выстрелов охладит пыл самых буйных. Но выстрелов, естественно, предупредительных. Любая пролитая капля крови может стать той самой искрой, из-за которой разгорится адское пламя.
– Выходи и объяснись! – крикнул Роуз.
– Это твоя вина!
– Хреновое вы дело состряпали, шериф!
– Он убил наших родных!
Роуз наклонился, пытаясь нашарить на дороге ещё один камень, и Алекс не выдержал – вскинул пистолет, выстрелил в воздух раз, другой. Он делал это и раньше, но сегодня каждый выстрел почему-то звучал так, точно его могли услышать даже мёртвые Хьюзы с другого конца поля.
Недовольный шёпот накатывал волнами, обволакивал липким душным коконом. Алекс поморщился, вгляделся в перекошенные от гнева лица.
– Прекратить беспорядок!
Роуз шагнул ему навстречу. Остальные не вмешивались – пристально наблюдали. Кое-кто не скрывал насмешки: сейчас и этот шериф облажается, как предыдущий, совершит роковую ошибку, после чего его можно будет с лёгкостью сбросить со счетов.
– Посмотри, в кого ты превратился, – горько улыбнулся старик. – Бедолага Сэм, хорошо, что он этого не видит…
– Я поступаю так, как будет лучше для всех жителей Хэллгейта. Не для кого-то одного, Бен. Для всех.
– В самом деле?
Алекс оглядел напряжённых, замерших в ожидании людей, молча вернул пистолет в кобуру и поднял вверх открытые ладони.
– Мы поговорим, – сказал он, – и вы разъедетесь по домам.
Роуз наконец кивнул, и они отошли в сторону.
Хорошо, что и Бартон, и Бейли с Конноли были ещё в пути. Вмешайся они именно сейчас – и всё бы пошло прахом. Непростой характер Нат ещё на болотах мог привести к драке с Макнамарой, а здесь…
Здесь им не помогли бы даже небеса, на которые так уповал отец.
– Этот урод снова разгуливает по городу, – заявил Роуз. – Забери его в участок! Верни за решётку, и люди успокоятся.
Алекс покачал головой.
– Если бы я мог… Нужно пересмотреть дело, сам понимаешь, Бен.
– Чтобы новое оказалось составлено так же хреново, как предыдущее? Моя Берта умерла не для того, чтобы её убийца потом судился со всем штатом.
– Он не станет.
– Да ну? – недоверчиво сощурился Роуз. – Почаще заглядывай в газеты. Ему эту идею уже подкинули, и, уж будь уверен, он ей воспользуется.
– Мы разберёмся с этим, – Алекс изо всех сил старался, чтобы его голос звучал как можно более ровно, но тот, будто издеваясь, предательски сорвался. – Мы… новое дело не составишь за день. Даже за три.
– Тогда за это пока должны заплатить те, кто не сумел его посадить.
Роуз развёл руками: извини, мол, но иначе не получится. За спиной снова послышался полный злости ропот. Разъярённые люди, которые до того жадно ловили каждое их слово, были готовы броситься на Алекса, превратить в груду костей и тряпок, перемазанных кровью. Он кожей чувствовал гнев, исходящий от них, – и знал, что, если даст слабину, здесь и останется. Пополнит ряды призраков, танцующих на заброшенном поле с наступлением темноты.
Быть может, хотя бы тогда удастся спросить Шона Хьюза, кто так стремился избавиться от него, что не пожалел даже его детей.
Машина затормозила совсем близко, едва не зацепив капотом Роуза – однако тот и ухом не повёл: молча стоял, наблюдая, как из салона выбирается Бартон, а с заднего сиденья – Бейли и Конноли. Они казались спокойными, но Алекс слишком хорошо понимал, какой ценой даётся это спокойствие.
Бейли неспешно обвела взглядом собравшихся, цокнула языком: оценила обстановку и нашла её на удивление паршивой. На её губах, как и всегда, играла лёгкая полуулыбка, из-за которой посторонний человек в жизни не понял бы, о чём Бейли думает на самом деле.
– Прошу прощения, шериф, – она говорила подчёркнуто вежливо. – Мы завезли домой мисс Хансен и по пути прихватили Нат. Всё в порядке?
– Да, вполне.
Конноли тем временем шагнул к людям, которые по-прежнему толкались у дома Тёрнер. Этот здоровяк при должном старании мог и ледники растопить. Вот он сжал руку высокой, под стать ему самому, женщины, произнёс что-то, и та неуверенно приподняла уголки губ. Вот хлопнул по спине молодого паренька, чьё лицо было сплошь усыпано угрями. Помедлив, мальчишка отдал Конноли ружьё, которое наверняка стащил у отца.
– Повезло тебе с ребятами, Алекс, – в голосе Роуза прозвучало искреннее одобрение. – Может, вы и впрямь разберётесь с этим бардаком… Да только Тёрнер всё равно должна ответить.
– Перед тобой?
– Перед городом!
Он вдруг повернулся к крыльцу, нахмурился. На верхней ступеньке стоял Дэйв Сойер, небритый и растрёпанный, и синяки под его глазами казались почти чёрными. Заметив Алекса, Сойер коротко кивнул и перевёл взгляд, в ту же секунду утратив к нему интерес.
– Дэйви! – старик Роуз, прихрамывая, направился прямиком к нему. – Давненько не виделись! Мне тут надо кое о чём потолковать с твоей хозяйкой.
Как только он оказался достаточно близко, Сойер, не меняясь в лице, вынул из кармана миниатюрный револьвер.
– Дальше не ходи.
– Ты, значит, цепным псом заделался, паскуда? Дай мне поговорить с Рэйлин!
– Она не принимает гостей.
Он чуть отодвинулся вбок, и Алекс различил в коридоре кресло-качалку. Фигура в нём, несмотря на жару, была укутана во что-то плотное. Кресло стояло в тени так, что сидящий человек от макушки до пояса утопал в полумраке – как ни старайся, не различишь лица. А вот дробовик на коленях был отлично виден каждому, кто сейчас заглядывал в дом с таким же любопытством, как Алекс.
– Не пытайтесь войти, – предупредил Сойер. – Если я не начну стрелять, начнёт она.
Он неспешно сошёл со ступеней, двинулся вперёд, не особо опасаясь, что кто-то может его задеть. Люди молча отстранялись, избегая касания – будто вместе с Тёрнер они оба стали паршивыми овцами, виновными во всех бедах этого города. Ещё немного – и кто-нибудь наверняка заявит, что и на женщин с бейсбольной битой наперевес охотились они, а не Ленни Дикинсон.
– Рэй тебе ничего не скажет, – наконец произнёс он, останавливаясь перед Роузом. – Забирай остальных и проваливай.
– Почему только мне? Все хотят услышать правду, Дэйв. Хотят узнать, как она упустила сукина сына, убившего мою Берту.
Алекс не успел вмешаться: между ними вклинилась Бейли, раскинула руки, не давая подойти ещё ближе. Его же ноги сами несли к дверному проёму, к фигуре в кресле-качалке, молчаливой и неподвижной. Казалось, ещё пара шагов – и можно будет войти в дом, протянуть руку, коснуться накидки, в которую была укутана Тёрнер… Да, ей это вряд ли понравится, но они обсудят его своеволие – как, безусловно, и многое другое. Вопрос с Дикинсоном нельзя было решить по телефону, и личная встреча стала бы настоящим спасением.
Пальцы Сойера обхватили его запястье, с силой дёрнули. Алекс, балансируя на краю ступеньки, едва удержался и не рухнул на спину.
– Не стоит. Правда, не лезь к ней.
– Но их нужно успокоить, – Алекс кивнул на недовольно перешёптывающихся людей. – Они хотят услышать хоть что-то, сам видишь. Не лучше ли ей сказать пару слов?
– Нет. По крайней мере, не сейчас.
– Я не понимаю…
– И не поймёшь, – Сойер выглядел уставшим до такой степени, будто бы вообще не спал на этой неделе. – Она ничего не сможет с ними сделать. А вот ты – да.
– Что?..
Сойер вдруг улыбнулся – на долю секунды, но этого хватило, чтобы из-под высушенной полумёртвой оболочки просочился человек, который когда-то с виртуозной лёгкостью спасал жизни в местной клинике.
– Ты же тут шериф, Алекс. Утихомирь их.
Громко щёлкнул замок.
Алекс стоял перед закрытой дверью и чувствовал себя полным идиотом. Ему, безусловно, пару раз доводилось произносить речи – но ещё никогда слушателями не были разгневанные горожане, желающие разорвать на куски его предшественницу. Одно неверное слово – и произойти может что угодно.
Хотелось высадить дверь к чертям и выложить Сойеру всё, что он думает о таких идеях. Останавливало то, что рядом были люди, которые ждали хоть какой-то мелочи, способной поселить в их сердцах жалкое подобие мира.
Он нервно сглотнул, повернулся к собравшимся.
– Я обязательно поговорю с мисс Тёрнер, – сказал Алекс негромко, но твёрдо, – когда настанет более подходящий для этого момент. Мне понятны ваша боль и ярость: несмотря на то что несколько лет я провёл за пределами Хэллгейта, не прошло и дня, чтобы я не думал о тех, с кем ходил по одним и тем же улицам. Тех, чьи жизни оборвались по вине Ленни Дикинсона. Но в случившемся виноват именно он, а не Рэйлин Тёрнер – и вымещать на ней гнев бесполезно. Сейчас я могу только обещать, что полиция города сделает всё, лишь бы как можно скорее вернуть Дикинсона обратно в тюрьму.
– Клянёшься? – крикнул Роуз. – Твоё слово, шериф?
– Моё слово. Поверьте, каждый полицейский понимает, как вы напуганы. Нам тоже страшно. Все мы знаем, на что способен Дикинсон. Я вырос рядом с вами. Следил за тем, как его пытаются поймать, и с ужасом читал новости. Я посажу его снова. Дикинсон не останется на свободе – это я обещаю.
Возможно, подействовало напоминание, что Алекс не был чужаком, но люди понемногу принялись расходиться. Последним к своей машине похромал старик Роуз. Он смерил Алекса недоверчивым взглядом, но всё-таки промолчал, и это вселяло толику надежды.
Наконец у дома Тёрнер не осталось почти никого. Бейли и Конноли сели обратно в служебную тачку, Бартон неподалёку разговаривала с кем-то по телефону, и выражение её лица Алексу очень не понравилось. Казалось, она была… напугана? Ошарашена?
Трубка вылетела из её дрожащих пальцев, упала экраном вниз. Алекс поднял телефон – по стеклу расползалась сеть мелких трещин.
– Нат? Всё нормально?
– Там… Ну… – она хватала ртом воздух, точно рыба, выброшенная на берег, и никак не могла отдышаться. – Дикинсон снова убил.
Алекс не сумел выдавить ни звука.
– Тебя просят приехать, – добавила Бартон.
После всего, что только что произошло, её слова звучали как нелепая шутка. Вот сейчас она засмеётся и скажет: «Попался!» – и Алекс, конечно, взбесится, но ненадолго. Вот сейчас, сейчас…
Бартон молчала и обводила пальцем каждую трещинку на экране так, будто от этого зависели судьбы всех горожан без исключения.
В полной тишине Алекс сел в машину.
Он старался не думать о том, что скажут люди, которые сегодня всё-таки поверили ему, когда утром включат новости и увидят ещё один труп.