Август Даровских
Правосудие. Тень Салиса
– И вот надо было мне так много скакать сегодня, а? – Она погладила сонного Гесса, который держался из последних сил, чтобы не свалиться. – Ну ничего, приятель, дойдём. – Опоссум переполз к ней на руки. – Не скоро, но дойдём.
***
Еле перебирая ногами, Галатея повела носом, уловив запах конюшни. Солнце слепило глаза, но она поняла, что почти добралась. Растормошив опоссума, Галатея усадила его на плечо и, сложив домиком ладони у лба, проморгалась. Они стояли у деревянной постройки вдалеке от улиц и других домов. Под ногами шелестела трава, а впереди виднелась дорожка из белого гравия, по обе стороны обрамлённая кустами, и особняк на её конце.
– Снова я по привычке с заднего двора подошла, – выдохнула она, прислонившись к столбу у конюшни. – Тогда войдём с подземелья. Сделаем вид, что были всё это время внутри.
Галатея заглянула к лошадям – проверить на отсутствие конюха. Одна из кобыл высунулась из стойла и посмотрела на нежданных гостей. Встретившись взглядом с Галатеей, она заржала и топнула копытом, ударив мордой кормушку.
– Мета, тише ты! – шикнула на нее Галатея и зашла под крышу. Она прекрасно знала, что лошадь ведёт себя так, когда конюха нет рядом, но осторожность никогда ей не мешала.
Юркнув в соседнее с Метой пустое стойло, Тея села на корточки и нащупала на полу рычаг, спрятанный под солидным слоем торфа и стружки. С силой потянув его обеими руками, она услышала характерный щелчок в стене и посмотрела перед собой. Несколько досок отошли от остальных, образовав маленькую приоткрытую дверь. Так же на согнутых ногах Галатея открыла её до конца и заползла внутрь узкого помещения, плотно прикрыв за собой дверцу. Дождавшись звука затвора, она сняла перчатки и двинулась куда-то вниз по ступеням в полной темноте. Прижав ладонь к стене и выпрямившись, Галатея отсчитала двенадцать шагов и выставила руку вперёд. Ощутив холод железных креплений, она выудила из сумки ключ и кое-как попала им в замочную скважину. Несколько оборотов, и вторая дверь была преодолена. Запахло сыростью. Галатея расшнуровала сапоги и, стянув их, взяла в руку, оставшись в чулках. Под высокими сводами каждый шаг в обуви мог превратиться в громкое эхо; тут же бы прибежали смотрители. Лишнее внимание ей было не к чему. Хотя она не была уверена в том, что они не слышали, как отпирается дверь. Впрочем, мрак так и остался мраком, никакой свет фонаря не нарушил его.
Галатея двигалась вдоль стены самым коротким путём, мягко шагая по холодному полу. Было тихо, только дыхание Гесса перемежалось с биением её сердца. «Вот сейчас повернуть налево, – подумала она, – и мы почти…» – Галатея застыла на месте. Её пальцы коснулись какой-то очередной двери. Но эта отличалась от остальных. Впадины и выемки на ней образовывали узоры, идущие почти от самой ниши, и сливались в центре в один общий круг с другим, но уже поменьше, в его середине. Галатея тут же пожалела, что решила срезать путь. Ведь за этим толстым деревянным куском умер её брат. Слеза покатилась по щеке, потом вторая и третья. Ноги перестали её слушаться, сапоги выскользнули из руки. Она упала вниз, прижав ладони к лицу. Гесс скатился по спине хозяйки и, пискнув, забрался к ней на колени. Он ткнулся ей в руки, но, казалось, Галатея не заметила этого, ведь все её тело тряслось и ходило ходуном в беззвучном отчаянном плаче. Горе утраты, такое сильное и жестокое, захлестнуло её холодной волной, заставив замолчать все остальные чувства. У Галатеи не было шанса услышать два приближающихся голоса, но в самый последний момент, Гесс потянул её за косички, и она нехотя переместилась к дверной нише, вжавшись в неё настолько, насколько могла себе позволить.
– Говорю тебе, это был не я! – «Смотритель», – подумала Галатея и, быстро вытерев лицо, пододвинула к себе сапоги с прохода.
– Да как же не ты, если ты, – ответил ему второй. – Вчера подошёл ко мне и сказал проверить вход со стороны сада.
– Не мог это я быть. Потому что…
– Почему же? – оба они остановились у соседней стены за углом; Галатея внимательно следила за движением света.
– Потому что я спал, – тихо сказал тот, – в своей каморке.
– Как!? – казалось, возмущение заполнило его до самых краёв. – Ты спал, пока тут такое происходило? Эта чуть глотки не перегрызла всем. Нас и так чуть не вышвырнули, а ты спал!
– Это ты об Алесте?
– Нет, конечно, – он тяжело вздохнул. – О Галатее – о ком ещё?
Галатея напряглась и, сморщившись, сжала свои колени когтями.
– А что такого случилось-то?
– Да одним Вратам известно. С Кирсом, похоже, беда. Не зря же нам постоянно долбят, чтоб даже не думали в ту дверь ломиться.
– Поэтому его нигде не видно? – смотритель помолчал и ещё тише прежнего выдал: – Думаешь, помер?
– Не скажи.
– И кто мог такого убить? От одного его взгляда можно было обделаться.
– Довольно, – он топнул ногой, – оставим это главе.
– Однако представь, если он действительно в мире ином, – не унимался его напарник, – то на Битву пойдёт его сестра. Вот потеха будет! Не просто же так Кирс её постоянно лупил, странная она. Совсем не как…
Смотритель не договорил. Нечто зубастое впилось ему в пятку, прокусив обувь до самой кожи.
– Что это! – крикнул он и завертелся волчком. – Что это такое!
– Вот же Бездна поганая! – теперь кричал и второй. – У тебя кровь!
– Ух, как же больно, – мужчина опёрся об стену, – ты видел, кто цапнул?
– Нет.
– Надо поймать…
– Идём скорее обратно, – оборвал его напарник, – надо примочку сделать из корня.
– Да ты просто боишься, что тебя тоже укусят!
– Помнишь, как моя тётка умерла от укуса крысы?
– Помню.
– Так вот лекарь сказал, сделай она примочку, то не померла бы.
– Страх-то какой…
Тени и свет зашевелились и ещё какое-то время скакали взад и вперёд, словно прихрамывая. Галатея выпустила колени и, как только где-то вдалеке щёлкнул засов, сползла на пол, будто одеяло с неумело заправленной кровати. Гесс тут же прыгнул ей на корсет. Она вяло улыбнулась и подняла руку, потянувшись к нему. Тут что-то капнуло на её пальцы. Галатея замерла на мгновение, но всё же поднесла их к лицу и принюхалась.
– Кровь… – сдавленным голосом проговорила она. – Правильно, Гесс. Так и надо доказывать, что ты что-то можешь. Это я – мягкотелая.
Опоссум прижался к её животу и жалобно пискнул. Казалось, речей хозяйки он не разделял.
– Пойдём, пора. Хватит плакать.
Она сжала пальцы в кулак и ударила им по бедру, заставив себя перевалиться на бок. В моменте подхватила Гесса и усадила его на плечо, потом нащупала сапоги и шустро, как и перчатки, надела их обратно.
– Пора напомнить себе про все эти пять лет.
Голос её звучал металлически, откликаясь в самых дальних закоулках подземелья. Шаги были твёрдыми и громкими, но всё же сомнения были в её движениях, ведь за поворотом ждала дверь к лестнице на третий этаж. В библиотеку дома рода Айенгард, не кого-то ещё.
***
Галатея стояла напротив стеллажа и вытряхивала пыль из складок юбки, когда Гесс неожиданно чихнул и сорвался с нагретого места, умчавшись куда-то вглубь библиотеки. Пожав плечами, она продолжила схватку с пылью, переместившись к окну. В дневном свете на чёрной одежде были видны все последствия ночной вылазки: от опилок до каких-то засохших листьев, которые так и кричали о том, что она где-то ползала или возилась в земле. Галатее потребовалось немало времени, чтобы избавиться от всех улик, которые, к слову, под конец её рейда образовали целую кучу на вычищенном до блеска дубовом полу. Недолго думая, она отодвинула кресло от стола рядом с окном, открыла нижний отсек, и сгребла в него весь мусор первой попавшейся бумажкой, и её швырнула туда же. Перед тем, как задвинуть ящик, Галатея всё-таки взглянула на лист.
– “Объявление о кончине Кирса Айенгарда будет сделано перед началом жеребьёвки”. – Больная улыбка поплыла по её лицу. Она шумно выдохнула и с яростью ударила по столешнице. Сжавшись от мгновенной боли, Галатея упала на кресло. – И кому это собирались отправить? Распорядителю?
Перебирая варианты, она скрепя сердце достала бумагу из ящика и положила перед собой. Осмотрев стол, Галатея заметила несколько огарков, открытую бутылку вина и перо с левой стороны, кончик его был оторван и валялся в подсвечнике вместе с клоком иссиня-чёрных волос. Рядом стояла печать Айенгардов, а под текстом не было ничего: ни подписи, ни характерного герба с весами и полаксом.
– Значит, мать снова за отца отдувается…
Вдруг одна из створок дверей с грохотом распахнулась. Резкий звук в одно мгновение вздёрнул Галатею на ноги. Кресло качнулось от такого нежданного волнения и без промедления полегло бы навзничь, но она успела поймать его за подлокотник.
– Грязная сука! – раздался чей-то громкий голос.
Галатея вздрогнула и поневоле разжала пальцы. Кресло упало на пол, ударив её по колену и пальцам на ноге. Но она даже не моргнула и пристально смотрела вперёд, в дверной проём. Долго ждать не пришлось. Тут же что-то, или кто-то, пролетело мимо порога и шлёпнулось на библиотечную дорожку ковра. «Служанка?» – не успела Галатея подумать и рассмотреть девушку, как в проёме появился Алеред, её младший брат. Он был в лёгкой накидке на голое тело, с волос стекала вода, в руке он держал жгут из полотенца. У него не было одного уха, и всем готовым выслушивать свою болтовню, Алеред рассказывал одну и ту же историю, как потерял его в жестокой бойне с тенью. Но если бы его потерянное ухо вернулось и вдруг начало говорить, то поведало бы печальную историю своего отсечения в пьяном споре с одним забулдыгой.
– Мне ещё бегать за тобой?! – Алеред шагнул на ковёр, надвигаясь на служанку. – Спрашиваю в последний раз, где твоя дрянная подружка? Мы за что тебе платим, чтобы ты делала то, что тебе велят или как?!
– Г-господин, я… – она приподнялась на трясущихся руках. – Не могу знать, где сейчас Тилана.
Алеред закатил глаза.
– И что мне с тобой сделать, а? – Он навис над ней и провёл когтями по полотенцу. – Думай, а иначе, – Алеред выбросил руку вперёд и схватил служанку за лямку передника, – мало не покажется…
Взгляд его переместился в угол библиотеки. Галатея шагала к ним, сверля брата пылающими глазами.
– Хватит! – крикнула она, и Алеред, цокнув, отпустил свою жертву.
– И тебе доброго денька, Тея.
– Здравствуйте, госпожа, – горничная осторожно поднялась, затравленно поглядывая на Алереда, и неловко поклонилась.
– Пусть идёт, – сказала Тея, подойдя к ним.
– Ну, пусть идёт, – недовольно согласился он и скрестил руки. Служанка ещё раз поклонилась и выбежала в коридор. – Действительно, а что это я твою работу выполняю? – выплюнул Алеред, проводив взглядом служанку. – Пока ты неизвестно где прохлаждаешься.
– Какую ещё работу? – хмуро спросила она. – Избиение прислуги?
– Если бы ты знала, то не говорила бы так сейчас, – он прикрыл дверь.
– Я вся во внимании.
– Я, значит, лежу спокойно в ванне, – Алеред провёл пальцами по своим волосам.
Он ухмыльнулся и стряхнул с них воду вниз, в лицо сестры. Галатея поморщилась и резко вцепилась ему в руку, вывернув её по дуге.
– Спокойнее! – прошипел брат. – Спокойнее, тебе бы тоже помыться! И к тому же, – он с лёгкостью выдернул своё запястье из хватки, – не забывай, кто тут сильнее.
Галатея фыркнула.
– Тогда не буду более отвлекать тебя от важных дел, – она подошла к двери и взялась за ручку.
– Постой, – окликнул он, – я не закончил. Уверен, ты захочешь узнать это прежде, чем получишь от матушки или, чего хуже, к тебе заявится отец. И, поверь, он будет недоволен тем, что ты не разделалась с крысой сама.
Тея замялась, она прекрасно понимала, что значат слова брата, и это заставило её остаться.
– Говори.
– Так вот, лежу я в ванне…
– Ближе к делу, – отсекла она. – Это я уже слышала.
– Не ценишь ты меня, сестра, – проворчал Алеред, закинув полотенце себе на шею. – Я о тебе забочусь, между прочим.
– Странная у тебя забота, – устало проговорила Тея, – моих ушей она, видимо, не касается.
Алеред прочистил горло и продолжил:
– И ко мне подходит матушка, и говорит, что Хинеры узнали про смерть Кирса.
Они оба замолчали. Тея раскрыла рот от удивления, её голова моментально вжалась в плечи.
– И, знаешь, как она узнала? – Алеред сузил глаза, пытая сестру взглядом. – А я скажу: Эдриан Хинер прислал тебе костюм. И не какой-то, а красный. Лежит в твоей комнате.
«Причём тут ритуальное одеяние? – подумала она, накручивая на палец косичку. – Одеяние для прахования…»
– Долго доходит?
– Не понимаю.
– Дорогуша, дам подсказку. Размерчик-то не твой.
– Кирс! – выпалила Тея и зажала рот рукой.
– Хвала Вратам!
– Как он узнал? – сквозь зубы простонала она, тут же вспомнив про написанное на столе про Кирса. – Это плохо…
– Да, не то слово, – вздохнул Алеред и наклонил вперёд голову. – А, учитывая, что мы все изначально договаривались молчать об этом до поры до времени, это просто ужасно. Ещё не забывай, что теми, кто узнал, оказались Хинеры, так что представь, как эти идиоты могут…
– Кто им передал? – перебила Тея. – Тилана?
– Да, – подтвердил он, – больше было некому.
– Почему она?
– А что? Думаешь, все, кто добр к тебе, такие правильные? Это ты, – Алеред ткнул в неё пальцем, – виновата. Ты же ей рассказала?
– А с кем мне ещё, – её голос угас, – в этом доме можно было поговорить?
– О чём? – с укоризной спросил он. – Об этом недоумке Кирсе?
Обида проскользнула в её глазах. Галатея отвернулась и, сжав кулаки, яростно ударила по двери ногой. Та, словно плеть, охлестнула стену; треск прокатился по всему коридору и вернулся обратно к ним.
– Вот гонору-то, – хмыкнул брат. – Мать у сестры, если тебя это интересует.
Галатея даже не взглянула него, она растворилась в полумраке душного коридора. Почти все шторы были задёрнуты, лишь узкая полоска света рассекала воздух, будто застывшая шпага перед уколом. На столиках виднелись силуэты патинированных статуэток с украшениями из обсидиана, над ними со стен смотрели потертыми глазами гобелены и канделябры. Под ногами что-то захрустело, в нос ударил знакомый запах. Галатея остановилась возле большой фарфоровой вазы, плотно набитой свежими асфоделиями. Одна из них, судя по всему, выпала и теперь смиренно лежала под её каблуком. Тея шагнула назад и присела, подобрав цветок. Повертев его в руке, она поднялась и, пошебуршав в вазе, поставила его обратно.
– Интересно, Сильвия уже вернулась?
Вопрос остался без ответа, но одна мысль о ней заставила Тею улыбнуться. Её злоба мгновенно улетучилась, как и мысли о нескончаемых насмешках брата. Она в последний раз посмотрела на асфоделии и направилась дальше, ей подумалось, что лучше перво-наперво показаться на глаза матери, пока она ещё окончательно не вышла из себя, и отдать ей то, о чём просил Редигер, если отца не будет в особняке.
Спустившись по двухмаршевой лестнице, Галатея обошла чучело оленя и свернула направо, к западному крылу. На втором этаже находились комнаты всех младших членов семьи и гостевые покои. Всех пришлых под высокими потолками на канатах торжественно встречали охотничьи трофеи, самые старые принадлежали ещё прапрабабке Галатеи, её же рукой туда были прибиты несколько человеческих черепов с проколотыми лобными и височными частями, на некоторых были выцарапаны нехорошие выражения, а в одном вообще торчала стрела. Каждые два дня особый человек из прислуги должен был забираться по лестнице и стряхивать пыль со всех без исключения экспонатов, в то время эту обязанность выполняла Тилана.
В дневное время в коридорах редко можно было наткнуться на кого-то из слуг, однако по пути Галатее встретился пожилой дворецкий, чему она была очень даже рада. Они вежливо поприветствовали друг друга, и она между делом, посматривая наверх, как бы невзначай спросила его про служанку. Он внезапно насторожился, но, о чём-то недолго поразмыслив, всё же предложил проверить в саду.
– Знаете, Алеред тоже спрашивал про Тилану.
– И что вы ему сказали?
– Ничего, – тихим голосом проговорил он. – Думал, сделаю это позже. Юный господин был на взводе. Надеюсь на ваше понимание.
Тея незаметно кивнула.
– Тогда разрешите откланяться.
– Постойте, – она загородила собой проход, расставив руки по сторонам. – Матушка там? – Галатея выглянула за спину дворецкого. – У Алесты?
– Верно.
– Почему?
– Юная госпожа всю ночь и всё утро глаз сомкнуть не могла, говорила, что потеряла какого-то зверька.
– Зверька значит? – её губы дрогнули и скривились в невольном смешке. – А мама как? – с опаской спросила Тея.
Дворецкий почесал затылок, поглядывая в просвет между шторами, и вздохнул.
– Поняла, – Галатея опустила голову. – Можете идти.
Она обошла его сбоку и, шаркая по полу, прибилась к стене. Пройдя так немало долгих шагов, тянущихся словно вечность, Галатея замерла у позолоченной статуи воина с полаксом: «Нерей, что спас наши края». Заглянув за угол, она изо всех сил напрягла зрение, чтобы увидеть дверь в конце тёмного коридора. Она была приоткрыта, зацепившись за складку ковра, створка не шевелилась даже от сквозняка. Тихо, едва уловимо, по коридору гулял голос её матери, когда она переставала говорить, её сменяла сестра, что-то расспрашивая и временами зевая.
Тут Галатея заметила, как напротив двери что-то зашевелилось. Нечто переместилось с ковра и выпрямилось во весь свой невысокий рост. Тея присела на корточки и медленно двинулась в его сторону. Кинжал был наготове, сердце забилось с двойной силой. Может, сейчас и без своей привычной ловкости и силы, но она знала, как двигаться, как незаметно напасть и куда бить в первую очередь. И вот, когда от цели отделяло всего десять шагов, ей внезапно пришлось остановиться. В расплывчатой фигуре она узнала Унгера, второго младшего брата. Ему было одиннадцать, на пять лет младше Алереда и на столько же старше Алесты. И он родился обычным. Когда Унгер появился на свет, это было сродни глубокой потере, будто семья лишилась одного из своих наследников, а не приобрела нового, особенно для матери, каждый раз отдающей часть своей силы, чтобы выносить Айенгарда. И до Алесты лишь одна надоедливая мысль была у неё в голове – о собственной непригодности.
Унгер неподвижно стоял напротив комнаты сестры и смотрел в узкий зазор, словно очарованный. На нём были кожаные штаны и полузастёгнутая рубаха, как будто он не успел сменить одежду или куда-то спешил, да так что забыл обуться. Его взгляд ловил каждое движение за дверью, а губы лихорадочно шевелились, беззвучно вторя словам матери. Её голос обволакивал всё вокруг, будто шёлк, самый нежный и приятный, в него хотелось погрузиться, его хотелось слушать, не отрываясь, часами.
– Матушка, – чуть ли не плача просила Алеста, – пожалуйста, расскажи ещё древнюю, она самая интересная! Честно-честно я потом сразу спать!
– Обещаешь? – играючи спросила Иветта.
– Да!
– Обещаешь-обещаешь?
– Обещаю! Даю честное слово, – Алеста скрестила руки и приложила их к груди.
– Хорошо, тогда слушай, – Иветта глубоко вдохнула. – Давным-давно, когда звёзды были ярче, а вода голубее, жили в королевстве два рода, сильные и могущественные. Первые, они же древние короли и королевы, обладали невероятными способностями. Никто не знает, откуда они пришли. Но сами древние были уверены, что их породил Исток всего сущего, он же даровал им силу крови, способную принимать любую форму от одной лишь мысли. Сила эта могла сплетаться с каждой из четырёх природных стихий, излечивать раны и восполнять энергию жизни. Долгие столетия кровь их потомков разбавлялась человеческой, наплодив тех, кого сегодня мы называем тенями. Что касается вторых, то они отличались физической силой, были неуязвимыми воинами с твёрдой рукой и орлиным зрением. Не было такого врага, которого им не удалось победить. – Она взглянула на Алесту, та лежала на боку с закрытыми глазами и тихонько посапывала.
– И жили два рода в мире и гармонии, пока королевская семья не развязала войну. – Мать ненадолго притихла, уставившись на шею дочери пустыми глазами, и, прежде чем продолжить, она достала из-под кровати бутылку и несколько раз отхлебнула какой-то спиртной напиток, тон её стал грубее и резче, но при этом слова уходили куда-то вглубь и скорее походили на шёпот. – Они были жадными до власти, им всегда всего было мало, они уничтожали всех на своём пути, не пожалели никого, даже своих близких и друзей. Они пытали и убивали, жгли дома и посевы… много людей погибло, много воинов. Однако появился герой, который смог остановить эту бойню. Он создал оружие, способное противостоять силе крови, и собрал огромное войско. Тогда всё и закончилось. Король был повержен, от их рода, от их культуры ничего не осталось, лишь жалкие отголоски прошлого, которые мы подчищаем до сих пор…
Иветта осторожно встала и сунула опустошённую бутылку под кровать, стараясь не задеть балдахин. Пара шагов, и её силуэт замелькал на переднем плане обозримой части комнаты. Унгер тут же опешил, не зная куда податься и что ему делать. Галатея смекнула, что брат растерялся и если он сейчас не отойдет, то его пришибёт дверью. Она выпрямилась, быстро схватила Унгера за руку и притянула к себе. Тот от испуга и неожиданности, что кто-то ещё кроме него находится в коридоре, уже собирался кричать, но Тея успела его успокоить. Тут дверь распахнулась, и прямо перед ними возникла высокая фигура женщины в тёмно-синей сорочке с аккуратно собранными в косу вокруг головы волосами. В коридор хлынул неяркий свет из окна комнаты, и Унгер с Галатеей оказались перед ней почти как на ладони. Иветта сначала немного удивилась и пару мгновений просто молча смотрела на них, потом взгляд её сделался холодным и острым. Она жестом указала за их спины туда, откуда пришла Галатея, и прикрыла дверь. Оба сразу поняли, чего от них требуется, и, едва касаясь пола, двинулись к середине западного крыла. Отойдя на достаточное расстояние от комнаты, они остановились и ещё несколько ударов сердца ждали, когда с ними поравняется мать. Её два последних шага были тяжёлыми, будто ей на лодыжки повесили пару тройку железных цепей. Иветта встала напротив детей так, что каждый из них прочувствовал, как от гнева дребезжит воздух.
– Явилась, значит, – Иветта ошпарила взглядом Галатею, но в следующий момент она смотрела уже на Унгера. – Сначала с тобой разберусь, – поведя плечами, мать скрестила руки и наклонилась к младшему, – ты что здесь делаешь, а? Иди в свою комнату. И ещё, – Иветта закатила глаза, – хватит ходить за мной и всякую чепуху рассказывать.
Унгер ничего не ответил, поникнув, он смотрел себе под ноги и встревоженно перебирал пальцами складки на штанах.
– Чего стоишь?! – прикрикнула на него Иветта. – Иди уже.
Он вздрогнул от резкого звука и, встряхнув головой, медленно развернулся на трясущихся ногах.
– Быстрее!
Мать топнула пяткой и тут же скривилась от боли, словно её голову пробили кувалдой. Иветта шатнулась в сторону, но всё же на ногах устояла. Приложив ладонь ко лбу, она искоса посмотрела на сына, который, как ей показалось, повернулся к ней, чтобы посмеяться над страданиями матери.
– Жалкий недоносок… – прошипела мать. – Пошёл вон!
Она отлепила руку ото лба и вмиг занесла её над головой, чтобы ударить. Шлепок. В последний момент Галатея подставилась вместо брата. Её лицо словно прикоснулось к котлу, во рту проявился вкус крови. Иветта качаясь отодвинулась на шаг и прислонилась к стене.
– Такая же как он…
Тея повернулась к Унгеру и взяла за руки, глазами умоляя уйти. Его губы дрожали, он хотел что-то сказать, но Галатея замотала головой, легонько толкнув брата от себя. Унгер послушался, но нехотя. Он взглянул на неё мокрыми от слёз глазами и отвернулся, молча покидая их. Когда его фигура исчезла за смежной стеной, Галатея ненадолго прикрыла глаза, поводив языком по зубам.
– В следующий раз бей в глаз.
Иветта с недоумением посмотрела на неё.
– Потому что так я хотя бы наполовину не буду видеть, как он плачет.
Мать ощерила зубы и, еле сдерживаясь, чтоб не прыснуть со смеху, зажала рот.
– Вам весело, матушка? – процедила Тея.
– Ты не представляешь насколько, – еле выговорила Иветта. – Даже желание отчитывать тебя пропало. Разберись там как-нибудь, если ты понимаешь, о чём я, с этой служанкой, и, в общем-то, всё.
– Но у меня не всё.
– Чего тебе? – равнодушно спросила она и, будто опомнившись, добавила: – И насчёт служанки: это приказ. От имени отца, если тебе мало меня.
Галатее совсем не понравилось, как Иветта произнесла последнюю фразу, но она проглотила её. «Вот ей очень надо было хватать меня за горло?»
– Отец в суде? – вяло спросила Тея.
Иветта кивнула.
– Не скоро появится?
– Не скоро.
– Мне нужно ему кое-что передать. То есть, получается, теперь тебе.
– И что это?
– Письмо от распорядителя, – Тея открыла сумку и, вытащив из-под кучки обсидов свёрток, протянула его матери.
Мать насупилась, ей явно не понравилось то, что она только что услышала. Она выхватила бумагу и, развернув её, подковыляла к окну. Галатея и подумать не могла, что скрежет зубов может быть настолько громким.
– Этот Редигер! – выкрикнула Иветта и скомкала письмо. – Этот ублюдок вообще не ценит милосердия верховного судьи!
Галатея отступила подальше словно от наплывающей лавы.
– Тея, ты читала письмо?! – она резко развернулась и, не церемонясь, швырнула комок ей в лицо.
– Не читала, – с трудом выдавила Тея, отмахнувшись от летящего снаряда. – Это было бы некрасиво.
– Решение суда уже вынесено, и меры, к нему прилагающиеся, ясны и понятны, видимо, всем, кроме него. Лаэрт и так по старой дружбе всё по-тихому сделал, чтоб на этого идиота пальцем не показывали. А ему… ему подавай сохранение должности! – Галатея охнула, казалось, всё внутри неё опустилось; она поняла, к чему ведёт мать. – Даже не помилование сына, ну ты представляешь? – Иветта всплеснула руками. – Гнилая душонка… Он думает, что ещё восемь лет проживёт? Всё равно вскроется, а сейчас оглашать это просто не выгодно. Люди и так недовольны всходами, а тут ещё такое ведро говна вывалится прямо перед началом Битвы. – Походив взад-вперёд, она встала лицом к стене, словно её монолог зашёл в тупик.
На Галатею без жалости нельзя было и взглянуть, она поникла, сжавшись словно промокший котёнок.
– Этот мерзкий Редигер никогда мне не нравился, хвала Вратам, его больше не будет в нашем доме. – Иветта обернулась. – Сама понимаешь, как для отца важны принципы. Он не будет держать рядом с собой тех, кто не умеет видеть границы. И, – она оценивающе осмотрела Галатею, будто собиралась прямо сейчас отправить еë в авангард, – Лаэрт займёт место распорядителя – это на время, разумеется. Я тебе не говорила? Надеюсь, он тебя пощадит. Конечно, можно найти и кого-то другого, но время поджимает. А тут, ба! – мать сделала вид, что хлопает в ладоши. – В честь годовщины Дня изгнания сам верховный судья будет восседать над ареной. Хорошая сказка, чтобы не сеять смуту, что скажешь?
Тея не смогла найти слов, да и понимала, что мать знает толк в таких делах лучше неë. Вдруг краем глаза она заметила, как что-то белое из конца коридора со всех ног несётся в их сторону. Когда Гесс проскользнул мимо них, Галатее было уже поздно его ловить. Она, конечно, надеялась, что Иветта не увидит, но тут даже слепому было понятно, что он бежит прямиком к Алесте. Мать, покачав головой, пригрозила Тее пальцем:
– Когда ты уже эту крысу вышвырнешь?
– Так ведь сестре он тоже нравится, – замявшись, пробубнила она.
– В этом и проблема, сейчас она проснётся, и кому с ней сидеть, по-твоему?
– Гесс ничего плохого не сделал.
Иветта лишь махнула рукой и, размяв шею, нацелилась на след опоссума. Галатея осталась одна, в этом полупустом коридоре она сначала даже немного растерялась, будто всё вокруг было ей незнакомо, однако, собравшись с мыслями, Тея перевела дух и поторопилась дойти до своей комнаты.
Открыв тяжёлую резную дверь, она нерешительно ступила за порог. Её ждал тот самый неприятный подарок от Хинеров. Она подошла к комоду, не спуская глаз с внушительного свёртка, обмотанного бечёвкой. Верёвка была развязана, а из-под отошедших слоёв плотной бумаги виднелся красный уголок ткани, кажется, часть рукава. Пальцы сами потянулись к нему, хоть ей и было известно о том, что находится внутри. Сглотнув, Тея стукнула себя по трясущейся руке и медленно потянула за торчащий рукав. Дублет вывалился наружу, прихватив вместе с собой и гойке, и штаны, тут же оказавшиеся на полу, на ковре из шкуры животного. Галатея крепко зажмурилась, вдруг роковая ночь снова вспыхнула в её памяти, но на этот раз, обратившись к сердцу, она нашла только ненависть.
Боль.
И отвращение.
Подняв веки, она и сама не поняла, как в клочья разорвала всё, что до этого находилось в свёртке. Ей было не жаль. Галатея терпеть не могла Хинеров, как и другие члены семьи, в частности из-за слухов о причастности Эдриана и его отца к пропажам людей.
Вокруг лежали обрывки нитей и бархат, расчлененный по лекалам. А ещё совсем крошечный кусок бумаги. Тея прищурилась, заметив на нём буквы, и неохотно подняла с пола. Текст обрывался на середине, где-то должна была валяться вторая его половина. Видимо, письмо лежало во внутренней складке и попало под горячую руку вместе с дублетом. Повертев головой, Галатея нашла что искала у ножки кровати. Соединив обе части, она прочла то, что лучше бы никогда не читала, по крайней мере, сегодня: «Моя дорогая, уважаемая и горячо любимая Госпожа! Спешу поздравить Вас с местом в восьмёрке и хочу сообщить, что сначала вовсе не собирался колоть Вас хоть каким-либо подобным образом, о чём, собственно, и просил мой верный осведомитель. Однако ты, дрянь желтоглазая, сегодня утром даже не постеснялась устроить забег наперегонки с моим кучером и дворецким, они, к слову, тоже тебя узнали! Так что жди, теперь дышать пылью придётся тебе, надеюсь, лёжа лицом в земле. До встречи на Битве, твой несостоявшийся жених Э.Х.»
– Эдриана тоже выбрали… – хрипло простонала она. – Врата бы никогда не выбрали такую сомнительную личность, да ещё и из дома Хинеров. Это невозможно… Этого не может быть.
Галатея разжала пальцы, выпустив обе половинки письма, и рухнула спиной на кровать, вперив взгляд над собой в оленьи рога. Живот тут же резко кольнуло, намекая телу, что стоит поесть, но она лишь перевернулась на бок, чтоб боль немного утихла.
– Здесь что-то не так. Либо он врёт, но это я узнаю позже, либо…
Ей не давала покоя эта мысль, однако найти объяснение оказалось гораздо труднее, чем она думала, разум вмиг затуманила усталость. Дело было во Вратах – в этом сомнений не было – что-то, или кто-то, вторглось в их законы.
– Не нравится мне это. Сначала кора не отрастает, потом засуха и теперь Хинер. – Живот взвыл словно умирающий бык, зевота тоже не подслащала. – Ох, неугодный человек, не сын военной династии, не член гарнизона и даже не верующий…