bannerbannerbanner
Убежище тени

Аврора Ашер
Убежище тени

Полная версия

Глава 5

На следующую ночь Хэрроу выглянула из-за последней кибитки в ряду, чувствуя, как от страха все сжимается внутри. Возле палатки и правда стояла охрана. Она прищурилась, чтобы разглядеть, кто это.

Охранником оказался Оли. Гибрид лиса сидел на стуле сгорбившись, и Хэрроу слышала, как он храпит, даже с того места, где стояла.

Она улыбнулась. Да, Сализар был страшным, но только он один – остальные в цирке никогда не готовились, чтобы стоять на часах всю ночь.

Она не жаловалась. На самом деле на это она и надеялась.

Поправив тяжелую сумку на плече, она еще раз убедилась, что поблизости никого нет, и вынырнула из укрытия. Быстрым шагом направилась к палатке. Ей хотелось бежать, но она подавила это желание – если кто-то ее заметит, она вызовет гораздо меньше подозрений, прогуливаясь, будто имеет полное право здесь находиться.

Что вообще-то так и есть, заверила она себя. Цирк был ее домом, и Сализар никому не сказал, что прячет в палатке, так что не было причины, почему она не может оказаться поблизости.

Пусть даже с сумкой, полной еды…

Ох, и ладно! Если ее поймают, она придумает убедительную ложь.

Вместо того чтобы войти через главный вход, рискуя разбудить Оли, она обошла палатку со стороны главного шатра и юркнула в проход между ними. Там она опустилась на колени, запихнула тяжелую сумку под навес и перекатилась внутрь так же, как когда сбегала прошлой ночью.

Внутри царила непроглядная тьма.

Сердце стучало в горле. Она завозилась в темноте, пока не нашла сумку с припасами, и развязала лямки. Пошарила внутри, и ее пальцы наткнулись на свечу. Затем она вытащила спички. Чиркнула одной, и палатку осветил крошечный огонек.

Рэйв сидел с краю клетки, схватившись за прутья и глядя прямо на нее.

Он знал, что это она. Вероятно, он обладал обостренным восприятием, как гибриды. Возможно, видел в темноте лучше, чем она, или узнал ее запах.

– Привет, – прошептала она в тишине.

Страх сковал ее, но Вода продолжала шептать, что он важен. Что ей нужно быть здесь. Что она должна больше о нем узнать.

Это толкнуло ее подобрать сумку и подойти к нему ближе, держа свечу перед собой. Дно клетки находилось на уровне ее талии, так что, когда она стояла, а он – сидел на корточках, их лица находились на одном уровне. Она подумала, что, если бы они оба стояли на земле, он бы возвышался над ней, будучи очень высоким.

– Привет, – повторила она, чувствуя себя неловко.

Он моргнул, но ничего не ответил. Она и не ожидала этого: он, кажется, не любил говорить, хотя она и не понимала почему. Она хотела спросить, но не осмеливалась.

– Ты голоден? Я принесла еды.

Он моргнул снова.

– Сализар кормит тебя? Ты ведь не голодаешь здесь?

Он продолжал лишь смотреть на нее. Она надеялась, это означало, что он не голодает.

Она переступила с ноги на ногу. Его молчание беспокоило ее, но она заставила себя не бояться.

– Я бы принесла тебе что-нибудь с ужина, но было бы неловко запихивать в сумку тарелку с едой. Но я захватила десерт. Не самое сбалансированное питание, конечно, но…

Замолчав, она поставила свечу и сумку на землю, затем достала печенье, аккуратно завернутое в тканевую салфетку. И протянула ему. Ее руки слегка дрожали, и она прекрасно осознавала, что, если бы он хотел схватить ее, мог бы легко сделать это. Дернуть ее за руку, прижав к решетке, и убить в мгновение ока.

Но она не считала, что он на это способен.

Он слегка наклонил голову – шелковые волосы упали ему на лицо.

– Это только печенье, – сказала она на случай, если он сомневался. – Ты пробовал печенье раньше?

Он отрицательно мотнул головой.

– Ну, теперь можешь попробовать, если хочешь. Надеюсь, тебе понравится.

Он медленно разжал руку и протянул к ней. Он не отводил от нее взгляда, будто ждал, что она собирается напасть. Забавно – она не отводила от него взгляда по той же причине.

Они смотрели друг на друга, пока это не начало казаться почти интимным. Ее сердце учащенно билось, дышать стало трудно. Но Хэрроу смотрела ему в глаза и не могла остановиться.

Его рука сомкнулась на свертке. Он втянул его в клетку. Осторожно развернув салфетку изящными пальцами, он рассматривал печенье так, словно не видел в жизни ничего подобного и находил это невероятно интересным.

Она нервно рассмеялась.

– Это всего лишь печенье. В нем нет ничего особенного.

Он положил сверток и взял одно. Поднес его к лицу, внимательно разглядывая.

– Откуси кусочек.

Он прищурился, недоверчиво взглянув на нее. Неужели он думал, что она могла отравить его? Богиня, что же с ним произошло? Какую жестокость он пережил, чтобы стать таким? Решимость охватила ее: хотелось показать ему, что жестокость – это далеко не все, что есть в этом мире.

Рэйв будто прочитал ее мысли: недоверчивое выражение пропало с его лица.

Он откусил печенье.

Она замерла, перестав дышать. Ожидание его реакции на глупое печенье было самой волнующей вещью, случившейся с ней за многие годы. Рэйв прожевал, слегка хмурясь.

Его глаза округлились. Он посмотрел на нее, глотая.

– Тебе нравится?

Она сгорала от нетерпения. Ей нужно было знать.

Он посмотрел на печенье, снова на нее. А затем улыбнулся.

Уголки его рта изогнулись вверх. А глаза… улыбка светилась в них. Пламя на глубине словно вспыхнуло ярче, и в уголках век появились морщинки. У Хэрроу перехватило дыхание.

Она невольно улыбнулась так широко, что заболело лицо.

– Тебе нравится?

Он кивнул. Она ухмыльнулась.

– Мне тоже. Это мои любимые.

Рэйв взял печенье из салфетки и протянул ей.

Ее улыбка исчезла. Хэрроу уставилась на протянутую руку: ее душили чувства. Рэйва держали в клетке, как животное, и все же его первым желанием было поделиться с ней лакомством. Его улыбка была такой искренней и наивной, что при взгляде на него сердце Хэрроу будто сжала невидимая рука. Как Сализар мог с ним так поступить? Как мог кто-то желать ему зла?

Он потряс печеньем, напоминая ей взять его.

Она приняла его дар и проговорила, сглатывая ком в горле:

– Спасибо.

Они ели в тишине, глядя друг другу в глаза. Ее кожа пылала от интенсивности его внимания, и все же это казалось… приятно. Когда печенье закончилось, они съели фрукты, маффины, вафельные рожки и сыр.

Она передавала ему еду, давая время изучить, и он, попробовав, передавал ей кусочек, чтобы поделиться. Он не произносил ни слова. Но ему и не требовалось: каким-то образом она прекрасно его понимала.

Когда они закончили, Хэрроу вытащила из сумки старую книгу сказок Видящих и предложила почитать вслух, чувствуя себя глупо. Он кивнул, и она прочла ему половину книги. Она оставалась с ним, пока свеча не превратилась в лужицу воска, а палатка окрасилась серым утренним светом. Встало солнце. Хэрроу поняла, что пора уходить.

Поднявшись на ноги с того места, где она сидела спиной к клетке Рэйва, чтобы тот мог читать поверх ее плеча, она сложила вещи в сумку.

Потом повернулась к нему и неуверенно улыбнулась:

– Хочешь, я приду и завтра?

Казалось, он колеблется. Ее сердце упало. Она думала, что он радовался ее компании, но возможно, он предпочел бы, чтобы его оставили в покое?

Рэйв прервал ее мысли, сказав:

– Это небезопасно.

От звука его голоса мурашки побежали у нее по коже.

– Не беспокойся обо мне. Я умею быть незаметной. Меня не поймают.

Он ничего не ответил, и она решила, что ему все-таки понравилось проводить с ней время, хотя он за нее и беспокоился. Она испытала облегчение – возможно, более сильное, чем должна бы.

– Тогда увидимся завтра, Рэйв.

Улыбнувшись, она повесила сумку на плечо. Странно, как сильно ей не хотелось уходить.

Он улыбнулся. И ее сердце забилось чаще. Она определенно собиралась вернуться.

Рэйв сидел на полу, прислонившись к решетке, и наблюдал за Сализаром и Лореном, которые тихо разговаривали. Несколько дней назад последний закончил новую вывеску, уже без ошибок. Теперь эти двое обсуждали, как заставить «ужасного монстра» развлекать публику.

Рэйв не прислушивался к беседе, не испытывая интереса к их планам. Он думал о женщине, которая приходила к нему по ночам.

Он думал о ней почти постоянно.

Представлял ее загорелую кожу, вспоминал, какой мягкой она показалась, когда он коснулся ее. Он пытался представить, каковы на ощупь ее густые волосы – шелковистые или жесткие. И гадал, станет ли сильнее ее запах – успокаивающий аромат лаванды, если он вдохнет его, приблизившись к ней вплотную.

Каждую ночь Хэрроу прокрадывалась мимо спящей охраны, приносила Рэйву еду и сладости и читала вслух. Его любимой сказкой стала та, в которой ужасный дракон охранял принцессу в башне, убивая всех, кто приходил спасать ее, желая на ней жениться. В конце оказывалось, что принцесса и дракон на самом деле лучшие друзья, и она была благодарна ему, что тот спасал ее от брака без любви.

Хотя Рэйв не находил в себе смелости говорить достаточно много, Хэрроу болтала за двоих, рассказывая о жизни в цирке, о подруге Малайке и обо всем, что они делали вместе. Она спрашивала его о прошлом. Он не мог ответить, но она не давила и не казалась разочарованной, если он молчал.

Он жил только этими ночными встречами, а днем ловил себя на мысли, что больше не представляет в подробностях убийство Сализара. Вместо этого он думал, чем занята Хэрроу. Гадает ли для посетителей цирка? Или проводит время с Малайкой? Он стремился лучше ее понять, но не мог заставить себя задавать вопросы.

Сализар отпустил Лорена и подошел к клетке.

– Представление скоро начнется, но пока у нас есть время поболтать.

Неделю назад Рэйв уже вскочил бы на ноги, рыча на мужчину. Теперь же он чувствовал только скуку. Он не боялся Сализара или его магического посоха, и ему до смерти надоело сидеть в клетке.

 

Он приподнял бровь, не потрудившись даже встать.

– Мы пробудем в Аллегре еще две недели. В последнюю тебя представят публике. Люди будут заходить в палатку, чтобы посмотреть на настоящего рейфа. Мне нужны от тебя две вещи, чтобы представление прошло как положено.

Рэйв продолжал смотреть на него, не выражая никаких эмоций.

– Если будешь слушаться, все пройдет безболезненно. Если нет, мне придется тебя заставить. Для меня нет разницы, что ты выберешь: уверяю, хорошая драка даже сделает представление интереснее. Ты должен будешь показывать публике крылья и свой истинный облик рейфа.

Рэйв оскалился. Только через его труп. Или… через его бессознательное тело – что, вероятно, и произойдет.

Сализар мягко улыбнулся, словно тоже думал об этом.

– Если ты не станешь выступать добровольно, как уже сказал, я заставлю тебя. Твои крылья появляются сами, если ткнуть тебя в спину, – он взмахнул посохом, – а твоя кожа меняет цвет, когда ты теряешь сознание. Это легко устроить.

Он начал расхаживать по палатке.

– Вот как все будет. В нужный момент ты сбросишь маскировку и покажешь людям истинный облик рейфа. Я предоставлю тебе шанс сделать это добровольно. Если откажешься, я приму меры, чтобы тебя заставить.

В горле Рэйва зародилось рычание. Ненависть кипела в крови, как лава.

– Это будет унизительно для тебя. Еще более унизительно, чем сотрудничать добровольно.

Расслабленная поза пленника стала напряженной. Он медленно сместился вперед, пока не принял атакующую стойку. Глаза Сализара сверкнули злобой, когда он шагнул ближе.

– О, знаю, как сильно ты меня ненавидишь! Но я ненавижу тебя не меньше. Ты считаешь меня злодеем, но забываешь самое важное. – Он сделал еще шаг к клетке. – Мне известно, что ты такое.

Рэйв зарычал, оскалившись.

– Ты – злобное создание, ответственное за самую жестокую резню в истории. И что остановит тебя, чтобы сделать это снова? Если Фьюри захочется, ты снова будешь ее мальчиком на побегушках.

Рычание стихло в горле Рэйва. Сализар и правда верил, что он – один из рейфов. Если они и в самом деле ответственны за геноцид, неудивительно, что Хэрроу их ненавидит. Он надеялся, что не является одним из них.

– И теперь рейф впервые пойман. Скован физической оболочкой. Уязвим к атакам. Но уничтожить тебя – не моя задача. Я только посыльный.

Внезапно Сализар отступил, опуская посох.

– Разве можно винить меня в том, что я хочу получить свою выгоду? Если я трачу столько усилий, чтобы тебя содержать, могу и заработать на этом немного денег. Эти деньги пойдут на поддержку элементалей, которые потеряли дом и уважение людей из-за проклятой войны, развязанной Фьюри. – Он постучал посохом по решетке, и с его кончика сорвались искры. – Сопротивляйся сколько угодно, мне нравится смотреть, как ты страдаешь. Мне нравится причинять тебе боль, зная, что это никогда не сравнится с той болью, которую твой народ причинил Видящим, убив их всех.

Понизив голос он добавил:

– Всех, кроме одной.

Рэйв не понимал, в чем Сализар его обвинял, но, похоже, тот считал иначе. Не имело смысла объяснять ему или пытаться убедить, и, кроме того, поскольку Рэйв не помнил ничего о своем прошлом, он не мог гарантировать, что не делал чего-то подобного. Как минимум часть про «скован физической оболочкой» звучала правдиво – он помнил то странное чувство, когда проснулся в пустыне.

Возможно, Сализар прав. Если он и правда монстр, ему лучше оставаться за решеткой.

Мужчина кружил вокруг клетки, пока не оказался на расстоянии удара. Поглощенный чувством вины и не уверенный, должен ли это чувство испытывать, Рэйв не пошевелился. Что с ним не так, если он не хотел даже защититься от нападения, которое предвидел?

– Это за Хэрроу.

Как с этим связана Хэрроу? Он слишком растерялся, чтобы пошевелиться, когда Сализар просунул посох между прутьями.

А может, и вовсе не хотел.

Острый наконечник ударил его в грудь, и тело прошило молнией.

Хэрроу была необычно рассеянна в последнее время. И, что еще хуже, к ней в шатер предсказаний приходило множество клиентов. За несколько часов до открытия цирка за воротами стояли люди, ожидающие встречи с ней, – в основном женщины. Каждая хотела попасть на консультацию к гадалке. Рассеянной и ужасно уставшей гадалке.

Всю неделю Хэрроу не переставала думать о Рэйве.

Она думала о его бронзовой коже и шелковистых волосах, о том, как он озадаченно наклонял голову, когда не понимал ее, и каким любителем сладкого оказался, наслаждаясь каждым десертом, который она приносила.

Она вспоминала те редкие моменты, когда вызывала у него улыбку. Или когда он говорил. Иногда она замечала напряженность его взгляда, и от этого в животе у нее трепетали бабочки, а сердце билось чаще.

Все ее силы уходили на то, чтобы не побежать к нему, забыв о предосторожностях.

Каждую ночь, вместо того чтобы спать, она приходила к Рэйву, и это начинало сказываться на ней. Она часто теряла нить беседы, и ее, бывало, спрашивали, не заболела ли она.

Она слишком ждала встреч, чтобы беспокоиться об этом. Планировала их весь день, собирая еду, которая могла бы ему понравиться, находя книги, которые можно почитать вместе, и раздумывая, что ей надеть. Она постоянно беспокоилась, ведь он сидит один в клетке, беззащитный против того, кто найдет его там. Она была… одержима.

И сейчас меньше всего на свете ей хотелось заниматься раскладами. Но она все равно это делала, исполняя долг Видящей. И все ее клиентки до сих пор были подозрительно восприимчивы и внимательны к ее советам.

Когда шестая посетительница зашла в шатер, нервно потирая руки и просительно глядя на Хэрроу, та начала догадываться, что происходит. Бледная кожа женщины и элегантный наряд напоминали о первой посетительнице, которая пришла к Хэрроу в Аллегре.

Она присела на краешек кресла.

– Сколько за расклад?

– Десять золотых.

Женщина не колебалась ни секунды, положив монеты на стол.

Взяв деньги, Хэрроу протянула руки, показывая клиентке сделать то же самое. Изучила линии на ее ладонях. Для нее они казались переплетением рек с высоты птичьего полета.

– Как вас зовут?

– Брианна, мэм.

«Мэм»? Богатые женщины не обращались к элементалям так уважительно.

– Почему вы пришли за моим советом, Брианна?

– Кое-кто рассказал мне, как вы ей помогли, и я надеялась, что вы сделаете то же для меня.

– «Кое-кто»?

– Моя подруга, Розмари. Вы сказали ей, что у нее родится сын. Она так счастлива. Только об этом теперь и говорит.

Хэрроу вздохнула. С ее стороны было глупо привлекать к себе внимание. Человеческие гадалки преуспевали в этом искусстве разве что благодаря случайному везению и интуиции. К ним обращались ради развлечения, возможно, надеясь получить заверение, что их жизнь не так бессмысленна, как им кажется. Клиенты не выстраивались в очередь к человеческим гадалкам, готовые заплатить любую цену, прислушиваясь к любому полученному совету.

Нет – это люди делали только для Видящих. Когда-то давно.

Хэрроу не смогла скрыть сообщение о беременности от бедной Розмари. Но теперь к ней пришла Брианна, и женщины города выстроились в очередь, отчаянно нуждаясь в ее советах. Подозревают ли они, кто она такая? Волнует ли их это?

Эти клиентки, вероятно, были женами состоятельных, влиятельных мужчин – не самая легкая роль. Такие мужчины обычно ожидали, что жена станет их тихой тенью, маячащей за плечом, ведущей хозяйство и предоставляющей мужу свое тело по первому требованию. И если Хэрроу могла внести немного надежды в их пустую жизнь, возможно, для них неважно, кто она такая.

Решив довериться Брианне, она перетасовала карты и выложила их на стол. Она рассказала посетительнице, что муж ей изменяет, но ее младшая дочь полностью восстановится в скором времени от терзающей ее болезни, и, если Брианна решит оставить мужа, ее ждут несколько тяжелых лет впереди, пока она не устроит новую жизнь для себя и детей.

Уходя, Брианна добавила к десяти монетам еще пять. Вошла новая клиентка, и ей Хэрроу тоже сделала расклад. И следующей, и следующей, и следующей, и так далее.

Но все это время она не переставала думать о Рэйве.

Наконец началось представление в главном шатре, и Хэрроу закрыла шатер на ночь, чтобы успеть на выступление Малайки в финале шоу. Но сначала ей нужно было кое-что сделать.

Взяв гадальную колоду, она перетасовала ее и представила неземные глаза мужчины, который постоянно присутствовал в ее мыслях. Она прошептала его имя. Затем выложила карты одну за другой, хотя объект ее расклада этого и не видел.

«Лед». «Топи». «Водопад». «Река». «Океан». И… «Глубина».

Когда она перевернула последнюю карту, перед глазами промелькнули образы из того странного сна. То, как она нырнула на глубину, чувствуя окружающую тьму, уверенная, что сделала неправильный выбор…

Она не могла отрицать связь. Но что все это значило? Она уставилась на карты, пытаясь понять их смысл. «Лед». Закрыв глаза, она ощутила холод. Пустоту, изоляцию. Беспомощность. И боль. Столько боли…

Следующая карта… «Топи». Тут было сложнее. Заболоченная местность могла означать плодородную почву и богатство – или безжизненную трясину. Сейчас она чувствовала последнее. В голове возник образ поля битвы – сражение закончено, и тела усеивают землю. Кровь и хаос.

Затем «Водопад». Водопады противоположны болотам – полны энергии и силы, знак непредсказуемых и неконтролируемых перемен.

«Океан» был самой сильной картой в колоде. Обширный. Непостижимый. Источник жизни. Часто, но не всегда эта карта означала нечто благоприятное.

И наконец… «Глубина». Молчаливая глубь, в которую не проникал свет, где все неподвижно, тихо и темно.

И пугающе.

Почему пугающе? «Глубина» никогда не внушала ей страха, но она и нечасто вытягивала эту карту. После того сна, однако, она стала воспринимать ее по-другому.

К несчастью, она не могла сделать для Рэйва то же, что делала для других клиентов. Карты не дали ни ясного видения судьбы, ни указаний вроде «делай это, а этого не делай». Для Рэйва расклад получился слишком туманным.

Потому ли, что он не участвовал в раскладе? Или из-за того, что у Хэрроу в этом предсказании был личный интерес? Видящие никогда не могли предсказать собственное будущее или будущее близких. Вероятно, в этом все дело.

К лучшему или к худшему, но судьба Рэйва тесно переплетена с ее.

В ее голове возникало все больше вопросов – ее сознание было готово взорваться, больше она не могла этого выносить. Собрав карты, она спеша покинула шатер. И не останавливалась, пока не достигла главного шатра, проскользнув за кулисы.

Представление было в полном разгаре: Малайка раскачивалась на трапеции под самым куполом, готовясь совершить опасный прыжок.

Она прыгнула. Гибкое тело выгнулось в воздухе идеальной дугой, пока она летела к следующей качели. Но вот – ох! Акробатка изобразила падение, в последний момент зацепившись одной рукой за перекладину и с невероятной силой кувыркнувшись вокруг трапеции.

Затем она исполнила превосходно сбалансированную стойку на одной руке, расставив ноги. Ее пантерий хвост покачивался из стороны в сторону, помогая сохранять равновесие. Толпа взорвалась аплодисментами.

Хэрроу покачала головой в восхищении. Малайка не переставала ее впечатлять.

Сализар вышел на арену, размахивая посохом и громко требуя больше аплодисментов для Малайки, «экзотической красавицы из Южных Земель».

Хэрроу поморщилась. И она, и Малайка ненавидели это прозвище, хотя Малайка с неохотой научилась его терпеть за эти годы, поскольку невозможно было отрицать: оно успешно привлекало людей, которые отдавали цирку свои деньги. Но прозвище оставалось предметом споров между ней и Сализаром.

Хотя монеты, которые сыпались на арену со зрительских трибун, были несомненной наградой, Хэрроу считала, что называть Мал так унизительно. Малайка была прежде всего талантливой женщиной, которая достигла вершин мастерства, доступных немногим. Несколько золотых монет не могли стать причиной, чтобы об этом забывать.

Конечно, гибриды всегда в каком-то смысле очаровывали людей, но это было следствием невежества. Малайка и правда выделялась среди горожан Аллегры, с ее кошачьими ушами, хвостом и когтями, но она заслуживала славы за свои достижения, а не за внешность.

Это был старый спор, но сегодня Хэрроу взглянула на него по-новому. И скоро поняла почему. Рэйв. Сализар планировал сделать с Рэйвом то же, только хуже. Держать его в клетке, как животное, заставлять притворяться монстром, которым тот не являлся. Хэрроу от этого тошнило. Особенно тяжело было сознавать, что все это совершал Сализар – тот, в чье благородство она всегда верила.

 

Как она могла так ошибаться?

Внезапно она поняла, что не вынесет больше ни секунды представления. Того, как толпа прославляет «экзотическую красавицу», которая исполнила идеальное приземление и грациозно поклонилась публике. Она не могла смотреть на затылок Сализара, на цилиндр, который он надевал, чтобы скрыть острые уши, делавшие его таким же «экзотическим», как и остальных артистов цирка. Невыносимо было стоять здесь, думая, что она не лучше его, поскольку каждый день тоже прятала уши под платком и притворялась человеком.

Не сказав ни слова, она покинула главный шатер и направилась в единственное место, где хотела сейчас находиться. Она успокоила себя тем, что Сализар будет занят представлением еще полчаса или больше.

Он ни за что ее не поймает.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19 
Рейтинг@Mail.ru