Айлин
Покалеченные судьбой
Предисловие
Оглянись, что вокруг? Многоэтажки? Значит, тебе знакомо это ощущение – жить в доме, где большинство людей тебе незнакомы… Хорошо, если человек, живущий в многоэтажном доме, знает в лицо хотя бы жильцов своего подъезда, что в современном ритме жизни уже тоже становится редкостью. Я жил в многоэтажках и сменил ни один дом. А если быть точным, то семь домов. Даже странно, но большинство из них внешне я помню, а вот цвет стен или что было на полу в подъезде – плитка или бетон, – не могу вспомнить. Лестничную клетку люди вообще не очень-то воспринимают, стараются как можно быстрее преодолеть ее как последнее препятствие на пути к родной квартире, вкусному чаю и любимому дивану. А ведь именно лестничная клетка подъезда порой хранит тайны соседей. Если остановится на площадке и прислушаться, то вполне можно стать невольным участником чьих-то семейных драм, любовных игр, узнать об увлечениях соседей или по доносящимся запахам понять, что будет на ужин у соседей.
Но мы предпочитаем пробегать мимо. Большинству людей неинтересна эта информация – хватает своих забот и переживаний: чужая жизнь с ее особенностями только усугубит наши и без того небеззаботные будни.
Вот так и я многие годы бегом преодолевал этажи до своей квартиры, порой не дожидаясь лифта и перепрыгивая через две ступени. И что там происходило за дверьми соседей, меня нисколько не волновало.
Шестой подъезд в моей жизни меня остановил. Точнее, остановил мой бег по ступенькам лестничных пролетов дома. У этого подъезда был свой характер: он, как магнит, притягивал всё странное, пугающее, скандальное и буквально вынуждал всех жильцов останавливаться и в той или иной степени принимать участие в жизни друг друга.
Это был первый, в котором я знал почти всех жильцов в лицо, а многих даже по именам. И вовсе не потому, что хотел этого, просто так складывались обстоятельства.
Глава 1
Статная женщина с лицом лошади…Да-да, именно лошади. Это ассоциация, которая возникала у любого, кто на нее смотрел впервые. Однако тетя Нина умела так за собой ухаживать, наносить правильно косметику, подбирать элегантные наряды, делать красивые укладки на своих выбеленных конских волосах, что и мужчины, и женщины невольно засматривались на нее. При этом тетя Нина всю жизнь работала уборщицей в суде общей юрисдикции и была абсолютно безграмотной особой. У нее было полно ухажеров, но долго они не задерживались: замуж она так и не вышла, хотя успела посожительствовать с некоторыми из них.
Судьбы этих мужчин складывались незавидно. От первого такого несчастного тетя Нина, тогда еще Нинусик, родила сына Дениса, который вырос эгоистичным, нервным мальчиком и принес массу проблем своей мамочке. А папа Дениса трагически погиб под колесами автомобиля, когда малышу еще и года не исполнилось. Так что растила Нинусик своего Дениску одна: с утра шла на работу в суд, прибиралась до обеда и успевала прибежать домой до прихода Дениски из школы. Старалась Нинусик очень, чтобы из мальчика вышел толк, но гены брали свое – начал сынок отбиваться от рук, в компаниях зависать, пить.
В один из дней постучались к Нинусе сотрудники полиции и предъявили документы, предписывающие им провести обыск квартиры и задержание Дениски до выяснения обстоятельств. Пока тетя Нина пыталась понять, что происходит, и, заламывая руки, охала и ахала, ее сынок, услышав, зачем полицейские пришли, попытался сбежать и выпрыгнул с балкона второго этажа в одних трусах. Да, попытка его оказалась прямо-таки неудачной: мало того что он сломал обе ноги, так еще и головой приложился о кирпич. В общем, поймать беглеца не составило особого труда. В квартире у тети Нины нашли больше килограмма аккуратно упакованного в небольшие пакетики героина. Загремел Дениска надолго: хранение и распространение наркотиков, да еще и в особо крупном размере, – это серьезная статья.
Тетя Нина переживала за свое дитя и часто его навещала в тюрьме. И получилось у нее как-то там нового ухажера встретить из отбывающих наказание. Звали его Василием. Тетя Нина стала теперь вдвое больше гостинцев собирать – сыночку и Васеньке. Через два года Василия выпустили, и он приехал жить к тете Нине.
– Заживем мы с тобой, Нинусечка, – сказал, широко улыбаясь, Василий, жадно разглядывая квартиру тети Нины.
После шестнадцати лет в тюрьме тут была просто благодать. Тетя Нина Василия ждала: в квартире ремонт сделала, одежды ему накупила, вкусняшек наготовила. Василий был очень доволен и первое время старался Ниночке своей помогать: то посуду помоет, то полы протрет, то на рынок с ней сходит, чтобы сумки тяжелые женщине тащить не приходилось. Заботился он как мог, вот только работать идти не очень задумывался: дома ему хорошо было – тепло, уютно, да и по телевизору много интересного показывали. Тетя Нина молчала с полгода, ждала, думала, что надо дать привыкнуть к жизни вне зоны. Но вот уж год прошел, а ничего не менялось. Стала Нина нервничать, намекать, что, мол, пора бы и из дома выйти, работу поискать. Василий обижался, дулся как маленький и мог неделю с ней не говорить, что еще больше бесило тетю Нину.
Отношения стали катиться под горку. Начала уже тетя Нина подумывать, как бы ей от Васечки избавиться. Просто выгнать его она побаивалась, все-таки прошлое у него было не безоблачное – ну мало ли какая реакция у Васи может случиться. Решила Нина поделиться своими переживаниями с соседкой Наташей. Наташа была баба с криминальным прошлым – восемь лет отсидела в колонии строгого режима за убийство мужа, – и, по мнению тети Нины, вполне могла ей что-то дельное подсказать.
Наташа каждое утро ровно в шесть выходила на улицу, садилась на скамейку возле подъезда и так сидела до обеда. После уходила домашними делами заниматься, а к пяти вечера возвращалась на свой пост и до поздней ночи при любой погоде не покидала его. Это было ее «рабочее место» – она была местной стукачкой. После тюрьмы нормальную работу она найти не смогла, вот и стала информатором подрабатывать, так как всё про всех знала: кто когда уходит на работу, когда возвращается, у кого в какое время отпуск, кто что новенькое в дом прикупил и еще массу всего, что могло бы быть полезным как лицам с криминальными наклонностями, так и сотрудникам полиции. Наташа не гнушалась помогать и тем и другим за разумное вознаграждение и так умело соблюдала баланс, что к ней не было претензий ни у кого. Конечно, жильцы дома понимали, чем Наташа на жизнь зарабатывает, и старались при ней лишнего не болтать, да и вещи новые в дом привозили, пока она не видит. Но Наташа могла, как умелая паучиха, собрать паутину всех имеющихся сплетен и всегда быть в курсе событий, происходящих в округе.
– Привет, Наташ. Как ты? Как муж, дети?– обратилась к ней тетя Нина, пытаясь придать голосу максимально будничный оттенок.
– Привет, Нинка. Чего с утра пораньше пришла? Поднадоел тебе твой Васенька, видимо, раз ко мне обратится решила?– широко улыбаясь и демонстрируя золотые зубы, сказала Наташа, жестом приглашая Нинку сесть рядом на скамейку.
– Ну, не то чтобы он сам надоел…Скорее, надоело, что не работает и дома целыми днями сидит. Что делать-то, Наташ?
– А ты что хотела? Уголовника в дом привела и ждала, что сейчас он как исправится и как пойдет работать и деньги тебе приносить? Да ладно, Нинка, не маленькая ты уже верить в сказки. Ему хорошо: одет, обут накормлен, в теплой чистой квартире живет, бабенку завел. Чего еще надо-то? Работать он не пойдет: в приличное место его не возьмут с таким-то прошлым, а к старому он еще не хочет возвращаться. Думаешь, ему на нары охота?
Пока Наташа говорила, Нинка погрустнела совсем, голову опустила, и было понятно уже, что она это всё и сама давно поняла, но вот что с этим делать, она не знает. Ох, влипла бабонька.
– Ну хватит, знаю я это. Ты мне вот что, Наташ, скажи: делать-то мне что теперь? Боюсь прогнать – убьет еще. А жить так с ним тоже не хочу больше.
– Нинка, Нинка-дуринка…Подумаю я, чем тебе помочь, но, сама знаешь, не бесплатно. Услуга за услугу, должна понимать. Иди, на работу опоздаешь, времени много уже. Я тебе шумну, как будет что сказать. Ты только не болтай лишнего, поняла меня?
– Поняла, Наташ, поняла, – сказала Нинка и поспешила на работу.
В душе затеплилась надежда: раз Наташка не прогнала, значит, выход есть, только надо дождаться, что она предложит.
С тети Нины и началось мое знакомство с подъездом. Она жила прямо подо мной, и в тишине ночи было отлично слышно, как они с Василием ругаются. К тому же Василий курил нечто жутко пахнущее, причем чаще всего в туалете, и через вытяжку всю эту несусветную вонь тянуло ко мне в квартиру. Все мои попытки донести до тети Нины и Василия, что дышать невозможно после того, как он накурится, ни к чему не привели. Со временем я просто бросил это гиблое дело и завел массу ароматизаторов, чтобы хоть как-то перебить этот аромат.
Надо сказать, общение с Василием не внушало теплых чувств, у него на лбу был написан непростой характер, не терпящий замечаний и возражений. А если к этому прибавить прокуренную хрипоту, специфичный жаргон и татушки по всему телу, то мало у кого возникало желание повторно с ним разговаривать.
Василий курил безбожно много и кашлял ужасно громко и постоянно. Сначала я полагал, что это реакция на сигаретный дым, потом же, оценив профессиональным слухом доктора звук и интенсивность его кашля в динамике, понял, что Василий явно болен и не лечится. То ли не понимает, что болен, то ли знает, но намеренно игнорирует лечение заболевания, как бы замалчивает существование проблемы. Так как желания говорить с ним у меня совсем не было, тем более я не хотел бы становиться его лечащим врачом, я решил просто намекнуть при случае тете Нине, что, мол, обратите внимание на кашель Василия, надо бы, наверно, к доктору сходить. И случай представился довольно быстро. Пришлось мне по делам больницы нести документы в суд, где тетя Нина убиралась, и там, с ней столкнувшись, я и решился поговорить.
– Добрый день, Нина Ивановна! Давно хочу вам сказать, что кашель у вашего Василия плохой. Вы его бы отвели к врачу, а то так дохает ночами, аж соседям спать не дает.
– Здравствуйте! Да я внимание уже на этот кашель обращать перестала, он же всегда кашлял, сколько его знаю, – явно удивленным тоном ответила тетя Нина.
– Кашель надо лечить, Нина Ивановна, а то мало ли какое осложнение можно получить, – ответил я.
– Хорошо, попробую его уговорить к врачу сходить. Спасибо, Олег, – сказала Нина Ивановна.
– До свидания, Нина Ивановна!
– Пока, Олег.
Я шел по коридору суда и думал, какие же люди разные. Ну как так можно привыкнуть к кашлю, просто удивительно!
Однако рабочие вопросы быстро вытеснили проблемы Василия из моей головы, и весь оставшийся день я провел, активно принимая пациентов в больнице и выслушивая жалобы кашляющих и чихающих.
Уставший, медленно волоча ноги, вечером я шел домой по лестнице подъезда и невольно поймал себя на мысли, что, проходя мимо двери тети Нины, невольно вслушиваюсь, что же там за ней, и пытаюсь уловить краем уха кашель Василия. Но сегодня стояла абсолютная тишина – ни ругани, ни кашля, ни звука работающего телевизора.
«Странно, – подумал я, – у них так тихо давно не бывало…»
А в это время тетя Нина повела своего Василия к Наташе знакомиться.
– Вась, ну ты чего на шею к бабе сел, пригрелся и ничегошеньки делать не хочешь?– сходу, без приветствий, начала Наташа ироничным голосом.
– А ты чего паришься на эту тему, дорогуша? Нинка, чтоль, нажаловалась? – так же иронично парировал Василий.
– А чего жаловаться? И так всё вижу, чай не слепая. Ты не кипишуй, сядь-ка рядом, надо перетереть с тобой одну тему, – уже строже сказала Наташа.
Взгляд у нее при этом стал стальной. Василий его сразу угадал и понял, что лучше с этой бабой не спорить, проще послушать, что она скажет.
– Ну вещай. Раз приперся – послушаю. Дома всё равно скучно, а тут хоть среди баб повеселее будет, – пытаясь шутить, сказал Василий, но по лицу видно было, что напрягся, хотя и сел рядом с Наташкой.
– Да ты не бойся, дело тебе предлагаю правильное. Тут ребятки одни плохо себя ведут, травят молодежь дурью всякой. Мальчишек наших подбивают эту дичь принимать и распространять. Менты не справляются, это уже очевидно. Да, может, не очень-то им это и надо: конкретно их шкуры эта дурь не касается, а денежку они с этого явно имеют.
– Погоди, погоди, я в таких делах, как говорится, не при делах. С наркотой и другой дурью я дел никогда не имел и иметь не хочу, – сказал Василий и начал вставать, явно намереваясь уйти.
– Сядь, – довольно жестко остановила его Наташка.– Я еще не всё сказала и тебя не отпускала. Тебе никто и не говорит толкать эту дурь или принимать ее. Тебе другое дело говорю, так что слушай. Надо выяснить, кто у них там в этой шайке-банде за главного, сколько пацанов наших уже туда попало. Эту информацию мне надо передать, и всё. На этом твое дело будет закончено. Конечно же, тебе заплатят за это, – сказала она.
– Ну да, потом эти же мальцы меня где-нибудь за углом порешат. Нет уж, спасибо! Такое дело мне не надо, – ответил Василий.
– Эх, Васенька, Васенька, а кто сказал, что у тебя выбор есть? А ты постарайся узнать про всех, чтобы мы их разом ухлопали, и тогда тебя никто не тронет – просто некому будет, – сказала Наташка.
– Вон ты как, Наташка, заговорила. Выбора у меня, значит, нету, да? А чего это я, по-твоему, тебя бояться-то должен или слушаться? Не понял, ты что, местная решала? – спросил Василий.
– Ну что ты, Васенька! Я простая баба, которая передает тебе слова важных людей, а каких людей, можешь узнать по своим старым связям. Эта банда интересы очень важных людей затронула, и рано или поздно их всё равно прихлопнут. Так что думай: или заработаешь козырь перед нужными людьми и будешь жить с Ниной дальше душа в душу, или вылетишь от Нинки за дверь. А мы присмотрим, чтоб ты дурака не валял и Нинку не обижал, – строго сказала Наташка.
– Понял. А тебе-то какой интерес в этом, раз ты простая баба? – спросил Василий.
– Во-первых, мне по-бабски Нинку жалко. Ты уж прямо обнаглел сильно: у нее и так с сыном проблемы были всю жизнь, она до сих пор его тащит, а тут еще ты ей сел на голову. А во-вторых, сына они моего в эту банду подтянули, вырвать его надо оттуда, пока не поздно. Понятно разъяснила, Васенька? Думай до утра: или приходишь за инфой ко мне и дело делаешь, или пакуй чемоданы. Всё, разговор окончен, расходимся, – Наташка явно в раздраженном настроении резко встала и ушла домой, хотя еще время ее дежурства не закончилось.
Нинка стояла ни жива ни мертва. Она думала, что конец ее пришел и сейчас Вася ее прибьет, ведь понятно же, что она к Наташе ходила. Но тетя Нина ошиблась, Василию было не до нее. Он сильно призадумался, посидел немного и тоже пошел домой, забыв про Нинку.
Дома Василий накрыл на стол, что редко бывало, только по большим праздникам. И это тоже напрягало Нинку, ведь он до сих пор молчал, ни слова не проронил.
– Нинка, иди есть, – тихо скомандовал Василий.
– А что это ты, Васенька, сам сегодня на кухне хлопочешь?– осмелилась наконец-то спросить Нинка.
– Да вот понял я, что баба ты хорошая, правильная, надо о тебе заботиться, а я что-то не той дорогой пошел, исправлюсь. Ты садись, садись, поешь. Видно же, что весь день места себе не находила, толком, наверное, и не поела. Не переживай, Нинка, сделаю я всё, как Наташка велела, и будем мы с тобой долго жить вместе, – сказал Василий.
– Васенька, если не хочешь, не делай, уедем отсюда вместе, – прошептала Нинка.
– Ты что, Нинка, как глупенькая говоришь! Разве от таких людей уедешь? Да и куда мне еще работать идти, прошлое мое какое, забыла, что ли? Ничего, Нинка, прорвемся, – сказал Василий и начал есть, да так активно, как будто в последний раз в жизни наедался вдоволь.
Нинка тоже села за стол, хотя кусок в горло не лез. Она сомневалась, правильно ли поступила, что втянула Наташку во всю эту историю. Вон оно чем теперь оборачивается.
Зря Нинка волновалась. Ее Васенька оказался очень даже проворным в криминальной среде элементом: и двух недель не прошло, как он отрапортовал Наташке, кто, как и где командует, выдал все пароли, явки, а главное – составил список местных пацанов, которые попали в эту заварушку. Наташка была немало удивлена способностям Василия и решила, что такой помощник ей совсем не помешает. И уже начала в голове строить планы, как бы ей поэффективнее применить таланты Василия, но сначала решила вытащить своего сына целым и невредимым из сложившейся ситуации. Так что Василий и его способности перевелись пока в режим ожидания. Нинка пыталась расспросить Васю, как же ему удалось так быстро справиться, но тот только отмахивался и повторял:
– Отстань, Нинка! Меньше знаешь, крепче спишь.
Нинка поняла, что он в этом прав, и отстала от него со своими расспросами.
Глава 2
Наташка билась за сына не на жизнь, а насмерть. Его так просто отпускать не хотели. А самое ужасное было в том, что тот уже сам крепко подсел на наркоту и не очень мать воспринимал. В этой ситуации авторитетами стали уже его новые хозяева. Наташка, поняв, что менты не особо-то ей помогут, а если и влезут, то ее сына также заметут, пошла с другой стороны. Слила всю информацию ребятам, которые район держали: мол, на вашей территории есть такие наглые упыри, которые толкают наркоту, ребят подсаживают, можно сказать, кусок ваш отбирают. В криминальном мире отлично знали, что за птица Наташка, и взяли на заметку ее слова. Через какое-то время началась заварушка: наглых упырей вытеснили, сына Наташки, как и обещали, привезли к ней, но состояние его было уже практически безнадежное.
Выгрузили ее Мишку перед подъездом, как мешок картошки. Ходить он уже не мог, взгляд шальной, зрачки расширены, кожа да кости. Видно, наркота почти уже съела его изнутри.
– Держи, мамашка, сынка. Как обещали, привезли. Только нахрена он тебе сдался такой? Скоро ж ласты склеит, дураку понятно, но перед этим все нервы тебе вытреплет. Оставила бы ты его нам, мы найдем ему полезное применение напоследочек.
– Не твое дело! Мал еще рассуждать о таком, – зашипела на ребят Наташка.– Привезли – на том спасибо! А теперь валите отсюда, глаза б мои вас не видели! По сути, вы ничем не лучше тех упырей, также людей гробите гадостью этой, – дерзко, глядя прямо в глаза главному из ребят, сказала Наташка.
– Как знаешь, мать, как знаешь, тебе виднее, – ответил главный.– Пошли, – скомандовал он своим ребятам.
Наташка медленно подняла сына. Казалось, он ее не узнавал. Он так похудел, что она одна легко его на закорках дотащила в квартиру.
Там она приковала его к кровати и вызвала Люську. Люська, известная в районе знахарка, умела из запоя выводить, от передоза спасать. Когда-то она работала врачом в местном наркодиспансере, но за криминальные делишки поперли ее на вольные хлеба. Вот так она теперь и зарабатывала на хлеб – доставая с того света чужих сыновей и дочерей. Своих детей Бог ей так и не дал.
Люська долго себя ждать не заставила: знала она о Наташиной беде и ждала, когда та позовет ее.
– Вот тебе пациент. Поставишь на ноги, дом свой в деревне тебе отпишу, – не здороваясь, коротко сказала Наташка.
– Вижу, дела совсем плохи. Я тут поживу, кровать мне рядом пусть поставят. Еще мужики нужны будут крепкие – держать его, пока капельницы делать буду, – деловым тоном скомандовала Люська, распаковывая по ходу свой саквояж с лекарствами.
– Всё будет, работай, – ответила Наташка и вышла из комнаты.
Два месяца прожила Люська у Наташки. Первый месяц из квартиры доносился нечеловеческий вой: Мишка то орал благим матом и всех порешить обещал, то плакал навзрыд и умолял дать дозу, то в драку лез, отдирал куски от кровати, к которой был привязан.
Доставалось и Люське, но она молчала и терпела. Не дом ей был нужен, она старалась, чтобы иметь Наташку в должницах. Была у Люськи беда, с которой ей только Наташка и могла помочь. Так что Мишке повезло – Люське очень надо было самой, чтобы он на ноги встал, иначе он бы уже давным-давно помер. Врядли кто-то из обычных врачей в больнице так бы за ним смотрел и лечил его.
Глава 3
Она была так эффектна, что на нее всегда оборачивались мужчины. Невероятное сочетание природной красоты и величественной стати. Таких женщин редко встретишь в жизни, обычно они лишь фото в глянцевых журналах, и то после длительной обработки. А тут вживую – идет впереди и мило держит под руку своего мужа. Он, надо сказать, тоже красивый статный мужчина: темноволосый, с яркими глазами, высокий, с атлетической фигурой. На фоне супруги он держался достойно. Они были настоящей голливудской парой. Я шел специально позади, невольно любовался женщиной и всё надеялся, что она обернется и я увижу ее прекрасное лицо и лучезарную улыбку.
«В раба мужчину превращает красота…Так говорят именно про таких женщин», – подумал я. Белоснежная кожа, черные выразительные глаза, обрамленные пышными длинными ресницами, которые делали ее взгляд немного томным, идеально уложенные в высокую прическу тяжелые длинные волосы…Даже кокетливо выпавшая прядь придавала даме лишь шарм. Ее прическа прекрасно подчеркивала ее красивую шею и плечи; пухлые губы были щедро прокрашены ярко-алой помадой, что автоматически вызывало желание припасть к ним; а ее белоснежная улыбка способна была обезоружить любого. При всей природной стати на ее лице не было и тени высокомерия, наоборот, черты лица были нежные, даже уютные, что говорило лишь о мягкости и податливости характера. К моему удивлению, столь яркая пара направилась в тот же подъезд, что и я.
«Да нет, что им тут делать, в нашей-то панельке? Наверно, в гости просто к кому-то зашли», – думал я.
В лифт мы вошли вместе. Дама улыбнулась мне и сказала:
– Здравствуйте, вы тоже живете на шестом этаже, как и мы?Значит, мы соседи. Меня зовут Вера, а это мой муж Дмитрий.
– Очень приятно познакомиться. Олег, – немного неуверенно ответил я.
Мне было не по себе от столь близкого присутствия такой женщины, аж дух перехватывало. А муж ее был как-то странно холоден, отстранен, даже не поздоровался и лишь кивнул мне, выходя из лифта.
«Повезло мужику», – промелькнуло у меня в голове.
Дома еще долго я вспоминал Веру и никак не мог понять, почему они поселились именно здесь. У них явно нет проблем с финансами – одно колье на ее шее стоило очень даже прилично. Ну да ладно, у каждого свои тараканы…
Проснулся я от мужских криков и женского навзрыд плача. Через стенку у новых соседей было очень шумно.
– Вера, сколько можно, когда ты остановишься уже? Я всё бросил! Мы переехали в новое место, подальше от твоих гребаных друзей, с которыми ты топила себя каждый день! Но ты и здесь умудрилась за пару дней найти себе компанию!– кричал Дмитрий.
– Не надо, я справлюсь! Не звони им, пожалуйста!– рыдая, выкрикивала Вера в отчаянии.
Первой реакцией было броситься ей на помощь. В голове всплыли нездоровые сцены ревности, где мужья доводят своих жен до суицида. Но что-то меня остановило, и я, затаившись у стены, вслушивался дальше в происходящее там.
– Это твой выбор, Вера! На следующей неделе я привезу детей, как ты их встретишь такая? Забыла уже, как на коленях вымаливала у них последний шанс? – также в отчаянии закричал Дмитрий.
– Помню, Димочка, всё помню! Прости меня, прости ради Бога! Я сейчас же всё уберу, всё сделаю. Я всё сделаю, только не звони им. Я лучше умру, чем снова ложиться туда. Ну, пожалуйста…– рыдания усиливались.
– Всё, прекрати! Убери всё, прими душ, приведи себя в порядок. Я спать, мне рано на работу. Завтра я улетаю на четыре дня на Тайвань, подработка хорошая попалась. Вера, только продержись! Ради детей продержись!– практически прокричал последние слова Дмитрий и ушел.
Я долго еще вслушивался в тишину, но тщетно. Явно ссора была исчерпана, и они разошлись спать.
Так, думал я, выходит, Вера не так проста…Откуда они переехали, от какой компании спасал ее Дмитрий? Что же с ней не так – наркоманка, алкоголичка? Внешне не скажешь, я как медик не заметил никаких признаков – абсолютно здоровый цвет лица, нормальные зрачки. Странно, хотя, может быть, макияж грамотный, который всё может скрыть, но я не заметил. С такими мыслями я ворочался до утра и сам встал с опухшим лицом и темными кругами под глазами. Голова гудела. Заварил себе спасительный кофе и начал собираться на работу. У соседей щелкнула дверь, послышались голоса на лестничной площадке. Я с любопытством прильнул к дверному глазку и стал свидетелем милейшей сцены прощания любящей семейной пары.
Вера была в облегающем шелковом халате до колен, волосы ниспадали легкими волнами до пояса, на лице не было макияжа, но она и без него выглядела обворожительно. Она долго-долго обнимала мужа, что-то нашептывала ему на ухо, целовала ему глаза, как будто прощается с ним не на пару дней, а на год как минимум. Он стоял и в ответ тоже ее прижал к себе, но очень холодно, просто как-будто ждал, когда же она его отпустит. Я невольно поймал себя на мысли, что сам бы так спокойно вряд ли смог стоять, если бы меня обнимала такая красотка. Но тут Вера посмотрела прямо в сторону моей двери и улыбнулась, будто поймала меня за подглядыванием. Я машинально отпрянул от двери и вспотел, как нашкодивший подросток. Дождавшись, когда Дмитрий уйдет, а Вера вернется в квартиру, я практически выбежал из подъезда. Пока прогревалась машина, я стоял рядом, нервно курил и думал: какой же я идиот, веду себя, как пацанчик-малолетка, запал на соседскую жену. Самому было тошно…
