bannerbannerbanner
Секс в человеческой любви

Эрик Берн
Секс в человеческой любви

Полная версия

Eric Berne

SEX IN HUMAN LOVING

Copyright © 1970 by Eric Berne

© Фет А.И., перевод на русский язык, 2017

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

* * *

Всем тем, кто был моими друзьями в течение этих лет… с любовью, признательностью и благодарностью


Предисловие

Эта книга возникла из цикла лекций по психологии секса, которые я прочел в Калифорнийском университете в апреле и мае 1966 года, в память Джека Гимбела. Полагаю, я был обязан этой честью главным образом влиянию входившего в отборочный комитет доктора Сельваторе П. Лючиа, профессора медицины и профилактической медицины Сан-Францисского медицинского центра. Я благодарен ему и другим членам комитета за эту возможность. На лекциях присутствовало около 600 человек, заполнивших все проходы аудитории и места за креслами. Слушатели весьма различались между собой подготовкой и подходом к рассматриваемому предмету. Первоначальная программа лекций была следующая:

Лекции в память Джека Гимбела 1966 года о психологии секса, организованные под руководством комитета по художественным мероприятиям и лекциям Калифорнийского университета медицинского центра Сан-Франциско.

Секс в человеческой жизни

6 апреля. Как говорить о сексе

13 апреля. Формы человеческих отношений

20 апреля. Секс и благополучие

27 апреля. Сексуальные игры

Эти четыре лекции будут прочитаны в 8:30 вечера в аудитории Медицинских наук Сан-Францисского медицинского центра.

23 мая. Язык и влюбленные

Эта лекция будет прочитана в Филд-Хаусе Калифорнийского университета Сан-Крус. Приглашаются все заинтересованные.

Аудитория состояла главным образом из студентов и членов медицинского факультета, врачей и других сотрудников. Доктор Лючиа вел мероприятие в изящной манере и в лучшем дипломатическом стиле. А мой ассистент мисс Памела Блам искусно организовала техническую часть лекций. В то же время секретарь доктора Лючиа Марджори Хант позаботилась о звукозаписи, а мисс Ольга Айелло напечатала для меня записанный на ленту текст. Конечно, без этой помощи лекции были бы потеряны навсегда, потому что у меня не было никакой рукописи, а мои заметки состояли только из заголовков.

Но прежде всего я обязан покойному Джеку Гимбелу, сделавшему возможным такой цикл лекций. Он умер в 1943 году, оставив в наследство значительную сумму для этой цели с условием, чтобы лекции читались попеременно в Стенфордском и Калифорнийском университетах. С тех пор с лекциями выступал ряд выдающихся специалистов. Они установили такой высокий уровень изложения, что попытка представить мои мысли публике в печатном виде отняла у меня целых четыре года, и все же я решаюсь на это не без колебания.

Со времен лекций появилось и распространилось много сведений, относящихся к сексу. В 1967 году начал выходить ежемесячный журнал «Медицинские аспекты человеческой сексуальности» [1] – наиболее разумное, надежное и респектабельное из периодических изданий этого рода.

Этот журнал в значительной мере свободен от несколько сенсационной и неодобрительной установки, характерной для его знаменитейшего предшественника старого Zeitschrift für Sexualwissenschaft[1], в котором были напечатаны некоторые ранние работы пионеров психоанализа и который служил первоисточником для Хэвлока Эллиса и других исследователей психопатологии секса той эпохи.

В течение тех же четырех лет возник и стал известен «Совет Соединенных Штатов [2] по информации и воспитанию в области секса» под руководством доктора Мэри Кальдероне из Нью-Йорка. Безупречная квалификация и образ действий доктора Кальдероне, несомненно, содействовали широкому признанию ее работы, в особенности развитию сексуального воспитания в школе.

Третьей силой в области сексуальных знаний оказались рубрики специальных объявлений в Barkeley Barb, Tribe[2] и других подпольных газетах, обнаружившие распространенность всевозможных отклонений от официальной vis-à-vis позиции в половых отношениях гораздо более резко, чем это сделали Кинси с сотрудниками, хотя, может быть, и не столь романтическим образом, как сочинения Хэвлока Эллиса.

Четвертым влиятельным фактором, в значительной мере проявившимся за последние два-три года, были юридические послабления. Например, допущение добровольных гомосексуальных связей в Англии или порнографии – в Дании. Но лучше всего происшедшее в последнее время соединение секса со здоровой шуткой и юмором (в отличие от омерзительных, безвкусных и унизительных острот) можно видеть в сатирическом Offiial Sex Manual[3] [3] и на картинках журнала Evergreen[4].

Современная передовая точка зрения состоит в том, что секс – довольно приличная вещь, он неустраним, так что с ним следует считаться. Такая точка зрения противостоит правой позиции, считающей секс самой отвратительной вещью на свете, и радикальной позиции, для которой вообще ничто не отвратительно, так что секс можно бросить в одну корзину с насилием и всевозможной грязью.

Все эти влияния, в том числе влияния подпольных газет (по мотивам «респектабельности» отвергаемых всеми другими), проявляются в полном блеске в сочинениях доктора Юджина Шенфельда, который уверенно просвещает публику в еженедельных фельетонах под именем «Доктор Хип Пократ»[5] (сейчас он уже не занимается этим [4]).

Но величайшая перемена, происшедшая за это время, относится не к воспитанию, а практике. Более полное воздействие пилюли[6] на американскую жизнь привело к появлению или возрождению «эмансипированной женщины», которая претендовала на полное сексуальное равноправие. Несколько представительниц этого типа тщательно просмотрели рукопись моей книги в поисках проявлений «мужского шовинизма». Некоторые обнаружили фрагменты, которые оказались и в самом деле довольно скверными, поэтому я внес надлежащие правки в окончательном тексте. Но в других случаях, где заметил поднимающий голову «женский шовинизм», я остался при своем, позволив им высказаться в примечаниях под именем ЭЖ; мои реплики приводятся с пометкой ЭБ. Отдавая должное ЭЖ, должен сознаться, что я не включил многие их одобрительные и воодушевленные комментарии.

Обо всем в этой книге я говорю так, как думаю на самом деле, поэтому использую обиходные фразы, образные описания и привожу жизненные примеры. У каждого есть право не давать ее в руки детям младше шестнадцати лет, или восемнадцати, или двадцати одного (или, если уж на то пошло, – сорока). Я приму с благодарностью любые сведения, связанные с фактическими ошибками.

Что же касается моего мнения, то я не склонен никому уступать, если только этот кто-то не выслушал в своей жизни больше связных историй сексуального содержания, чем я за тридцать лет своей работы. Конечно, я могу себе представить, что некоторые сутенеры и проститутки больше знают о сексе вообще. А некоторые ученые больше знают о его частных аспектах, чем опытный и заинтересованный психиатр. В общем, я думаю, что вложил в написанное столько же науки, сколько искусства, и поэтому всякая попытка опровержения должна опираться на доказательный материал.

О многом из этой книги не говорилось на лекциях или говорилось, но иначе. С одной стороны, я многому научился с 1966 года, с другой же стороны, лекции – не то же, что написанный текст. Таким образом, понадобилось редактировать, изменять, сокращать, переставлять и дополнять материал, чтобы довести его до нынешнего состояния знаний и сделать более удобными для чтения. Чтобы успешнее достигнуть этого, я использую такой способ изложения, будто обращаюсь к аудитории из одного человека. В других местах я ссылаюсь на писателя по имени Сиприан Сен-Сир, возможного автора произведения «Письма к горничной моей жены». Можно предположить, что эти письма были написаны в то время, когда Сен-Сир путешествовал со своей женой по отдаленным странам. У них была цель – подготовить молодую леди, о которой идет речь, к самостоятельному выходу в свет после ее нынешней службы[7].

 

Это составляет подходящий контекст для моей книги, которая написана, таким образом, в духе «Писем» Сен-Сира, хотя в то же время я и пытался сохранить тон первоначальных лекций. Ввиду этого пришлось изменить порядок материала, указанный в приведенной программе, а также первоначальное название цикла лекций[8].

Вследствие многочисленных изменений следует отметить, что ни фонд Джека Гимбела, ни Калифорнийский университет не ответственны за высказанные в этой книге мнения. Ответственность лежит исключительно на мне.

Хочу поблагодарить членов Сан-Францисского семинара по анализу взаимодействий, которым я читал в течение нескольких вечеров рукопись этой книги, за многочисленные ценные предложения, а также конструктивную и деструктивную критику. Я благодарен тем, кто нашел время прочесть всю рукопись и оставить свои замечания. Среди них были следующие лица, эмансипированные и нет: Барта Янг, Эл и Пам Левины, Арден Роуз, Валери Венджер, Надя и Валерио Джузи и Рик Берн.

Кармель, Калифорния

Апрель 1970

Примечания и литературные ссылки

1. «Медицинские аспекты сексуальности человека», Нью-Йорк.

2. SIECUS, 1855, Бродвей, Нью-Йорк.

3. Джеральд Сасмен «Официальный учебник секса», Хармондсворт, 1969.

4. Юджин Шенфельд «Дорогой доктор Гип Пократ», Нью-Йорк, 1969, Хармондсворт, 1973.

Введение. Как говорить о сексе

Секс влажен

О сексе писать нелегко – главным образом потому, что он влажен. Более того, секс не просто влажен, а скользок. Всякий, кто пренебрегает этим, говоря о сексе, оказывается в затруднительном положении. Я знал однажды поэтессу, писавшую об этом предмете красиво, но без впечатляющей силы. Как-то я сказал ей: «Думаю, что вы допускаете ошибку, говоря о влажных чувствах сухими словами». Тогда она стала пользоваться влажными словами, но я сказал ей: «Влажные слова тоже не совсем подходят. Вы должны использовать слова, на которых человеческий ум поскользнется». Это ей понравилось, и в свою очередь она рассказала мне, как беременная женщина, сидя у окна, думала о черной змее. Будучи мужчиной, я этого не понял, но это звучало верно. Это звучало лучше, чем вполне приличное выражение одной беременной женщины, надеявшейся, что у нее будет обильный поток молока и она сможет, таким образом, выкормить упитанного младенца. Эта женщина напомнила мне известный рассказ о леди из Бостона, которая всегда извинялась, когда речь заходила о камерной музыке или о приемах с коктейлем, а однажды сказала о своем приятеле, что он свалился в пропасть (пропись)[9].

Я полагаю, что вначале мы должны разобраться в терминологии и решить, какие слова яснее и удобнее передают то, о чем будет речь.

Холодные сухие слова

Слова, описывающие секс, начинаются с конъюгации, производимой низшими организмами, и копуляции, когда речь идет о высших животных. Для людей применяется термин половое сношение. Ученые называют его có-i-tuis (кóитуис), но если они нервничают, выговаривая это слово, то иногда произносят его как co-igh-tuis (коáйтус): так или иначе, это кóитус[10]. Вы можете сказать еще половой союз, если обращаетесь к публике, но только в воскресный день. Обо всех этих вещах вы можете говорить, кроме «полового сношения». Предполагается, что об этом предмете следует не говорить, а «сообщать». «Сообщение» иногда дается с большим трудом, а у некоторых людей, в том числе у меня, вызывает головную боль. Так что уж лучше просто говорить, если вы можете себе это позволить.

Иногда у вас может разболеться голова уже оттого, что вы слушаете, как другие люди «сообщают», в особенности если они не знают, чтó они «сообщают» и кому адресуют свои «сообщения». Короче говоря, сообщение вызывает трудности, и люди, прибегающие к этому способу выражения, рано или поздно должны научиться говорить, если только они хотят понять друг друга.

Наихудший вид «сообщения» – так называемый непрерывный диалог, который может вызвать у его участников не только головную боль, но и нередко хроническое желудочное расстройство. Впрочем, иногда люди, ведущие непрерывный диалог, вдруг начинают говорить друг с другом, и тогда дела идут на лад. Мой цинично настроенный друг доктор Хорсли советует чересчур образованным парам, не умеющим ладить друг с другом, прекратить «сообщение» и начать говорить[11].

Все приведенные выше слова затрудняют восприятие, потому что кажутся холодными, сухими и бесплодными, даже если они не являются таковыми. «Конъюгация» звучит примерно так, будто кто-то пытается зажечь огонь с помощью трения двух яиц. «Копуляция» звучит влажно, но имеет в себе нечто отталкивающее; «коитус» звучит так же неуклюже, как шлепанье домашних туфель по липкому сиропу. «Половое сношение» представляется подходящим выражением для лекции или письменного изложения, но звучит уж слишком рассудочно, чтобы его можно было связать с каким-нибудь удовольствием. Для разнообразия есть удобный синоним – «половой акт».

Немногим лучше слова, описывающие результаты этой деятельности. «Половое удовлетворение» заменяет то, что мужчина мог бы сравнить с хорошим бифштексом, а женщина – со сливочным суфле. «Половые отправления» напоминают носик алюминиевого чайника или кран в нижней части кипятильника, который открывают раз в месяц, чтобы удалить осадок. «Климакс» начал свою карьеру в качестве довольно приличного слова, но теперь настолько истаскан в газетных заголовках, что напоминает, пожалуй, тот момент, когда два подогретых печенья с повидлом в конце концов, прилипают друг к другу. Я думаю, что для печати лучшее слово – «оргазм».

У юристов есть собственные слова, но от них мало проку. Их излюбленные термины – «сожительство», «половые отношения» и «супружеская неверность», все они применяются в обвинительном смысле. Юристов нисколько не интересует, приносит ли секс какое-то удовольствие. Они заинтересованы только в «установлении» или «доказательстве» секса, чтобы кто-нибудь должен был за него платить. Сумма, которую вам придется заплатить, будет одна и та же – и если вы вовсе не получили удовольствия, и если вы испытали сильнейшее переживание в своей жизни. Здесь не полагается ни скидки на безразличие, ни премии за экстаз. У юристов есть еще и другие слова, обозначающие так называемые противоестественные преступления, хотя природа никогда еще не подавала иск ни в какой суд. В словаре юристов нет никакого слова, обозначающего приличную обнаженность. Всякая обнаженность считается неприличной, если не доказано обратное. Это, по-видимому, противоречит принципу конституции, согласно которому человек невиновен, пока не доказана его вина, или (что то же) приличен, пока не доказано его неприличие. Некоторые величайшие сражения, разыгравшиеся между юристами, имели своим предметом слово непристойность, о чем еще будет идти речь дальше.

Подлинное затруднение, связанное со всеми другими словами, состоит в том, что они избегают существа дела. Ничего не говорят об удовольствии, наслаждении, очаровании, а потому звучат холодно, сухо и бесплодно.

Теплые влажные слова

Спаривание звучит тепло и плодотворно. У этого слова большое будущее, но у него нет настоящего[12]. Может быть, самый человечный и наименее вульгарный из сексуальных терминов – это заниматься любовью[13]. Эти слова содержат в себе нечто теплое, плодотворное, влажное, а также обещают нечто более продолжительное, чем само описание действия. Неизвестно, что происходит после восхода солнца с людьми, которые копулируют, имеют коитус или половое сношение. Но люди, занимающиеся любовью, скорее всего, будут завтракать вместе. И как раз по этой причине молодые люди обычно предпочитают этот термин всем другим. К сожалению, он, по-видимому, менее популярен среди мужчин, даже тех, которые готовы встретиться со своими женщинами за столом.

 

Другое теплое и влажное слово – войти. Ему недостает драматизма, но зато оно звучит уютно. Некоторые заменяют его почему-то словом идти.

Непристойные слова

Вполне возможно и, как я полагаю, желательно говорить о непристойностях, не впадая в непристойность. Например, четыре самых обычных сексуальных непристойности можно писать в обратном порядке или с перестановкой букв, в виде cuff, swerk, kirp и funk, никого не вводя в заблуждение и никого не оскорбляя[14].

Cuff – единственное слово английского языка, вполне выражающее ощущение, возбуждение, скользкость и аромат полового акта. Его сладострастный звук «f» сообщает ему реалистический привкус. Указанные в предыдущем абзаце синонимы тщательно избегают представления о возбуждении и наслаждении и еще больше избегают одного из самых первичных и могущественных элементов секса – запаха. Cuff впитывает в себя все это в точности как ребенок – оно и начинает свой путь как детское слово.

Странно, что это слово не англосаксонского происхождения, как обычно предполагают. Оно проникло в английский язык из шотландского в XVI веке [1] и, вероятнее всего, произошло от старого голландского или немецкого слова ficken, «бить», примерно в том же смысле, что арабское dok, означающее «толкать пестик в ступе». Толкание или проталкивание – один из важнейших моментов в половом сношении, как мы увидим в дальнейшем. Столь же важно то, что арабские сексологи называют «радостно возбужденное, сладострастное, свободное колебание женского таза». Слово cuff именно потому передает толчок и колебание, что означает одновременно dok и nez.

Cuffing (толкание) – это нечто, выполняемое мужчиной и женщиной вместе, в то время как swerking (сверление) – более одностороннее слово. Весьма мудрая девушка по имени Амариллис сказала мне однажды: «Мне нравится толкаться, но я не хочу такого парня, который сверлит меня только из самолюбия»[15]. То, что мужчина и женщина делают вместе, обозначается также словом balling[16].

Нет надобности обсуждать здесь kirp, tunc и их многочисленные синонимы, поскольку это всего лишь вульгарные выражения, ничего не прибавляющие к нашему пониманию. Для большинства людей пенис связывается с представлением о чем-то кожистом и не особенно внушительном, а если в доме есть маленькие мальчики – о чем-то хитром[17]. Для органа в его висячем положении достаточно обозначения «пенис». Для более благородного состояния, «эрекции», как я полагаю, ближе к действительности слово «фаллос», хотя оно звучит искусственно и лишено колорита. Женский орган мы будем называть влагалищем. Это слово обладает теплотой, если и не всеми другими качествами слова tunk. Главную трудность представляют внешние половые органы женщины, называемые анатомами vulva. Это уж слишком клиническое слово для повседневного употребления, но поскольку для них нет никакого приличного названия, мы остановимся на традиционном термине половые органы.

Есть множество других слов, которые можно найти в Rogets Thesaurus[18], в различных словарях сленга [2] и в уголовных кодексах разных стран, но приведенный выше перечень, пожалуй, достаточно полон для повседневных целей.

Природа непристойностей

Я не стану здесь объяснять, почему предпочитаю не пользоваться непристойными словами. Само слово «непристойное» (obscene) означает нечто отталкивающее. Непристойное обычно делят на две группы – порнографию и скатологию. «Порнография» означает «писание о потаскухах» и состоит из слов, имеющих отношение к спальне, тогда как «скатология» содержит вульгарные выражения, относящиеся к туалету. Некоторые находят оскорбительными и порнографию, и скатологию, другие – только одну из них, но не другую. Все это создает впечатление, будто непристойное определяется какими-то искусственными правилами, но это не совсем так. Оно имеет гораздо более глубокий психологический смысл.

Любое слово, если только это слово стоит произнести, вызывает некоторый образ у слушателя – и у говорящего тоже. Эти образы не всегда представляются нам отчетливо, но при некотором старании их можно извлечь из глубин нашей психики. Образы, соответствующие большинству слов, бледны, бесформенны и призрачны. Они теряются в неизвестном фоне, если только нам не очень знакомы. Поэтому мы редко замечаем, когда об этих образах говорят. Такие образы можно назвать Взрослыми, или призрачными. Другие же слова сопровождаются более живыми и сложными образами. Эти образы – пережитки действа; они называются Детскими, или первичными, образами [3]. Поскольку эти первичные образы столь подробны и красочны, они вызывают эмоциональные реакции. Некоторые из этих слов поразительно красивы, подобно образам, часто возникающим у курильщиков марихуаны или любителей ЛСД[19]. Другие же образы – отталкивающие; они и будут нас здесь интересовать, поскольку дают психологический способ определить, что такое непристойность. Слово становится непристойным, если сопровождающий его образ является таковым, потому что он и стоящая за ним действительность стали живыми и отталкивающими в детстве, как становятся обычно пахучие экскременты во время приучения к горшку; и такой образ сохраняет свою силу в дальнейшей жизни. Это определение непристойного не основывается на искусственных правилах, введенных подлой, деспотичной властью, чтобы лишить народ свободы слова[20], но возникает из структуры нервной системы человека и его глубинной психологии.

Если непристойность основывается на глубоких и универсальных психологических факторах, происходящих из детства, то лишь детские слова могут иметь такую силу. Если же язык выучен в более позднем возрасте, например после шести лет, то уже не содержит для человека никаких непристойностей, поскольку он никогда не слышал слов этого языка в раннем детстве. Так, благопристойный англичанин способен произносить или читать такие слова, как merde, scheiß, fourrer, vegeln, cul или schwanz[21], без какого-либо смущения или сопротивления, потому что эти слова, даже если ему вполне известно их значение, не вызывают в его психике никаких первичных образов, а сохраняют более абстрактный характер. Но в случае, когда новый язык глубоко внедряется в психику человека и он начинает над ним думать, некоторые слова этого языка постепенно проникают в первичные слои психики и таким образом становятся непристойными.

Из этих наблюдений вытекает, что непристойное устранить невозможно; но те или иные слова, вызывающие реакцию непристойности, разумеется, случайны. Они связаны в основном с запахом и вкусом, а также со скользким прикосновением. Непристойные слова – это слова, которые связываются в нашем первичном образном мире с ощущением скользкого. В некоторых случаях самые невинные слова могут превратиться в отъявленные непристойности вследствие определенных переживаний в детстве, когда формируются соответствующие образы.

Таким образом, новое поколение может избавиться от старых непристойностей, но его потомки создадут вместо них новые, например превратив обычное слово в непристойное (pig[22]) или введя в общее употребление редкое выражение («mother-cuffer»[23]). Можно представить себе воспитание детей, вполне свободное от реакций непристойности, но вряд ли это осуществимо ввиду строения человеческой нервной системы. Полагаю, что было бы очень трудно устранить какой-нибудь тренировкой чувство облегчения, которое испытывает большинство людей при выходе из общественной уборной.

Шокирующий характер непристойных слов, или их облегчающий характер, если они применяются с этой целью, или их эротический характер, если они используются для стимуляции, происходит не только от их неприличия, но и от специфического аромата. Сильнейшие непристойности – это именно слова с сильнейшим благоуханием – cuff, tunk и tish[24]; слабее всего слова научного и литературного происхождения, наиболее удаленные от первичных образов и вполне лишенные запаха. Для невролога и психолога здесь открывается интереснейшее явление, связанное со всей структурой мозга и психики: соотношение между запахами, зрительными образами, словами, социальным поведением и, с другой стороны, шоком, облегчением, стимуляцией.

Ввиду этих психологических истин уважительное внимание к силе непристойности не является лишь слабым отголоском древнего способа мышления. Скорее следует рассматривать непристойность как один из аспектов образа жизни, важнейшей стороной которого является изящество. Изящество означает изысканные моменты одиночества и общения или изящные движения. Эту сторону жизни хорошо понимают танцоры, ораторы, а также последователи дзен-буддизма и других восточных философских учений. Изящество означает способность изящно говорить, а также превращать каждый час жизни в произведение искусства. Оно требует внешнего вида и поведения, которые делают каждый следующий год лучше прошедшего. И наконец, оно означает, что весь наш жизненный путь, наполненный дружбой и враждой, близостью и схватками, комедиями и трагедиями, может завершиться, хотя бы в идеале, неким ощущением цельности и благородства, объединяющим весь этот ряд переживаний. Для меня ранг человека равен изяществу и сдержанности, избеганию преувеличения и дисгармонии – в разговоре точно так же, как в балете или в живописи[25].

Не уклоняться от уродства, встретившись с ним лицом к лицу, – это не значит принять его. У каждого человека свое представление о красоте, так что невозможно определить красоту, сказав, чтó красиво. Но можно, по крайней мере, выделить ее, сказав, чтó некрасиво. Существует одно и, как я полагаю, только одно универсальное правило эстетики; универсальное, потому что оно стало в процессе эволюции универсальной чертой человеческого рода. Красота может быть вопреки дурному запаху, но не от него. А что такое дурной запах, знают все. Это запах чужих экскрементов[26], нежелательное вторжение чужого человека, проникающее в каждый наш вдох. Если это друг, дело обстоит иначе. Амариллис выразила это однажды следующим образом: «Друг – это человек, tish и tarfs которого не воняют, а звук его sipp – музыка для ваших ушей. Но если посторонний попробует наградить вас этим fark, то он получит от вас пинок в tootches[27] (как видно из употребления слова «вонять», Амариллис отличается несколько вульгарным складом ума).

Ввиду всего сказанного выше, я полагаю, что непристойности не следует навязывать другим без их согласия. Для некоторых они составляют часть их жизненного плана и увеличивают их радость. Для других же свобода слова прекращается не только в том случае, когда кто-нибудь закричит: «Пожар!» – в переполненном театре, но и при попытке выкрикнуть вульгарное выражение при детях. Всегда лучше прибегнуть к поэзии. Менструация не очень привлекательна, когда ее называют «месячными», но становится очаровательной (по крайней мере, для мужчин), когда говорят об «окровавленном лике луны» или на французский лад: «У меня расцвели цветы».

Вы можете сказать все, что хотите сказать, если только остаетесь чистым, по вашим собственным понятиям о чистоте. Дело в том, что чистота очень важна, когда так много вещей на свете испачкано.

1«Журнал сексологии», который в 1908 году основал немецкий сексолог, исследователь человеческой сексуальности Магнус Хиршфельд. – Прим. перев.
2«Колючка Беркли» и «Племя». – Прим. перев.
3«Официальный учебник секса». – Прим. перев.
4«Вечно зеленый». – Прим. перев.
5Hip Pocrates образовано отделением первого слога от Hippocrates, т. е. от имени Гиппократа, отца медицины. Остроумие здесь заключается в том, что Hip означает по-английски бедро. – Прим. перев.
6Имеется в виду введение противозачаточных пилюль в шестидесятых годах. – Прим. перев.
7Сиприан Сен-Сир (Cyprian St Cyr) – вымышленный персонаж, фигурирующий также и в других книгах доктора Берна. Этому автору приписывается «знание жизни» и остроумие на французский лад, откуда объясняется его имя. Обозначение горничной словом «леди» выражает ироническое отношение к ситуации. – Прим. перев.
8Для тех, кто предпочитает думать о сексе более академически, «официальное» название книги таково: «Церебральные и поведенческие корреляты совокупления в обществах высших приматов». Первоначальное название лекций – «Секс в человеческой жизни» – изменилось на «Секс в человеческой любви».
9В этой фразе трижды встречается игра слов, которая только в последнем случае переводима. Chamber music (камерная музыка) содержит слово chamber, один из смыслов которого «спальня» (точнее, это старинное выражение, лучше передаваемое словом «опочивальня»). Cocktail (коктейль), возможно, происходит от прилагательного, означающего лошадь с поднятым хвостом. Описываемая дама извиняется потому, что не может отделаться от сексуальных ассоциаций в своей речи. Третья игра слов (precipeepee) передается русским эквивалентом (пропасть – пропись). Место проживания этой леди также неслучайно, поскольку Бостон отличается особенно чопорной буржуазией, ведущей свое происхождение от первых переселенцев в Америку. – Прим. перев.
10Формы coituis в латинском языке нет; правильная форма – coitus (совокупление). Второе произношение искажено на английский лад. Третье (в подлиннике co-i-tuis) звучит так же, как по-русски, и превратилось в обиходное слово, по крайней мере у врачей. – Прим. перев.
11Доктор Хорсли (Horsley), по-видимому, также вымышленный персонаж, которому автор поручает циничные изречения. Выражение «лошадиный смысл» означает в разговорном языке «простой здравый смысл». – Прим. перев.
12Мы переводим этим словом английское mating, за неимением лучшего. Английское mating имеет интимный характер и легко применяется к людям. По-русски же могут составить «пару», но «спаривание» обычно относится к животным. Впрочем, этот термин редко применяется в дальнейшем. – Прим. перев.
13Making love означает «занятие любовью». «Заниматься любовью» гораздо меньше распространено, чем английский эквивалент to make love. – Прим. перев.
14Поскольку в современных словарях соответствующие слова приводятся в подлинном виде, мы считаем возможным расшифровать их. Fuck (cuff) означает «иметь половое сношение» с возможным, но необязательным отношением к обману и надувательству (DAS). Screw (swerk) означает «иметь» или «побудить» другого получить половое удовлетворение путем «полового сношения» (DAS). Здесь же автор подробно объясняет эти слова. Только первое из них частично используется в дальнейшем. Мы переведем его в некоторых случаях словом «толкать» (по необходимости неточно). Второе слово встречается лишь один раз; мы переводим его по контексту «сверлить». Третье слово kirp (prick) означает «пенис» (DAS); оно встречается в лимерике (шуточном стихотворении) на стр. 80, где сделано подстрочное примечание. Четвертое слово cunt (tunk) означает «влагалище» (DAS) и встречается ниже, где его смысл ясен из контекста. – Прим. перев.
15Амариллис (Amaryllys) – деревенская девушка в древней пасторальной поэзии; отсюда, вообще, «сельская красавица». Это имя употребляется здесь в ироническом смысле. Доктор Берн излагает устами искушенной девицы Амариллис женский сексуальный опыт. – Прим. перев.
16ЭЖ: Balling – это явление, возникшее после пилюли. В нем нет ощущения эксплуатации, оно предлагает взаимное согласие, акт, выполняемый вместе. Это влажное слово, эквивалентное выражению «заниматься любовью», и оно произносится с гордостью и радостью.
17Здесь слово cute означает не только «хитрый», но еще «ловкий», «юркий», «догадливый», «сообразительный». – Прим. перев.
18Тезаурус Роже – известный словарь английских синонимов. – Прим. перев.
19ЛСД – диэтиламид лизергиновой кислоты, галлюциногенное вещество, используемое как наркотик. – Прим. перев.
20«Подлая, деспотическая власть» была прежде всего властью религии, вовсе не сводящейся к произвольному посягательству на свободу слова. – Прим. перев.
21Merde (фр.) и scheiß (нем.) – дерьмо; fourrer (фр.) – засунуть (в разных смыслах); vögeln sich (нем.) – спариваться; cul (фр.) – зад; schwanz (нем.) – хвост, в просторечии – пенис. – Прим. перев.
22Слово означает «свинья». В просторечии: «девушка или женщина неряшливого вида; девушка или женщина с «неряшливой» моралью; страстная или беспорядочная в связях женщина; любая девушка или женщина» (DAS). – Прим. перев.
23Производное от английского нецензурного слова, дословно означающего «человека мужского пола, вступившего в половую связь с матерью». – Прим. перев.
24Tish получено перестановкой букв из shit, означающего «испражнение». – Прим. перев.
25«Ранг человека» – перевод слова class (класс), имеющего также социальное значение. По-видимому, автор выражает здесь свое предпочтение эстетических критериев всем остальным. – Прим. перев.
26В подлиннике tish, см. примечание выше. – Прим. перев.
27Объяснение выражений Амариллис: tish – см. выше; tarfs вместо farts, газы, выпускаемые из анального отверстия; sipp вместо piss – мочеиспускание; fark вместо craf – то же, что tish (DAS). Tootches – по-видимому, ягодицы, вероятно от toot (диалект) – выступать, выдаваться наружу (W). Предлагаемое правило эстетики в некоторой степени позволяет понять, чтó не прекрасно. Рассуждения Амариллис заимствованы у лекаря-шарлатана из романа Смолетта «Путешествие Хамфри Клинкера». – Прим. перев.
1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19 
Рейтинг@Mail.ru