Эдгар Райс Берроуз
Искусственные люди Марса
– Ситуация могла бы быть действительно серьезной, если бы не одно обстоятельство, – сказал Джон Картер.
– Какое? – спросил Ган Хад.
– Транспортировка. Как они собираются перемещать такую громадную армию?
– Это действительно проблема. Но они уверены, что Рас Тавас решит ее. Он сейчас проводит эксперименты с выращиванием малагоров. Если ему удастся производить их в больших количествах, то проблема транспортировки будет решена. А что касается военного флота, то его ядром станут флайеры, которые они захватят при завоевании Фандала и Тунола. С последующими завоеваниями этот флот будет увеличиваться.
Разговор был прерван появлением двух хормадов, которые внесли котел. В котле плавали куски животной плоти – весьма неаппетитное зрелище.
Пленник из Дахора, который вызвался быть поваром, развел огонь в печи, вделанной в стену, и вскоре ужин кипел на огне.
Я не мог даже подумать без отвращения о том, что мне придется это есть, несмотря на то, что я был зверски голоден. К тому же у меня появились сомнения, поэтому я повернулся к Ган Хаду с вопросом:
– Не человеческая ли это плоть?
Тот пожал плечами.
– Вряд ли. Но этот вопрос мы стараемся не задавать себе, так как ничего другого нам не приносят.
4. Судилище Джэдов
Джанай, девушка из Амхора, сидела поодаль. Ее положение было наиболее безотрадным: одна среди семи незнакомых мужчин в городе страшных существ. Мы, красные люди Барсума, галантная раса, однако я ничего не знал о тех пятерых, которые уже сидели здесь до нас. Пока мы с Джоном Картером были ее товарищами по несчастью, ей было нечего бояться. Я был в этом уверен, и решил сообщить ей, так как понимал, что это облегчит ее страдания. Когда я подошел к ней с намерением вступить в разговор, в патио вошел офицер, допрашивавший нас. Его сопровождали два других офицера и несколько хормадов. Они собрали нас вместе, и один из офицеров выступил вперед.
– Неплохой отряд, – сказал он. Другой офицер пожал плечами:
– Джеды отберут лучших из них, а то Рас Тавас постоянно ворчит, что ему доставляют плохой материал.
– Они ведь не заберут девушку? – спросил офицер охраны.
– Нам приказано доставить всех пленников, – ответил один из офицеров.
– Но мне хотелось оставить девушку, – настаивал охранник.
– Кому бы не хотелось, – засмеялся офицер. – Вот если бы она была похожа на ульсио, ты получил бы ее. Но хорошенькие девушки попадают к джедам. А эта более чем хорошенькая.
Джанай стояла рядом со мной, и я почувствовал, как она задрожала. Повинуясь внезапному импульсу, я сжал ее руку, и на мгновение она ответила на мое пожатие, но затем выдернула руку и покраснела.
– Я постараюсь помочь тебе, – сказал я.
– Ты очень добр. Но никто не сможет помочь мне. Тебе все-таки легче, ведь ты – мужчина. Самое худшее, что могут сделать с тобой, это убить.
Безобразные хормады окружили нас, и мы снова вышли на улицу через помещение для охраны. Джон Картер спросил офицера, куда нас ведут.
– На Совет Семи Джедов, – ответил тот. – Там будет решено, что делать с вами. Некоторые из вас пойдут в резервуары с культурой. Те, кому повезет, станут офицерами в армии, как я. Конечно, это тоже перспектива не блестящая, но все же лучше, чем смерть.
– Кто такие семеро джедов?
– Это правители Морбуса, семь хормадов с повышенным интеллектом. Они отобрали власть у Рас Таваса. Каждый из них хотел править, но никто не смог доказать свое преимущество, и теперь они все семеро правят вместе.
Недалеко от нашей тюрьмы возвышалось здание, возле входа в которое стоял отряд хормадов под командой двух офицеров. После коротких переговоров нас ввели в здание, провели по коридору и остановили возле большой двери под присмотром охраны. Затем дверь открылась, и мы вошли в большой зал, где было много хормадов и офицеров. В дальнем конце зала стоял помост, на котором в резных креслах сидели семь человек. Вероятно, это и были семеро джедов, но они совершенно не были похожи на хормадов. Обычные красные люди.
Нас подвели к помосту. Джеды осмотрели нас и стали задавать те же вопросы, что и офицер охраны. Некоторые из джедов заинтересовались Джанай, и, наконец, трое из них объявили, что хотят получить ее. Тут же начался спор, который закончился голосованием, но при голосовании большинства не получил никто. И тогда было решено, что ее оставят на несколько дней и, если спорящие не придут к соглашению, девушку отдадут Рас Тавасу. После этого один из джедов обратился к нам.
– Кто из вас будет служить в нашей армии офицером, если ему оставят жизнь? – спросил он.
Так как альтернативой была смерть, мы все заявили, что желаем служить офицерами. Джеды кивнули.
– Сейчас мы решим, кто из вас достоин быть офицером, – сказал джед и обратился к своему офицеру. – Выбери семь лучших воинов.
– Похоже, будет дуэль, – с улыбкой сказал Джон Картер.
– Уверен, что лучшего испытания для тебя не могли придумать, – ответил я.
– И для тебя, – сказал он и повернулся к офицеру, с которым беседовал по дороге из тюрьмы: – А я думал, что все семеро джедов – хормады.
– Они и есть хормады.
– Но они не похожи на хормадов.
– Рас Тавас постарался, – сказал офицер. – Возможно, вы не знаете, что Рас Тавас – крупнейший ученый Барсума.
– Я слышал о нем очень много.
– Все, что ты слышал, правда. Он может вытащить твой мозг и пересадить его в череп другого человека. Он делал такие операции сотни раз. Когда джеды узнали об этом, они выбрали семерых офицеров и потребовали, чтобы Рас Тавас пересадил их мозг в черепа этих офицеров. Они хотели стать красивыми.
– А эти офицеры? – спросил я.
– Они пошли в резервуары, вернее, их мозг. А тела достались джедам. Вот идут семь лучших воинов. Через несколько минут станет ясно, кто из вас отправится в резервуары.
Нас вывели на середину и против нас встали хормады – огромные страшилища. Нам вручили мечи, и офицер прочел инструкцию: каждый из нас сражается с тем, кто стоит против него. И тот из нас, кто останется жив и не получит серьезной раны, будет служить офицером армии Морбуса.
По команде офицера бойцы сошлись. И через мгновение зал наполнился звоном стали. Мы, люди Гелиума, уверены, что лучше нас в военном искусстве нет никого. А самым лучшим из лучших является Джон Картер. Так что лично у меня не было сомнений, как закончатся поединки.
Чудовище бросилось на меня, рассчитывая на свою силу и массу. Мой противник явно желал победить меня сильнейшим ударом своего тяжелого меча, но я был достаточно опытен, чтобы не пасть жертвой такой грубой атаки. Я парировал его удар и отпрыгнул в сторону. Мой противник проскочил мимо меня; я мог нанести ему удар, но не стал этого делать, так как помнил, что эти монстры не реагируют даже на такую рану, которая для обычного человека была бы смертельной. Для того чтобы вывести хормада из боя, нужно отрубить ему обе руки или одну ногу, а самое лучшее – голову. Это, естественно, давало ему огромное преимущество надо мной, но и он не был застрахован от поражения. Так я думал в начале боя. Но вскоре уже начал в этом сомневаться. Этот тип был гораздо более сильным бойцом, чем те, которые встретились нам в первом сражении.
Как я узнал позже, для боя с пленниками обычно выбирались самые сильные воины, обладающие сравнительно высоким интеллектом и прошедшие подготовку у красных офицеров.
Будь он обычным человеком, я уже покончил бы с ним, но отбивать его мощные удары и в то же время выбирать момент, чтобы отрубить ему голову, было трудной задачей. Один глаз его был в углу лба и вдвое больше, чем второй. Нос оказался там, где должно быть ухо, а ухо заняло место носа. Рот у него был перекошен и из него торчали желтые клыки.
Краем глаза я видел, как идут дела у других пленников. Один фандалианин упал, и, почти одновременно с этим, голова противника Джона Картера покатилась по полу, визжа и отчаянно ругаясь. Обезглавленное тело продолжало размахивать мечом в разные стороны. Офицеры и хормады с сетями бросились вперед, чтобы схватить его, но не успели: оно рванулось в сторону и столкнулось с моим противником, нарушив его равновесие. Этого мгновения мне оказалось достаточно. Я нанес сильный удар – и вторая голова покатилась по полу.
Теперь уже два тела без голов метались по залу. Хормады и офицеры несколько минут ловили и связывали эти жуткие создания. К тому времени, еще два хормада валялись на полу с отрубленными ногами. Это сделали Пандар и Ган Хад. Человек из Птарса и воин из Дахора были убиты. Нас осталось только четверо. Две головы отчаянно ругали нас, пока хормады собирали части тел и уносили их прочь.
Теперь мы снова стояли перед помостом Совета Семи Джедов, и снова они допрашивали нас, на сей раз более тщательно. Когда допрос был закончен, они пошептались между собой и обратились к нам.
– Вы будете служить офицерами, подчиняться приказам своих начальников и выполнять все указания, полученные от Совета Семи Джедов, – сказал один из джедов. – Вы не имеете права уйти из Морбуса. Если вы будете служить верно и преданно, вы заслужите жизнь. Если же вы будете уличены в предательстве или замечены в неповиновении, вас отправят в резервуары. Таков будет ваш конец.
Затем он повернулся ко мне и Джону Картеру.
– Вы, люди Гелиума, будете служить в охране Лаборатории. Ваша обязанность – следить, чтобы Рас Тавас не сбежал и чтобы никто не причинил ему вреда. Мы выбрали вас по двум причинам: во-первых, вы прекрасные фехтовальщики, а во-вторых, вы из далекого Гелиума, значит, вы ничем не связаны ни с Рас Тавасом, ни с Тунолом, ни с Фандалом. Следовательно, вы будете служить только нашим интересам. Рас Тавас наверняка хочет или сбежать, или захватить власть в Морбусе. Фандал хотел бы освободить его, Тунол желал бы уничтожить его. И во всяком случае и Тунол и Фандал хотели бы выкрасть его, чтобы он не создавал для нас хормадов. Человек из Фандала и человек из Тунола будут обучать наших воинов, которые выходят из резервуаров. Совет Семи Джедов сказал, что ваш долг подчиниться, – он кивнул офицеру: – Уведи их.
Я посмотрел на Джанай. Девушка заметила мой взгляд и улыбнулась мне. Это была храбрая улыбка сквозь слезы. Отважная улыбка человека с разбитым сердцем.
Затем нас увели.
5. Рас Тавас, великий ум Марса
Пока нас вели по коридору к выходу, в моем мозгу промелькнули события этого дня. Да, эти несколько часов сравнимы с целой жизнью. Я прошел через такие испытания, которые мне даже не могли раньше присниться. Я стал офицером армии в городе, о существовании которого даже не подозревал. Я встретил девушку из далекого Амхора и впервые в жизни влюбился. И почти сразу потерял ее. Любовь – это странное чувство. Почему она пришла ко мне именно так и именно сейчас, я не могу объяснить. Я только знаю, что полюбил Джанай и всегда буду любить ее. Я никогда не увижу ее больше и не узнаю, смогу ли добиться взаимности. Я никогда не скажу ей, что люблю ее. Вся моя последующая жизнь будет наполнена печальными мыслями о моей любви, воспоминаниями о прекрасной Джанай, и мне никуда не уйти от этой любви. Да, любовь страшное чувство.
При пересечении главного коридора с боковыми меня и Джона Картера повели направо. Пандар и Ган Хад продолжили путь по главному коридору. Мы попрощались с друзьями и расстались. Дружба всегда быстро завязывается перед лицом опасности. Эти люди были из городов, враждебных Гелиуму, однако общая беда сблизила нас, сделала друзьями, и я не сомневался в искренности их чувств по отношению ко мне и Джону Картеру. Интересно, встретимся ли мы снова?
Нас провели по коридору, вывели во двор, и затем мы вошли в большое здание, над входом в которое были высечены иероглифы, незнакомые мне. На Барсуме нет и двух наций, имеющих один и тот же письменный язык, хотя существует общий научный язык, понятный всем ученым Барсума. Да и разговорный язык тоже для всех один и тот же. Его понимают даже дикие зеленые люди, обитающие на дне высохших морей. Джон Картер прекрасно знал многие языки, он и сообщил мне, что надпись гласит: «Здание Лаборатории».
Нас ввели в комнату, где было приказано подождать, пока не придет человек, которого мы должны охранять и за которым должны были следить. Офицер сказал нам, что мы должны слушаться Рас Таваса, почитать его, пока не заметим, что он решил бежать. В «Здании Лаборатории» он был царь и бог. Если он попросит нас помочь ему в работе, наша обязанность подчиниться ему. Нам стало ясно, что Совет Семи Джедов бережно охраняет Рас Таваса, хотя он является пленником, и старается сделать его жизнь как можно приятнее и легче. Я очень хотел увидеть великого ученого, о котором много слышал. Его называли Великий Ум Марса, и хотя довольно часто его талант служил неблаговидным целям, тем не менее все восхищались его великолепным искусством.
Ему уже было за тысячу лет, и ради этого одного на него стоило посмотреть. Тысяча лет жизни это не предел для Марса, однако редко кто доживает до такого возраста, так как основой жизни была война и большинство жителей погибали. Я был уверен, что увижу не живого человека, а высохшую мумию, и недоумевал, откуда у него берутся силы для того, чтобы делать такую большую работу, которая требует полной отдачи.
Через некоторое время офицер вернулся с весьма симпатичным юношей, который осмотрел нас так, будто мы были отребье, а он по меньшей мере бог.
– Еще два шпиона, чтобы следить за мной, – процедил он.
– Еще два воина, чтобы защитить тебя, Рас Тавас, – поправил офицер, который привел нас сюда.
Значит, это и есть Рас Тавас? Я не мог поверить своим глазам. Это был молодой человек, а ведь мы, марсиане, выглядим молодо до преклонных лет, а затем угасание идет очень быстро. А в этом человеке я не видел никаких признаков старения.
Рас Тавас продолжал унижать нас. Однако я заметил, что брови его сдвинулись, когда он взглянул на Джона Картера. Он явно старался что-то припомнить. И все же я твердо знал, что эти два человека никогда не встречались.
Что же пытался вспомнить Рас Тавас?
– Откуда мне знать, – вдруг рявкнул он, – что эти двое не пробрались в Морбус, чтобы убить меня? Откуда мне знать, что они не из Тунола или Фандала?
– Они из Гелиума, – ответил офицер. И я заметил, как разгладился лоб Рас Таваса, как будто он пришел к какому-то решению.
– Это два пантана. Они шли в Фандал наниматься на службу, – добавил офицер.
Рас Тавас кивнул.
– Хорошо. Они будут помогать мне в лаборатории.
Офицер удивился.
– Может быть, лучше, если они будут служить в охране? – спросил он. – Тогда ты сможешь к ним присмотреться и решить, не опасно ли тебе оставаться с ними наедине?
– Я знаю, что делаю, – рявкнул Рас Тавас. – Мне не нужна ничья помощь, чтобы решать, что делать.
Офицер вспыхнул.
– Мне приказано просто привести сюда этих людей. Как ты их будешь использовать – не мое дело. Я просто хотел предупредить тебя.
– Тогда выполняй приказ и думай о своих обязанностях. Я сам позабочусь о себе, – тон его был так же оскорбителен, как и слова. У меня сложилось впечатление, что он презирает тех, на кого работает.
Офицер пожал плечами, что-то приказал хормадам, которые сопровождали нас, и вместе с ними вышел из комнаты. Рас Тавас кивнул нам.
– Идемте со мной, – сказал он.
Мы прошли за ним в маленькую комнату, все стены которой были заставлены шкафами с книгами и древними манускриптами. Здесь же был стол, на котором лежали бумаги и книги. Рас Тавас сел за стол и пригласил нас сесть на скамью.
– Какими именами вы называете себя? – спросил он.
– Я Дотар Соят, – ответил Джон Картер, – а это Вор Дай.
– Ты хорошо знаешь Вор Дая и доверяешь ему? – спросил ученый. Это был странный вопрос, так как Рас Тавас не знал нас обоих.
– Я уже давно знаю Вор Дая, – ответил Владыка. – Я доверяю ему полностью, как разумному человеку, и доверяю его мужеству и воинскому искусству.
– Отлично. Тогда я могу довериться вам обоим.
– Но почему? – поинтересовался Джон Картер.
– Репутация Джона Картера, принца Гелиума, Военачальника Барсума, известна всем.
Мы удивленно смотрели на него.
– Почему ты думаешь, что я Джон Картер? Мы же никогда не встречались.
– Я сразу понял, что ты не настоящий красный марсианин. Присмотревшись внимательно, я обнаружил, что красный пигмент нанесен неравномерно. На Барсуме живут только два человека с Джасума. Один из них Вад Варо, или Пакстон. Я его хорошо знаю, так как он был моим помощником в лаборатории в Туноле. Он оказался способным и достиг высокого искусства. Следовательно, я знаю, что ты не Вад Варо. Другой землянин – это Джон Картер. Так что все просто.
– Да, твои логические заключения безукоризненны. Я Джон Картер. Я и сам бы сказал тебе об этом, так как именно для встречи с тобой я и направлялся в Фандал, когда нас схватили хормады.
– И зачем Военачальнику Барсума понадобился Рас Тавас? – спросил великий хирург.
– Моя принцесса пострадала в авиакатастрофе. Она без сознания много дней. Величайшие хирурги Гелиума не способны помочь ей. Я искал Рас Таваса, чтобы просить его вылечить мою принцессу.
– А теперь ты стал пленником и нашел меня, такого же пленника в этой дикой стране.
– Но все же я нашел тебя.
– И что в этом хорошего для тебя и для принцессы?
– Ты поможешь мне, если у тебя будет возможность? – спросил Джон Картер.
– Конечно. Я обещал Вад Варо и Дар Тарусу, джеддаку Фандала, что посвящу свое искусство борьбе со страданиями людей, облегчению их жизни.
– Тогда мы найдем способ вырваться отсюда.
– Это легче сказать, чем сделать. Из Морбуса бежать невозможно.
– И все же мы сбежим, преодолев все препятствия. Меня больше беспокоит дальнейший путь через Великую Тунолианскую топь.
Рас Тавас покачал головой.
– Нам никогда не выбраться отсюда. Во-первых, город усиленно охраняется. К тому же здесь очень много шпионов и соглядатаев. Многие офицеры, которые кажутся красными марсианами, на самом деле хормады, чей мозг пересажен в тела людей. Я даже не знаю, кто они, так как операции проводились в присутствии Совета Джедов и лица людей были закрыты масками. Джеды очень коварны. Они хотят, чтобы я не знал тех, кто приставлен шпионить за мной. Ведь если я буду знать красных людей, которым пересадил мозг хормадов, такие шпионы будут бесполезны. Теперь же рядом со мной появились сразу двое, кому я могу доверять: я уверен в Джоне Картере, так как мне не приходилось оперировать людей с белой кожей, и уверен в Вор Дае, так как за него поручился Джон Картер. Так что вы будьте крайне осторожны и не доверяйте здесь никому. Вы будете…
Внезапно его прервал ужасный шум где-то в другой части здания. Оттуда послышались дикие вопли, завывания, крики, стоны, визг. Как будто в дом ворвалась стая диких животных.
– Идемте, – сказал Рас Тавас. – Мы можем там понадобиться.
6. Резервуары жизни
Рас Тавас провел нас в огромный зал, где мы стали свидетелями событий, которые не смогли бы увидеть нигде во всей Вселенной. В центре зала размещался огромный резервуар высотой четыре фута, из которого вылезали такие жуткие чудовища, каких даже представить человеческое воображение бессильно. Вокруг резервуара стояли хормады и офицеры. Они набрасывались на вылезающих чудовищ, валили, связывали и тут же уничтожали, если те были слишком бесформенны. По меньшей мере пятьдесят процентов чудовищ уничтожалось. Это были настоящие уроды – ни люди, ни звери. Некоторые были просто массой, из которой где-нибудь торчал один глаз и болталась рука. У других руки и ноги поменялись местами, так что головы у них оказывались между ног. Носы, уши, глаза можно было увидеть где угодно по всему телу и даже на руках и ногах. Такие сразу уничтожались. Оставляли только тех, у которых было по две руки и ноги, а лицо хоть отдаленно напоминало человеческое. Нос мог быть под ухом, рот над глазами, но если эти органы функционировали, на остальное не обращали внимания.
Рас Тавас смотрел на них с гордостью.
– Что ты думаешь о них? – спросил он Владыку.
– Они ужасны, – ответил Джон Картер.
Рас Тавас немного обиделся.
– Я не старался получить красавцев. Мне даже нравится асимметрия. Я создал человеческие существа. Когда-нибудь я создам совершенного человека, и тогда Барсум заселит раса суперменов: красивых, умных, бессмертных.
– А тем временем эти страшилища будут завоевывать планету. Они уничтожат твоих суперменов. Ты создал существа, которые уничтожат не только тебя, но и всю цивилизацию. Тебе такое не приходило в голову?
– Да, приходило. Но я не предполагал создавать их в таком количестве. Это идея семи джедов. Я хотел создать небольшую армию, с помощью которой собирался завоевать Тунол, чтобы вновь обосноваться в своей лаборатории.
Шум в зале усилился, разговаривать уже было невозможно. Кричащие головы катались по полу. Воины-хормады уводили из зала тех, кому выпало жить, а в зал входили другие, чтобы заменить ушедших. Новые и новые хормады вываливались из чана, полного жизненной массы. И то же самое происходило еще в сорока зданиях Морбуса. Потом их уводили из города, чтобы обучать, тренировать, делать из них воинов.
Я был доволен, что Рас Тавас предложил нам такую работу, при которой нам не нужно было присутствовать здесь и быть свидетелями жутких картин. Он провел нас в другую комнату, где проводились работы по восстановлению хормадов. Здесь отрубленные головы получали новые тела, а обезглавленные тела – головы. Тем, кто потерял руку или ногу, приращивали новые. Иногда случались и промахи, когда к голове вместо тела прирастала нога. Мы как раз были свидетелями такого случая. Голова очень рассердилась и стала ругать Рас Таваса.
– Что же я такое? – спрашивала она. – Человек из головы и руки! А тебя еще называют Великий Мыслитель! У тебя мозгов не больше, чем у сорака. Тот дает своим детенышам шесть ног, не говоря уже о голове. Что ты теперь собираешься делать со мной? Я хочу знать!
– Я разрежу тебя и отправлю в резервуар, – задумчиво сказал Рас Тавас.
– Нет, нет! – вскричала голова. – Оставь мне жизнь! Отрежь ногу и дай прирасти новому телу!
– Хорошо. Завтра.
– Почему даже такие уроды хотят жить? – спросил я, когда мы вышли из зала.
– Таково свойство жизни, в какой бы форме она ни была. Даже несчастные бесполые уроды, единственное предназначение которых – есть, и те хотят жить. Они даже не подозревают о существовании дружбы, любви, они не понимают, что такое наслаждение. И все же они хотят жить.
– Они говорят о дружбе, – сказал я. – Голова Тор-дур-бара просила, чтобы я не забыл, что он мой друг.
– Слово они знают. Но я уверен, что они понятия об этом не имеют. Первое, чему они обучаются, это повиновение. Возможно, он имел в виду, что будет служить тебе, повиноваться тебе. Сейчас он тебя, наверное, и не помнит. У многих из них практически нет памяти. Все их реакции чисто механические. Они привыкают к часто повторяющимся командам и выполняют их. Они делают то, что делает большинство. Идем, нам нужно найти голову Тор-дур-бара и посмотреть, вспомнит ли он тебя.
Мы прошли в другую комнату, где тоже велись восстановительные работы. Рас Тавас поговорил с дежурным офицером, и тот повел нас в дальний конец комнаты к резервуару с частями человеческих тел.
Мы едва подошли туда, как одна голова крикнула из чана.
– Каор, Вор Дай! – это и был Четыре Миллиона Восьмидесятый.
– Каор, Тор-дур-бар! – ответил я. – Рад тебя видеть!
– Не забудь, что у тебя есть один друг в Морбусе. Скоро я наращу новое тело и, когда я понадоблюсь тебе, буду к твоим услугам.
– Этот хормад с необычно высоким интеллектом, – сказал Рас Тавас. – Нужно будет проследить за ним.
– Такой мозг, как мой, – обратился Тор-дур-бар к Рас Тавасу, – ты должен пересадить в хорошее тело. Мне хотелось бы быть таким привлекательным, как Вор Дай или его друг.
– Посмотрим, – ответил Рас Тавас. Он наклонился к голове и прошептал:
– Об этом больше не говори. Доверься мне.
– Сколько времени будет расти новое тело Тор-дур-бара? – спросил Джон Картер.
– Десять дней. Но может оказаться, что тело будет непригодным, и тогда придется начать все сначала. Я еще не добился управления ростом тела или его частей. Процесс идет стихийно. Иногда вместо тела может вырасти что угодно, даже другая голова. Когда-нибудь я добьюсь управления ростом. Когда-нибудь я научусь делать совершенных людей!
– Если бы существовал Бог, он бы, наверное, обиделся, что ты присвоил его права, – с улыбкой заметил Картер.
– Происхождение жизни – это тайна, – сказал Рас Тавас. – И многое говорит за то, что жизнь образовалась абсолютно случайно или же что ее появление планировалось неким высшим существом. Я знаю, что ученые Земли верят в то, что жизнь на планете образовалась из низших форм, не имеющих никаких признаков разумности. Это делает их гипотезу сомнительной в свете развития разума. А всемогущий создатель, если бы он был, создал бы совершенное разумное существо, высшую форму жизни. Но ни на одной планете нет никого, даже приблизительно похожего на совершенное существо. Так что эта гипотеза тоже несостоятельна.
Мы на Барсуме придерживаемся иной точки зрения на происхождение жизни и эволюцию. Мы верим, что в процессе охлаждения планеты на основе сложного соединения химических веществ и растительных форм жизни сформировались споры, из которых впоследствии, через многие миллионы лет, выросло Дерево Жизни. Выросло и стало плодоносить. Его плоды за многие тысячи лет претерпели изменения, переходя из чисто растительной формы в комбинацию растительной и животной. Постепенно плоды дерева получили разум и смогли существовать самостоятельно, отдельно от родительского растения. Появились и органы чувств, благодаря чему плоды получили возможность сравнивать, делать выводы.
Плоды дерева представляли собой большие орехи, около фута диаметром. Внутри – четыре полости, разделенные перегородками. В одной находился зародыш растительного человека, во второй – шестиногий червь, в третьей – зародыш белой обезьяны, в четвертой – зародыш человека. После созревания орех падал на землю, но растительный человек остался висеть на ветке. Три остальных обитателя ореха выбрались на свободу и распространились по всей планете.
Многие биллионы погибли, однако выжившие множат население Барсума. Дерево Жизни давно умерло, но растительные люди смогли отделиться от него и благодаря своей бисексуальности служат воспроизведению жизни.
– Я видел их в долине Дор, – сказал Джон Картер. – Плоды висят на отростках, которые растут прямо из головы растительного человека.
– Вот такова эволюция жизни у нас, – заключил Рас Тавас. – И, изучая эволюцию с самых низших форм, я научился воспроизводить жизнь.
– Может, ты зря это сделал, – заметил я.
– Возможно, – согласился он.
