bannerbannerbanner
Музыка души

Бхагаван Шри Раджниш (Ошо)
Музыка души

Полная версия

В прошлом жизнь человека была так свободна от тяжести, так свободна от напряжения. И причина та, что каждый умел войти в молитву. Молитва случалась естественно. Человек выходил к горам и рекам, к солнцу и к луне, и он разговаривал с ними… все это лица Бога!.. – проявления божественного. Трепещущие жизнью, пульсирующие этим мгновением, сейчас.

Так что, когда я говорю, чтобы ты начал разговаривать с деревьями, я даю тебе первый урок молитвы. Церкви созданы человеком. Избегай всего, что создано человеком, потому что все созданное человеком несет в себе весь человеческий невроз. Не лучше ли обратиться к чему-то, созданному Богом? Если ты хочешь почувствовать Бога, обратись к тому, что создано Богом, – иди туда, где ты найдешь его печать.

Церкви созданы человеком – и храмы, и мечети. В них ты найдешь только человека, человека со своей политикой. В них ты найдешь только человека, человека со всей своей глупостью. Деревья так не глупы; звезды так не глупы. Иди к ним, открой им сердце – вступи в диалог с природой. И однажды случится чудо, когда внезапно ты увидишь, что дерево откликнулось. Тогда ты узнаешь, что такое молитва; тогда ты поймешь Остерхуса, который говорит, что молитва есть диалог. Да, однажды дерево отзывается – нужно только дождаться, нужно только, чтобы хватило терпения. Нужно только убедить дерево, что да, ты вправду обращаешься к нему или к ней, говоришь с ним или с ней – вот и все. На это потребуется немного времени.

Человек обходился с деревьями так жестоко, что они замкнулись и стали недоверчивы. Дай дереву понять, дай дереву почувствовать, что ты не сумасшедший, что в тебе нет насилия, нет агрессивности – что ты пришел к нему с любовью, с величайшей любовью.

Итак, молитва должна начаться с диалога – но с кем же? Я предлагаю диалог с природой. В такой диалог может вступить даже атеист. Я не привношу в него Бога. Сначала войди в диалог с природой – это азы молитвы. А затем, вместе с природой, мало-помалу, начни двигаться в молчание. Сидя рядом с цветущей розой, иди вместе с ней в молчание без мысли и слова: ты и роза, вместе без слов, и между вами – лишь пульс молчания… волны молчания.

В диалоге ты познаешь божественное в мире проявленного, в природном мире; в молчании же ты познаешь божественное как непроявленное. Будда тоже прав: он говорит о самой вершине молитвы. Но эта вершина становится достижимой, только если ты начинаешь с того, что к тебе всего ближе. Путь к высочайшему начинается с самого близкого.

У древних иудеев было особое слово – маранатха. Оно значит: «Приди, Господь, приди!» Это и есть молитва: «Я готов. Мое сердце открыто тебе! Я жду. Приди, Господь, приди!» —…ожидая с величайшим терпением, распахнув настежь все свои двери и окна, чтобы его ветер свободно веял в тебе, чтобы его солнце проникло в святая святых твоего существа и наполнило тебя светом: «Приди, Господь, приди!»

У иудеев было еще другое слово, осанна – что значит: «Приди и избавь нас! Приди и избавь нас от нашего невежества! Приди и избавь нас от нашей ограниченности. Приди и избавь нас от наших пределов, освободи из этой тюрьмы, в которую мы сами себя заточили. Приди и дай нам свободу! Приди и избавь – приди и освободи нас!»

Само имя Христа, «Иисус», значит: «Тот, кто освобождает». Изначально его звали Иешуа – или Иисус. Его имя значит: «Пришедший, чтобы освободить». Слова «Осанна» и «Иешуа» на иврите однокоренные, и они связаны друг с другом как вопрос и ответ, как надежда и осуществление, как молитва и отклик, ответ молитве.

Если в молитве ты поглощен, жарко и страстно, ответ приходит. Иисус стал ответом на многие молитвы. Будда стал ответом на многие молитвы, – как и Махавира, и Мухаммед, и Нанак. Это ответы! Прими их как ответы тем многим, кто молился. Мастер появляется, когда ученик готов, – никак иначе. Если ученик воистину подготовил сердце, открылся, стал уязвимым, сбросил с себя доспехи – мгновенно появляется мастер. Ученик – это вопрос; мастер – ответ.

Молитва как мост между вопросом и ответом, между учеником и мастером, между искателем и искомым, между самым близким, непосредственно близким и самым далеким, высочайшим, между желанием и осуществлением.

Молитва рождается из нашей любви, в переживании любви – точно так же, как когда мы обращаемся друг к другу… Может быть, тебе приходилось чувствовать, каким разным может быть одно и то же слово? Мы говорим одними и теми же словами, но качество меняется. Когда слово «ты» обращено к человеку, который тебе безразличен, в этом слове нет молитвы… Но когда ты говоришь «ты» женщине или мужчине, которых любишь, – слово одно и то же, но качество стало иным. Когда ты говоришь то же самое слово «ты» любимой женщине, в нем есть молитва, в нем есть любовь. Слово трепещет жизнью, пульсирует, струится. Когда ты говоришь «ты» первому встречному на базарной площади, это слово безжизненно.

Молитва постепенно возникла из опыта любви. Когда один человек любит другого, он наполняется величайшей радостью, – и тем, кто достаточно разумен, тем, кто достаточно осознан, однажды стало ясно: «Если любовь к одному человеку приносит столько радости, сколько же радости мне принесет любовь ко всему сущему!» Любовь проложила путь молитве.

Когда люди любят, они молятся друг другу. Посмотрите, какие у них глаза, когда они смотрят друг на друга. Этот священный взгляд. Может быть, он не продлится дольше мгновения, но в это мгновение пылает пламя. В это мгновение является вестник запредельного. Когда люди любят, они молятся друг другу. Так один влюбленный говорит другому «ты» – в этом слове звучит уважение, и доверительность, и отчаянная жажда. Так кто-то говорит тебе «ты» – и в этом слове звучит надежда, и трепет, и трепет, и сила; и в голосе слышится просьба или ласка.

Может быть, молитва Богу выросла из особенной манеры влюбленных, из их особенного тона, когда они обращаются друг к другу… Да, именно так занималась заря молитвы в человеческом сознании. Если мы можем сказать существованию «ты», – с величайшей любовью, трепетно, отчаянно; стремясь, умоляя, прося; со слезами на глазах, в надежде, в беспомощности, – если мы можем сказать существованию «ты», – это молитва, начало молитвы. Приходит момент, когда исчезают также «я» и «ты» – это конец молитвы, ее кульминация, ее вершина.

В давние времена молитва была настолько в природе вещей, что ни в одном писании не объясняется, что такое молитва. Веды не объясняют, что такое молитва. Коран не объясняет, что такое молитва. Молитва была настолько в природе вещей, считалась чем-то само собой разумеющимся, самоочевидным… Когда нечто самоочевидно, никто не задает вопросов. Теперь же люди спрашивают, что такое молитва, что такое любовь? Эти вещи исчезли из жизни; они превратились в вопросы.

Если вернуться в прошлое, к самым истокам человеческого сознания, никто не спрашивал: «Что такое Бог? Кто такой Бог? Существует ли Бог?». Бог будто ходил среди людей, жил на Земле среди людей. Бог был так очевиден, что ни у кого не вызывал вопросов. Подумай только: спрашивает ли кто-нибудь: «Что такое солнце?.. что такое свет?» – никто не спрашивает.

Но если однажды все человечество внезапно ослепнет, и среди людей явится зрячий, его будут спрашивать: «Что такое солнце?.. что такое свет?» Вопрос просто показывает наше духовное оскудение – как низко мы пали.

В Библии у молитвы нет даже названия. Молитва была таким распространенным опытом, что не нуждалась даже в названии, – в зависимости от своих чувств люди звали, или радовались, или смеялись, или бранились, или умоляли, и все это было молитвой. Но у самой молитвы нет единого названия.

Человек утратил многие способности, и одной из самых важных была способность молиться – потому что только в молитве мы возводим мост между нашим крошечным «я» и бесконечностью, абсолютом.

Рейтинг@Mail.ru