Борис Александрович Базарнов
Дыханье Вселенной. Книга стихов
В просторах Вселенной
В бескрайней Вселенной,
В огромной галактике,
В солнечном вихре,
На нашей Земле,
В городе светлом,
В доме под крышей
Один человек
На белом листе
Мелкими, мелкими буквами
Пишет
О людях хороших,
О доме под крышей,
О городе светлом,
Прекрасной Земле,
О солнечном вихре,
О млечной галактике,
Лёгкой пушинкой
Витающей где-то
В бескрайних просторах
Вселенной ничьей.
Солнцепоклонник
Все девять месяцев я жду
Тепла, его так сердце просит.
По холодам, дождям иду,
Ловлю луч Солнца, неба просинь.
Не осуждайте же меня,
Что вновь на юг я улетаю.
Мне мало светового дня,
О жарком солнышке мечтаю.
Я пропитаться весь хочу
Лучистым, ароматным светом.
Когда обратно прилечу,
То буду жить тем чудным летом.
Метели, вьюги и мороз
Начнут ломиться в окна, двери.
А свет, что я в себе принёс,
Всё будет греть, я в это верю.
Наваждение
Оживший сад наполнен светом.
Конец весны, и пахнет летом.
Деревья жадно влагу пьют.
Ещё черёмухи цветут.
Щебечут в кущах воробьи,
Распелись, будто соловьи.
Повсюду свежая трава.
На ветках нежная листва.
И вновь льёт небо синеву,
А я, как будто бы, плыву
В бескрайнем голубом просторе.
Печали нет, любовь во взоре.
Перед распахнутым окном
Сидим, опять одни, вдвоём –
Моя душа и тела старость.
А старость никому не в радость.
Она согбенная сидит.
Душа же – молодо глядит.
Разлуки время не настало.
Забылась старость сном устало.
Мне двадцать лет
Душа, пока здесь старость спит,
Как птица, в прошлое летит,
Туда, в далёкие года.
Мне было двадцать лет тогда.
Я к морю часто приходил.
И в одиночестве бродил.
Нет, ничего я не искал.
Ходил бесцельно, размышлял,
Подолгу на камнях сидел,
На море синее глядел.
Случилось это на воде.
Плыву и знаю – быть беде.
Вернись! Плыви назад скорей.
Работай, тысяча чертей!
Как будто, кто-то мне кричал.
И я из сил последних мчал.
На берег выскочил, упал
За камень из прибрежных скал.
И тут же взрыв, и столб воды.
Вот так я избежал беды.
И это ведь не в первый раз,
Как будто кто-то снова спас.
В четыре года я тонул.
Мне гибкий прутик протянул
Прибрежный куст, меня держал.
А я, вцепившись, брата ждал.
Когда же было мне лет шесть,
На дерево задумал влезть.
Но сук сломался, я упал
И в ямку головой попал.
А там опавшая листва,
И мох, и мягкая трава.
Тогда я шею не свернул.
А мог бы. Бес меня тянул.
Ещё был случай, вот такой.
Зашли приятели за мной.
Пошли гурьбой в соседний парк,
Там музыка, гулянье пар.
Хоть я уже подростком был,
Но осторожность позабыл.
С качелей совершил прыжок.
И мне опять везун помог.
В тот миг я чудом уцелел.
Удар был страшен. Я летел
Через ограду и зевак
И оземь, рядом с корнем, шмяк.
Все ахнули. Я ж целым встал,
Но, правда, год ещё хромал.
Удар плашмя, а не ребром
Пришелся, понял я потом.
На спину всю один синяк
Я получил, как тайный знак.
Таких вот случаев, когда
То обходила вдруг беда,
То выходил на верный путь,
Хоть легче было бы свернуть,
Я насчитал ещё штук пять,
Себе-то мне чего уж врать.
Тогда, среди прибрежных скал,
Впервые смутно осознал,
Что так бывает неспроста.
Всего один исход из ста.
Незримый кто-то так ведёт,
И направляет, и зовёт
Меня по верному пути
И не даёт с него сойти.
Я избежал опасных драк,
Хоть был отчаянный дурак,
И к хулиганам не примкнул,
В учёбу с головой нырнул,
Тащил обязанностей груз,
И вот заканчиваю вуз…
На миг прервём повествованье.
Себе ж заметим, то купанье
Мне в память врезалось навек.
Уж так устроен человек.
Мне тридцать лет
Душа вспорхнула, полетела,
Но, осмотревшись, снова села.
Всего через десяток лет.
Кто же теперь даёт совет?
Хоть есть родные и друзья,
К себе прислушиваюсь я
И выбираю, что носить,
Что есть, что пить и с кем дружить.
Пока мой метод не подвёл.
Я так жену себе нашёл.
Увидев, понял – вот она,
С небес сошедшая жена.
Теперь уже пять лет живём
С двумя детьми, а не вдвоём.
Сначала появилась дочь,
В жену красивая, точь-в-точь.
Потом родился и сынок,
Ему сейчас один годок.
Хороший мальчик, но хлопот,
Как говориться, полон рот.
Однажды, с ним в саду гулял.
В коляске сын спокойно спал.
Вдруг слышу тихие слова.
Прислушался, шумит листва.
Откуда голос прозвучал?
А он спокойно продолжал:
– Хранитель говорит с тобой.
Не бойся, я ведь ангел твой.
Ты знаешь сам, без лишних слов,
Что я всегда помочь готов.
Но ты стремиться должен сам
На путь, ведущий к небесам.
Людская жизнь – всего ступень
Для тех, кому идти не лень
К посмертной жизни, неземной.
Ведь так её зовут порой,
Хотя она вполне земная.
Для вас она – подобье Рая.
Там тоже надобно трудиться,
Лентяй нигде не пригодится.
Как здесь себя покажешь нам,
Так там зачтётся по делам.
Вполне достойно там живут
Те, кто законы неба чтут.
И ты на правильном пути,
И дальше должен так идти.
Моим советам ты внимай
И сам, конечно, не плошай. -
Сей голос, лишь в мозгу, звучал.
В коляске сын спокойно спал.
И внешне всё, как прежде было.
Меня ж ознобом охватило.
Не тронулся ли я умом?
Как разобраться мне во всём?
Словам довериться сполна?
Другая жизнь, и где она?
А здесь жена, и дочь, и сын.
И не дожил я до седин.
Зачем загробный мир искать?
Но он сказал мне «не плошать».
Что ж, буду жить по разуменью,
А не по божьему веленью.
А если он поможет сам,
За то – спасибо небесам.
Мне шестьдесят лет
Душа моя опять вспорхнула
И тридцать лет перешагнула.
Седьмой десяток лет пошёл.
Меня мой ангел не подвёл.
И все прошедшие года
Его я чувствовал всегда.
Но ничего я не просил.
Работал и детей растил.
Уже и внуки появились.
Они сейчас бы удивились,
Узнав, кому внимает дед.
Для них-то я авторитет.
Что же касается детей,
Пришлось им слышать от людей,
С кем я трудился много лет,
Как часто ценен мой совет.
Конечно, я не идеал,
Но смену всё же воспитал.
Полжизни вузу посвятил.
Преподавал, спортсменом был.
Тренировал и мозг, и тело.
И не было такого дела,
Где я бы струсил, сплоховал.
Что я надёжен, каждый знал.
А дома жизнь вся на виду.
Вот-вот на пенсию пойду.
Как снег белеет голова,
И вспоминаются слова,
Про верный путь в загробный мир.
И снова тихий, как зефир,
Тот самый голос вновь сказал:
– По жизни, верно, ты шагал.
И впереди далёкий путь.
Ещё не время к нам шагнуть.
Трудись. А время подойдёт,
И тихо кончится завод.
Но жизни – это не предел,
Ведь и у нас есть много дел. -
Слова затихли, удалились
И в шуме ветра растворились.
А я подумал: – Жизнь людская,
Быть может, интересней Рая.
Глубокая старость
Душа опять легко взлетела.
Как хорошо летать без тела!
Оно там дремлет без меня
Уже, наверное, полдня.
Пора, пожалуй, возвращаться
И, с этим временем, прощаться.
Постранствовав, душа вернулась,
А старость сразу же проснулась.
Она немного оживилась.
Наверно, молодость приснилась.
Глаза открылись – сад в цветах.
Щебечут воробьи в кустах.
Над садом небо голубое.
Весь мир находится в покое.
И вспомнился вчерашний день.
Был юбилей, и грусти тень
Ещё витает надо мною,
Хоть был я окружён роднёю,
И рад был видеть дочь и сына.
Но старость так неумолима.
Всё вижу будто бы во сне.
Я всё приемлю, всё по мне:
Степенных внуков разговоры,
И правнуков горячих споры.
Подарки, адреса, цветы,
Но нет друзей, и где же ты,
Мой верный друг – моя жена.
Кем ты сейчас окружена?
Жизнь, как комета пролетела,
Путь прочертила и сгорела.
Вот и моя уже летит.
А мир незыблемый стоит.
Иду, лечу вслед за тобой.
Встречай, незримый ангел мой.
Душа уносится на небо
Всё небо, землю и моря
Обнять смогла любовь моя.
В ней нет ни дна, ни берегов,
Она объёмней всяких слов.
Лишь свет и синева во взоре.
А подо мною сине море,
И изумрудная вода,
И белоснежные суда.
Цветущие луга, ручьи.
Они для всех, они ничьи.
Леса там, горы и поля.
Родная, милая Земля.
Там жизнь симфонией звучит,
Она ликует и звенит,
И душу светом согревает,
Её баюкает, ласкает.
Душа свободно в высь несётся
И, вот-вот, к свету прикоснётся.
На Том Свете
Струится мягкий, ровный свет.
Я в нём рассеян, тела нет.
И это я осознаю
И сам всю душу отдаю.
Но свет редеет, исчезает,
И предо мною проступает
Знакомый сад, цветущий луг.
Привычные места вокруг.
Но здесь я гость, пришелец я.
С улыбкой смотрит на меня,
Встречает верный ангел мой
И увлекает за собой.
Он держится, как старый друг.
– Вот первый, запредельный, круг,
В котором вас мы принимаем, -
Он говорит. – Прекрасно знаем,
Что труден этот переход.
Для привыканья нужен год.
Знакомый мир мы создаём.
Все изменения – потом.
Очистится душа вначале
От мук сердечных и печали.
Сейчас идём в тот павильон,
Гостиницей послужит он.
Сюда не попадают дважды.
У нас нет голода и жажды.
Свет нам энергию даёт.
Всё тот же свет, что Солнце льёт.
Тут не довлеет тяготенье,
Поэтому легки движенья.
И нам совсем не нужен сон.
Всё, что мы видим, это он.
Ты снова молод, полон сил.
Свет восприятье изменил,
И здесь главенствует сознанье.
Но зренье, слух и обонянье
Усилены во много раз.
Вкус, осязанье – не для нас.
О них одни воспоминанья,
Чтоб лучше понимать желанья,
Живущих на земле людей.
Земля под нами, и на ней
Всё можешь просто наблюдать.
Но не дано тебе мешать
Тому, что происходит там.
Не всё подвластно небесам,
Где мы сейчас и пребываем.
Мы много видим, много знаем.
Скажу я сразу, наперёд,
Работы здесь на целый год.
И всё над собственной душой.
А это нелегко порой.
Ещё в душе пылают страсти,
И нет над ними вашей власти.
Как жизнью управлять другой,
Коль не справляешься с собой.
Учись и многомудрым глазом
Охватывай суть жизни разом.
Свои пристрастия забудь,
Всё изучай, ученым будь.
Ещё, обычный здесь, вопрос,
Людей он мучает всерьёз:
«А где жена, и где друзья?»
Скажу и это, не тая.
На разных уровнях они
В трудах проводят свои дни.
Все встречи будут интересны
Тем, что мы все здесь бестелесны.
В любое время дня и ночи,
Как только встретиться захочешь,
Того ты вызвать можешь сам,
Не обращаясь даже к нам,
Призвав своё воображенье
И волевое устремленье.
Все будут выглядеть всегда,
Как прежде, в лучшие года.
Родителей увидишь вновь.
Царит здесь чистая любовь.
В беседах многое узнаешь.
От дел ты их не отвлекаешь.
Они всегда и тут, и там,
Здесь всё подобно чудесам.
И ты так сможешь, в свой черёд,
Но это будет через год.
Отныне не хранитель я,
А мы с тобой теперь друзья.
Понадоблюсь, ты позовёшь,
Но многое и сам поймёшь.
Ты знаешь, сложен мир людей,
А этот мир ещё сложней.
Я один
Растаял без следа Хранитель,
И я один, безмолвный зритель
Моих ещё привычных снов,
Расстаться с ними не готов.
Уже ль не пробудиться мне
И пребывать здесь, как во сне?
А если вдруг исчезнет сон,
Во что я буду погружён?
Себя мне надо осознать,
И лишь потом везде летать.
Я на земле предполагал,
Что будет так. Ведь я летал
Во сне, и было так легко,
Хоть тело было далеко.
А здесь я сгусток полевой.
Как управляться мне с собой?
И как мне жить, других любя,
Когда не чувствую себя?
Заполнил всё пространство свет.
Я существую или нет?
Раз мыслю, значит и живу.
И не во сне, а наяву.
Но эта явь – без очертанья,
И без движенья, без желанья.
Желания рождает тело.
Вдруг, мной волненье овладело.
Не нужен здесь весь опыт мой,
Накопленный в среде людской.
Как много мне дала земля.
А здесь – всё начинать с нуля.
В чём смысл такого перехода?
И кто я есть, какого рода?
И хоть я тело потерял,
Но всё же не бесполым стал.
Так и должно, наверно, быть.
Мы – на земле, чтобы любить,
Рожать детей, лелеять души
И направлять их в небо с суши.
Здесь тоже есть движенье ввысь.
На каждом уровне трудись
И выполняй свою задачу,
Не уповая на удачу.
И по делам будут решать,
Куда там выше продвигать.
Вот мой Хранитель, не иначе,
Успешно справился с задачей.
Куда его теперь пошлют?
Кто власть над ним имеет тут?
Нужда ведь не отпала в нём.
Демократическим путём,
Быть может, принято решать
Куда, кого здесь посылать.
Созидающая мысль
Есть только мысль. Значит она
