Борис Лазаревич Вишневский
Хроники возрожденного Арканара
Между тем институт полпредов в «телеге власти» изначально был «пятым колесом» – все формально возложенные на него задачи должны были выполняться уже существовавшими структурами. Так, в субботу президент с гордостью заявил, что уже в первый год существования полпредств «были приведены в соответствие с Конституцией и федеральным законодательством три тысячи региональных законов», и полпреды «не должны ослаблять контроля над этой сферой». Отметим, однако, что объявленное 10 лет назад главной задачей полпредов «приведение регионального законодательства в соответствие с федеральным» – это обычная функция прокуратуры. Именно прокуратура, а не отсутствующие в Конституции и в российском законодательстве (и по сей день статус «наместников» не определен ни одним законом) полпреды, должна следить за «несоответствиями», исправление которых является не героизмом надзирающих чиновников, а рутинной процедурой, поскольку и сами федеральные законы постоянно меняются.
Так же обстоит дело с другими объявленными 10 лет назад задачами полпредов. Бороться с коррупцией может и должно МВД. Докладывать президенту, как идут дела в федеральном округе, могут референты, изучив сообщения местных СМИ. А «координировать работу федеральных структур» на территории регионов, входящих в федеральный округ, и вовсе нет необходимости. В самом деле, в какой «координации» нуждается работа налоговых органов Петербурга и Архангельска? Или антимонопольных ведомств на Алтае и в Бурятии?
На самом деле полпредства создавались совсем для другого (формально, само собой, это не указывалось): для превращения федеративного государства (где никаких «полпредов» быть не может) в унитарное и для неконституционного вмешательства Москвы в политическую жизнь регионов.
Опираясь на федеральные силовые структуры, полпреды должны были «держать в узде» избранных губернаторов, которые тогда считали себя независимыми от Кремля, и оказывать влияние на исход региональных выборов. Собственно, вмешательство в эти выборы де-факто и было до 2004 года главной, хотя и неформальной, функцией полпредов. В любом регионе, где проходили выборы губернатора или Законодательного собрания, полпредство было активнейшим игроком, поддерживая одних кандидатов и «топя» остальных, решая, кого снять с выборов, а кого оставить, в чью пользу применить «административный ресурс».
В конце 2004 года ситуация кардинально изменилась: губернаторские выборы отменили (впрочем, к тому времени уже ни один избранный губернатор не осмеливался перечить «центру»). Казалось бы, отпала и необходимость в полпредах – зачем президенту контролировать собственных назначенцев? Однако институт полпредов не отменили: именно они должны были «рекомендовать» президенту будущих губернаторов. Впрочем, в подавляющем большинстве случаев им позволялось «рекомендовать» тех, кого Кремль и так решил назначить. Ну а нынешняя система «наделения полномочиями» и вовсе исключает участие полпредов: будущего губернатора предлагает президенту партия, победившая на региональных выборах. Да и губернаторы давно встроены не только в административную, но и в партийную «вертикаль», будучи, как правило, членами «Единой России».
В общем, лучшее, что можно было бы сделать для «усовершенствования» полпредств, – ликвидировать их. Но либо Дмитрий Медведев не хочет лишаться структуры, хоть как-то позволяющей ему действовать независимо от Владимира Путина, либо решение по этому вопросу принимает не он.
Демократия вместо бюрократии
Политическая реформа – дело всего общества,
а не только власти
Словосочетание «политическая реформа» в последнее время стало достаточно распространенным – о ней говорят и представители власти, и представители оппозиции, и независимые эксперты. Вот только каждый понимает это по-разному.
Власть понимает реформу, как «консервативную модернизацию», при которой изменения направлены на сохранение за ней доминирующего положения и усиление политической монополии. В свою очередь, многие представители оппозиции мечтают о возвращении в «счастливые 90-е», и требуют восстановления политических механизмов тех лет – в том числе, выборов депутатов по одномандатным округам, и прямых выборов губернаторов, делающих их независимыми от представительной власти.
Представляется, что и тот и другой подход не обеспечивают решение задачи модернизации. Если в стране не будет проведена настоящая (а не имитационная, ничего не меняющая по сути) политическая реформа, позволяющая гражданам оказывать решающее влияние на власть, и делающая власть реально зависимой от граждан, – государственные институты останутся столь же слабыми и неэффективными, как сейчас, и можно будет только мечтать о победе над коррупцией и преодолении отставания России от развитых стран в экономике и социальной сфере.
Недавно в Европейском университете в Санкт-Петербурге группа исследователей (Михаил Амосов, Ольга Покровская, Наталия Евдокимова, Тимур Надточей, а также автор статьи) представляли доклад «Многопартийная демократия и задачи политической модернизации России».
Опыт процветающих демократических государств Европы и Америки показывает: ключевую роль играют не бюрократические, а публичные структуры, не исполнительная власть, а зависящий от граждан парламент. При этом политические партии конкурируют между собой за право формировать правительство по итогам выборов – как в регионах, так и в стране в целом. Подчеркнем: именно партии, имеющие политическую историю и политическую репутацию, заботящиеся о ее улучшении, и несущие ответственность на свою деятельность перед гражданами. А не «движения» и «фронты», участников которых объединяет порой лишь неприятие существующего режима. И нередко составленные из политиков, успевших побывать как в правительстве, так и во множестве партий, но при этом не желающих нести политическую ответственность за свою прошлую деятельность и ее результаты…
Конечно, демократия существует и при прямом избрании населением главы исполнительной власти. Но эффективная политическая состязательность и ротация правящих партий гораздо легче достигается в тех странах, где правительство ответственно перед парламентом. В России, как известно, начиная в 1993 года эта ответственность практически уничтожена (не считать же таковой ежегодные отчеты правительства перед Госдумой – при том, что российский парламент не наделен правом ни назначать, ни смещать министров). Между тем, формирование парламентом ответственного перед ним правительства на основе высказанных на парламентских выборах предпочтений избирателей – ключевой механизм, который позволяет гражданскому обществу контролировать правительство. Однако, нынешний парламент не может быть таким «связующим звеном» между обществом и властью, так как лишен почти всех каналов влияния на исполнительную власть.
Как их обеспечить? Авторы доклада предлагают закрепить за сформированным после выборов парламентским большинством (возможно, коалиционным) исключительное право предлагать президенту кандидатуру премьер-министра, а также осуществлять выдвижение кандидатур на другие важные государственные посты (министры, председатель Центробанка, послы и т. д.). Парламентское большинство получает в свои руки важнейшие рычаги государственного управления, но одновременно на него возлагается и вся политическая ответственность за результаты деятельности правительства.
В свою очередь, за парламентской оппозицией должны быть закреплены важнейшие контрольные функции. Именно она получает право назначать председателя Центризбиркома и половину состава ЦИК (то же касается и избирательных комиссий всех уровней) – потому, что именно оппозиция больше всего заинтересована в том, чтобы выборы были честными, и чтобы не применялся «административный ресурс». При этом исполнительная власть должна быть полностью отстранена от формирования избиркомов – эту роль на себя должны брать только партии, участники политического процесса, каковыми чиновники являться не должны. То, что сегодня исполнительная власть является ключевым «игроком» на выборах – недопустимая вещь в демократическом государстве. Далее, именно оппозиция должна получить исключительное право предлагать главу Счетной Палаты и половину аудиторов СП, Уполномоченного по правам человека, и, конечно, – главу комиссии парламентского контроля и половину состава соответствующей комиссии.
Что еще представляется важным? То, что региональные власти должны формироваться независимо от центральной власти – только тогда в обществе появляются новые политики и новые идеи. И президент должен не «выбирать» будущего губернатора из трех кандидатур, представленных ему победившей на выборах партией, а чисто формально вносить для назначения главой исполнительной власти в регионе того, кого определило парламентское большинство. Более того, партии, участвующие в региональных выборах, должны заранее сообщать избирателям, кто возглавит правительство, если граждане отдадут им предпочтение – таким образом, граждане де-факто будут выбирать не только депутатов, но и губернатора. Простой пример: голосуя за консерваторов или либералов в Великобритании, за христианских демократов или социал-демократов в Германии, избиратель знает, кто возглавит правительство в случае победы «его» партии. А у нас это знает только президент – который не обязан считаться ни с кем в этом вопросе…
Что касается самих выборов, то для обеспечения политической конкуренции представляются необходимыми следующие изменения. Снижение «проходного барьера» на выборах по партийным спискам, обеспечивающее подлинное представительство интересов граждан с разными взглядами (до 2–3%). Автоматическая (без всякого сбора подписей, превратившегося исключительно в механизм снятия оппозиции с выборов) регистрация кандидатов от политических партий, которые заявили об участии в выборах. Одновременное резкое упрощение создания новых партий и снижение не менее, чем до 10 тысяч человек, необходимого числа их членов. Возврат права на создание межпартийных избирательных блоков и графы «против всех».
Что касается возврата к одномандатным округам (что часть оппозиционеров считает признаком демократичности избирательной системы), то не хватит ли рассказывать сказки о якобы «независимых» кандидатах, представляющих «только избирателей округа», и предоставления «ярким одиночкам» возможности «прорваться парламент»? Практика показывает, что все эти «одиночки», как правило, тут же примыкают к партии власти – достаточно вспомнить выборы в Госдуму в 2003 году, когда блок «Единство» (будущая «Единая Россия») получил четверть голосов по партийным спискам, а затем в соответствующей фракции почему-то оказалось большинство депутатов. Нужно другое – по примеру скандинавских стран, так проводить «пропорциональные» выборы, что у избирателей появляется возможность влиять на распределение мест внутри партийных списков, и отдавать предпочтение тем или иным кандидатам от «своей» партии…
Среди других предложений – прямые выборы Совета Федерации, превращение президента в гаранта Конституции и координатора работы всей системы органов государственной власти (а не «самого большого начальника»), выведение судебной системы из-под контроля органов исполнительной власти, восстановление федерализма (сведенного почти на нет «вертикалью»), усиление региональных парламентов и увеличение их численности, создание гарантий политического плюрализма на телевидении.
Возможно, все они покажутся спорными. Но, как представляется, их (как и другие предложения, касающиеся политической реформы), общество должно обсуждать, не оставляя это на долю политиков. Потому что именно от этого зависит, будут ли решаться проблемы граждан, и будет ли власть зависеть от них – или, как сейчас, будет зависеть только от себя самой.
Шило вместо мыла
Большинство из моих московских друзей и знакомых давно
страстно желало избавиться от мэра Юрия Лужкова, правду о котором нам мужественно рассказали те самые федеральные телеканалы, которые до этого столь же мужественно долгие годы ее скрывали.
Но вот, наконец, справедливость восторжествовала – друг пчел, строителей, Церетели и Кобзона, просидевший на своем месте даже дольше, чем Леонид Брежнев, с позором отставлен. И что же – на его место придет поборник свободы, демократии и прав человека? Человек, любящий и знающий Москву и ее проблемы, и неравнодушный к нуждам москвичей? Тот, наконец, кого они сами хотели бы видеть на этом месте?
Ответ уже известен: 21 октября мэром Москвы станет вице-премьер Сергей Собянин, главное достоинство которого заключается в том, что он – «человек Путина», в своей федеральной карьере обязанный ему решительно всем, и первым бросавшийся поддерживать все путинские инициативы.
Человек, о деятельности которого в Совете Федерации (где он в 1998–2000 годах возглавлял комитет по конституционному законодательству), не осталось почти никаких следов, и которого те, кто работал с ним в комитете, усмехаясь, называют «никаким».
Человек, который после отставки Бориса Ельцина первым от имени движения ОВР заявил, что его лидер Евгений Примаков не будет претендовать на президентский пост, а в мае 2000 года одним из первых поддержал предложенную Владимиром Путиным реформу Совета Федерации (губернаторов и спикеров сменили назначенные ими «представители»).
Человек, который в сентябре 2004 года первым (в тот же день!) поддержал предложение Путина об отмене выборов губернаторов, первым из губернаторов сложил свои полномочия до выражения президентом доверия к нему, первым высказался за продление президентского правления до семи лет, а ранее первым из губернаторов вступил в «Единую Россию».
Человек, который, будучи губернатором Тюменской области, провел «монетизацию льгот» еще до того, как она была объявлена федеральным законом, и установил такой контроль над СМИ, что когда в Тюмени пенсионеры, недовольные «монетизацией», перекрыли движение, об этом в прессу не просочилось ни слова.
Человек, который живет в Москве всего пять лет, причем – занимая должности главы президентской администрации, а потом вице-премьера. То есть, живущий в мире, параллельном тому, в котором существует подавляющее большинство москвичей. В надежно охраняемом ФСО и предельно уютном мире, где нет ни пробок на дорогах, ни очередей в поликлинику, ни текущих крыш и дырявых труб, ни поборов в школах и детских садах, ни вымогательства чиновников, ни произвола милиции…
Наконец, человек, которого по опросу «Эха Москвы», хочет видеть мэром 8% москвичей, а по опросу «Коммерсанта» – и вовсе 3%.
«Он возглавлял избирательный штаб Медведева!», – сообщают нам в качестве одного из аргументов в пользу усаживания Собянина на столичное правление. Если кто помнит то, что у Медведева называлось «избирательной кампанией» – страшно подумать, какая «тяжелая» работа досталась Собянину.
«По образованию Сергей Семенович юрист, и это позволит ему более эффективно решать проблемы борьбы с коррупцией и защиты прав граждан», – радуется вице-спикер Госдумы от «Единой России» Вячеслав Володин. В милиции у нас очень многие имеют юридическое образование – как там насчет «защиты прав граждан» и «борьбы с коррупцией»?
Хочется спросить у тех, кто особенно громко требовал от президента отставки Лужкова, громко заявляя, что ежели он этого не сделает – значит, он тряпка, и об него можно вытирать ноги: вы этого хотели?
Вам не нравилось шило? Получите вместо него мыло. Вам не нравилась «Интеко»? Получите вместо нее родные и близкие для нового мэра по его ханты-мансийскому прошлому «ЛУКойл» и «Сургутнефтегаз». Вам не нравился старый барин? Извольте получить нового, которому, в отличие от старого, доверяет президент…
Мало кто, заметим, задает простой вопрос: а с какой стати доверие или недоверие президента вообще должно что-то значить? Никого в Калифорнии не волнует, доверяет или не доверяет Барак Обама Арнольду Шварценеггеру (с которым они к тому же состоят в разных партиях): важно лишь то, доверяют ли ему жители Калифорнии. Или губернатору Техаса Рику Пери. Или еще двум десяткам губернаторов-республиканцев: предложение смещать их по такому основанию, как «утрата доверия президента», вызвало бы в Штатах гомерический хохот.
Между тем, пока такое основание, – как для назначения, так и для отставки губернатора, – будет присутствовать в российском законодательстве, любой губернатор, само собой, и будет заботиться не о доверии граждан, а только о доверии президента. А на интересы граждан ему будет ровным счетом наплевать. Что мы наблюдаем на протяжении последних шести лет – с тех пор, как отменили губернаторские выборы. И менять губернаторов будут не тогда, когда они осточертеют гражданам, а только тогда, когда они чем-то не устроят президента. И каждый следующий, – по старой традиции, – будет оказываться хуже предшествующего.
Так будет повторяться, пока не изменится система – и надо понимать, что если следующий питерский губернатор будет определяться исключительно в Кремле, – может настать время, когда о правлении нынешнего губернатора придется вспоминать, как о временах свободы и демократии…
Впрочем, то, что сейчас очень многими представляется «волшебной палочкой» – возвращение прямых выборов губернаторов, – тоже не следует переоценивать. Это мы тоже уже «проходили» – и именно выборы глав регионов, которые считали себя, получивших мандат прямо от населения, всевластными «первыми лицами», никому не подконтрольными и не подотчетными, привели к установлению десятков авторитарных режимов «местного значения», где подавлялась оппозиция, фальсифицировались выборы, и процветал только бизнес, связанный с властью. Что, по сути, и стало началом уничтожения демократии в стране – впоследствии накопленный опыт был просто расширен до национальных масштабов.
Поэтому выход видится не столько в возврате прямых выборов (которые, впрочем, конечно же, лучше, чем нынешняя система фактического назначения, то есть утверждения единственной кандидатуры, предложенной президентом, под угрозой роспуска регионального парламента), сколько в «отключении» президента и правительства от формирования региональной исполнительной власти. А это достигается отнюдь не только прямыми выборами губернаторов – но и переходом к «парламентским республикам» в регионах, когда правительство (во главе с губернатором) назначается парламентом без всякого участия федеральной власти. И потом именно парламентом и контролируется (и им же, при необходимости, снимается) – что, как показывает мировой опыт, надежно заставляет исполнительную власть следовать интересам избирателей.
Собственно, это – отказ от «вертикали», когда губернаторы и де-факто и де-юре подчинены президенту, – и называется федерализмом. А если сохранять нынешнюю систему – честнее будет поменять Конституцию, вычеркнув из нее это слово. Впрочем, как и другие слова – например, «социальное государство»…
Хорошо забытое старое
Многостраничный «манифест просвещенного консерватизма», вышедший из-под пера Никиты Михалкова, – смесь предвыборной речи и религиозной проповеди. Причем, еще и плохо исполненная.
Грубые исторические ошибки, путаница в понятиях (а порой и их подмена), верноподданно-льстивый в отношении к начальству и напыщенно-менторский в отношении к гражданам тон, призывы к следованию христианским добродетелям, выглядящие явным фарисейством на фоне роскошного образа жизни автора, обласканного властью и извлекающего из близости к ней баснословные прибыли… Исходя из всего этого, опус Михалкова не стоило бы даже обсуждать, если бы он был исключительно частным мнением Никиты Сергеевича. Но удивительное совпадение ключевых тезисов «манифеста» с потребностями правящей элиты почти не оставляет сомнений в том, что перед нами – апробация государственного идеологического проекта. Правда, новым назвать этот проект никак невозможно: все это уже было. И очень хорошо известно, чем это закончилось для нашей страны.
На то, что михалковский «манифест» практически дословно воспроизводит известную «триаду» николаевского министра просвещения Сергея Уварова про «три начала, без которых Россия не может благоденствовать, усиливаться, жить – православная вера, самодержавие и народность», – сразу же обратили внимание многие комментаторы.
Действительно, «просвещенный консерватизм» по Михалкову – это Россия, которая держится на православной вере и абсолютной лояльности населения, «преданного на совесть» самодержавной власти. И никакого «либерализма», который для Михалкова является символом зла (в чем он, заметим, не одинок). Мол, реформы в России успешно осуществлялись только «деятелями просвещенно-консервативной ориентации» (к которым он причисляет в том числе, Александра II и Петра Столыпина), а разруху приносили исключительно «проповедники радикального прогресса и неистовые вожди либеральных буржуазноде-мократических и пролетарских революций».
«Эйфория либеральной демократии закончилась!», – с пафосом восклицает Никита Сергеевич, требуя «перестать выслушивать декларации о политической независимости, внимать призывам к индивидуальной свободе и верить сказкам о чудесах рыночной экономики».
На кого все это рассчитано – на людей, не знающих историю собственной страны? Успешные российские реформы были как раз либеральными по содержанию. Это, в первую очередь, реформы Александра II: освобождение крестьян, сокращение срока службы в армии, создание земств, выборность ректоров и деканов университетов. И, конечно, судебная реформа, основанная на либеральных принципах: независимость суда, отделение судебной власти от власти «обвинительной», гласность и состязательность судопроизводства.
Что касается Столыпина, то проведенные им реформы были тоже либеральными, а не «охранительными». Желая для страны отсутствия «великих потрясений», Столыпин мечтал о свободной России, управляемой ответственными гражданами, стремился создать массовый слой независимо мыслящих собственников, заложить основы рыночной экономики в аграрном секторе, и выйти на качественно новый уровень светского образования.
Ну, а почитаемыми Михалковым «консерваторами» были, в первую очередь, Николай I, чей курс (основанный на уваровской «триаде») привел Россию к поражению в Крымской войне, и Николай II, политика которого привела страну к катастрофе 1917 года. Да и лидеры КПСС брежневской поры, которые привели страну к самой настоящей разрухе и пустым полкам, были отнюдь не либералами…
Ну, а когда Никита Сергеевич призывает «не верить сказкам о чудесах рыночной экономики», становится просто смешно.
Ему-то, объездившему весь мир, прекрасно известно, где живут лучше – при рыночной или при нерыночной экономике. Или не помнит Михалков, какое впечатление на советских граждан производили европейские или американские магазины? Ему не известны данные о сравнительном уровне жизни в России и странах Западной Европы или США (а также – об уровне зарплаты), где нет ни самодержавия, ни преданности населения властям? Зато там есть характерное для либерального и демократического государства отношение к власти, как к нанятой гражданами на работу структуре, которая должна перед ними отвечать, и работать в их интересах. Если власть не справляется со своими обязанностями – ее меняют. И тут-то мы и подходим к главному, как представляется, в проповедуемой Михалковым идеологии, квинтэссенция которой – независимость власти от общества.
«Власть – от Бога!», – уверяет Никита Сергеевич. Конечно, если именно таков ее источник (вообще-то, в российской Конституции он определен иначе!), то народ не смеет спрашивать с власти, а тем более – помышлять о ее смене, как это принято в ненавистном для Михалкова «либеральном мире». Какие выборы, если власть имеет божественную природу? Ей можно только подчиняться, быть ей «преданным на совесть», оказывать ей «добровольное содействие» и проявлять «сердечное законопослушание» и «свободную лояльность». Главное достоинство гражданина, по его мнению, – это «умение достойно подчиняться авторитетной силе». При этом весьма характерно, что Никита Сергеевич прямо говорит не о «гражданах», а о «подданных».
Вообще-то, с подобными монархическими идеями знатный кинорежиссер слегка запоздал – на век, как минимум. Тем более, что он уверяет, что в России должно быть лишь три партии (консервативная, либеральная и социалистическая), и среди них нет места монархической. Впрочем, Михалков и предлагает гражданам в обмен на лояльность и «сердечное законопослушание» не монархию, а «гарантийное государство», хотя суть его практически та же: наличие «единой и единственной» верховной власти, прототип которой «нам близок и понятен», а нынче «конституционно закреплен и представлен в должности президента России».
Перечитайте еще раз Конституцию, Никита Сергеевич – это бывает полезно перед написанием «манифестов». Нет в ней «единственной верховной власти», а есть разделение властей. И когда он пишет, что «мэры городов федерального значения должны выдвигаться на должность и освобождаться от должности президентом страны» – это прямое противоречие конституционному принципу самостоятельности местного самоуправления. Когда он требует «изгнать из современной российской политики карьеристов и проходимцев, закрыть в нее доступ демагогам и аферистам, искоренить из нее преступников и коррупционеров», – кроме невыносимой банальности этого тезиса, сразу вспоминается, как лично Никита Сергеевич поддерживал Александра Руцкого и агитировал на выборах за Бориса Березовского. А когда он распаляется от ненависти к либерализму – как не вспомнить, что Никита Сергеевич хвалил идеолога «либеральной империи» Анатолия Чубайса, сидя рядом с ним в прямом эфире Первого канала, и называя его «великим менеджером».
Теперь, впрочем, у Михалкова придумана своя империя – «континентальная». И, кстати, когда он призывает «покончить с либерализмом», то не очень понятно, куда направлен его гнев: где он нынче усмотрел тот либерализм, с которым так яростно борется? В чем – в чем, а в излишнем либерализме нынешнюю власть упрекнуть трудно…
Смысл предложений Михалкова прост: «законсервировать» существующий порядок вещей. Господа должны остаться господами, слуги – слугами, потому что так установлено «от бога». А кто хочет это положение вещей изменить – будет наказан. И здесь Никита Сергеевич предельно откровенен: «все, что подрывает свободную лояльность, должно устраняться из жизни государства и гражданского общества, а все то, что усиливает ее, должно в них утверждаться и культивироваться».
«Внутреннее свободное соединение личности с нацией, гражданина с обществом, подданного с государством в конечном счете нелогично, оно идет не от ума, а от сердца», – вынужден признать Никита Михалков.
И вправду нелогично: свободные люди не бывают «подданными». Точнее, «верноподанными», которыми очевидно хотел бы видеть российских граждан Никита Сергеевич.
И, кстати, «голосовать сердцем» нас когда-то уже призывали. Чем это закончилось – хорошо известно. Так не лучше ли опираться в таких вопросах не на сердце, а на ум, а голосовать – головой?
Попытка вернуть выборы
Ассоциация «Голос» представила проект Избирательного кодекса, который научит россиян голосовать
Группа экспертов Ассоциации по защите прав избирателей «Голос» под руководством Аркадия Любарева разработала проект Избирательного кодекса России. Кодекс призван заменить пять федеральных законов, регулирующих проведение выборов, сделав избирательное законодательство непротиворечивым, удобным в применении и понятным. А также – установить приоритет избирательных прав перед избирательными процедурами. Действующие законы, напротив, устанавливают презумпцию вины кандидатов и партий.
Первая версия базового закона об основных гарантиях избирательных прав граждан, вступившего в силу в декабре 1994 года, была по объему в десять раз меньше нынешней, а выборы за эти годы стали на порядок менее равными и честными. Чем сложнее становился закон, тем больше появлялось возможностей для произвола избирательных комиссий. Целью изменений этого закона в последние годы было не развитие политической конкуренции, а ее ограничение; не расширение контроля общества над властью (выборы – главный способ), а контроля власти над выборами; не сменяемость власти в соответствии с предпочтениями избирателей, а обеспечение ее несменяемости независимо от этих предпочтений.
Необходимость упорядочения избирательного законодательства очевидна. Оно громоздко, противоречиво и написано так, что избиркомы имеют возможность отсеивать кандидатов практически по своему усмотрению. Между тем закон должен быть понятен тем, кого он касается, а не только членам избиркомов, которые любят объяснять трудности оппозиционеров тем, что они-де «сэкономили на юристах».
Эксперты «Голоса» разработали такую структуру кодекса, чтобы каждый субъект избирательного процесса мог легко понять, какие главы и статьи ему в данной ситуации пригодятся, а какие нет. Дублирование норм устранено. Они сгруппированы в статьи, главы и разделы, к которым действительно должны относиться. Чтобы никого не запутывать, в проекте исключено разделение норм на императивные (прямого действия) и диспозитивные (отсылающие к другим законам). Наконец, кодекс разделен на две части: общую (по смыслу аналогичную нынешнему Закону «Об основных гарантиях…») и специальную (описывающую порядок выборов президента и Госдумы). Общая часть при этом содержит нормы, которые будут действовать на региональных и муниципальных выборах и которые не нужно будет дублировать в региональных законах.
Избиркомы без чиновников?
Теперь о содержательных нововведениях, которые меняют сам избирательный процесс исходя из принципа «права важнее процедур». В первую очередь эксперты «Голоса» предложили новый принцип формирования избирательных комиссий. Они предлагают исключить участие органов и должностных лиц исполнительной власти в формировании избиркомов. Эта мера должна лишить чиновников (хотя и не совершенно) возможности контролировать выборы.
Авторы проекта предполагают, что ЦИК должен формироваться Советом Федерации, региональные избиркомы – региональными парламентами, муниципальные избиркомы – муниципальными советами, а комиссии должны состоять на две трети из представителей партий, на треть – из «непартийной общественности». При этом партийная квота касается всех партий, а не только парламентских, как сейчас.
При регистрации кандидатов нынешний принцип сбора подписей остается только для небольших регионов и муниципалитетов. При этом число подписей снижается до 1% численности избирателей, а если на муниципальных выборах на один депутатский мандат приходится менее 500 избирателей, то все кандидаты регистрируются в заявительном порядке. Без подписей и залога (его эксперты «Голоса» предлагают восстановить) регистрируются списки кандидатов, выдвинутые партиями, набравшими более 2% на последних выборах. Остальные кандидаты будут собирать подписи, однако «в определенных местах под наблюдением избирательных комиссий» и в количестве до 0,1% числа избирателей.
