Борис Валерьевич Башутин
Дом Анны
Влад: – А помнишь мы в поезд садились… А у нас были билеты в разные купе. Я тебе голову на плечо положил. И так ласково на проводницу посмотрел. Вот смех-то был…
Александр: – И сказал ей: «Нам, найдите, пожалуйста, на двоих, хоть самое маленькое…Но чтобы вместе» (смеется). И ведь нашла…
Влад: – А куда она денется…(смеется).
Александр: – Еще и чаёк нам все время носила.
Влад: – Да. Очень была добра… (пауза). Ты знаешь, мне кажется женщина не способна к дружбе…
Александр (опускает фотоаппарат) : – Какая женщина?
Влад: – Любая. В ней живут раб и тиран. Понимаешь?
Александр: – Я не замечал.
Влад: – Ну, как же? Она может либо повиноваться, либо командовать мужчиной. Любая женщина. Повинуется в слепой любви к хозяину. Счастье такой женщины называется: «Он хочет». Сечешь?
Александр: – Ну, как-то не очень…
Влад: – Или же она сама хозяйка, которая любит своего раба…Любит мучить. Своей особой, садистской любовью. А сколько таких матерей? У которых забота хуже ненависти.
Александр: – Не знаю…
Влад: – Они все кошки…(пауза) или коровы. Узнаешь это еще ни раз…И меня вспомнишь.
Александр: – Влад, мне пора…
Влад: – Посиди еще.
Александр: – Влад, извини. Давай созвонимся на неделе. И решим, когда поедем к тебе…
Влад: – Саня, мы же уже договорились…Друг – это праздник. Который всегда со мной (улыбается)…(хлопает по плечу Александра).
Александр: – Влад, если я что-то не то тебе сказал. Вдруг. Не обижайся.
Влад: – Ты что? Как я могу на тебя обижаться…
Александр уходит. Влад машет ему рукой.
Возвращается в комнату:
– Сучка…
Картина пятая
Андрей приезжает в небольшую частную клинику за городом. Он входит в холл. Подходит к медсестре за стойкой.
Андрей: – Добрый день, я ищу господина Смецкого.
Сестра: – Вам назначено?
Андрей: – Мы созванивались. Я не пациент. По личному вопросу. Андрей Минин.
Сестра вызывает по внутренней связи: – Людвиг Борисович, к вам…Андрей Минин. Хорошо…
Сестра (обращается к Андрею): – Прямо по коридору. Первая дверь направо (улыбается).
Андрей: – Благодарю вас.
Подходит к двери. Стучит.
Смецкий: – Да, Андрей, входите.
Андрей входит в кабинет Смецкого.
Смецкий привстает, падает руку. Андрей пожимает.
Андрей: – Добрый день.
Смецкий: – Добрый день, очень рад, что вы приехали. Давненько мы не общались. Чай, кофе?
Андрей: – Нет, благодарю. Времени у меня немного. Давайте сразу начнем.
Смецкий: – Конечно-конечно.
Андрей: – Как я понял, Вера работала у вас в прошлом году?
Смецкий: – Все верно. Работала она у нас два года и работала хорошо. Никаких нареканий. Исключительный работник и человек замечательный.
Андрей: – Никакого изъяна, все идеально? Разве так бывает, Людвиг Борисович?
Смецкий: – Бывает, дорогой Андрей….Я вот читаю почти все ваши статьи. Сейчас так никто не пишет. Не умеют. Уровень журналистики упал катастрофически. Да вы и сами знаете. Везде сложности. И в медицине не все просто. Полное отсутствие кодекса чести. Общество деградирует. Люди полагают, что им все дозволено. Своеволие, разврат и отсутствие нравственности. Такие понятия как дружба, достоинство, честь, в конце концов, сегодня являются попросту пустым звуком. Для очень многих, дорогой мой.
Андрей: – Я думаю, что вы меня позвали не для того, чтобы петь мне дифирамбы и рассуждать об упадке нравов (улыбается).
Смецкий: – Вы все-таки послушайте меня. Я в последнее время очень жалею о том, что в наше время запрещены дуэли. При том количестве мерзавцев, которые нас окружают, эта практика вполне могла бы принести свои плоды!
Андрей: – Мне, конечно, очень приятно, что до сих пор на земле есть такие люди, как вы, Людвиг Борисович…Хотя я не уверен, что дуэли бы решили проблему.
Смецкий: – Андрюша, не обижайтесь. Я отнимаю ваше время, но иной раз мне очень не хватает общения с умным собеседником.
Андрей: – Давайте вернемся к тем вопросам, которые нас очень волнуют. Как я понял, милиция вас не посещала.
Смецкий: – В том-то и дело, что нет.
Андрей: – А почему Вера ушла из вашей клиники. И перешла в государственную? Там же зарплата намного ниже? И когда она уволилась?
Смецкий: – Уволилась она в конце года. В середине декабря, а после Нового года уже работала в муниципальной.
Андрей: – Она там и трех месяцев не проработала…Вот как выходит.
Смецкий: – Дорогой Андрей, уволилась она не просто так. Именно об этом я и хочу вам рассказать. Дело в том, что последние полгода к ней ходил один молодой человек. Необычный пациент.
Андрей: – Александр?
Смецкий: – А вот и не Александр…Саша был ее другом, часто забирал после работы на своем авто.
Андрей: – Карточка сохранилась?
Смецкий: – Сохранилась.
Андрей: – То, есть вся информация, кто это и где его найти, имеется.
Смецкий: – Он начал посещать ее в апреле прошлого года. А в сентябре пропал.
Андрей: – Как пропал? Людвиг Борисович, давайте подробней.
Смецкий (достает карточку): – Владислав Улицкий, 24 года.
Андрей: – Никуда он не пропал. Живет себе…(удивленно, в недоумении).
Смецкий: – Я имею в виду, что он перестал ходить к ней на прием.
Андрей: – А какой у него диагноз?
Смецкий: – А это врачебная тайна, дорогой мой (улыбается).
Андрей: – Не расскажите? Но что-то связано с психиатрией?
Смецкий: – Никакого конкретного диагноза нет. Вот почему я назвал его НЕОБЫЧНЫМ пациентом. Посещал он Веру Николаевну один-два раза в месяц. Всего восемь посещений. В разное время. Собственно говоря, карточка-то почти пуста. Посещения отмечены. А вот анамнеза нет. За приемы он платил. Все, как полагается.
Андрей: – И что вы думаете об этом?
Смецкий: – Милый мой Андрей, я ничего не думаю. Наши правоохранительные органы настолько не профессиональны, что у меня нет слов. Не проверить ее пациентов – как это называется?
Андрей: – Зато они проверили всех, кто был у нее на приеме с января до исчезновения. Похоже, с Владом нужно встретиться и побеседовать. Других вариантов нет. Но тут есть одна сложность. Он может просто послать меня куда подальше (пауза). Подключить органы? …Не знаю, какой от этого будет толк.
Смецкий: – Наш район небольшой, клиника наша известная, цены умеренные. У нас много пациентов, которые друг с другом знакомы. И врачи. Такая полудомашняя клиника.
Поэтому разговор с Владом, я думаю, ничего не даст…А вам это информация к размышлению. Но, дорогой Андрей…Это не все. Я рассуждал о чести и достоинстве, а сейчас мне придется скатиться к уровню базарной бабы. Да-да. Не удивляйтесь. Но меня оправдывают обстоятельства: Верочка пропала. И одному Богу известно, жива ли она.
Андрей: – Заинтриговали…
Смецкий: – Мне неприятно говорить об этом, но… Верочка сделала в нашей клинике аборт. В ноябре прошлого года. И спустя две недели уволилась (тихим голосом).
Андрей: – Думаете это как-то связано?
Смецкий: – Я же говорю, клиника полудомашняя. Я, конечно, сделал выговор нашему врачу, который не умеет держать язык за зубами. И не просто выговор, а предупредил, и наказал рублем…Но не уволил. Великолепный врач, но…нарушил заповедь. А Верочка услышала, как он поделился с другим врачом. Случайно услышала. Я, правда, сделал все возможное, чтобы эта информация никуда далеко не ушла, и тем более за пределы клиники… Но для Веры это была настоящая трагедия. Понимаете? Это был ее первый в жизни аборт. И очень тяжелый. А тут еще разговоры пошли… Не смогла она тут оставаться (тихо и очень искренне).
Андрей: – Людвиг Борисович, я вам очень благодарен. Даже не знаю, чем я могу вас отблагодарить… Но эта информация запутала все окончательно.
Смецкий: – Благодарить меня не надо. Продолжайте писать свои честные статьи. Мне очень приятно Вас читать (пауза). Вы же, умный, Андрюша. Зачем нам Бог дал ум? Чтобы мы могли думать и не просто думать, а решать самые сложные задачи… Распутывать запутанные ситуации. Мыслить, и, следовательно, существовать.
Андрей: – Можно только предполагать, кто может быть отцом ребенка…
Смецкий: – Для меня это тоже загадка. Вполне вероятно, что муж. Они проводили отпуск вместе. Всегда. Хотя и не жили вместе последнее время. Так что я бы не стал притягивать за уши Владислава Улицкого к ее увольнению. Оснований нет. Что касается информации, которая содержится в карточке, то она вам ничем не поможет.
Андрей: – Там все-таки есть какие-то записи?
Смецкий: – Можно сказать, что нет. «Жалоб нет» и все. Только в последнее посещение Вера Николаевна написала странное – «Человек-волк».
Андрей: – И все?
Смецкий: – Да. Необычное сочетание. Я не понимаю, что она имела в виду.
Андрей: – Людвиг Борисович, это не удивительно, вы же не психиатр (улыбается).
Смецкий: – Вы поняли смысл этой загадочной фразы?
Андрей: – Отчасти…
Смецкий: – Как приятно беседовать с образованным человеком, Андрюша.
Андрей: – Людвиг Борисович, вы мне карточку не отдадите?
Смецкий: – Простите, Андрей, я вам все рассказал. Я свою миссию выполнил. Надеюсь, что это поможет отыскать Верочку. Так не хочется прощаться с вами, но у меня пациенты. Приемы. Я и так с трудом нашел небольшой просвет в расписании. Желаю вам удачи.
Андрей: – Людвиг Борисович, можно нескромный вопрос?
Смецкий: – Не стоит… Я даже знаю, что вы спросите. Нет, Андрей, я знаю отца Верочки. Он военный врач, и мы с ним учились в одном институте, кстати. И в свое время даже по работе приходилось общаться. Я не ухаживал за Верой, и в клинике у нас это не принято. Я человек строгих правил и определенных принципов. Тем более тут работает моя супруга. У нас всё на виду.
Смецкий встает, подает руку: – Андрюша, извините, мне пора работать. Всего доброго, до свидания.
Андрей: – До свидания, Людвиг Борисович. Простите.
Смецкий: – Ничего страшного. Это ваша работа – задавать неприятные вопросы.
Андрей: – Благодарю Вас…
Андрей выходит из кабинета.
Людвиг Борисович задумчиво сидит за столом. На лице грусть:
– Да…Когда же человечество пошло не тем путем…?
Картина шестая
Ресторан. Анна и Андрей сидят за столиком.
Полумрак.
Анна: – Я думала, что ты не придешь…
Андрей: – Почему?
Анна: – Ну, я все-таки вас застукала.
Андрей: – Ты так это называешь? Мы просто друзья.
Анна: – Конечно…Так я и поверила. Ты меня за дурочку держишь? Я ведь не знаю, чем вы там занимались в молодости… Да и меня не было почти час. Это ведь быстро. Раз-два.
Андрей: – Думай, что хочешь. Между нами нет никаких сексуальных отношений.
Анна: – Так крепко обнимались…Ты меня так никогда не обнимал. Ну, может быть лет пятнадцать назад.
Андрей: – А кто в этом виноват?
Анна: – Я виновата?
Андрей: – Ты зачем меня позвала? Отношения выяснять? Я не хочу.
Анна: – Дома ты с любовницами обнимаешься…На работе ищешь каких-то исчезнувших девушек. Интересно, почему именно девушек. И, конечно, молодых девушек.
Андрей: – Не надо говорить глупости.
Анна: – Я не глупее тебя. Из всех мужчин только ты так со мной разговариваешь.
Андрей: – И много их у тебя?
Анна: – Достаточно.
Андрей: – Тогда что тебе нужно от меня?
Анна: – Чтобы ты был человеком, а не говном на палочке.
Андрей: – Что для этого нужно сделать?
Анна: – Проявить ко мне внимание. И уважение.
Андрей: – И все сразу станет как прежде.
Анна: – Как прежде уже ничего не станет. Но это хоть как-то меня утешит.
Андрей: – Сходи в церковь, там тебя утешат.
Анна: – Хам.
Андрей: – Аня, давай разберемся. Я не видел Полину, Бог знает сколько лет. У нее своя жизнь, у меня своя. Она заехала на час, и зачем нам вместо общения делать ЭТО? Это же абсурд полный…Я идиот?
Анна: – Мне кажется, что да.
Андрей: – Зачем ты живешь с идиотом?
Анна: – Такая судьба.
Андрей: – Судьбу изменить просто. Раз…И все. Мы живем отдельно.
Анна: – А я тебя позвала именно за этим.
Андрей: – Наконец-то.
Анна: – Я не собираюсь с тобой разводиться. Просто предлагают тебе съехать к родителям.
Андрей: – Я своих стариков расстраивать не собираюсь, да и негде мне у них жить. Давай я к твоим перееду…
Анна: – Какой умный…У них тоже нет для тебя места. Снимай квартиру.
Андрей: – Хорошо. Я буду жить в кабинете, на работе.
Анна: – С секретаршей?
Андрей: – Не устраивает?
Анна: – Нет, конечно.
Андрей: – То есть мне некуда деваться?
Анна: – Я расскажу тебе одну историю, может быть, это тебя как-то взбодрит.
Андрей: – Интересная история?
Анна: – Я надеюсь…
Андрей: – Можно я поем?
Анна: – Конечно, кушай, дорогой.
Андрей начинает есть.
Анна: – Вкусно? Я могу рассказывать?
Андрей: – Давай.
Анна: – Я тоже время даром не теряла…
Андрей: – Уже интересно.
Анна: – Мне несколько месяцев назад позвонил мой друг. Моя первая любовь. Представляешь?
Андрей: – Здорово. И как он?
Анна: – Отлично. Мы с ним уже несколько раз встречались.
Андрей: – Плодотворно?
Анна: – Более чем…Мы с ним не виделись десять лет. А может больше.
Андрей: – Пока не впечатляет. Чем он занимается?
Анна: – Он занимается тем, что спит с твоей женой.
Андрей запивает еду вином: – Банально. Ты же мне говорила, что больна и не можешь этим заниматься…Это он тебя чем-то заразил? Не предохранялись?
Анна: – Это было до моей болезни.
Андрей: – Гадко, правда?
Анна: – Нет, очень даже приятно…
Андрей: – Будете продолжать?
Анна: – Нет, не будем.
Андрей: – А что так? Потенция у него пропала? Или еще что?
Анна: – Дурак, ты, Минин, я тебя обманула. Ты непробиваемый. Ничего не чувствуешь. Тебя никто, кроме своей собственной персоны, не интересует. Ничего не волнует. И ко мне ты относишься, как …Даже не знаю, как к кому…Ты меня считаешь такой же, как ты? Да? Что я могу предать, изменить, сделать гадость кому-то? Ты такой меня считаешь? (повышает голос)…Я не понимаю, как можно быть таким негодяем? Ты же настоящий подлец. Эгоист. Ну, скажи, тебя интересует, чем я живу? Что у меня на душе? Ты даже про пятнадцатилетие нашей свадьбы забыл. Тебе же не нужны праздники…Ты не танцуешь со мной. Не даришь подарков. Это же банально, ты же ТАК считаешь?
Андрей: – Ты права, я никуда не годен. Куда ты смотрела, когда замуж выходила?
Анна: – Куда я смотрела? Ты был хорошим человеком. Ты в церковь ходил…А сейчас ты кто? Журналистишка? Известный, да только толку-то от этого??? Зачем ты вообще живешь? Для кого, кроме себя?
Андрей: – Я помогаю людям.
Анна: – Ты совсем спятил. Каким людям?
Андрей: – Разным.
Анна: – И кому ты помог?
Андрей: – Какая тебе разница? Ты их все равно не знаешь…
Анна: – Их посадили или освободили?
Андрей: – Читай наши газеты и журнал. Там все есть.
Анна: – А мне не интересно читать. Я 20 лет в руки газеты не брала.
Андрей: – Есть Интернет. Там это все есть.
Анна: – А тебе самому не хочется рассказать мне? Просто, чисто по-человечески поделиться?
Андрей: – Аня, у меня просто сил не остается на это.
Анна: – А на что у тебя есть силы? Ты даже потолок в туалете не можешь сделать. Краска вся облезла. Тебя это трогает?
Андрей: – Будет время и желание, я сделаю.
Анна: – Желание? У тебя его никогда не будет. Ты даже не думаешь об этом. Все статейки свои пописываешь. Вонючие.
Андрей: – Я не думаю об этом.
Анна: – А я что говорила? А дети? Ты ими совсем не занимаешься. Ты даже не знаешь, в каком классе учится твой сын и дочь.
Андрей: – Зачем мне это знать?
Анна: – То есть ты считаешь, что это знать не надо?
Андрей: – Я хожу с ними в кино. Иногда…Слушай, а давай сходим в театр, может это тебя как-то успокоит?
Анна: – В театр? Смотреть на твою вечно недовольную физиономию?
Андрей: – Если постановка хорошая…
Анна (перебивает): – Ты даже в хорошей найдешь, к чему придраться…
Андрей: – Просто у меня хороший вкус.
Анна: – Вкус у тебя хороший?
Андрей: – И образование.
Анна: – Самодовольный болван.
Андрей: – Тебя послушать, на мне клеймо ставить негде.
Анна: – Я тебя предупреждаю. Если ты не сделаешь выводы, то я уйду от тебя.
Андрей: – Куда ты уйдешь? Мы будем с тобой вместе до самого конца.
Анна: – Если тебя такой вариант устраивает, то меня нет.
Андрей: – Ты мне угрожаешь? Или шантажируешь?
Анна: – Я тебя предупреждаю. Ты дурака-то не включай… Любишь поиграть в дебила?
Андрей: – Аня, как ты разговариваешь?
Анна: – Интеллигента из себя строишь?
Андрей: – Никого я не строю….(жует). Вкусное мясо.
Анна: – Понравилось? Слава Богу, угодила.
Андрей: – Так вроде бы не ты его готовила.
Анна: – Я его заказала.
Андрей: – Благодарю тебя. Отличный выбор.
Анна: – Ты станешь опять человеком или нет?
Андрей: – Я человек.
Анна: – Ты не человек.
Андрей: – А кто я?
Анна: – Ты животное. Мужчина.
Андрей: – Все мужчины такие?
Анна: – Почти.
Андрей: – Женщинам очень трудно жить в этом мире?
Анна: – Невыносимо. Как на фронте. Постоянно какой-то подвох.
Андрей: – Сочувствую тебе. Мне проще.
Анна: – На все наплевать. Да?
Андрей: – Как ты узко мыслишь.
Анна: – Узко? Ну, да, ты-то у нас мыслишь широко. Интеллект девать некуда. Настоящий гений пера.
Андрей: – Официант! (машет рукой, чтобы подозвать официанта).
Подходит официант.
Андрей: – Рассчитайте нас, пожалуйста.
Официант кивает, уходит.
Анна: – Это всё???
Андрей: – Посидим еще. Ты хочешь что-то?
Анна: – Нормальный мужчина сначала спрашивает женщину, хочет ли она еще что-то, а потом просит счет.
Андрей: – Все на столе…Салаты, горячее, вино, сладкое…Чай или кофе ты не пьешь. Что хочешь? Я закажу…
Анна: – Ты ничего не понимаешь. Ничего я не хочу.
Андрей: – Тогда не вижу проблемы.
Анна: – Ты не чуткий. Эгоист.
Андрей: – Я уже это слышал.
Подходит официант: – Вот ваш счет.
Андрей (сунул руку в карман за деньгами): – Боже мой! Я совсем забыл. Мне важное письмо сегодня утро передали … Я совсем забыл о нем…
Достает из кармана письмо и портмоне. Расплачивается. Раскрывает конверт, начинает читать. Быстро прочитывает. Анна смотрит на мужа.
Андрей: – Извини, это очень важно. Я не могу ждать ни минуты. Письмо вчерашнее. Человек умоляет как можно скорее приехать…(смотрит на часы) Уже почти девять часов…
Анна: – То есть ты решил окончательно разрушить даже то, что еще осталось?
Андрей: – Аня, поверь, это ОЧЕНЬ важно…Мне надо бежать.
Быстро целует ее в щеку:
– Возьми такси…
Анна: – У тебя ВСЁ. ВСЕГДА. ВАЖНО. Кроме меня….
Андрей быстро выбегает из ресторана.
Картина седьмая
Квартира женщины X.
Андрей звонит в квартиру.
Из-за двери голос: – Открыто!
Он толкает дверь. Оказывается в темном коридоре, но в глубине комнат мерцает тусклый светильник. Там, в комнате, завернувшись в плед, полулежит женщина.
Женщина: – Андрей? Вы?
Андрей: – Да.
Женщина: – Входите. Не включайте свет. Да вы и не найдете его.
Андрей: – Я уже вошел…Только я ничего не вижу.
Женщина: – Идите на свет.
Андрей пробирается в комнату.
Комнату освещает очень тусклый светильник, лица женщина почти не видно. Освещен лишь маленький кусочек стола, где стоит светильник.
Женщина: – Осторожно. Не запнитесь. Там кресло. Нащупайте.
Андрей находит кресло. Садится.
Андрей: – Зачем такие странности?
Женщина: – Я вас не просто так позвала сюда. Вы понимаете?
Андрей: – Несомненно.
Женщина: – Послушайте меня. Когда сын был маленьким, он очень любил лежать и ждать, когда я приду и поцелую его в постели. Но этот ритуал был очень недолгим и он, и я подсознательно хотели, чтобы это прощание затянулось. Когда я уже уходила, он говорил мне «Поцелуй меня еще один раз». Иногда я сердилась, иногда оставалась. Иной раз это раздражало моего мужа. Он находил наше поведение нелепым. И это задевало сына. Когда сыну было десять лет, мой муж умер. Ничего особенного, таких, как я миллионы. Я растила его без отца.
Андрей: – Постойте…Да мы же встречались с вами…Да? Ну, конечно. Я узнал Вас…
Женщина: – Мы были в лифте. Я написала вам письмо, потому что не могла звонить. Просто не в силах была что-то говорить. Я лишилась этой способности на какое-то время. Но взяла конверт, бумагу и написала вам то, что вы уже прочли. Иначе бы вас не было здесь. К сожалению, сегодня необычный вечер. Письмо вам передали только сегодня…Верно?
Андрей: – Да.
Женщина: – А я его принесла вчера. Но я подумала, что все в руках Господних. Не буду ничего менять. Я не считаю, что опоздала. Все случилось так, как должно было случиться. Мне был нужен совет. А теперь…Он мне ни к чему (пауза). Я хотела реализовать себя в семейной жизни – не успела. Муж рано ушел из этого мира. Хотела воспитать сына – не смогла. Не вернуть ни молодость, ни время.
Андрей: – Вы написали, что у вас есть важная и срочная информация об исчезновении девушки Веры. И что вам нужно посоветоваться. И вы знаете, кто ее убийца. Странно, конечно, что вы выбрали именно меня для этого. Почему вы не пришли ко мне на работу? Там бы мы и поговорили. Письмо же вы смогли донести.
Женщина: – Не смогла. Я донесла его только до охранника на первом этаже. У вас, там, невозможно поговорить. Суета и множество ненужных ушей. Я находилась все эти дни в таком состоянии, что не могла ходить на работу. И не только на работу, а просто не могла выходить из дома. Ступор. Знаете, что это такое?
Андрей: – Знаю. Я слушаю. Я вас очень внимательно слушаю.
Женщина: – Влад был очень хорошим ребенком. Очень добрым. Все у него в жизни складывалось хорошо. Мне трудно сказать, в чем была моя ошибка и что я упустила. Но до последнего времени мне казалось, что никаких проблем у него нет. Молодой, красивый парень. И девушки у него были. Не понимаю…
Андрей: – Ваш сын Влад? Он друг Вериного приятеля?
Женщина: – Да. Как вы догадались?
Андрей: – Сложного в этом ничего нет…Я ведь был, признаюсь честно, в его доме за городом.
Женщина: – Это дом сына и моего брата. Они вместе строят. А что вы там делали? (удивленно-испуганно)
Андрей: – Я был там незаконно. Проверил его.
Женщина (взволнованно): – И что же вы там нашли?
Андрей: – Я был с приятелем, но ничего мы там не нашли.
Женщина: – Вы Влада в чем-то подозреваете?
Андрей: – Сестра Веры обратилась ко мне. Поскольку версию причастности вашего сына, извините, конечно…возможно, что вам это неприятно слышать…Никто не рассматривает эту версию. Ольга обратилась к нам, поскольку мы занимаемся журналистским расследованием этого дела.
Женщина: – Понимаю….Я не думала, что все именно так закончится.
Андрей: – Что закончится?
Женщина: – Я была в этом доме. Брат меня повез. Видимо, это было до вас. Вы там были когда?
Андрей: – Вчера я там был…
Женщина: – Вот как…А я три дня назад. Дело в том, что я с детства очень внимательна к мелочам. И я была там последний раз, когда еще и фундамента не было. Брат общался с рабочими, а я имела возможность изучить дом, очень внимательно…Мне было очень интересно, как он спроектирован и как он строится.
Андрей: – Вы там что-то обнаружили?
Женщина: – Сначала я подумала, что это ерунда какая-то. Ну, может быть Влад привозил туда кого-то… Или Фёдор. Мой брат. Но Фёдор женат, у него замечательная семья, и я не очень-то верю в это…Глупо как-то. Недостроенный дом. Я нашла там помаду. Женскую помаду.
Андрей: – Она у вас?
Женщина: – Она у меня. Но…дело в том, что я не могу выразить словами насколько ужасно мое состояние…Плохо от того, что я не знаю, как быть…Это мучительно. Это хуже любого одиночества. Принять такое решение….
Андрей: – Вы не хотели бы, чтобы на Вашего сына легла тень? Но зачем же вы позвали меня? Оставили бы все в тайне и все…
Женщина: – Понимаете, я считаю себя порядочным человеком. Тем более…Тем более, теперь, когда Бог дал мне такой выбор, такое испытание. Мне кажется, что мои ошибки, мои грехи, я искупаю именно так…Но почему так жестоко…?
Андрей: – Я не совсем понимаю…Как мать вы хотите, чтобы все осталось в тайне, но какие-то ваши принципы, понятия выше этого? И вам нужно сделать выбор. Как поступить?
Женщина: – Бог милосердный. Он помог мне, конечно. Немного… Вы мыслите верно. Но не принципы. Вера.
Андрей: – Если я покажу эту помаду Вериной сестре, она сможет дать ответ, стоит ли вам так мучить себя. Может быть, она вовсе не имеет никакого отношения…Ну, я не знаю…
Женщина-маляр выронила. Штукатур…Какая-то другая женщина…Кто угодно…
Женщина: – Нет, Андрей. Вы не знает самого главного…
Андрей: – Вы уже разговаривали с сыном об этом?
Женщина: – Да.
Андрей: – И что же он сказал об этом?
Женщина: – Я нашла там не только помаду.
Андрей: – Что же еще?
Женщина: – Вера была в этом доме. Понимаете?
Андрей: – Откуда такая уверенность?
Женщина: – Маленький кусочек цепочки. Крошечный.
Андрей: – Как же вы его разглядели? Это же невозможно. Да и что с того?
Женщина: – Случайно нашла. Если можно так сказать. Блеснул на мгновение. Я же ворона (усмехается). На золото у меня чутье. На лестнице, которая ведет в подвал.
А в самом подвале я нашла помаду.
Андрей: – Когда мы там были, он был закрыт.
Женщина: – Понятно, ключа же у вас нет. Брат показал мне, как они там все сделали. Внутри…
Андрей: – Брат знает о ваших находках?
Женщина: – Нет…
Андрей: – Так что же сказал сын?
Женщина: – Что он сказал? Какое это теперь имеет значение…
Андрей: – Не понимаю.
Женщина: – Андрей, вы мужественный человек?
Андрей: – Не знаю. А зачем вы спрашиваете?
Женщина: – Встаньте, пожалуйста, с кресла.
Андрей встает.
Женщина: – Помните, как вы прошли сюда…
Андрей: – Уже смутно…
Женщина (вытаскивает маленький фонарик из-под пледа): – Возьмите.
Андрей включает фонарик.
Женщина: – Найдите коридор. Слева ванная. Зайдите туда.
Андрей: – Это обязательно?
Женщина: – Думаю, что да…
Андрей отправляется в недоумении. Он находит ванную, открывает дверь. В ванной весит тело Влада.
Андрей: – Господи, Боже мой…
Возвращается в комнату. Он в шоке.
Андрей: – Господи, что же это…? Сколько он там висит уже?
Женщина: – Поможете мне снять его? Он повесился вчера, когда я относила письмо. Я не стала никого вызывать…Я вот так и сижу уже больше суток.
Андрей: – Я..Я… Даже не знаю, что сказать…Как же вы это пережили…
Женщина: – А я не пережила еще ничего. Он, кстати, оставил записку…
Андрей: – Что же там?
Женщина: – Там все печально…И ужасно. Просит прощения. Я вам ее отдам. Только что же мне делать дальше? Как быть? Это же и моя вина.. Что он получился такой…Веру он держал больше трех месяцев в этом доме.
Андрей: – И она была жива все это время?
Женщина: – Жива. Сначала он ее кормил, потом забросил, думал, что умрет от голода. Но она долго не умирала.
Андрей: – Зачем??? Для чего? А себя он почему убил?
Женщина: – Он рассказал мне…Не знаю, правда ли это или нет…Он и в записке написал все подробно…Хотел почувствовать себя сверхчеловеком. Он ведь обманул всех, манипулировал сотнями людей. Тысячами. Он властвовал над их умами. Я и не знала…Ницше был его любимым автором…Жутко? У меня Пруст, а у него Ницше. Но…нет, Ницше – это так…Ерунда. Баловство. Просто он смог доказать себе, ЧТО он. И КТО он. Я вскормила молоком чудовище. Понимаете? Чудовище. Вот этим выменем своим
(открывает плед, руками поднимает и показывает грудь, под пледом она обнаженная, резко закрывает)…
Да…Сняла с себя одежду. Омерзительно все…Хочется сжечь все, что на мне…Будто я выпачкалась вся в чем-то грязном, гадком и мерзком…Для него люди были просто подопытный материал…И он поставил свой главный опыт. Вера умерла недавно, и ее тело он утопил. Он ничего с ней не делал….
Просто сгноил в подвале. А чтобы она не двигалась, колол ей какие-то препараты…Зачем он себя убил? А что ему было делать? Он же сильный. Выше всех. Властвует над толпой. Над стадом. Боже мой, ведь он всегда всех называл стадом…Кроме друзей. Все были для него пустым местом… А вы хотели бы, чтобы он убил меня? Я сказала ему, что отнесу свои находки в милицию. И что я не буду покрывать его. Зачем я так сказала? Хотела узнать правду. И что же…? Я знаю правду. Сын мертв, а эта правда убивает меня. Медленно и мучительно.
Андрей: – А ваш брат? Как Влад так долго держал там Веру?
Женщина: – Брат? Он был полгода в командировке. Деньги зарабатывал. Только вернулся. Так что дом был безо всякого присмотра все это время…И еще – Вера мешала его отношениям с другом.
Андрей: – Он был…? (вопросительно)
Женщина: – Нет, но почему-то он очень любил своего друга…Я не знаю, как это называется. Никаких интимных отношений у них не было.
Андрей: – Вы хотите, чтобы я написал ВСЕ об этом? Или оставил в тайне?
Женщина: – Вы же журналист, разве вы такую вкусную тему бросите? Просто, тогда в лифте, вы мне показались человеком, который сможет помочь…хотя и подтрунивали надо мной…Я не знаю, зачем я вас позвала… Не знаю. Просто такой порыв. Сиюминутный…А родители Веры должны знать правду…
Единственное – я не знаю, где ее тело.
Андрей: – Может быть милицию вызвать? Пусть сами снимают тело…Так положено.
Женщина: – Вот его записка…Вот мои находки. Делайте, что хотите. Только, пожалуйста, не сейчас…
Андрей: – Помилуйте, он со вчерашнего утра висит…
Женщина: – Ну и пусть висит.
Андрей: – Все-таки сын…
Женщина: – У меня неделю назад собака умерла.14 лет прожили душа в душу.
Андрей: – Вы же просили меня помочь снять тело….
Женщина: – Вы правы. Пусть милиция снимает. Позвоните им. Только можно через час? Или через два…Я не готова никого видеть….
Андрей: – Вы бы оделись…Что ли…
Женщина: – Я не могу. Пока.
Андрей: – Записку стоит оставить тут. Мне все равно ее покажут. Потом.
Женщина: – Делайте, как вам угодно….Вы теперь знаете всю правду….Простите. Я больше не могу разговаривать. Прошу вас уйти.
Андрей: – Хорошо. Я ухожу. Можно я с фонариком пойду, я его в коридоре оставлю…
Женщина: – Конечно. Прощайте…Вот как оказалось…
Думала, что не встречусь с вами, а все вышло по-другому…
Андрей: – Если нужна какая-то помощь…
Женщина (обрывает его): – Прощайте, Андрей…
Андрей: – До свидания…
С фонариком пробирается к выходу. Выключает фонарик перед дверью, открывает дверь и кладет фонарик на пол. Выходит.
Женщина встает. Делает несколько шагов по комнате, хватается за сердце: – Господи, прости…Теряет сознание и падает на пол.
Картина восьмая
(заключительная)
Сквер. Несколько дней спустя. На лавочке сидят Андрей и Женщина.
Женщина: – Андрей, не знаю вашего отчества…
Андрей: – Просто Андрей.
Женщина: – Я очень благодарна вам, что вы хоть как-то помогли мне.
Андрей: – Благодарить меня совершенно не за что. Чем я помог?
Женщина: – Все равно, вы не остались равнодушным.
Андрей: – Это всего лишь моя работа.
Женщина: – Вот Влада похоронили (удрученно). …А молиться можно только дома. За таких в Церкви молиться нельзя. Но вы, наверное, не знаете самого главного…
Андрей: – Главного? По-моему, я почти все знаю в этой истории.
Женщина: – Нет. Не все….
Андрей: – Веру так и не нашли?
Женщина: – Не в этом дело. Я ведь была вчера в милиции. Я была там вместе с родителями и сестрой Веры. А после вызвали Сашу.
Андрей: – Опознали вещи Веры?
Женщина: – Да, но не совсем.
Андрей: – Что значит не совсем?
Женщина: – Эти вещи Вере не принадлежат.
Андрей (удивленно): – Как не принадлежат? Помада и цепочка не ее?
Женщина: – Родные не опознали.
Андрей (встает со скамейки): – Ничего не понимаю. Жуть какая. Ну, записка-то осталось. Там ведь все подробно написано.
