Рождественская песнь в прозе – Чарльз Диккенс

Эх, если бы я однажды не посмотрел мультик «Рождественская история» который очень хорошо запомнился и понравился, оценка этой книге была бы выше.

Книга мне досталась из «Новогоднего флешмоба 2023» спасибо goramyshz отличный совет.

Я не знал, что тот мультик был снят по книге, а когда начал читать, понял, что всё это мне до боли знакомо.

Именно это чувство и помешало мне полноценно насладиться книгой!

Это великолепная история, с невероятно сильным посылом.

И сейчас самое время её прочитать!

Книга о том, что мы не вечны и нужно жизнь прожить так, чтобы не было за неё стыдно. Здесь урок родителям, что большинство наших проблем родом из детства и нужно быть аккуратнее к личности, которая только формируется. Ну и конечно Дух Рождества обязательно посетит вас.

Добрая и поучительная история, которая обязательно проникнет в ваше сердце.

Богатым быть хорошо, но счастливым куда, как лучше!

У меня всё. Спасибо за внимание и уделённое время!

На мой взгляд, эта та книга, с которой стоит начинать знакомство с Диккенсом, если вы еще с ним не знакомы. Она легко и быстро читается, в ней много красивых поэтичных описаний и, конечно, рождественская песнь несет мощный заряд добра.Сюжет на поверхности достаточно прост. Эгоист и скупец мистер Скрудж в сочельник оказывается против своей воли втянут в невероятное приключение. Его навещает бывший компаньон, ныне покойный Марли, и три других гостя. А именно духи прошлого, настоящего и будущего. Каждый из этих духов заготовил для своего подопечного подарок. Подарочки поначалу не слишком порадуют Скруджа, но в итоге изменят всю его жизнь. Призраки не скрывают от Скруджа, что у него не так много времени и они здесь, чтобы дать ему последний шанс. Все ради его блага.Скрудж всю жизнь был неприятным типом во всех отношениях. Он ужасно жадный, кармический брат Гобсека. Думает только о себе, никому никогда не помогает и совершенно не уважает дух Рождества. Для него праздник – что-то вроде дополнительного неудобства, повод для всяких «лентяев» не приходить на работу.Скрудж постоянно терроризирует своего единственного клерка, буквально не дает тому свободно вздохнуть. Даже один выходной в году, на Рождество, Скрудж дает словно дарует великую милость. Диккенс несколько раз сравнивает своего героя с холодом. Холодное сердце Скруджа, казалось, закрыто от проникновения в него обычных человеческих чувств. Он совсем не умеет радоваться. Что Скруджу до веселых святок? Его жизнь напоминает ровную линию кардиограммы. Никаких эмоций, ни счастливых, ни грустных.Кажется, что у него в сердце все уже окончательно заледенело… но и в душе такого законченного скупердяя живут воспоминания и страхи. Призракам, посетившим его в рождественскую ночь, когда граница между миром живых и миром мертвых истончается, надо только разбудить эти воспоминания и тем самым пробудить чувства в груди Скруджа.Он оказался не безнадежен, вопреки всей своей жадности, угрюмости и холодности. Выяснилось, что у Скруджа было несчастливое детство. Он был всеми забытым ребенком. В каждом брюзжащем старике живет маленький ранимый мальчик? Может и не в каждом, конечно, но мистер Скрудж оказался чувствительнее, чем можно было предположить в начале. Каждый из трёх привидений (на то они и духи, чтобы знать на какие точки надавить) находит, какую картину ему показать, чтобы она каким-то образом перелезла через высокие стены и нашла отклик в сердце скупца.Решающей, по всей вероятности, оказалась картина, которую развернул перед Скруджем дух рождества будущего. Увидев, что его ждет не в далекой перспективе, старый скряга захотел побыстрее сделать что-нибудь полезное. А кто бы на его месте не захотел?Как вы уже поняли, Скрудж после общения с потусторонним миром меняется. У него появляется желание делать добро другим людям. Он неожиданно открывает для себя, что дарить радость другим может сделать счастливым самого дарителя.Кажется ли раскаяние и перерождение Скруджа правдоподобным? Этим вопросом наверняка задавались и многие читатели, и литературоведы. Мне кажется, что это не так важно. Скрудж мог измениться на время, что совершенно правдоподобно. А потом опять начать скатываться к прежним грехам. Такой вариант не исключается. Но главное, что хочется вынести из книги, это её посыл.Изменения, даже на первый взгляд удивительные, возможны. Пока жизнь продолжается, в ней можно что-то менять. Если даже такой закостенелый человек, как Скрудж, смог измениться, значит это возможно. К тому же, он уже сделал доброе дело, которое многое может искупить. Помог больному мальчику.В книге умело переплетается серьезное и юмористичное, мрачное и веселое. В этой истории, хотя она местами хочет казаться пугающей (разные страшные звуки сопровождают появление духов и т.д.), есть радость. Многие персонажи по-настоящему радуются наступлению праздника. Не потому что у них все хорошо, а просто потому что наступила рождественская пора. Уже поэтому повесть Диккенса станет отличным выбором для чтения под ёлкой.В конце хочется привести один из атмосферных отрывков, который идет почти в самом начале. « И вот однажды – и притом не когда-нибудь, а в самый сочельник, – старик Скрудж корпел у себя в конторе над счетными книгами. Была холодная, унылая погода, да к тому же еще туман <…> Городские часы на колокольне только что пробили три, но становилось уже темно, да в тот день и с утра все, и огоньки свечей, затеплившихся в окнах контор, ложились багровыми мазками на темную завесу тумана – такую плотную, что, казалось, ее можно пощупать рукой. Туман заползал в каждую щель, просачивался в каждую замочную скважину, и даже в этом тесном дворе дома напротив, едва различимые за густой грязно-серой пеленой, были похожи на призраки. Глядя на клубы тумана, спускавшиеся все ниже и ниже, скрывая от глаз все предметы, можно было подумать, что сама Природа открыла где-то по соседству пивоварню и варит себе пиво к празднику. » Ну разве не прелесть? Дома похожие на призраки. Диккенс с самого начала намекает Скруджу на скорую встречу с незваными гостями из далеких краев.

В раннем детстве мне тоже «являлись» призраки-ангелы. Этак лет в 4-5. Я рассказывала о том членам семьи, а они напомнили мне об этом уже в сознательном возрасте. Так, ко мне ночами таскались маленькие призраки, обязательно в разноцветных колпачках, и колпачки они вешали каждый на свой гвоздик. Вот уж не знаю, что творилось с моим воображением в 5 лет, но вспоминать о таком очень забавно. Явись же мне такое нынче, полагаю, в лучшем случае я бы решила, что больна, и побежала бы к врачу. В худшем же случае я бы заработала первый (возможно, последний) в своей жизни инфаркт.

«Рождественская песнь» больше тяготеет к прозе Хэллоуина, она достаточно мрачная, хотя и слезливо-трогательная местами. Главного героя пугают то жизнью после смерти, то самой смертью, и, хотя все заканчивается максимально хорошо (что у Диккенса норма), повесть оставляет после себя горьковатое послевкусие. Персонаж со всем известным именем Эбинезер Скрудж – этакий местный Кощей, который обречен чахнуть над английскими фунтами. Он помешан на деньгах, а все, что мешает увеличивать капитал, считает лишней тратой времени. Я бы сказала, что Скрудж карикатурен, не знай я истории Генриетты Грин. Эта американская миллионерша была настолько скупой, что занашивала одежду до дыр, экономила на еде и врачах и даже отказалась сделать операцию больному сыну, и в итоге он остался без ноги (все равно это дешевле, знаете ли). На самом деле, ясно, отчего Скрудж стал таким. Он вышел из бедности, много работал, копил деньги, и все из-за своего страха снова оказаться в нищете. Страх бедности типичен для поднявшихся с самого дна. По пути Скрудж, естественно, растерял все добрые чувства и разучился просто радоваться жизни, все заменило тупое поклонение богатству. Заработав большие деньги, Скрудж не научился их тратить. Он жалеет каждый шиллинг, любая «денежная жертва» кажется ему личной катастрофой. В итоге он портит отношения буквально со всеми. Он уже просто не выносит тех, кто не занят ежечасным зарабатыванием чего-то там. Своего клерка он откровенно тиранит, племянника, можно сказать, посылает, выгоняет благотворителя, который посмел его потревожить. Наверное, у всякого в знакомых отыщется такой неприятный человек, который ни во что не ставит других и всячески отталкивает любое хорошее отношение. Сам этот человек не исправится (увы), что-то должно вторгнуться в его жизнь, настолько все в ней растормошить, чтобы он осознал, насколько бессмысленно быть жестоким и злым.В «Рождественской повести» Диккенс (внезапно) себя показывает реалистом. Так, он доказывает, что недостаточно человека растрогать (это состояние длится не долго). Нет, его нужно напугать. Причем напугать до полусмерти. Сначала Скруджа пугают чахлой загробной жизнью и длинными страшными цепями, которые он будет обречен носить после смерти, если не исправится. Явление его умершего компаньона иначе, чем удручающим, не назовешь. Ну кому захочется жить так уныло, да еще таскать цепи, словно арестанту? Потом Скруджа пытаются тронуть картинами человеческого счастья (эх, эти «кнут и пряник»!) А затем его опять пугают – его же собственной смертью, – и, по сути, у главного героя не остается выбора: либо он станет добрее и человечнее, либо умрет через год ужаснейшей смертью, и все будут радоваться его кончине. Любой человек, посмотрев на свою могилу и услышав крайний срок, захочет переменить свою жизнь.

С одной стороны, напрашивается оптимистичный вывод: ну Скрудж же изменился, картины счастья и смерти помогли! С другой же, наваливается тоска: получается, Скрудж отказался от одного страха (растратить все деньги и оказаться в нищете) во имя другого (быстро умереть и не быть оплаканным любящими людьми). Сколько в его изменении – от истинной доброты? Не оказывается ли на первом месте у героя страх печальной смерти, страх одиночества… страх оказаться чуждым обществу (а в повести говорится, что Скрудж об обществе никогда не забывал)? Не получается ли, что все его хорошие дела – от переживания своей неустроенности? Да и можно ли, в случае Скруджа, стать «хорошим» без страха, из одного лишь альтруизма? Диккенс, как истинный утешитель, очень легко меняет минус на плюс, практически без внутренней ломки, но мы-то знаем, что в жизни так не бывает. Отсюда и своеобразное послевкусие – словно горького миндаля наелся. Повесть, безусловно, невероятно трогательная, светлая, но… Множество вопросов остается. Наверное, я просто разучилась верить в волшебные преображения за несколько часов.