Челси Питчер
Эта ложь убьет тебя
Руби склонила голову к плечу.
– Но зачем пропускать одну цифру? Почему не пронумеровать пункты «один, два и три»?
– Потому что отсутствие цифры о чем-то говорит, – ответил Паркер и посмотрел на канделябр. Он разглядывал горящие свечи точно так же, как недавно Джунипер разглядывала плавательный бассейн. У всех были свои слабости.
– О, – произнес Гэвин, когда понял ответ. – У Кукольного личика нет слабостей.
– Ты считаешь, что любовь – это слабость? – Джунипер нахмурилась, глядя на него, а он покраснел и отвел глаза.
– Любовь – это определенно слабость. – Руби взглянула на Паркера, на его новенький зеленый костюм. – Но, с другой стороны, некоторые думают, будто они влюблены, а на самом деле они просто не уверены в себе.
Брет набросился на нее:
– Почему бы тебе не оставить оскорбления при…
– Эй, эй, – вмешался Гэвин. Если они собираются разорвать друг друга на кусочки, то могут сделать это после того, как разгадают тайну. – Я не говорю, что любовь – это слабость. Я говорю, что люди могут использовать ее против тебя.
Джунипер кивнула.
– Поэтому супергерой всегда старается оставаться одиноким, потому что знает, что злодей будет охотиться за той, кого он любит.
– Ладно, поднимите руки, – предложила Руби и первой подняла руку. На ней были ярко-красные перчатки до локтей, точно такого же цвета, как ее волосы. – У кого в карточке есть любовный интерес?
Все подняли руки, кроме Брета. Джунипер подошла к нему ближе.
– Это просто игра, – сказала она. – Персонажи. Брось, Брет.
Гэвина удивило, как мягко она с ним говорит, будто он щенок, которому нужна любовь, а не приспешник чудовища. Но Джунипер знала Брета до того, как он запутался в паутине Паркера, и она, наверное, вспоминала того маленького мальчика с милым лицом. Гэвин не мог позволить себе роскоши вспоминать Брета с любовью.
Ему только хотелось забыть.
В конце концов, они когда-то были друзьями. Теперь это казалось невозможным, но в начальной школе Брет и Гэвин были неразлучны. Они обычно встречались в лесу за своими домами и отправлялись на поиски приключений. Они подбирали с земли ветки и размахивали ими, как мечами. Они искали сокровища. Однажды нашли птичье гнездо, упавшее с дерева, и шестилетний Брет расплакался, боясь, что птенчики не выживут.
Теперь, похоже, он готов был снова расплакаться. Гэвин почувствовал странное желание поговорить с ним. Но он точно знал, чем это может кончиться, знал, чем это всегда кончалось, с тех пор, как появился Паркер.
Брет медленно поднял руку и сказал:
– У моего персонажа есть любовный интерес.
– Значит, у каждого есть своя слабость, – сказал Гэвин, – кроме Кукольного личика. А как насчет этих букв?
– Может быть, это анаграмма? – предположил Паркер.
– Из шести букв? У всех остальных на карточке стоит их полное имя. Погодите… – Гэвин снова всмотрелся в свою карточку, провел пальцами по буквам. – У всех инициалы написаны заглавными буквами. Правильно?
– Он поднял свою карточку, так что все увидели имя Гэвин Мун, напечатанное спереди каллиграфическим шрифтом.
Все кивнули, даже Брет.
– А эти буквы все строчные, – сказал он, указывая на карточку Кукольного личика. – Поэтому, возможно, это не анаграмма, а некоторых букв не хватает, и мы должны их вставить. Мы можем предположить, что две из недостающих букв – это инициалы.
Захрипел интерком, и Гэвин почти ожидал, что голос начислит ему очки за открытие. Вместо этого голос произнес:
– Прошу вас, располагайтесь как дома, выпейте и представьте ваших персонажей.
Джунипер задрожала, и Гэвин снял куртку и набросил ей на плечи.
– Спасибо, – поблагодарила она, вцепившись пальцами в края куртки. – Ты все еще считаешь, что это запись, рассчитанная по времени?
– Сейчас я уже не так уверен, как минуту назад. Но, эй, я буду первым. – И Гэвин гулким голосом объявил: – Я – Человек-невидимка.
– Я – Живой факел, – сказал Паркер, не желая отставать. – И это не имеет смысла, между прочим, потому что я одет в зеленое.
Все разглядывали его костюм темно-зеленого цвета. Именно Руби уловила связь.
– О! Ты – самая жаркая часть пламени, – догадалась она, а Паркер на это усмехнулся.
– Я – Подводная акробатка, – прошептала Джунипер.
– Железный желудок. – Это сказал Брет, и Гэвин уже много лет не слышал, чтобы он говорил таким мягким тоном. Он хотел бы знать, действительно ли Брет потрясен. При свете канделябра, из-за своего темно-лилового костюма, Брет был похож на кровоподтек.
– А я – Фокус с исчезновением, – заявила Руби, делая широкий жест рукой. Гэвин ожидал, что она сейчас присядет в реверансе, но она не стала.
Через минуту интерком заговорил опять:
– Прошу вас, располагайтесь как дома, выпейте и представьте своих персонажей.
– Мы только что это сделали! – рявкнул Паркер. Он спорил с интеркомом, как спорил бы с окошком выдачи ресторана для автомобилистов. Гэвин это знал точно. Однажды, когда он учился на втором курсе, Брет бросил его в багажник Паркера, и мальчишки вместе совершили веселую поездку по городу, покупали еду, потом потолкались на местном рынке и, наконец, подцепили девочек у какого-то низкопробного клуба.
– Прошу вас, располагайтесь как дома, выпейте и представьте своих персонажей. Прошу вас, располагайтесь как дома, выпейте и представьте своих персонажей. Прошу вас…
– Мы представились! Мы выпили! Мы… – Паркер застыл, его взгляд остановился на Гэвине. – Это ты.
– Что? Я первым представился.
– Посмотри на свой бокал. – Паркер фыркнул, бросил взгляд на Брета. Оба парня уже выпили свои бокалы. Бокал Руби уже наполовину опустел. Даже Джунипер сделала один-два глотка.
Оставался Гэвин, один лишь Гэвин, и Паркер ни за что не позволит ему забыть об этом.
– Этот молокосос боится яблочного сидра.
– Я не боюсь, – огрызнулся Гэвин. Ему очень не нравилось, как легко Паркеру удается вывести его из себя. – Я просто не стану пить того, что налил ты. Ты, возможно, подлил туда…
Паркер перебил его со смехом:
– Можешь проверить. Конечно, ты не знаешь, как пахнет виски…
– О, ради бога. – Гэвин схватил свой бокал, сделал глубокий вдох. Когда запах ударил в его ноздри, он отдернул голову, его глаза наполнились слезами. Этот сидр был как будто испорчен. Он хотел проверить другие бокалы, пахнут ли они так же, но это вызвало бы гнев Паркера.
Гэвин снова вдохнул, но уже утратил координацию. В глазах все расплылось, а носовые ходы жгло, как огнем. Что-то едкое налили в его бокал, что-то пахнущее, как в химической лаборатории, или…
– Гэвин? – Голос Джунипер звучал слабо, будто она звала его из туннеля.
– Я… – Он поставил бокал на стол, откинулся назад, но его движения были более порывистыми, чем он ожидал. Когда он подался назад, стул подался вместе с ним. Они вместе перевернулись. Они вместе упали. Гэвин вскинул руки, чтобы защитить голову. Последнее, что он увидел, был Паркер, который смотрел на него сверху, и его зеленые глаза сверкали, как изумруды, при свете канделябра.
Потом его веки задрожали и опустились, и он больше ничего не видел.
6
Пьяный нокаут
Когда Гэвин упал, Брет вскочил со стула. Сердце его стучало как молот. Неужели кто-то подлил что-нибудь в бокал Гэвина? Или все это – часть игры? Забавно, как легко было забыть, что вы прибыли на ужин, посвященный раскрытию убийства, когда твой одноклассник лежит без сознания на жестком деревянном полу, но не только Брет растерялся.
Все бросились к Гэвину.
Паркер оказался возле него первым. Он поднес руку ко рту Гэвина, чтобы убедиться, что тот дышит, а Джунипер щупала его пульс. Брет не помнил ни одного раза, когда бы Джунипер не играла роль врача (и всерьез). Тем временем Руби склонилась над телом, она выглядела особенно бледной. Но, с другой стороны, трудно сказать наверняка, потому что Руби всегда была бледной, как привидение. На Брета она всегда производила впечатление существа, которое лишится жизни, если не будет подпитываться энергией от таких парней, как Паркер Эддисон. Каждый, к кому она прикасалась, оказывался сломанным или мертвым.
– Жизненно важные органы у него в порядке, – произнесла Джунипер снизу. – Но я думаю, нам следует вызвать «скорую», на всякий случай…
– Очень жаль, печальный случай, – прервал ее голос из интеркома. – Человек-невидимка слишком много знал. Но кто из этой компании хотел заставить его замолчать?
Брет учащенно задышал. Он боялся сказать вслух то, о чем подумал: что он точно знает, кто хотел заставить Гэвина молчать. Он невольно бросил быстрый взгляд налево, на парня, который тянулся к бокалу Гэвина.
– Все это часть игры, – заявил Паркер, крутя бокал в руках. Но, должно быть, бокал был влажным от сидра, потому что выскользнул у него из пальцев.
И упал на пол.
– Дерьмо! – Паркер отскочил назад, когда бокал разлетелся на осколки. – Я не виноват, – быстро произнес он.
Джунипер сердито смотрела на него. Они вдвоем наклонились над осколками разбитого бокала, пытаясь найти признаки яда. Но там ничего не было. Ничего на стекле, и ничего в янтарной жидкости, растекающейся по полу. Но некоторые вещества не образуют осадка, и Паркер, должно быть, это знал, потому что он поднес один из осколков к носу.
– Не делай этого, – велел ему Брет. – Ты порежешься.
Проклятье. Ему не следовало этого говорить. Весь этот год он держался так хорошо, очень хорошо. Он отошел от Паркера. Перестал превращать людей в кровавое месиво, и на ринге, и вне его. И хотя стремление избегать неприятностей никак нельзя было считать искуплением, он все время надеялся, что однажды его прошлое будет забыто и он будет чист.
Затем Паркер опять возник на его орбите, и все пошло к черту.
K счастью, он сейчас шел прочь от него, чтобы помыть руки на кухне. Джунипер выдохнула и сказала:
– Ты вовремя вмешался, Брет. Если бы он порезал руку, любой наркотик попал бы прямо в его кровь.
– Джунипер, это игра. – Руби закатила глаза. – Видишь, как Гэвин прикрыл рукой лицо? Это он хочет скрыть улыбку. Он не сделал ни одного глотка!
– Знаю, – ответила Джунипер, явно потрясенная. – Но я хотела удостовериться…
– Смотри. – Руби встала на колени и пощекотала Гэвина под ребрами. Тот вздохнул, слегка дернулся, будто хотел свернуться в клубок. – Видишь? Он старается сдержать смех. У него хорошо получается…
– Эй, ребята, – окликнул их Паркер, возвращаясь из кухни. – Я думаю, мы должны подыграть.
– О, какой ужас! – воскликнула Руби с невероятно смехотворным южным акцентом. – Наш дорогой друг Гэвин ушел от нас… давайте прочтем его карточку, – прибавила она с коварной усмешкой.
Руби так же быстро вышла из своей роли, как и вошла в роль. Конечно, было бы легче подыгрывать, если бы здесь были нанятые актеры. Невозможно собрать в комнате пятерых одноклассников и надеяться, что они ни на минуту не выйдут из образа. Особенно принимая во внимание то, что им только что сообщили детали образов их персонажей. Но даже это подозрительно, подумал Брет, когда Джунипер подняла с пола карточку Гэвина. Если Гэвин был намеченной жертвой, он должен был знать о своей роли до того, как пришел сюда. А если верить словам интеркома, один из присутствующих – убийца. Брету точно не дали никаких намеков на вину своего персонажа в присланном приглашении, но он хотел быть готовым к такой возможности.
Он хотел выиграть.
Теперь Джунипер развернула карточку Гэвина и вслух читала ее.
«Мое имя – Человек-невидимка. Я тайно влюблен в Подводную акробатку. Мое оружие – фотоаппарат, потому что я выставлю напоказ каждого из вас. Моя самая большая тайна: я готов убить ради популярности».
– «Убить ради популярности». Мило. – Руби фыркнула, и Брет невольно подумал, не пытается ли она отвлечь присутствующих от реакции Джунипер. При упоминании о Подводной акробатке ее лицо залилось краской. Карточка Гэвина была слишком уж точной. Брет незаметно обвел взглядом всех присутствующих, пытаясь представить себе, что было бы написано в их карточках, если бы там написали правду.
«Его имя – Живой факел, – подумал он, бросая взгляд на Паркера, – и он влюблен в Исчезновение».
Это было просто. Описать Джунипер тоже было довольно просто. Она была Подводной акробаткой, и, если верить школьным слухам, она влюблена в сидящую рядом с ней девочку. И все-таки Брету никогда по-настоящему не верилось, что Джунипер хотелось прижать Руби к стенке и поцеловать. Джунипер обожала Руби так, как маленькие девочки обожают друг друга еще до того, как узнают о существовании мальчиков, как будто она всерьез верила, что они вырастут, выйдут замуж, родят детей, и все же будут продолжать любить друг друга больше, чем кого бы то ни было.
K несчастью, все получилось не так, как хотелось Джунипер. Руби все испортила тем, что слишком сильно влюбилась. Сначала в Паркера, а потом… Ну, Брет до сих пор не знал правды о Руби и Шейне.
Даже после того, как посмотрел то видео.
– Давайте по порядку, – сказал он, глядя вниз на лежащего на полу парня. Рукава рубашки Гэвина были закатаны до локтей, а жилетка сбилась в сторону. – Почему Гэвин – это Человек-невидимка? Он одет, как репортер.
– Он наблюдатель, – тут же ответила Джунипер. – Он за всеми наблюдает. А за ним никто не наблюдает.
Брет кивнул в знак согласия. В конце концов, Гэвин ни за что не провернул бы то, что он сотворил на вечеринке в прошлом году, если бы за ним наблюдали.
– Ладно, тогда вполне логично, что он должен стать тем, кто умрет, если у него была возможность все видеть, не будучи увиденным. Но зачем тогда вообще приходить на вечеринку?
– Может быть, фонд ему заплатил? – высказала предположение Джунипер. – Это должно быть намного меньше пятидесяти тысяч – ведь именно столько всем предложили, правда?
– Стипендию в пятьдесят тысяч долларов, – тут же вставила Руби.
Но Паркер выдавил из себя «да» так, будто оно застряло у него в горле. Брет знал этот старый трюк; каким бы ловким ни был Паркер, ему почему-то всегда отчасти хотелось, чтобы люди знали, когда он лжет. Может быть, ему хотелось, чтобы его поймали, или он хотел доказать, что может бросать намеки и все равно ему сойдет с рук все что угодно. Как бы то ни было, Брет перевел взгляд на сумку, висящую на плече у Паркера, гадая, что он там от них прячет.
– Позвольте мне задать вам вопрос, ребята, – сказала Джунипер через минуту. – Никому это не кажется странным? Я хочу сказать, никому не кажется странной вся эта затея?
Берт с трудом сглотнул, чувствуя спазм в желудке во время ответа.
– Конечно, это немного странно. Но разве у нас есть выбор?
Вся компания молчала, каждый думал о том, чего они хотят, и как страстно они этого хотят. Год назад Брет был восходящей звездой на ринге. Джунипер собиралась произнести торжественную речь на выпускном вечере. Руби готовилась к прослушиванию на конкурсе Музыкальной школы Джульярда, а Гэвин и Паркер посещали самые престижные частные колледжи, входящие в Лигу плюща.
Потом, в одну ужасную ночь, все изменилось.
– Я хорошо учусь, – сказала Джунипер, глядя на свои ладони. – Если я сдам на отлично выпускные экзамены и возьмусь сделать дополнительную работу, чтобы повысить оценки, у меня все будет прекрасно, – продолжала она, и никто ее не поправил. У нее все будет прекрасно, это значит, что она будет посещать школу по своему выбору. Но – прощай, речь на выпускном. Прощай, бесплатное обучение. Вот что происходит, если пропускаешь месяц учебы в школе.
Конечно, их оценки уже не были отличными в те недели после несчастного случая. Надежда на любые академические стипендии растаяла, как дым. А для такого ученика, как Брет, который и так учился неважно, уход из бокса означал потерю всего.
Ему эти деньги были нужны больше, чем кому бы то ни было.
– Итак, у нас есть основные догадки, – сказал он. – Но если Гэвин – жертва, это значит, что есть подсказки… у него самого? Ох, Джунипер, проверь его куртку.
– Что? – Джунипер прищурилась. Она явно забыла, что Гэвин набросил ей на плечи свою куртку несколько минут назад. Теперь она сбросила курку и вывернула карманы.
– Ничего нет, – сказала она.
– Погодите. – Паркер присел и сунул руку в карман штанов Гэвина. Смотреть на это было неловко, но через несколько мгновений он вытащил смятый клочок бумаги.
– Па-арни, – проворковал он, разглаживая записку. – «Подождите до четверти… Сделайте вид, что не хотите пить… Едва пригубите сидр… потом падайте». Ох, дерьмо. Это как раз его инструкции.
Джунипер выхватила записку и молча прочла ее.
– Ох, слава богу. Я думала, он… – Она осеклась, качая головой. – Ты меня очень напугал, дурак, – обратилась она к Гэвину, который вздохнул в ответ.
– Я вам говорила, что он притворяется, – криво усмехнулась Руби. – Теперь пошли искать его убийцу. Но где…
Словно в ответ из коридора зазвучала музыка. Карнавальная музыка, идеально соответствующая теме их персонажей. Все повернулись и посмотрели друг на друга – ну, все, кроме Гэвина.
И выбежали из комнаты.
Они остановились у подножия широкой лестницы из кованого железа, которая шла, изгибаясь, на третий этаж. Музыка доносилась сверху. Но все-таки не всех манила эта лестница и те тайны, которые ждали за ней. Руби обернулась и смотрела куда-то за их спины.
– Священный проход в Нарнию, – сказал Брет, проследив за ее взглядом. Там, прижатый к двери парадного входа в здание, стоял шкаф. Брет подошел к нему. Он видел достаточно фильмов и знал, что убийцы стараются прятаться в нелепых местах, и несмотря на то, что по интеркому намекали, будто один из них хотел заставить Гэвина замолчать, Брета совсем не удивило бы, если бы он нашел убийцу, скрывающегося где-то поблизости. В конце концов, стол был накрыт на шестерых, а на карточке Кукольного личика было написано «Я уже здесь».
Может, весь фокус в том, чтобы его найти.
K сожалению, шкаф оказался пустым. В нем не было даже зимних пальто. И как ни нравилась Брету идея проскользнуть в другой мир еще тогда, когда он был маленьким, он уже с тех пор бросил искать решение своих проблем в магии.
– Зачем он здесь? – спросил он, пытаясь отодвинуть шкаф от двери. Шкаф не двинулся с места. Ни на дюйм.
– Неужели Инспектор манежа старается запереть нас в доме?
Паркер покачал головой.
– Я думаю, это означает, что парадная дверь – запретная зона. Похоже, нам следует ограничиться…
– Определенными участками дома, – закончил Брет и сразу же испугался. Почему он это сказал? Зачем заканчивает фразы Паркера, будто между ними существует связь? Но Паркер только кивнул, улыбаясь своей веселой, непринужденной улыбкой. Улыбка Паркера была похожа на солнце. Она согревала Брета до самой глубины души.
– Это объяснило бы, почему черный ход не заперт, – рассуждала Руби. – Нам положено исследовать патио.
– Бассейн, – произнесла Джунипер, обхватив себя руками. Руби обняла ее за плечи. Этот жест был ласковым, успокаивающим и совершенно не в духе Руби. Но ведь Руби не всегда была такой бесчувственной статуей, как сейчас.
Прошлый год всех их изменил.
– Значит, идем наверх, – сказала Руби, убирая руку. Но она осталась рядом с Джунипер, а Паркер шел следом. Брет возглавлял компанию, шагая через две ступеньки.
– Как вы думаете, что мы найдем? – спросил он, бросая слова через плечо.
Никто не ответил, но все быстро взбежали по лестнице. Они приступили к расследованию. Брет снова почувствовал себя ребенком, бегущим по лесу темной ночью. Когда ему было шесть, летом он тайком убегал из дома каждую ночь, чтобы встретиться в лесу с Гэвином, и вместе они выкармливали из пипетки пару птенцов. Эти птенцы выпали из гнезда во время бури, и Брет твердо решил не дать им погибнуть.
Теперь, взбираясь на верхний этаж, он говорил себе, что может спасти еще одну жизнь. Свою собственную. Ему только нужно раскрыть эту тайну раньше остальных. Темный, обшитый деревянными панелями коридор уходил вдаль перед ним, в конце его было пять дверей, и он подошел к первой двери слева. Кто-то нарисовал на ней каплю воды. Рисунок был грубый, примитивный, такие рисуют дети, когда родители отвернулись.
– Подводная акробатка, – произнес Брет. Когда Джунипер напряглась, он прибавил: – Это просто догадка.
Но он знал, что прав. Еще до того, как нашел свою дверь, на которой был нарисован маленький меч, он знал, что прав. На двери Паркера был язычок пламени. На двери Руби – привидение. Когда группа подошла к последней двери в коридоре, Брет заметил рисунок, висящий на стене. На него смотрела семья, двое родителей и двое детей с черными волосами. Девочка и мальчик.
– Какого черта? – пробормотал Паркер.
Брет резко повернул голову в его сторону.
– Что? – спросил он, у него вдруг пересохло во рту. Рисунок вызывал тревогу.
– Там ничего нет, – сказал Паркер, указывая на пятую дверь. – Возможно, у Гэвина нет спальни. Он ведь мертв, в конце концов. – Он взял слово «мертв» в большие кавычки, нарисовав их в воздухе, будто заверяя всех, что он пошутил.
Но у Брета все внутри сжалось.
– Нам следует заглянуть внутрь, – сказала Руби и потянулась к дверной ручке, и спазм в желудке Брета усилился. Он был совершенно уверен, что из комнаты доносится музыка.
Он затаил дыхание, когда Руби повернула ручку двери.
– Заперта, – сказала она, отдергивая руку, будто обожглась. Все четверо вернулись к своим, как они полагали, комнатам. Брет и Паркер повертели ручки своих дверей чтобы проверить, не заперты ли замки.
Они были не заперты.
– Думаю, ясно, что мы должны делать, – сказал Брет. Все они стали казаться чуть меньше, чем были минуту назад. Правило номер один, чтобы не встретиться с убийцей, гласило: «Не расставайтесь друг с другом».
Но ни один из них не собирался отступать. Их таинственный благодетель собрал идеальную группу. У каждого была какая-то тайна. У каждого была навязчивая идея. У каждого, вероятно, было оружие, если принять во внимание то, как выложили карточку Брета. Если Инспектор манежа правильно разыграл свои карты, ему не придется открываться перед ними сегодня ночью. Игроки сами проведут конкурс. Прикончат друг друга. Нанесут удар в спины друг друга.
Они одновременно открыли двери и проскользнули в свои комнаты.