Джеймс Хэдли Чейз
Сувенир из «Клуба мушкетеров»
Глава тринадцатая
1
Машина остановилась перед домом, и из нее вылез Ренкин в сопровождении сержанта Кенди.
Я вышел навстречу.
– Мне надо поговорить с вами, – сказал Ренкин. – Пойдемте в бунгало.
– Обернитесь, лейтенант, – негромко произнес я, и вы, возможно, передумаете.
Ренкин посмотрел на «кадиллак» и на стоявший рядом «бьюик».
– Ну и что? – спросил он.
– Вы, конечно, знаете, кто владелец «кадиллака». Если вас не интересует капитанское звание, входите. Но тогда – я это гарантирую – вам не видать повышения, как своих ушей.
– Хорошо. Мы побеседуем по пути к Трисби.
– К Трисби вы поедете один, лейтенант, мне там нечего делать, – ответил я. – У меня хватает хлопот и с владельцем «кадиллака».
– Вы поедете или мы повезем вас силой? – неожиданно нетерпеливым и угрожающим голосом спросил Ренкин.
Приблизившись к нам, Кенди многозначительно сунул руку в карман пиджака.
– Хорошо, коль вы настаиваете, – счел за лучшее согласиться я. – Но что вам нужно?
– Хватит морочить нам голову, – раздраженно сказал Ренкин. – Вы только что вернулись от Трисби.
– Попробуйте доказать это, – сказал я, садясь в полицейский автомобиль.
Я посмотрел на бунгало; Марго не подавала никаких признаков, что находится там.
– Дайте мне револьвер, – потребовал Ренкин.
– У меня его нет.
– Где он?
– В бунгало.
– Поехали обратно, – приказал водителю лейтенант.
Машина развернулась. Преследуемый Кенди по пятам, я вошел в дом. Я старался загородить тумбочку от сержанта, но тот, оттолкнув меня, выдвинул ящик и извлек револьвер. Это был принадлежащий мне револьвер тридцать восьмого калибра.
– Он? – спросил сержант.
– Да.
Я удивленно посмотрел в ящик: револьвер Бриджетт бесследно исчез.
Кенди заглянул в ствол и обнюхал его. Потом положил в карман.
– Кто оставил здесь «кадиллак»?
– Спроси об этом у лейтенанта, – буркнул я в ответ. – Зачем я вам понадобился?
– Не представляйся дурачком. Мы видели, как ты вышел от Трисби.
– Почему же меня не арестовали сразу?
– Не было ордера на арест.
– Кто подписал ордер?
– Капитан.
– Холдинг знает об этом?
Кенди пошевелил языком, перемещая во рту жевательную резинку.
– Забудь о Холдинге, ситуация в городе изменилась.
Когда мы подошли к машине, Ренкин спросил:
– Нашли?
– Да, – ответил Кенди, протягивая револьвер.
– Вы обвиняете меня в убийстве Трисби и его слуги?
– Я никого ни в чем не обвиняю, – ответил Ренкин устало. – Мне приказано доставить вас, и я выполняю распоряжение.
– Но ведь Холдинг…
– О нем вы узнаете в свое время, а сейчас заткнитесь.
Больше за дорогу не было произнесено ни слова.
Пользуясь тем, что никто не мешал думать, я еще раз сделал обзор всех происшествий, невольным участником которых мне довелось стать в Сан-Рафеле. Когда человек внимательно анализирует минувшие дела и события, ему зачастую удается обнаружить связующее звено между, казалось бы, разрозненными фактами. Так случилось и со мной. Неожиданно я почувствовал, что держу в руках ключ ко всем хитросплетениям.
Я не успел по-настоящему восхититься своей сообразительностью, так как вскоре мы подъехали к «Белой даче».
Ренкин и я вышли из автомобиля.
– Поезжай обратно в бунгало, – сказал лейтенант своему помощнику. – Обыщи дом, все, что найдешь, привези сюда. Отправляйся.
Кенди коснулся плеча водителя, и через минуту машина скрылась из вида.
– Думаете, она успела уехать? – спросил у меня Ренкин.
– Конечно. Что случилось с Холдингом?
– Сук, на котором вы сидели, Брэндон, с треском обломился. Кенди договорился с судьей Гаррисоном, и Холдинг снова поддерживает администрацию. В городе больше нет оппозиции.
Слова полицейского были для меня полной неожиданностью.
– Поторопитесь, – сказал Ренкин, – капитан не любит, когда его заставляют ждать. Вас предупреждали, чтобы вы не совались в это дело, теперь пеняйте на себя.
– Но Холдинг дал мне добро на продолжение расследования.
– Вы разве не видели, что это за тип?
Когда мы поднялись на веранду, по ней взад и вперед расхаживали трое полицейских. В ярко освещенной гостиной с сосредоточенным видом сновал фотограф и работали специалисты по отпечаткам пальцев.
– Капитан здесь? – спросил Ренкин у одного из них.
– Наверху.
Поднявшись по лестнице, мы оказались в спальне, где поперек кровати по-прежнему лежало тело Трисби. У окна виднелась массивная фигура Кетчена. Два человека в штатском рылись в многочисленных ящиках.
Капитан стоял к нам спиной, глядя в окно. Он курил сигару, и дым полз по комнате серыми облачками, распространяя неприятный сильный запах.
Минуты две тянулось томительное молчание.
– Где его револьвер? – не оборачиваясь, сказал Кетчен.
Все было рассчитано на то, чтобы вывести меня из душевного равновесия, расслабить волю. Это был старый полицейский прием, много раз испытанный на простофилях.
Ренкин отошел от двери, и его место сразу занял другой инспектор – на случай, если я попытаюсь удрать.
– Наручники на нем?
– Нет, капитан. – Лицо Ренкина напряглось.
– Почему нет? – прорычал Кетчен. Его хриплый, полный ненависти голос мог вызвать содрогание у кого угодно.
– Я не думал, что в этом есть необходимость.
– Тебе платят не за то, чтобы думать. Немедленно надеть!
Ренкин извлек из кармана наручники и подошел ко мне. Я протянул руки, и стальные кольца с лязгом сомкнулись.
– Приказание выполнено, капитан, – сказал он, отходя прочь.
Кетчен медленно повернулся. Его жестокое лицо было багрово-темным от застоявшейся крови. Глаза – маленькие и беспокойные, как у бродячего слона, – смотрели с яростью.
– Ты думал, что тебе все так и сойдет? Что тебя защитит Холдинг? Не вышло! Сейчас ты будешь горько раскаиваться в своей ошибке!
Он приближался ко мне. В его глазах прыгали безумные красные искорки.
– Я знал, что повстречаюсь с тобой еще раз, – продолжал он. – Но будь проклят, если я рассчитывал когда-нибудь изловить тебя на двойном убийстве.
– Вам не удастся свалить на меня вину, – сказал я, не отрывая от него взгляда. – Их убили шесть часов назад, и вы об этом отлично знаете.
Для человека его габаритов удар был удивительно быстрым. Я едва успел увернуться от его левой. К сожалению, у меня не было времени уклониться от удара другой рукой, и кулак Кетчена опустился с такой силой, будто это бил копытом мул. Я рухнул на пол, надо мной тотчас раздался разъяренный голос Кетчена:
– Поднимите!
Один из инспекторов обхватил меня и поставил на ноги. Покачнувшись, я согнулся чуть ли не пополам. Никто не произнес ни слова, наблюдая за моими отчаянными попытками принять вертикальное положение.
– Мы отвезем тебя в управление, – сказал Кетчен с усмешкой, – и запрем в камеру. Чтобы ты не скучал, я пришлю трех-четырех ребят, которые будут тебя развлекать. Побывав в компании с ними, ты признаешься во всех четырех убийствах, скотина.
Я знал – стоило мне сказать хотя бы слово, как он вновь примется избивать меня, и поэтому молча глядел на него.
– Если тебя не признают виновным, – продолжал Кетчен, – мы упрячем тебя в тюрьму за незаконное проникновение на чужую территорию. Ты получишь три месяца, но каждый день мои ребята будут выколачивать из тебя мозги. – Он повернулся к Ренкину: – Отвези его в управление и посади по обвинению в убийстве Трисби и филиппинца. Пусть дождется, пока мы соберем против него достаточно улик. Я думаю, мы сумеем пришить ему дело.
Ренкин с безразличным видом подошел ко мне:
– Пойдем!
– Я сделаю так, чтобы тебе захотелось поскорее стать трупом, – сказал на прощание Кетчен и, размахнувшись, ударил меня по лицу. Потеряв равновесие, я едва не упал на Ренкина. – Уберите его и бросьте в камеру!
Ренкин схватил меня за руку и поволок из комнаты. Мы шли по веранде, когда к дому подъехал Кенди.
– Нашел что-нибудь? – спросил Ренкин.
– Еще один, тридцать восьмого калибра. В магазине не хватает четырех патронов, – ответил сержант, вытаскивая из кармана револьвер Бриджетт и передавая Ренкину. – Из него недавно стреляли.
– Где ты нашел? – поинтересовался я.
Кенди пристально посмотрел на меня.
– Под кроватью, там, где ты спрятал.
Я отрицательно покачал головой.
– Я не прятал. Но в общем, это все равно, в любом случае вы не поверите.
Ренкин бросил в мою сторону хмурый взгляд.
– Я везу его в управление, – сказал он Кенди. – Револьверы мы проверим. Больше в бунгало ничего не было?
– Нет.
– Возьми одну из машин и отправляйся домой, – сказал Ренкин.
Они поглядели друг на друга, и Кенди, подмигнув лейтенанту, исчез в темноте.
Ренкин велел мне садиться в полицейский автомобиль.
– Ведите машину, – сказал он.
– Что? – переспросил я.
– Ведите машину.
– В этих браслетах?
Достав ключ, он снял наручники. Я сел за баранку и завел мотор. Ренкин, устроившись рядом, закурил сигарету.
– Обращайтесь поосторожней с этой игрушкой, лейтенант, – сказал я, снижая скорость при выезде на шоссе. – Револьвер принадлежит миссис Криди.
– Это уж наша забота.
Я не выдержал и спросил:
– Что за блестящая идея усадить меня за руль? Арестованный сам везет себя в тюрьму, а «фараон» сидит рядом и покуривает. В истории полиции это наверняка первый случай.
– Мы едем не в тюрьму, – ответил Ренкин. – Кетчен думает, что нагнал на вас достаточно страха. Если дать вам возможность удрать, то вы, по его расчетам, больше и носа сюда не покажете. Мне приказано обеспечить ваш побег.
Удивлению моему не было границ. Когда же наконец ко мне вернулась способность трезво соображать, я расхохотался:
– Он, безусловно, нагнал страха, но удирать я все же не собираюсь.
– Мне приказано смотреть в другую сторону, когда вы будете улепетывать, – равнодушно сказал Ренкин. – Но я подумал, что у вас, вероятно, нет и мысли о побеге, и решил рассказать о плане Кетчена.
– Мне бы и в голову не пришло убегать от вооруженного полицейского, – сказал я. Потом, поразмыслив, добавил: – Не иначе, как все это придумал Криди. Сначала он пытался купить меня за сто пятьдесят тысяч долларов, теперь пытается вытурить эдаким образом. – Я шумно отдувался, напряженно вглядываясь в ленту дороги. – Как вы узнали, что я приезжал к Трисби?
– Криди послал своего человека наблюдать за домом. Он и сообщил, что вы туда пробрались. Криди сразу же вызвал капитана и приказал арестовать за незаконное проникновение на чужую территорию. Он велел хорошенько припугнуть вас и выбросить из Сан-Рафела. Мы не застали вас в доме Трисби, но обнаружили мертвого хозяина. Кетчен решил, что обвинение в убийстве двух человек обратит вас в паническое бегство.
– И ему наплевать, кто настоящий убийца?
Ренкин неопределенно пожал плечами:
– Со временем он до него доберется.
– Человек, посланный Криди, не видел преступника?
– Нет, он появился там уже к вечеру. – Вытащив револьвер Бриджетт, он с интересом посмотрел на него. – Трисби убили из этой штуки?
– Да.
– Она?
– Я этого не думаю, но лучше спросите у нее самой.
– Жене Криди не задают подобных вопросов. Если дорожишь работой, лучше вообще ничего не спрашивать.
– Криди у вас бог и царь, – заметил я. – Итак, он договорился с судьей Гаррисоном?
– Это было нетрудно. У того ни гроша за душой и жена-транжирка. Криди отвалил куш – и судья обязался не заниматься политикой.
– «Курьер» будет в восторге! Завтра появятся сообщения в газетах.
– А что он может сделать! Вам же придется манатки собрать и дать драла.
– Я остаюсь в городе, – ответил я, выезжая на бульвар Франклина. – Когда узнаю, кто убил Шеппи, я уберусь без вашего напоминания.
– Надо уехать сегодня же, Брэндон. Если через два часа вас застанут, грозят большие неприятности. Кетчен приказал автоинспекторам устроить с вами несчастный случай.
Я недоверчиво посмотрел на Ренкина.
– Шутите?
– Никогда в жизни я не говорил более серьезно, – спокойно ответил лейтенант. – Вы или смотаетесь в течение двух часов, или в лучшем случае попадете в больницу. Не надейтесь, что сумеете что-нибудь сделать, когда на вас налетит патрульная машина. Их в городе тридцать штук, и все водители предупреждены, дороги уже перекрыты. У них большой опыт по этой части. Вам повезет, если останетесь в живых.
Подъезжая к бунгало, я раздумывал над его словами. Затормозив около входа, я вылез из машины и сказал:
– Вам нужен этот револьвер, лейтенант? Мне он может понадобиться, а полиции – вряд ли.
– Все еще рассчитываете разоблачить Криди?
– Я ищу убийцу Шеппи, а револьвер является важной уликой.
Поколебавшись, Ренкин протянул револьвер.
– Возьмите, мне он действительно не нужен. Кетчен тоже забудет, узнав, кому принадлежит эта игрушка.
– Спасибо, вы молодчина, лейтенант, желаю скорейшего повышения, – сказал я, протягивая руку.
Мы обменялись рукопожатием, и он сел за руль.
– Вы не можете бороться в одиночку со всей системой, Брэндон, – сказал Ренкин, высунувшись из окна машины. – Эти мерзавцы занимают слишком высокие посты, они сильны и хорошо организованы. Одиночкам, вроде вас, такой орешек не по зубам. Я понял это и отказался от напрасных попыток. Уезжайте побыстрее и не возвращайтесь к нам.
Кивнув на прощание, он развернулся и умчался в темноту.
2
Глядя вслед Ренкину, я заметил, как по дороге навстречу ему стремительно приближаются огни другого автомобиля. Кто-то торопился в бунгало. Я приготовился встретить неизвестного посетителя.
Я чувствовал невероятную усталость во всем теле и ноющую боль в животе, куда пришелся удар Кетчена. Больше всего на свете мне хотелось сейчас немного поспать.
Машина затормозила, и из нее вышел высокий худощавый мужчина в широкополой шляпе. В неясном свете луны я сумел рассмотреть, что он был сравнительно молод.
– Мистер Брэндон? – спросил он, приближаясь.
– Да.
– Я – Фрэнк Хеппл из «Курьера». Мистер Трой попросил меня связаться с вами. Сейчас не слишком поздно для нашего разговора? Я раздобыл кое-какие сведения, думаю, вы ими заинтересуетесь.
От погруженного в темноту бунгало веяло мертвящей пустотой. Я нажал на выключатель, и мы прошли в дом. Часы на камине показывали двадцать минут двенадцатого. Я отыскал бутылку виски и налил два больших бокала.
Хеппл наблюдал за мной. У него было приятное лицо, проницательные глаза и волевой подбородок. У него был вид решительного человека, которого трудно остановить, если он за что-нибудь взялся.
– Угощайтесь! – сказал я, пододвигая бокал. Потом, положив руку на ноющий живот, попытался расслабить мышцы.
– Мистер Трой предложил мне заняться Ханом, – сказал Хеппл, беря бокал. – Я покопался в его прошлом и наткнулся на золотую жилу.
– В каком смысле?
– Я отправился к нему домой и попросил интервью. Хан страшно обрадовался этой рекламе своего магазина. Между нами, он – бывший художник, мастер своего дела. Я уговорил его слепить для меня фигурку из глины, и на ней остались отличнейшие отпечатки пальцев. – Хеппл ухмыльнулся, довольный своей уловкой. – Сегодня утром я отвез фигурку в Лос-Анжелес и передал в управление ФБР. Там проверили отпечатки – и вот что я узнал… – Он отпил из бокала и возбужденно помахал им перед собой. – Настоящее имя Хана – Джек Брэдшоу. В 1941 году ему дали два года за контрабанду наркотиками. По выходе из тюрьмы он уехал в Мексику, и ФБР потеряло его из виду. Через четыре года Хана снова арестовали, когда он переходил границу с двумя чемоданами героина. На этот раз он получил восемь лет. Некоторое время после освобождения ФБР продолжало следить за ним, но Хан занялся вполне законным бизнесом: открыл керамический магазин. Федеральная полиция знает о «Школе керамики», и однажды там был устроен обыск, но ничего подозрительного обнаружить не удалось. Теперь самая интересная для вас часть рассказа: в тюрьме Хан сошелся с одним типом по имени Жуан Туармец, который также сидел за торговлю наркотиками. На свободу их выпустили в одно время. У меня появилось подозрение относительно личности Туармеца, и я попросил показать его фото. Знаете, кто он теперь?
– Кордец?
Хеппл утвердительно кивнул.
– Да, Кордец из «Клуба мушкетеров». Как вы догадались?
– ФБР знает, что он из Сан-Рафела?
– Конечно. Но ни в чем не может его обвинить, все идет нормально.
– ФБР не показалось странным, что две тюремные птички решили свить гнездышко в одном городе?
– Оно следило первое время, но никакой связи между Кордецом и Ханом установить не удалось. Они не встречались ни разу с тех пор, как приехали в Сан-Рафел.
Подумав, я сказал:
– Мне передали, что судья Гаррисон отошел от политики?
– Старый негодяй. Криди сумел купить его. – На лице Хеппла было отвращение.
– Ваша газета сообщит об этом публике?
– Ни в коем случае – у нас нет доказательств, что это случилось именно так. В общем, в городе нет оппозиции, и пройдет немало времени, прежде чем появится новый человек, который объединит недовольных. Я думаю, что старая шайка без труда добьется победы на выборах и уголовники будут править нами еще один срок.
– А я в этом не уверен. Вы слышали об убийствах на «Белой даче»?
Хеппл кивнул.
– Вряд ли они имеют отношение к Кордецу или Хану.
– Это станет известно в ближайшие дни. Сейчас я как раз и бьюсь над этой загадкой. – Я понизил голос: – В вашей конторе есть надежный сейф?
– Есть, – ответил Хеппл с некоторым удивлением.
– Я обзавелся одной вещицей, которую надо надежно спрятать. – Я достал револьвер Бриджетт.
Взяв револьвер, Хеппл понюхал дульное отверстие. Потом испытующе посмотрел на меня.
– Трисби убит из этого оружия?
– Вполне вероятно. Это я и стараюсь выяснить.
– Не следует ли передать револьвер в полицию?
Я отрицательно покачал головой.
– Нет, полицейские потеряют его.
– Вы знаете, кто владелец этой игрушки?
– Догадываюсь, – уклончиво ответил я. – Но это не значит, что он и есть убийца.
Хеппл опустил револьвер в карман.
– Ладно. Надеюсь, вы знаете, что делаете.
– Не волнуйтесь. Если мне повезет, у вас будет интересный материал. Револьвер, возможно, ключ ко всей истории.
– Чем еще я могу быть полезен?
– Не уходите завтра из конторы. Может потребоваться помощь, и я должен быть уверен, что найду вас на месте.
Он бросил на меня тревожный взгляд.
– Не лучше ли поделиться со мной вашими заботами, Брэндон? Вы ходите по слишком тонкому льду.
– Мой рассказ был бы неполным. У меня достаточно теорий, но мало фактов.
– Расскажите о ваших теориях. Еще неизвестно, встретимся ли мы снова: любознательные в Сан-Рафеле часто кончают плохо. Если вас заставят замолкнуть навсегда, все ваши старания пойдут насмарку.
Я ощущал немалый соблазн рассказать о результатах своего расследования, но в конце концов решил не делать этого. Чтобы повалить такого гиганта, как Криди, нужны непреложные факты, а не подозрения, какими бы основательными они ни были.
– Ждите завтра моего звонка, – сказал я. – Это все, что я могу обещать.
– Дело ваше. Но не оставайтесь в бунгало на ночь. Отсюда до ближайшего жилья не меньше мили, и никто не узнает, если с вами что-нибудь случится. Переночуйте у меня, я пересплю на кушетке.
Мне вновь пришлось ответить отказом:
– Не беспокойтесь обо мне, Хеппл. До завтрашнего дня со мной ничего не произойдет, а потом время уже не будет играть роли.
– Как хотите. – Он пожал плечами. – Все же мне кажется, что вы рискуете. – Достав бумажник, Хеппл протянул визитную карточку. – Здесь номер моего домашнего телефона. До восьми утра я буду у себя на квартире, потом звоните в контору.
– Не забудьте положить револьвер в сейф.
– Я отвезу его сейчас же. До свидания.
– До завтра.
– И будьте осторожны.
– Постараюсь.
Он сел в машину и, помахав на прощанье, скрылся в темноте.
Глава четырнадцатая
1
Высоко в небе плыла луна, серебряная полоса лежала поперек ночного моря. Царила тишина, нарушаемая лишь далеким шумом автомобилей и плеском волн.
Глядя на огни Сан-Рафела, я испытывал чувство глубокого одиночества. Может, следовало принять предложение Хеппла и уехать с ним? Если кто-нибудь намеревался свести со мной счеты, уединенное бунгало было для этого идеальным местом.
Справа ярко светились окна «Школы керамики» – процветающего заведения Хана, или, если называть его настоящим именем, Джека Брэдшоу. Я многое дал бы, чтобы узнать, что сейчас он поделывает.
Теперь мне была известна тайна пакетиков с отрывными спичками, но в том, кто убил Шеппи, я не был уверен до конца. Утром мне предстояло закончить начатое дело.
В полной темноте я обошел весь дом и проверил запоры. Сон, который недавно буквально валил меня с ног, улетучился, и я курил сигареты, глядя в окно.
Внезапно я услышал приглушенный звук шагов на веранде. Так мог красться только человек, который хотел бы скрыть свое присутствие.
Стоя в темноте и напряженно прислушиваясь, я вскоре вновь различил неясный шорох. Потом щелкнул замок и дверь медленно начала открываться.
– Ни с места! – крикнул я. – Еще один шаг – и я буду стрелять!
– Лу?
– Черт тебя побери! – воскликнул я и зажег свет.
В дверях с дорожной сумкой в руках стояла Марго, глядя на меня широко раскрытыми от страха глазами.
– О, Лу! Ты до смерти меня напугал!
– Тебя?! А каково было мне? Меня чуть не хватила кондрашка! Что ты здесь делаешь?
– Я так беспокоилась, дорогой, что решила вернуться. Я просто не могла найти себе места. Доехав до «променада», повернула обратно и ждала тебя в машине – там, в тени пальм. – Марго показала рукой. – И уснула. Я не видела, когда уехали полицейские, я проснулась всего несколько минут назад от холода.
– Извини, что напугал тебя, но я тоже основательно перетрусил. Честно говоря, я подумал, что наступил мой последний час.
– Мне очень неприятно, что я заставила тебя переволноваться, Лу. Когда ты начал кричать своим ужасным голосом, мне тоже едва не сделалось дурно.
Стремительно подойдя, она обвила руками мою шею. От прикосновения ее молодого упругого тела я почувствовал, как учащенно забилось сердце.
Я напряг всю силу воли и легонько оттолкнул ее.
– Ложись в постель, Марго, ты озябла.
– Хорошо, дорогой.
– Позволь мне только принять душ, и я сразу же прилечу к тебе, Марго. – Я проводил ее в спальню, и от меня не ускользнуло, что она в растерянности не рассталась с сумкой.
– Лу, ты не сказал, почему сюда приезжала полиция?
– Полиция приказала мне немедленно убраться из Сан-Рафела. Они боятся, что я вот-вот докопаюсь до преступления.
Ее глаза раскрылись, и, протянув руку, она коснулась моего лица.
– Ты уезжаешь, Лу?
– Вернее всего, да. Здешний климат вредит моему здоровью. Но я доволен, кое-чего я все-таки достиг: мне удалось раскрыть тайну отрывных спичек.
– Неужели? И что же ты узнал? – Оставшись в нейлоновой сорочке, прозрачной, как стекло, она юркнула под простыню.
– Спички – это своего рода оплаченный чек на получение наркотика. – Я присел на край кровати.
– О чем ты говоришь, Лу? Каких наркотиков?
– Все очень просто. Кордец и Хан – давнишние торговцы наркотиками, о них хорошо известно федеральной полиции. Они уже сидели за свои преступления. И попадись в руки закона еще раз, им больше не видать свободы. Понимая это, они разработали хитроумный план, который, казалось, гарантировал полную безопасность. Обосновавшись в богатом городе, они раздобыли денег у местных воротил и занялись самым что ни на есть законным бизнесом – открыли клуб и магазин керамики. За Ханом и Кордецом следили, но они прервали всякие видимые связи. В действительности же оба закадычных дружка, как и раньше, занимались торговлей наркотиками: Хан являлся поставщиком отравы, а Кордец обеспечивал клиентуру. «Клуб мушкетеров» посещали многие богатые люди, в том числе и наркоманы. Там они покупали у Кордеца отрывные спички, после чего отправлялись к Хану, где в обмен получали снадобье. Хан возвращал использованные спички Кордецу, и тот платил ему причитавшуюся долю. Все были довольны, и никто не имел претензий.
– Это невероятно, Лу!
– Не так невероятно, как тебе кажется. Торговля наркотиками – нелегкое и опасное дело. Марго, полиции известны почти все уловки преступников. Чтобы не сгореть на этом отвратительном бизнесе, Кордецу и Хану надо проявлять максимум изобретательности, идти, так сказать, в ногу со временем. Но до сих пор оба были на высоте. Магазин Хана – идеальное место для подпольных сделок: там всегда много народа, а ночью к нему с залива может незаметно подойти лодка. Вот так обстоят дела.
Я достал из кармана пакетик спичек.
– Каждый клиент, вероятно, имел свой шифр, и, кроме того, его знали в лицо. В случае потери «сувенира» никто другой им не мог воспользоваться. Человек приобретал как бы сезонный билет в преисподнюю. Шеппи каким-то образом сумел раздобыть спички и поплатился за это жизнью.
– Выходит, Жак был наркоманом? – с отвращением спросила Марго.
– Вполне возможно. Так или иначе, он знал об этом необычном сувенире. Он чуть не выдал себя с головой, когда я зажег одну из спичек. Еще бы: ведь на его глазах превращалось в дым драгоценное снадобье.
Я сунул пакетик в карман.
– Завтра этой истории будет положен конец. Спички я передам в Лос-Анжелес, в отдел по борьбе с наркоманией. Пусть займутся Кордецем и компанией.
– Но ты ведь не уедешь, дорогой! – спросила Марго, тронув меня за рукав. – Я так хочу, чтобы ты остался!
Я улыбнулся:
– Я не могу торчать здесь до бесконечности. В Сан-Франциско ждет работа, там мой дом. Почему бы тебе не поехать со мной?
– Меня не отпустит отец.
– Ты многого хочешь, Марго: быть независимой и не терять отцовские доллары. Попробуй забыть о них, пора самой зарабатывать на жизнь.
Внезапно она легла на спину, и в ее глазах появилось знакомое манящее выражение. Не раздеваясь, я прошел в ванную. Там, включив душ, я встал возле закрытой двери.
Я ждал не больше десяти секунд. Потом, осторожно повернув ручку, приоткрыл дверь и заглянул в комнату.
Марго стояла, склонившись над своей сумкой. Я увидел, как она что-то достала из нее и сунула под подушку. Выражение тревоги и страха мгновенно исчезло с ее лица, и она облегченно перевела дыхание.
Резким толчком я распахнул дверь и вошел в спальню. У Марго вырвался приглушенный крик, и, быстро обернувшись, она уставилась на меня полными ужаса глазами.
Не обращая на нее внимания, я пересек спальню и подошел к кровати. Подушку, хранившую отпечаток ее головы, я сбросил на пол: на белоснежной простыне лежал нож с желтой рукояткой – нож, которым пользуются домохозяйки, чтобы извлекать лед из ванночек холодильников.
2
В гробовой тишине я смотрел на Марго, оцепенело стоявшую в своей прозрачной короткой рубашке.
– Неужели ты надеялась, что все это сойдет безнаказанно? – негромко спросил я. – И убийство, которое ты планировала на сегодня?
Взяв в руки нож, я поднес его к свету. Тонкий конец был старательно подпилен и выглядел, как игла. Я невольно содрогнулся, подумав, что был на волосок от смерти.
– Ты ловко все придумала, Марго, но в конце концов все же споткнулась, – сказал я, не выпуская ее из поля зрения. – Ты была превосходной актрисой, но запуталась во лжи. Все шло гладко, пока ты не стала убеждать меня, что спички принадлежат Трисби. Ты рассказала об ужине, которого в действительности не было. Трисби не мог присутствовать на нем, потому что в этот вечер развлекался с новой знакомой, а Бриджетт подстерегала его дома. Это была неуклюжая ложь, Марго.
Неожиданно она без сил опустилась на стул и закрыла лицо руками.
– Я никак не мог уразуметь, зачем тебе понадобилось поселить меня в бунгало, – продолжал я. – Теперь мне понятна причина столь неожиданного гостеприимства: ты просто-напросто принимала меры предосторожности. Если бы я подошел чересчур близко к раскрытию истины, избавиться от меня в этом уединенном доме было бы легче, чем в любом другом месте. Не так ли?
Она подняла голову, ее лицо было смертельно бледным. Она по-прежнему выглядела необычайно привлекательной, но в ее красоте появилось что-то зловещее.
– А это ты приготовила к нашей последней встрече, – сказал я, поворачивая в руке нож. – Когда у тебя в объятиях мужчина, Марго, совсем не трудно достать из-под подушки оружие и нанести удар в шею чуть пониже затылка. Вот почему Шеппи был убит мгновенно, а Тельма Каузнс умерла долгой, мучительной смертью. Ведь если человек стоит, рассчитать удар значительно сложней, разве не так, Марго?
Она отчаянно затрясла головой.
– Ты ничего не знаешь, Лу! – Слова вырывались бессвязно и сумбурно. – Джек шантажировал меня. Он украл у меня спички и заявил, что не вернет, пока я не отдамся ему. Он пытался изнасиловать меня, и тогда, защищаясь, я…
– Этому никто не поверит, придумай что-нибудь более складное. У Шеппи было немало недостатков, но он никогда не опускался до шантажа. Могу поспорить, что все было по-другому. – Присев на край постели, я продолжал: – Ты была влюблена в Трисби, и он делал вид, что отвечает взаимностью. Вдвоем вы тратили деньги, которые давала ему Бриджетт, потому что у вас в наличности не было ни гроша. Твоя мачеха вскоре стала подозревать, что происходит что-то неладное. Через Хаммершалта или кого-то другого она наняла Шеппи, чтобы последить за тобой. Для моего компаньона это была наверняка очень приятная работа: всюду следовать за такой красивой женщиной. Он быстро поддался твоим чарам, и ты не осталась в долгу. На свою беду, Шеппи случайно наткнулся на этот пакетик спичек. Он забрал их, но ты решила вернуть их во что бы то ни стало. Ты не можешь жить без регулярных уколов наркотика. Вот поэтому ты его и убила.
– Нет! – крикнула она. – Все было не так! Он пытался изнасиловать меня!..
– А у тебя был уже приготовлен нож?
– Нет, нет! Ты должен верить мне.
– Хорошо, для чего же ты явилась к нему в гостиницу, тщательно замаскировавшись? Черный парик, огромные темные очки, необычная одежда… Ты чувствовала себя в полной безопасности, когда заманила его в купальную кабину. Сыщик в гостинице почуял в тебе что-то фальшивое, но я был слишком самонадеян и не прислушался к его словам. Объяснить Шеппи свой маскарадный наряд не составило большого труда: он понимал, что Бриджетт не должна видеть вас вдвоем. Ему в конце концов было плевать, какого цвета у тебя волосы, лишь бы получить то, что было обещано в твоем манящем взгляде. Когда вы пришли в купальную кабину, ты убила его. Потом, обнаружив, что спички с собой он не взял, ты забрала ключи и отправилась в номер. Там ты перевернула все вверх дном, но драгоценного пакетика так и не нашла.
Скрестив руки на груди, она дрожала всем телом.
– Я не желаю ничего слушать, – сказала она. – Все это выдумки и ложь!
– Увы, это правда. И то, что я скажу дальше, тоже правда. Ты узнала, что Трисби завел интрижку с Тельмой Каузнс. Ты ему прискучила, и у него появилось желание развлечься со свеженькой девчонкой. Прочитав в газете, что полиция разыскивает женщину, которая заходила за Шеппи, ты поняла, что представилась отличная возможность запутать следствие и одновременно избавиться от соперницы. Ты была знакома с ней, потому что регулярно посещала магазин Хана, где тебя снабжали наркотиками. Убедить ее отправиться на пляж было простым делом. Возможно, ты сказала, что хочешь поговорить о Трисби. Ты привела ее в ту же самую кабину, где несколько часов назад убила Шеппи. Полиция к этому времени очистила пляж от посетителей, и вы были совершенно одни. Ты ударила ее ножом и бросила в кабине. Когда я приехал к тебе, ты только что вернулась домой и едва успела переодеться. Ты неплохо сыграла свою роль, не обнаружив даже признаков страха. Оставшись одна, ты начала размышлять, многое ли мне известно. На всякий случай ты решила позвонить и сказать, что Шеппи не был в «Клубе мушкетеров». Вот тогда-то я, как легкомысленный мальчишка, и растрепался о спичках. Не теряя понапрасну время, ты явилась ко мне в номер, нашла их и подменила обычными в надежде, что я не замечу разницы.
