Чингиз Абдуллаев
Суд неправых
Не следует обижаться на людей, утаивших от нас правду; мы и сами постоянно утаиваем ее от себя.
Франсуа де Ларошфуко
Люди, ненавидящие правду, более всего ненавидят тех людей, которые имеют смелость и возможность высказывать эту правду.
Али Эфенди
Когда человек хочет выследить и убить тигра – это называется спортом, когда тигр хочет выследить и убить человека – это называют кровожадностью. Разница между преступлением и правосудием ничуть не больше.
Бернард Шоу
Глава 1
Он подъехал к серому пятиэтажному зданию, припарковал свой «БМВ» и вышел из машины, привычно блокируя пультом двери автомобиля. Он прекрасно знал, что за ним уже следят обе камеры, установленные перед дверью. Подошел к дверям, набирая известный ему код. Замок щелкнул, и дверь автоматически начала открываться. Войдя внутрь, он увидел в холле мужчину в темном костюме. При появлении гостя тот поднялся, почтительно застыв перед вошедшим. Он небрежно кивнул ему и поднялся на второй этаж. Пройдя по коридору, вошел в комнату не постучавшись. Там уже находился другой мужчина. Если приехавшему гостю было под пятьдесят, то сидевший в кресле мужчина выглядел намного старше. Многие знали, что ему уже почти девяносто.
Гость был подтянутым, моложавым, энергичным, любящим спорт, особенно гольф и теннис. Он просил называть его Джорджем, хотя руководил крупнейшей британской компанией и считался одним из богатейших людей Великобритании. Пожилой мужчина был бывшим государственным деятелем и принадлежал к высшей элите Соединенных Штатов. Для этой важной встречи он прилетел в Лондон на специальном самолете и сейчас чувствовал себя не очень хорошо. А учитывая, что его собеседник был почти на сорок лет моложе его, ему казалось не совсем справедливым, что для подобной встречи он пересекает Атлантику, чтобы переговорить и снова улететь, в очередной раз перелетая – океан.
Они были знакомы достаточно давно. Джордж подошел к сидевшему в кресле и протянул ему руку. Не вставая, бывший государственный деятель пожал ему руку, показал на кресло перед собой и предложил:
– Садись. У меня болит голова. То ли от этого перелета, то ли от этих двух мощных скэллеров, которые поставили по сторонам, чтобы нас не могли прослушать. Говорят, они вредны. Ты не слышал?
– Наверное, вредны, – согласился Джордж, – но это вынужденная мера безопасности.
– Вынужденная мера, – повторил мужчина в кресле, – очевидно, ты руководствовался именно вынужденными обстоятельствами, когда решил закончить наше расследование с этим экспертом.
– Да, это вынужденная мера, – снова произнес Джордж, – и вы должны меня понять и поддержать. Эксперт зашел слишком далеко. Мы даже не предполагали, что, не располагая никакой информацией, а имея только список из семи человек, которые присутствовали на заседании нашего клуба, он сумеет получить столько информации, работая с открытыми источниками. Вероятно, нам нужно вообще пересмотреть нашу стратегию. Продумать, какую именно информацию мы даем миру и в каких дозах. Он сумел многое просчитать и выяснить, что понравилось далеко не всем. И самое поразительное – он знает имена двух банкиров, которые не были на заседании нашего клуба в прошлый раз. Я бы не поверил, если бы он не назвал фамилии.
– Каким образом он это выяснил, если мы нигде и никогда не публикуем имена людей, приглашенных на заседание нашего клуба? Ты спрашивал у него?
– Он сравнил свой список с их именами и выяснил, что во время заседания нашего клуба в прошлом году Мартинес лежал в больнице после автомобильной аварии. Об этом сообщали все бельгийские газеты. А Гальярдо не был главой банка Испании, и эксперт логично предположил, что человека, не занимающего такой высокий пост, мы не могли пригласить на наше заседание. Кажется, все просто, но для этого нужно было проверить бельгийскую и испанскую прессу.
– Мы знали, что он профессионал, – заметил пожилой мужчина. – Поэтому ты решил закрыть расследование?
– Нужно было каким-то образом убедить его, что расследование закончено, – пояснил Джордж, – и тогда мы подставили ему Альдини, заявив, что во всем был виноват руководитель нашего секретариата. Кажется, он поверил.
– Не думаю, – покачал головой его собеседник, – ты сам говорил, что он профессионал. И он понимает, что в случае с Альдини не все так просто. Обоих банкиров убрали после того, как он дал нам эти фамилии. Альдини должен располагать целой организацией, чтобы так быстро расправиться с обоими.
– Тогда нужно было позволить ему продолжать расследование, и он потребовал бы познакомить его со всеми, кто мог быть в курсе происходящего. Мы не могли на это пойти. Ни при каких обстоятельствах.
– Это я понимаю, – нахмурился бывший государственный деятель. – В любом случае нужно было собрать всех членов руководства, Джордж, а не принимать решения самостоятельно.
– Я советовался с остальными, – осторожно напомнил Джордж.
– Не с нами, – возразил глухим голосом американец. У него был запоминающийся глухой сильный голос, который, казалось, входил в диссонанс с его уставшим телом. Он поправил большие очки и строго взглянул на Джорджа.
– Это была вынужденная мера, – повторил Джордж. – Мы осознали, что столкнулись с очень сильным и непредсказуемым соперником, какого еще не знали за всю историю нашего клуба, поэтому решили отказаться от услуг постороннего человека, и без того уже посвященного в некоторые наши тайны. Мы решили самостоятельно провести подробное расследование и узнать, кто именно стоит за убийствами Мартинеса и Гальярдо.
– Сколько человек знали о том, что эксперт выбрал этих двоих?
– Ему мы сказали, что об этом знали только Шефер и Альдини.
– А на самом деле?
– Девять человек, – мрачно ответил Джордж. – Девять человек, включая Лоусона и меня.
– Значит, искать нужно среди этих людей.
– Меня тоже проверять? – криво усмехнулся Джордж.
– Не задавай глупых вопросов, – жестко ответил пожилой мужчина. – Или ты до сих пор ничего не понимаешь? В истории нашего клуба еще не было подобной катастрофы. Кто-то приказал убрать биржевого брокера в Нью-Йорке, вышел на других брокеров, а сразу после получения информации убрал Мартинеса и Гальярдо. Это системный кризис, Джордж. Пока мы благодушно заседали и были уверены, что наш Бильдербергский клуб – самая закрытая организация в мире, самый мощный интеллектуальный штаб, опора западной цивилизации, негласное мировое правительство, как еще нас там называли журналисты, оказалось, что мы просто не готовы к такому вызову. Кто-то решил перехватить инициативу и нанести нам сильный удар. Мне уже много лет, Джордж. И я хочу знать, кто нанес нам этот удар.
– Мы подключили лучших специалистов, каких только смогли найти. Расследование ведут самые известные криминалисты Бельгии и Испании. Им помогают специальные агенты ФБР. Вмешался даже Интерпол, проводя собственное расследование.
– Тогда нужно объявить в газетах, что мы ищем убийцу, привлечь еще журналистов, полицейских из всех стран Европы. Одного эксперта, который умело проводил расследование, вы отстранили от этого дела, а ста ненужным людям уже рассказали о наших поисках. Ты действительно считаешь, что поступил правильно?
– Я получил согласие членов Совета, – напомнил Джордж, – из пяти членов Совета трое живут в Европе. Простите, но мы не хотели вас беспокоить.
Он не сказал про возраст, но это было очевидно. Прилетевшему в Лондон бывшему государственному деятелю Соединенных Штатов было уже под девяносто. Другому члену Совета и основателю клуба – девяносто восемь. Правда, остальные члены были гораздо моложе. Члену королевского дома европейской страны, недавно отошедшей от дел, было семьдесят пять, а бывшему руководителю одной из европейских стран – только семьдесят. С последними двумя Джордж, очевидно, и консультировался, прозрачно намекая, что не хотел беспокоить двух престарелых руководителей клуба. Этот намек не понравился американцу.
– Мы пока еще принимаем решение консолидированно, – сухо напомнил он, – я понимаю твое нетерпение, ты моложе всех нас. Но так нельзя. Про нас и без того пишут различные небылицы. Я беседовал с остальными членами Совета. Ты обговаривал все свои решения в общих чертах, не вдаваясь в подробности.
– Возможно, я поспешил, – согласился Джордж, – но речь шла о безопасности нашего клуба.
– И теперь мы ничего не знаем, – подвел неутешительный итог бывший государственный деятель.
– Девять человек, – напомнил Джордж, – полагаю, что мы проверим каждого. Включая и меня.
– Ты – последний, кого бы я проверял, – неожиданно произнес старик.
Джордж несколько удивленно посмотрел на него, покачал головой, и его губы тронула легкая усмешка:
– Спасибо за такое доверие. Я могу узнать почему?
– Ты самый молодой из нас и самый амбициозный. Ты прекрасно знаешь, что члены нашего клуба контролируют больше восьмидесяти процентов денег всего мира. И тебе вряд ли хочется рушить систему, при которой ты в своем непозволительно молодом возрасте являешься членом Совета такого сообщества. Именно поэтому ты так боишься любой огласки, любой непредсказуемости. Я скажу тебе еще. Самый большой консерватор из нас пятерых – именно ты, Джордж. Так как тебе более других нужно сохранение нашего клуба и его функционирование. В мечтах ты уже видишь себя во главе клуба, когда уйдут все эти старики. Разве я не прав?
– Это комплимент или предупреждение? – спросил Джордж.
– И то, и другое. Не торопись отправлять нас в ад, мы еще успеем проторить туда дорожку. И не принимай таких поспешных решений. Другим членам Совета, находящимся в Европе, ты обрисовал все в общих чертах, сообщив, что беспокоишься о безопасности нашего клуба. Нам ты повторил эту белиберду и убрал эксперта Дронго, которого мы приглашали на расследование.
Джордж молчал, понимая, что его собеседник прав. Но он был твердо уверен в том, что поступил правильно. Дальнейшее расследование могло привести эксперта к абсолютно непредсказуемым результатам, которые могли повредить репутации Бильдербергского клуба. Не говоря уже о том, что стало бы известно и о двух погибших банкирах, принимавших участие в последнем заседании клуба.
– Возможно, в ваших словах есть истина, – негромко признался он, – но я думал прежде всего о репутации нашего клуба. И о восьмидесяти с лишним процентах денег, которые мы контролируем. Если кто-то решил бросить нам вызов, то необязательно, чтобы об этом узнали все. Мы сами обязаны справиться с нашим системным кризисом.
– И ты полагаешь, что можешь справиться?
– Я полагаю, что обязан это сделать, – гордо поднял голову Джордж.
– Кто эти люди? Девять человек?
– Ваш покорный слуга, профессор Лоусон, работавший с экспертом, руководитель службы безопасности Шефер, возглавляющий наш секретариат Альдини и помощник Шефера, выполнявшая его поручения, госпожа Манчини.
– Кто еще? Ты назвал мне только пять человек. А остальные четверо?
– Вы, – не сумел сдержать своей усмешки Джордж, – и остальные четверо членов Совета, каждому из которых я лично перезвонил, назвав эти фамилии.
Пожилой мужчина нахмурился. Поправил очки. Достал носовой платок, вытер нос и убрал его в карман.
– Тогда получается, что подозреваемых вообще нет? – тяжело вздохнул он.
– Я так не говорил. Но необходимо было принимать меры. И поэтому я предложил срочно отстранить эксперта, чтобы самим все проверить. Утечка информации была из нашего клуба, в этом нет никаких сомнений. Остается узнать, кто именно это сделал.
– Это серьезный список, очень серьезный, – заметил американец.
– Теперь вы поняли, почему я убрал эксперта? – не без гордости спросил Джордж.
– Все равно ты поспешил. Но я теперь лучше понимаю твои мотивы. Если исключить нас пятерых, остаются четверо. Лоусон, Шефер, Манчини и Альдини. Может, стоит проверить каждого на детекторе лжи?
– Я так и подумал. Но мне нужно было согласие всех членов Совета.
– Считай, что мое ты уже получил. Я сегодня поговорю с основателем нашего клуба. Полагаю, что он тоже не будет возражать. Тебе этого достаточно?
– Вполне, – кивнул Джордж.
– Похоже, кто-то решил, что мы слишком много и часто вмешиваемся в мировую политику и в мировые финансы. Судя по расследованию, которое уже провел эксперт, он сумел узнать и доказать, что брокера в Нью-Йорке убили, а затем инсценировали самоубийство. И попутно убрали всех основных свидетелей. А после того как эксперт назвал нам две фамилии банкиров, их тоже быстро убрали.
– Да, – согласился Джордж, – но вчера я уже начал свою проверку – в присутствии Лоусона назвал имя Локателли. Шефер и Альдини знают, что я нарочно назвал его имя, но Лоусон этого пока не знает. Четверо сотрудников Интерпола сейчас следят за Локателли. Если с ним что-нибудь случится, я буду знать, что это Лоусон. Остальных троих я тоже проверю подобным образом, выдавая разные имена. И постараюсь найти утечку информации. Но самый идеальный способ – это ввести всем четверым «сыворотку правды» и допросить на детекторе. Двойная проверка, при которой лгать или притворяться практически невозможно. Таким образом мы узнаем имя негодяя, работавшего против нас.
– Этого мало, – сделал нетерпеливый жест рукой старик. – Нужно узнать, кто именно стоит за этими убийствами. Это ведь не просто устранение конкурентов. За ними должна стоять не менее мощная организация, осмелившаяся бросить нам вызов. Очень мощная организация, Джордж. Она не решалась это сделать на протяжении более пятидесяти девяти лет. В следующем году мы отмечаем шестидесятилетие нашего клуба. И мне хочется, чтобы ты дожил до следующего юбилея. При идеальных условиях – хотелось бы дожить и самому.
Джордж постарался не улыбаться. Девяностолетний старик хотел не только встретить следующий юбилей, но и прожить еще десять лет. Эти поразительные старцы были словно законсервированы.
– Мы проведем проверку, – кивнул он, – и сделаем все, чтобы наконец разобраться с этими убийствами. Можете не сомневаться. Я доложу вам о результатах уже завтра.
Он поднялся со своего места и протянул руку пожилому гостю. Тот, снова не вставая, протянул свою. Рукопожатие было недолгим. Джордж кивнул и пошел к выходу.
«Если бы все было так просто, – думал между тем бывший государственный деятель, – допросить всех четверых и узнать правду. Неужели против нас играют настолько безалаберные люди, что не смогли предусмотреть и такой вариант?»
Он задумался. Затем протянул руку, доставая телефон со стола. Это был аппарат спутниковой связи, с подключенным дешифратором, обеспечивающим абсолютно закрытую линию с абонентом.
– Здравствуй, Дэвид, – сказал он, называя своего собеседника его настоящим именем.
– Доброе утро, Генри, – ответил человек с другой стороны океана. У обоих были очень громкие фамилии.
– Я поговорил с Джорджем, – сообщил Генри, – мне кажется, он немного суетится, но беспокоится за будущее нашего клуба.
– Он торопится, – прохрипел Дэвид. Он был основателем этого клуба, и ему шел уже девяносто восьмой год.
– Я ему тоже об этом сказал, – согласился Генри, – но у него есть свои доводы. Среди подозреваемых – пятеро членов Совета и четверо самых близких людей.
– Мы с тобой тоже в его списке подозреваемых, – проскрипел своим смехом Дэвид, – посоветуй ему не валять дурака.
– Девять человек Дэвид, больше никто не мог ничего узнать. Он должен проверить хотя бы четверых самых близких людей.
– Каким образом?
– Им введут «сыворотку правды» и заставят отвечать на детекторах. Лгать будет почти невозможно.
– А если не найдет, будет проверять нас пятерых? – снова проскрипел Дэвид. – Интересно, как он себе это представляет? Мои врачи не разрешат колоть мне эту гадость, да и твои тоже не разрешат. У тебя ведь высокое давление. И еще высокий сахар в крови. Я уже не говорю про ее величество и его превосходительство. Они оба посчитают себя оскорбленными. Похоже, эту сыворотку разрешит себе колоть только сам Джордж, чтобы доказать собственную невиновность.
– Что нам делать?
– Пусть решает сам Джордж. Ему так не терпится встать во главе Совета. Ему мало, что он президент одной из самых больших в мире энергетических компаний. Когда в прошлом году они напортачили в Мексиканском заливе, мы сделали все, чтобы помочь ему исправить их ошибку. Даже свели его с президентом в Кемп-Дэвиде, где они обо всем договорились. Но сейчас Джордж обязан действовать. Иначе потеряет не только свое влияние и свое место в нашем Совете. Он может потерять и свою компанию, президентом которой стал тоже с нашей помощью.
Генри поморщился. Ему не нравился такой откровенный подход Дэвида. Но он был политиком, а тот бизнесменом, так что у них разные подходы к одним и тем же вопросам.
– Он проверит эту четверку до завтрашнего дня, – сообщил Генри.
– Тогда и поговорим. Постараемся понять, кто и зачем решил бросить нам такой вызов. И кто мог создать подобную организацию. А как ты считаешь, что нам лучше сделать?
– Вернуть эксперта, которого убрал Джордж, – сразу предложил Генри, – чтобы тот работал уже без контроля Джорджа, но под нашим руководством. Возможно, Джордж и не совсем разобрался в том, что происходит. Нам нужен объективный взгляд со стороны.
– Верно, – согласился Дэвид, – найди этого эксперта, и пусть он продолжит расследование. Он и так уже многое знает, ничего страшного, если узнает еще больше. Важно, чтобы это был параллельный взгляд на ситуацию, который находится не под контролем Джорджа. Мне не нравится, что он так торопит события.
– Мне тоже.
– Тогда позови обратно эксперта. И пусть он постарается подсказать, кто и зачем все это сделал, – решил Дэвид.
Генри положил телефон на столик. Немного подумал. Взял другой аппарат, набрал нужный номер и попросил:
– Арчибальд, зайдите ко мне, пожалуйста.
Через минуту в комнату вошел высокий мужчина. С выправкой бывшего армейского офицера. Строгое продолговатое лицо, светлая щеточка усов, серые глаза.
– Найдите Дронго, – обратился к нему Генри, – и скажите, что он должен вернуться. Садитесь, Арчибальд, я постараюсь коротко объяснить вам ситуацию.
Глава 2
Он уже прошел границу и сидел в гейте, ожидая, когда пригласят в самолет. Эдгар сидел в соседнем ряду, стараясь не смотреть в сторону своего друга. Они улетали вместе из Лондона в Москву, после того как Дронго официально предложили закончить расследование. Теперь они ждали посадки в самолет. Вейдеманис, как обычно, следовал тенью за своим напарником, подстраховывая и помогая ему. Дронго закрыл глаза. В последние дни было слишком много разных неприятностей. Крупных и мелких, слишком много суеты и волнений. И вот сейчас, когда, казалось, все закончилось и можно немного расслабиться и отдохнуть, он чувствовал себя хуже обычного.
Он понимал, что версия, которую ему выдали, никак не могла быть законченной и устраивать все стороны, и никак не мог успокоиться. Это задевало его профессиональную честь. Ему прямо сообщили, что расследование закончено и виновный найден. Теперь следовало уехать из Великобритании, но он тянул с отъездом до последнего, словно ожидая какого-то чуда. Оставалась некоторая недосказанность, поэтому Дронго чувствовал себя не очень комфортно.
Объявили посадку в самолет, и он поднялся первым, держа в руках свой небольшой чемодан, который можно было проносить в салон в виде ручной клади. Когда уже подходил к стойке, где стюардесса проверяла билеты, пропуская в проход, ведущий к самолету, кто-то остановил его.
– Извините, – сказал высокий мужчина, взяв его за руку, – вы – эксперт Дронго?
– Да. Меня обычно так называют.
– Мы можем отойти в сторону? – предложил незнакомец.
Дронго видел, как напрягся Вейдеманис, пропускающий других пассажиров. Этот неизвестный явно был бывшим офицером, судя по его выправке и внимательному взгляду. Да и руки у него были достаточно сильные.
Дронго отошел в сторону.
– У вас есть багаж? – спросил мужчина.
– Нет. Только этот чемоданчик, – показал Дронго.
– Прекрасно! Мы хотели бы предложить вам остаться в Лондоне. Для более предметного разговора.
Очередь шла достаточно быстро. Эдгар пропускал пассажиров, продолжая наблюдать за неизвестным.
– У меня билет на этот рейс, – напомнил Дронго.
– Мы оплатим вам билет и все ваши издержки. Но вам нужно задержаться в городе.
– Кто вы такой?
– Арчибальд Мортон, – представился незнакомец. – Я прибыл сюда по поручению известного вам человека, с которым вы разговаривали несколько недель назад. Он был одним из троих, с которым вы говорили.
– Почему я должен вам верить?
– Можете не верить. Но я сообщу вам, что в Москве к вам обращался господин Зорин, а в Америке вам помогали госпожа Луань и господин Лоусон. Теперь вы мне верите?
– Возможно. Что вы хотите?
– Вы сниметесь с рейса и поедете вместе со мной. У нас очень важная беседа.
Дронго оглянулся. Очередь почти заканчивалась, и Вейдеманис шел последним. Нужно было решать, и быстро. Эдгар мрачно смотрел на своего друга, ожидая его сигнала. Дронго не хотел подставлять своего друга. Придется ему лететь в Москву и снова возвращаться, чтобы не вызвать никаких подозрений. Снимать сразу двоих людей с рейса было бы очевидным промахом.
– Вы можете поехать не один, – неожиданно предложил Арчибальд. – Можете взять и своего друга господина Вейдеманиса, – показал он на идущего последним Эдгара.
Прятаться было бессмысленно. Этот человек знал обо всем, в том числе и о его напарнике. Дронго поднял руку, подзывая к себе Вейдеманиса.
– Мы не летим, – коротко пояснил он, – господин Мортон предлагает нам остаться в Великобритании.
Посадка заканчивалась. Стюардесса, строго посмотрев на задерживающихся пассажиров, напомнила:
– Сейчас закроют проход, вы должны идти на посадку.
– Мы не летим, – сказал за обоих друзей Мортон, – мы остаемся в Лондоне.
– Вы сошли с ума! – разозлилась стюардесса. – Из-за вас теперь задержат самолет, он не сможет улететь, пока не проверят весь багаж и не выгрузят ваши вещи.
– У нас нет вещей, – вмешался Дронго, – только ручная кладь. Но мы не можем лететь. Наш друг попал в тяжелую аварию, и мы должны остаться.
– Сейчас я вызову службу безопасности, и мы проверим ваши данные по компьютеру. Если вы сдавали что-то в багаж, то вам придется задержаться, пока эти вещи не вынесут из самолета, – предупредила стюардесса.
Им пришлось задержаться еще на тридцать минут. Мортон почти сразу исчез и появился через двадцать минут с каким-то сикхом, оказавшимся одним из руководителей службы безопасности. Он переписал их документы и билеты и разрешил им уехать. Самолет вылетел с опозданием на тридцать минут, но оба сыщика уже находились в автомобиле Мортона, который двигался по направлению к городу.
– Господин Вейдеманис, – обратился к Эдгару сидевший за рулем Мортон, – вам придется остаться в машине, пока ваш друг будет на встрече. Мы знаем, что вы его напарник и обычно страхуете своего друга, но уверяю вас, что в этот раз ему ничего не угрожает.
– Посмотрим, – хмуро ответил Вейдеманис. – Вы так неожиданно и быстро сняли нас с рейса, что мне сложно не подозревать вас.
Мортон согласно кивнул. Кажется, он вообще не умел улыбаться.
– Что-то поменялось? – понял Дронго.
– Я не уполномочен обсуждать такие вопросы, – пояснил Мортон, – мы сейчас приедем на место, и вы сами сможете все обсудить с другим человеком. Излишне напоминать, что разговор должен остаться в тайне, даже от меня и господина Вейдеманиса.
– Можете не напоминать, – согласился Дронго, откидываясь на спинку сиденья. Он чувствовал себя гораздо лучше, поняв, что его снова пытаются привлечь к расследованию.
Когда они въехали в Лондон, Дронго спросил:
– Проверили по компьютерам списки пассажиров и узнали, когда мы улетаем?
– Да, – кивнул Мортон.
– Поэтому знали, что со мной вместе летит Эдгар Вейдеманис?
– У него трудная фамилия. Но запоминающаяся.
Больше не было произнесено ни слова. Машина въехала в город, направляясь на юго-запад. Через некоторое время они остановились у массивного пятиэтажного здания. Вышедший из автомобиля Мортон набрал известную ему комбинацию, и дверь открылась.
– Идемте, – предложил он.
В холле сидел мужчина, который внимательно оглядел обоих, но ничего не спросил и не сказал. Они поднялись на второй этаж, прошли по коридору. Мортон осторожно постучал. Услышав разрешение войти, открыл дверь, пропуская первым эксперта. Дронго вошел в комнату. За столом сидел пожилой человек, которого он уже встречал. Не узнать его было невозможно. Крупная голова, седые, слегка вьющиеся волосы, большие роговые очки, умный требовательный взгляд. Дронго знал, что этому человеку было девяносто лет и в прежние годы он занимал высшие посты в американской государственной иерархии. Вошедший за ним Мортон вытянулся перед пожилым мужчиной.
– Спасибо, Арчибальд, – сказал тот, – можете идти. Вы неплохо сработали.
Мортон щелкнул каблуками, хотя у него была обычная обувь, и вышел из комнаты. Сказывались офицерские навыки.
– Садитесь, господин эксперт, – предложил Генри, – мы, кажется, знакомы?
– Да, – кивнул Дронго.
– Не нужно делать вид, что вы меня не узнали, – улыбнулся американец. – Меня сложно не узнать. Поэтому я отношусь к разным секретам несколько скептически. Все равно все тайное рано или поздно становится явным. Хотя лучше позже, чем раньше.
– Согласен, – ответил Дронго. Он понимал, что его привезли сюда не для того, чтобы он выслушивал какие-то сентенции.
– Вы знаете, что происходит с нашими друзьями? – продолжал Генри. – Мы попросили вас установить истину, но в результате вашего не совсем осторожного расследования были убиты два наших друга.
– Меня попросили расследовать смерть брокера, – напомнил Дронго, – и я постарался узнать все по этому вопросу. Но у меня было и второе – самое важное задание. Попытаться узнать, кто из семерых известных политиков и банкиров, которые были у вас в клубе, мог оказаться человеком, начавшим собственную игру. Мне дали список из семи фамилий. Я проверил все и нашел две, которые показались мне достаточно интересными. Эти фамилии я назвал вашим людям для более тщательной проверки. И почти сразу обоих банкиров убили. Одного отравили, другого застрелили.
– Все верно, – кивнул Генри, не сводя глаз с эксперта. – Что было потом?
– Один из руководителей вашего клуба любезно сообщил нам, что расследование закончено. Вы нашли утечку информации, и это оказался ваш руководитель секретариата синьор Альдини. Мне пояснили, что на этом расследование закончено, – ответил Дронго.
Наступило долгое молчание. Его собеседник словно изучал эксперта. Молчание длилось секунд двадцать, после чего Генри спросил:
– И вы поверили?
– Нет, – быстро произнес Дронго, – не поверил. Все было разыграно слишком натянуто. У руководителя вашего секретариата вид типичной канцелярской крысы, а получалось, что именно он бросил вызов такой мощной и всемирной организации, как ваш клуб. Поверить в это я не мог и не хотел. Просто не получалось. Это противоречило моему пониманию величия вашего клуба, если хотите.
– Будем считать, что я принял это как комплимент, – усмехнулся Генри. – Но почему вы не стали возражать? Почему ничего не сказали?
– Зачем? Если мне выдают такую версию в вашем клубе, значит, так нужно.
– Вы достаточно разумный человек, – его ответ явно понравился, – и часто понимаете гораздо больше, чем вам говорят.
– Я понимал, что меня просто хотят убрать. Пусть даже и таким цивилизованным способом. Поэтому я промолчал. Нельзя добиваться взаимной любви и понимания силой. Это явно не тот случай. Мне заплатили мой гонорар и пожелали счастливого пути.
– Поэтому вы ждали несколько дней, – улыбнулся Генри.
Дронго подумал, что он слишком умный, с таким человеком глупо притворяться, поэтому предельно честно произнес:
– Рассчитывал, что меня позовут.
– Вы были в этом уверены?
– Нет. Но рассчитывал на понимание ситуации.
– Я могу узнать, на чем строился ваш расчет?
– Все было слишком натянуто. И вместе с тем очень серьезно. Два убийства подряд. Не просто устранение конкурентов. Это были своего рода ритуальные убийства, как бы утверждающие власть другой организации. Подчеркивающие вашу беспомощность и неумение защищать даже своих близких людей. Если хотите, это был вызов. Самый настоящий вызов. Причем убрали именно тех двоих банкиров, чьи имена я назвал.
– Что из этого следует? Какие выводы вы сделали?
Умеющий задавать вопросы, как правило, уже знает большую часть ответа и владеет информацией, об этом Дронго всегда помнил.
– Вам не просто бросили вызов, – негромко произнес он, – кто-то собирается переиграть вас на вашем же поле, что до недавнего времени было практически невозможно. Я почти уверен – этот человек имеет отношение к руководству вашего клуба.
– Браво! – удовлетворенно проговорил Генри. – Но для чего одному из руководителей нашего клуба так нерационально себя вести, выдавая себя и противопоставляя всем остальным членам клуба?
– Он действовал не в интересах клуба, – пояснил Дронго, – скорее в собственных интересах или в интересах некой могущественной организации, которая решила бросить вам вызов, имея свой интерес на мировых финансовых рынках. Поэтому я сожалел, что меня отстранили от расследования. Дело представлялось мне исключительно интересным и, возможно, самым сложным в моей практике, – он замолчал на несколько секунд, потом добавил: – Мне показалось странным, что синьор Альдини, которого мне выдали за врага, мог учиться вместе с синьором Локателли. Ведь банкиру только пятьдесят девять, а Альдини старше его минимум лет на десять. Просто мне выдали первую попавшуюся информацию, даже не подумав о деталях. Ведь, проводя расследование, я внимательно проверил биографии всех потенциальных кандидатов и точно знал, что Локателли пятьдесят девять, хотя выглядит он гораздо старше.
– Вы были коммунистом? – неожиданно спросил Генри.
– В нашей бывшей стране нельзя было остаться в стороне, – ответил Дронго, – но я вступал не потому, что нужно, скорее по убеждениям.
– Честный ответ. И работали офицером КГБ?
– Нет. Экспертом Интерпола и специального комитета экспертов ООН. Их называли «Голубыми ангелами», по цвету флага ООН. Но с КГБ мы тесно сотрудничали.
– Все порядочные люди должны работать на правоохранительные органы своей страны, – нравоучительно заметил американец. – Я однажды сидел в машине с господином Путиным, и он сообщил мне, что работал в КГБ. Тогда я сказал ему эти слова. По-моему, он согласился.
Дронго подумал, что его собеседник сейчас представляет удобную мишень для шутки. Значит, он сотрудничал и с американскими спецслужбами, и, возможно, с израильскими. Но шутить на подобную тему с человеком, который был старше его почти вдвое, он не имел права. Сказывались незыблемые устои воспитания.
