Чингиз Абдуллаев
Факир на все времена
С религиозными фанатиками он будет трижды фанатиком. С монархистами трижды монархистом. С оппозиционерами? Ничего, он сумеет быть и оппозиционером. Если же его махинациями заинтересуется правящая партия или какие-нибудь чиновники, то он и тогда не растеряется. Ведь не могли же унести в могилу его отец и дед весь свой арсенал лжи? Оставили немного и на его долю. Он заявит, к примеру, что действует так умышленно, чтобы лучше узнать истинные замыслы фанатиков, оппозиционеров и монархистов. Как-нибудь он всегда выкрутится.
Орхан Кемаль. «Мошенник»
Легче всего быть прохвостом. Не связывать себя никакими моральными и нравственными обязательствами, не обращать внимания на укоры своей совести и поступать во всех случаях так, как подсказывают собственные эгоизм или жадность.
Али Эфенди. «Мой исчезнувший мир»
Пролог
За три месяца до описываемых событий.
Скорый поезд на Севастополь отходил с Киевского вокзала ровно в десять часов тридцать три минуты по местному времени. По вокзалу уже объявили, что семнадцатый скорый отойдет точно в срок. До отъезда оставалось около двадцати минут, когда на перроне появился носильщик с тележкой и тремя большими чемоданами. Достаточно было взглянуть на эти чемоданы, чтобы понять, насколько богат их владелец. Они были в коричневых логотипах самой узнаваемой французской фирмы чемоданов, которые позволяют себе покупать известные спортсмены, звезды шоу-бизнеса и очень богатые люди. Очевидно, сорокалетний мужчина, идущий за тележкой, относился именно к третьей категории названных лиц. Незнакомец был не один. Рядом с ним шагали несколько высоких мужчин с харатерными бритыми затылками и крепкими мускулами. Несмотря на майскую жаркую погоду, все были одеты в темные костюмы. Не составляло особого труда догадаться, что они являлись телохранителями состоятельного владельца дорогих чемоданов. Следом за тележкой носильщика они дошли до вагона СВ, где один из носильщиков предъявил четыре билета в третье и четвертое купе. Проводник, бегло просмотрев билеты, согласно кивнул головой, и первым в вагон поднялся один из телохранителей. Он осмотрел пустое купе, остался доволен увиденным и разрешил носильщику вносить чемоданы. Затем там оказался второй телохранитель. Когда все чемоданы были внесены в вагон, двое телохранителей остались на перроне перед вагоном, чтобы проводить поезд, а владелец багажа поднялся в вагон к уже находившимся там охранникам.
Александр Викторович Костиков был обычным «средним» миллионером, которые появились в Москве в середине девяностых. Его состояние оценивалось в семьдесят два миллиона долларов. Он владел двумя хорошими квартирами в Москве, очень неплохой дачей в Юрмале, большим подмосковным участком с двухэтажным строением. Костиков был акционером известной фирмы, занимавшейся поставками никеля в Европу и Америку. Он создавал свой капитал в те тревожные годы, когда каждого второго бизнесмена убивали, каждого третьего обманывали, а каждый четвертый разорялся. Чтобы сделать себе состояние в то время, мало было быть просто умным и деловым человеком. Требовалось обладать некоторой толикой везения, иметь нужные связи, умело уходить от прессинга бандитов, налоговых и таможенных служб, избавляться от опеки правоохранительных органов, которые так любили «крышевать» бизнесменов и договариваться с местными чиновниками. Не всем это удавалось, но выживали самые умелые и пронырливые. Костиков и был таким умелым и пронырливым бизнесменом, который сумел ухватить судьбу за «хвост», заложив основу своего состояния в девяностые годы. В новом веке такие люди уже «заслуженно» пользовались дивидендами.
Он развелся со своей первой супругой еще в девяносто седьмом, со второй, подающей надежды актрисой, уже в две тысячи четвертом. Первая показалась ему недостаточно «стильной» и молодой для его бизнеса. Вторая была слишком «стильной» и молодой, предпочитая тратить деньги своего мужа в таких количествах, что от его многомиллионного состояния в скором времени могло ничего не остаться. И если с первой женой он тихо развелся, послав дочь учиться в Англию, то развод со второй был шумным и скандальным. Ему пришлось выплатить этой стерве три миллиона долларов и подарить московскую квартиру, чтобы она наконец раз и навсегда забыла о своем бывшем супруге.
Теперь он наслаждался относительной свободой. У Костикова была еще одна небольшая странность. Он панически боялся самолетов. Он их просто ненавидел. В тот момент, когда лайнер отрывался от земли, у него начиналась истерика. Не помогали никакие лекарства. Он просто не мог себя пересилить. Предпочитая ездить по всей Европе на поездах, Костиков уже несколько лет не появлялся в аэропортах, чтобы даже не смотреть в сторону самолетов. Его давно приглашали в Крым, где компаньоны приобрели большую виллу бывшего крупного партийного чиновника всеукраинского масштаба. Костикова так долго и убежденно уговаривали, что он наконец согласился туда приехать. Для этого его секретарь заказала сразу четыре билета в два купе в спальном вагоне скорого поезда. В первом купе должен был разместиться сам Александр Викторович, а во втором – двое сопровождавших его телохранителей.
В Европу он ездил на специальном поезде, который курсировал между Москвой и Берлином. В состав входил так называемый вагон «бизнес-класса». Это были четыре просторных купе со своими туалетными комнатами и двуспальными кроватями. Костиков обычно заказывал два купе, а во втором размещался кто-нибудь из его телохранителей.
Они уже вошли в вагон, когда метрах в пятидесяти от них, рядом с пожилым пенсионером, одетым в потертый костюм с орденскими нашивками и выцветшую беретку, остановился мужчина средних лет в форме летчика гражданской авиации.
– Ты их видел? – спросил «летчик». – Я уже сообщил Ольге, чтобы она подходила к нашему вагону.
– Будьте осторожнее, – посоветовал «ветеран», отворачиваясь и разговаривая практически не открывая рта, чтобы его ответ невозможно было прочесть даже с большого расстояния, – у него двое телохранителей. Очевидно, «птица большого полета».
– Оле они никогда не мешали, – усмехнулся «летчик». – Ты будешь в соседнем вагоне?
– Как обычно. И скажи, чтобы она не торопилась. Пусть подождет, пока проедут границу.
– Скажу. Еще что-нибудь?
– Их трое на два купе. Значит, в своем купе он будет один. Я сейчас позвоню Алексею, пусть пробьет фамилию этого типа через нашу базу данных. Может, мы его знаем. Если бизнесмен, то все нормально. Если чиновник или еще хуже – какой-нибудь дипломат, то тогда Ольга сходит на первой станции. Все понял?
– Конечно. Не впервые…
«Ветеран» быстро отошел от своего собеседника, направляясь к другому вагону. Через несколько минут на перроне появилась молодая женщина с маленьким мопсом. Она была одета в белый брючный костюм, так выгодно подчеркивающий прелести ее статной фигуры, и большую шляпу, закрывавшую половину лица. За ней несли сразу четыре больших чемодана. И еще одна дородная дама двигалась следом за ней. Носильщики, чертыхаясь, вносили чемоданы в вагон. Заинтересовавшийся Костиков выглянул в коридор. Незнакомка, проходя мимо него, подняла голову и, осмотрев своего возможного соседа, любезно улыбнулась. Он обрадовался. Кажется, она будет в соседнем купе. Небольшое дорожное приключение только скрасит его путь. Носильщики вносили чемоданы.
– Что у вас там, дамочка? – вздохнул один из них. – Такие тяжелые.
– Это мои личные вещи, – громко ответила молодая женщина. – Несите два других чемодана и не задавайте глупых вопросов.
Ей было не больше тридцати. Великолепная фигура, небольшая грудь. Костикову никогда не нравились большегрудые женщины. Голубые глаза, приятный овал лица, тонкий носик. Она была блондинкой, из-под шляпки выбивались локоны ее волос.
Костиков мрачно взглянул на полную женщину, протискивающуюся мимо его купе. Если она поедет с очаровательной незнакомкой, то на дорожную интригу лучше не рассчитывать. Эта дама может оказаться старшей сестрой, матерью или свекровью первой незнакомки. На всякий случай нужно все выяснить. Он показал на соседнее купе одному из своих охранников, и тот кивнул, понимая все без лишних слов, и поспешил к проводнику.
Полная дама прошла в соседнее купе и достаточно громко начала прощаться с Еленой Константиновной. Эти слова подняли настроение Костикову. Очаровательная соседка, прощаясь со своим мопсом, уговаривала собачку выпить воды. Но мопс тихо тявкал, очевидно, не слушаясь хозяйки. Все закончилось тем, что он вырвался из рук и выскочил в коридор. Хозяйка поспешила за ним, пытаясь его поймать. Собачка, увернувшись, засеменила в другой конец вагона. Второй телохранитель, увидев взгляд Костикова, бросился за собачкой, пытаясь ее остановить. Это удалось ему лишь с третьей попытки. При этом мопс все равно старался вырваться. Торжествуя, охранник принес собачку и передал ее самому Костикову, который любезно отдал собачку хозяйке. Она забрала свое животное, поблагодарив Костикова. Затем долго целовала собачку, передавая ее дородной даме, очевидно, своей домохозяйке.
Первый охранник подошел к Александру Викторовичу.
– Она будет в соседнем купе. Одна, – пояснил он. – Нам проводник сказал, что она купила оба места. Елена Щербак.
– Молодец, – кивнул Костиков, – оперативно сработал.
В другой конец вагона входил высокий мужчина в форме летчика гражданской авиации. Его соседом был мужчина азиатской наружности лет шестидесяти. Он вежливо здоровался со всеми, проходя по коридору.
Еще через несколько минут состав наконец тронулся. Костиков вернулся в свое купе. Закрыл дверь, чтобы переодеться. В коридоре еще чувствовался аромат парфюма его соседки. Интересно, чем она занимается? Нужно будет с ней познакомиться поближе. В конце концов, он холостой человек и имеет законное право на небольшую интрижку.
Надев спортивный костюм и тапочки, он вышел в коридор. Один из его телохранителей дежурил в коридоре, другой был в купе. Костиков взглянул на соседнее купе, в котором находилась его очаровательная соседка. Дверь была заперта. Если она не откроет двери, то он не сможет с ней познакомиться. В крайнем случае можно будет попросить проводника предложить ей чай или свежие газеты. На на границе их все равно разбудят пограничники и таможенники. На российско-украинской границе уже традиционно много лет проверки шли по нескольку часов, словно стороны соревновались, кто больше измучает пассажиров.
Костиков вернулся в купе. Посмотрел на себя в зеркало. Мужчина в расцвете своего среднего возраста. И никакого кризиса у него нет. Дочь в Великобритании, обе бывших жены как-то устроены, сестра с мужем живут в Эстонии и имеют паспорт, позволяющий им передвигаться по странам Европы без визы. Все устроено, все нормально. У него две любовницы в Москве, с которыми он иногда ужинает или встречается. Но наученный горьким опытом своей второй женитьбы, держит их на некотором расстоянии. Никаких особо дорогих подарков, никаких квартир и роскошных кабриолетов. Одной он подарил «Тойоту», другой – «Ниссан», и обе вполне довольны.
Он тоже доволен своей независимостью и своим положением. В его сорок семь лет все складывается как нельзя лучше. Остается только наслаждаться жизнью и тратить проценты со своего основного капитала. Костиков усмехнулся. В начале девяностых они вчетвером создали кооператив по продаже компьютеров. Где они теперь, его бывшие компаньоны? Один покончил с собой после дефолта девяносто восьмого, когда понял, что долги превышают все его возможности. Другой полез в криминальные разборки, и его застрелили в девяносто шестом в Питере. Третий просто спился и разорился. Говорят, что он продал свою квартиру, ушел из семьи и живет где-то на окраине города. Получалось, что из четверых бывших друзей повезло только Костикову. Он улыбнулся. Человеку всегда бывает приятно осознание своей удачи и своего преимущества перед другими людьми. Особенное удовольствие ему доставляют неудачи собственных компаньонов или близких знакомых, ведь все могло сложиться совсем иначе. А может, он просто подсознательно верил в некий закон «сохранения энергии», по которому везение не могло быть спутником каждого. Чтобы где-то прибавилось, где-то должно убавиться. Возможно, неудачные судьбы его компаньонов были запрограммированы на удачах самого Костикова.
Он не мог даже предполагать, что в этот момент запершаяся в своем купе незнакомка терпеливо ждала звонка «ветерана», который должен был сообщить ей более подробные сведения о бизнесмене, находившемся в соседнем купе. Если бы информация оказалась негативной или «ветеран» решил бы, что дамочке не следует знакомиться с Костиковым, то уже на следующей станции она бы вышла из поезда, имитировав внезапный звонок брата или острый приступ аппендицита.
Через сорок минут «ветеран» получил полные сведения на Александра Викторовича Костикова. Еще через несколько минут он позвонил очаровательной незнакомке и разрешил ей открыть дверь. Волна от аромата ее приятного парфюма снова прокатилась по всему вагону, когда она открыла дверь. Костиков подумал, что это судьба. Он поспешил выйти в коридор.
Костикову и в голову не приходило смотреть в другую сторону, где у окна находился «летчик» гражданской авиации, глядевший на мелькавшие за стеклом станции и незаметно следивший за реакцией самого Александра Викторовича.
Очаровательная незнакомка появилась через несколько минут. Она вышла в коридор, взглянула на Костикова, осматривая его с головы до ног, и, очевидно, осталась довольна проведенным осмотром.
– У меня тоже есть две собаки, – пояснил Костиков, чтобы начать разговор, – золотистый ретривер и миттельшнауцер. И я каждый раз скучаю, когда оставляю их одних на даче.
– Я вас понимаю, – улыбнулась в ответ незнакомка, – у меня каждый раз сердце разрывается, когда я думаю, что мой мопсик остался без своей «мамочки». А почему у вас собаки остаются одни? На даче никто не живет?
– Там есть охранники и прислуга. Но никого из родных, – пояснил Александр Викторович, – я разведен, а моя взрослая дочь уже давно учится и живет в Англии.
– Значит, мы примерно в одинаковом положении, – обрадовалась она, – я тоже разведена. И мой сын тоже в Лондоне. И мне приходится оставлять свою собаку на домохозяйку.
Начало разговора было многообещающим. Они беседовали еще минут двадцать, пока незнакомка не пригласила Костикова к себе.
Александр Викторович, уже не раздумывая, прошел в ее купе. Потом они долго беседовали, вспоминали общих знакомых по Москве. Елена Константиновна Щербак оказалась хозяйкой нескольких спа-салонов, один из которых посещал и сам Костиков.
Через два часа они отправились в вагон-ресторан. Один из телохранителей принес бутылку хорошего французского вина. Сразу четыре такие бутылки Костиков вез в Крым для своих друзей. Каждая бутылка стоила целое состояние. Это был «Бордо Медок» пятьдесят шестого года. Вино оказалось приятным и терпким на вкус. После обеда они пили кофе с коньяком. Поезд подошел к границе, когда они вернулись в свой вагон.
Незнакомка нравилась Костикову все больше и больше. Он уже успел дать ей визитную карточку и пообещать продолжение знакомства в Москве. После того как их состав прошел государственную границу, он пригласил очаровательную соседку в свое купе.
– Я боюсь за свои чемоданы, – мило улыбнулась очаровательная соседка, – говорят, что после границы в вагонах появляются различные мошенники и воры.
– Ничего страшного, – успокоил ее Костиков, – один из моих охранников все равно будет дежурить в коридоре до утра. Он проследит и за вашим купе. Не беспокойтесь.
Он подозвал к себе телохранителя.
– У нее там четыре чемодана, – напомнил Костиков, – посмотри, чтобы они не пропали. И проследи, чтобы нам не мешали.
Охранник понимающе кивнул головой. Потом незнакомка прошла в купе Костикова, и тот закрыл дверь, доставая бутылку коньяка. Они пили на брудершафт, много смеялись и много говорили. Костикову все больше и больше нравилась эта молодая женщина. На вид ей было не больше тридцати. Он уже собирался приступить к следующей стадии обольщения, когда неожиданно почувствовал, что его клонит в сон. Он попытался сконцентрироваться, но не сумел даже произнести несколько слов. Через некоторое время он просто заснул, положив голову на подушку.
Проснулся Костиков уже утром, когда один из охранников достаточно грубо пытался разбудить его и сильно тряс за плечо.
– В чем дело? – недовольно спросил Александр Викторович. – Что случилось?
– Вы заснули, – немного виновато пояснил охранник. – А где ваши чемоданы?
Костиков посмотрел туда, где были сложены его чемоданы. И его кейс, в котором были деньги и документы. Он нахмурился. Ни чемоданов, ни кейса нигде нет. Было довольно прохладно, окно в купе приоткрыто.
– Что здесь произошло? – тяжело спросил он, отрывая голову от подушки. Голова была тяжелой и сильно болела.
– Она украла все ваши вещи, – с ужасом произнес его телохранитель.
– Как это украла? – попытался усмехнуться Костиков. – А вы где были?
– Мы были в коридоре, – пояснил телохранитель, – но оттуда никто не выходил.
– Может, ты отлучался в туалет? – предположил Александр Викторович.
– Нет. Я бы разбудил моего напарника. Я никуда не отходил, – настаивал охранник.
– Тогда непонятно, – нахмурился Костиков. Он с трудом поднялся, опираясь на руку своего телохранителя. Голова непривычно гудела.
– Выходит, она выбросила мои вещи в окно и выпрыгнула следом за ними? – невесело спросил Александр Викторович. – Прямо какая-то супервумен. А может, ты отправился спать и меня просто обокрали?
– Я никуда не уходил, – пробормотал охранник.
– Ладно, – поморщился Костиков, – сейчас проверим.
Он вышел в коридор, взглянул на закрытую дверь соседнего купе. Потрогал закрытую дверь.
– Позови проводника, чтобы он открыл нам ее двери, – приказал Костиков.
Телохранитель бросился выполнять его указание. Из другого купе вышел второй охранник.
– Стой здесь, – строго посоветовал ему Костиков.
Проводник появился быстро. Первый охранник уже сообщил ему об исчезнувшем багаже босса. Проводник открыл дверь. В соседнем купе находились четыре больших чемодана.
– Вот видите, – недовольно сказал Александр Викторович, – моя соседка не причастна к исчезновению моих чемоданов. Глупо оставлять четыре своих, чтобы забрать два моих. И я знаю, как ее найти, ведь она хозяйка известных спа-салонов.
– Давайте проверим ее вещи, – предложил более прагматичный проводник.
– Сейчас посмотрим, – тяжело дыша, произнес первый охранник. Он достал один чемодан и начал его открывать. Замок долго не поддавался, пока охранник, выругавшись, просто не сломал его. Крышка чемодана открылась. У всех присутствующих мужчин вытянулись лица. Чемодан был заполнен собраниями сочинений Брежнева и Суслова.
– Неужели она читает всю эту муру? – поморщился телохранитель.
– Не читает, – зло пояснил Костиков, – конечно, она ничего не читает. Книги нужны были для того, чтобы заполнить эти чемоданы. Я уверен, что в остальных чемоданах та же макулатура. Она нас просто здорово наколола. Мы думали, что с такими тяжелыми чемоданами и своей собачкой она просто никуда не денется. А она нас всех провела. Напоила меня клофелином, открыла окно и передала оттуда все мои вещи своему возможному сообщнику на одной из станций. А потом вылезла и сама. Вот такая умница. А мы все дураки. Нужно позвонить в банк и заблокировать мои кредитные карточки. Хотя я думаю, что они наверняка успели оттуда все снять.
– Я вызову милицию, – заявил проводник.
– Вызывай, – согласился Костиков, – так мне и нужно. Решил позабавиться с незнакомкой. И нарвался на аферистку. Век живи, век учись. Может, на книгах остались ее отпечатки пальцев? Но, судя по размаху этой дамочки, отпечатков она наверняка нигде не оставила.
– А ее салоны? – напомнил охранник.
– Она такая же Елена Щербак, как я римский папа, – огрызнулся Александр Викторович, – и такая же владелица салонов. Все это было хорошо продуманной игрой, умело спланированным мошенничеством.
Он грустно усмехнулся. Его волновали не столько пропавшие вещи, кредитные карточки или документы. Было обидно, что его так элементарно провели. Он всегда считал себя достаточно проницательным и умным человеком. А здесь так глупо подставился. Костиков взглянул на увесистые тома собрания сочинений Леонида Брежнева и криво усмехнулся.
– Смешно, – сказал он, – очень смешно.
В другом конце вагона из купе вышел «летчик», который собирался курить в тамбуре. Он прошел мимо купе Костикова, увидев хозяина чемоданов, его растерянных охранников и заметно волновавшегося проводника. И, ничего не спросив, двинулся дальше. Откуда им было знать, что он и был тем самым сообщником, который принимал эти чемоданы несколько часов назад, помогая вытаскивать их из купе Костикова.
